Глава 1

Сознание возвращалось рывками. Какое-то время мне казалось, что вот-вот проснусь, но я снова проваливаюсь в омут сна. Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем удалось выйти из этого состояния. По какой-то причине, мне казалось это очень важным, хотя спалось неплохо. Спустя какое-то время титанической борьбы с самим собой, удалось раскрыть глаза. Странно, но я ничего не увидел из-за какой-то мути перед собой. Поначалу даже ничего не понял, но, спустя несколько секунд, зрение прояснилось, и я осознал кое-что настораживающее и даже пугающее. Я находился в колбе, заполненной непонятной мутной жидкостью. Оглядевшись по сторонам, взглядом зацепился за руку. Это точно была моя рука, но почему-то мне казалось, что раньше она была другой. Какой именно? Черт ее знает! Пару раз я сжал и разжал кулак, чтобы убедиться, что рука действительно моя. Ничего подозрительного не заметил. Осмотрев все тело, я пришел к выводу, что ранее выглядел не так. Но как должно быть, хоть убей, не помню.

Теперь я больше походил на демона. Странно, о себе я ничего не мог вспомнить, но увиденного хватило, чтобы мне в голову пришла именно эта ассоциация. Жалко, что нигде нет зеркала, и я не могу рассмотреть своего лица. Может, я узнаю его и хоть так что-то вспомню? Хотя надеяться на это глупо, но все же.

Я решил, что пора уже прекращать здесь висеть, надо выбираться из этой колбы. И только сейчас обратил внимание, что, несмотря на то, что нахожусь в жидкости, могу дышать. Почему я не задыхаюсь — непонятно. Наверное, стоит прекратить удивляться. Да и, если честно, чувства какие-то слабые, эмоции как будто приглушены, что впрочем, дает возможность сосредоточиться на происходящем и не уйти в рефлексию. Вот же слово странное — “рефлексия”, и ведь знаю его.

Отбросив размышления, ударил в стенку этого сосуда и, одновременно с движением руки, услышал звук лопающихся то ли струн, то ли канатов. Почему-то я не заметил этого раньше, но к моему телу вело множество различных трубочек, подававших разноцветные жидкости. Наверное, это из-за них я и могу здесь дышать. Как же все сложно! Пара десятков ударов, и треск стекла стал усладой для моих ушей. Последний удар — и колба разлетелась на осколки. Поток жидкости ударил в образовавшуюся брешь, увлекая меня за собой, но я все же устоял.

Хм, новые ощущения. Я стоял на твердой земле, а не висел, как раньше, в жидкости. После решил внимательнее осмотреть себя. Руки мои, как и все тело, были черного цвета, хотя кое-где пробивались красные прожилки. Сама кожа была покрыта мелкими чешуйками, и появилась уверенность, что они очень прочны. На тыльной стороне ладони виднелись похожие чешуйки, но уже более крупные, а пальцы заканчивались длинными когтями. Ноги своим строением напоминали кошачьи, но при этом мне было удобно на них стоять. Несколько шокировало появление хвоста и то, что я могу им управлять. И зачем он мне? Прикоснувшись руками к лицу, все же решил так называть эту часть тела, мне это было отчего-то привычнее, я понял, что и лицо нисколько не напоминает человеческое: одни клыки чего только стоят, а про небольшие рога я вообще молчу!

Как-то по инерции я опустился на землю, встал на четвереньки и застыл в нерешительности. Я не знал, что мне делать дальше и ничего не понимал, лишь несколько отрешенно ощутил, что на четырех конечностях передвигаться гораздо удобнее, чем на двух. Не знаю, сколько я провел в таком состоянии. Чувство времени пропало в эти мгновения. Ощущалась лишь опустошенность.

Тут до меня неожиданно донеслись запахи. Как будто кто-то включил переключатель, и все навалилось разом. На несколько секунд я застыл в сенсорном шоке, но постепенно привык к новым ощущениям. Это был целый букет различных миазмов: машинное масло, спертый воздух, пыль и… запах сородичей.

И как я понял про последнее? Ах да, от меня идет такой же запах! Как же все это раздражает!

Запах шел от таких же колб, как и моя, только до этого я не мог разглядеть, что в этой жидкости кто-то есть. Осторожно приблизившись, всмотрелся вглубь колбы и увидел точную копию себя. Раздалось злое шипение, по-видимому, от меня, и я, не особо задумываясь, ударил когтями в стенку сосуда. Еще одна колба вдребезги, и на руках у меня оказался мой сородич.

Я невольно посмотрел на его пах, потом на свой: похоже, все мы здесь бесполые, но мне легче думалось об этом существе, как о брате. Он задергался в моих руках, и я сначала попытался хоть что-то сказать, но раздалось лишь шипение, потому мысленно протранслировал: “Спокойно, спокойно”. Мой брат тут же успокоился и внимательно посмотрел на меня. М-да, все же непривычное зрелище — видеть такую рожу.

Только сейчас до меня доходит, каким способом я с ним разговариваю. Что же происходит?

“Я освободил тебя. Помоги другим братьям и сестрам”, — явственно ощущаю запах самок моего вида и нескольких самцов рядом. Еще один вопрос: как я смог это определить всего лишь по запаху?

Освобожденный в моих руках заторможено кивнул, и я аккуратно опустил его на землю. После прекращения мысленного общения, с удивлением заметил, что ощущение чужого разума не прошло и давало четкое представление о направлении, в котором находится мой сородич. А с каждым освобожденным мне все легче давалось такое телепатическое общение.

“Работайте тише. Нам не нужно, чтобы подняли тревогу”, — несколько запоздало протранслировал я всем освобожденным. Нас уже было достаточно много, чтобы создавать значительный шум.

От каждого из братьев сыпались вопросы: “Кто я? Где я? Что происходит?” И на все приходилось отвечать: “Не знаю”. Я бы и сам хотел знать ответы на эти вопросы, но никто не спешил мне их дать.

Чем больше освобождалось моих сородичей, тем яснее я мыслил. Отчего-то становилось легче оценивать ситуацию. Или это связано с тем, что я уже долгое время не в колбе, а там могли быть какие-то подавляющие активность разума вещества? Столько вопросов, но пока нет ни одного ответа.

Оглядевшись, увидел ранее незамеченные мной надписи на стенах: “Склад 130”, “Зона 1”, “Лаборатория 5”. Это подтвердило мои опасения — мы все оказались в какой-то лаборатории. Нам нужно было как можно скорее выбираться из этого места.

Осознание того, что из меня, моих братьев и сестер сделали таких монстров, застилало мой разум гневом, и я в ярости шипел в пространство. К сожалению, моя морда не была приспособлена для разговора, и только так я мог выразить свои эмоции.

Ощущение таких же монстров, как и я, моими братьями и сестрами не вызывало отторжения. Я чувствовал, что они для меня ближе, чем кто-либо, как и я для них. А телепатическая связь создавала между нами некое подобие коллективного разума. И как-то само собой вышло, что я стал негласным лидером.

Пока все собирались вместе, я смог более детально разглядеть, как каждый из нас выглядит. Внешне мы все были похожи: черный цвет, местами красные полосы, когти на руках, наличие хвоста, чешуйчатая кожа и страшная морда. Большинство передвигалось на четвереньках, неуютно себя чувствуя стоя. Но, несмотря на все это, чем больше я вглядывался, тем больше видел мелких, но отличий. У кого хвост несколько короче, чем у остальных, а один из братьев вообще на его кончике имел утолщение в виде шара. А у некоторых рога отсутствовали вовсе. И многое другое.

Когда нас стало еще больше, я попросил сородичей разделиться на три группы.

Первая должна была пробраться по вентиляции, стараясь не зацепить кабели, и попытаться выяснить, где находятся источники питания. Удивительно, но вентиляционная шахта и технические тоннели совпадали и были довольно большими, чтобы туда без проблем можно было пробраться.

Вторая начала пробивать пол и рыть тоннель — если затея с вентиляцией будет неудачна, хоть часть из нас сможет спастись. Спустя несколько минут мы смогли убедиться, что наши возможности позволяют пробивать, при некотором усилии, бетонный пол. Эта прослойка не должна быть уж очень толстой, а когда пойдет обычная земля — должно стать еще легче.

Последняя группа оставалась со мной — я слишком сильно жаждал крови сотворивших с нами такое, чтобы так просто уйти.

Все это проделывалось в тишине, лишь удары в бетон раздавались еле слышно на другом конце склада. Поэтому для всех нас громом среди тишины раздался звук спускающегося лифта.

“Быстро все спрятались”, — отдал распоряжение своим братьям. — “Обрубайте провода”, — приказал тем, кто был в вентиляции. Одновременно с приходом лифта выключился свет. Но темнота не была для нас помехой, как оказалось, в ней было даже легче ориентироваться в пространстве.

— Да что же у Вас все время что-то ломается в компьютерах! — возмущенный и пронзительный мужской голос раздался из раскрытых дверей лифта. — Надо уже прекратить лазать по порно-сайтам в рабочее время!

— У нас нет интернета, и Вы это прекрасно знаете, — голос отвечающего был усталым. Чувствовалось, что говоривший его уже достал. — Нам разрешена только внутренняя сеть, да и то с ограничениями.

— А чего это у Вас нет света тут? Что за… — это были последние слова молодого лаборанта.

В этот момент сзади к сопровождающим лаборанта людям подобрались два моих брата, и играючи оторвали им головы. Из обрубков фонтанами забрызгала кровь, оставляя свои следы на братьях и человеке.

Оставшийся в живых пронзительно закричал и побежал прочь от них, но был остановлен моей сестрой. Она схватила его за горло и приподняла над землей, с любопытством всматриваясь в лаборанта. Тот захрипел и попытался оказать сопротивление, чем только разозлил ее, и его шея отчетливо хрустнула. После этого человек потерял для нее интерес, и она отбросила его к стене.

Мужчина еще дышал, но выжить с такими травмами уже не мог. Какое-то мрачное удовлетворение охватило меня от вида беспомощности человека. Запах крови будоражил. Внезапно я понял, что жутко голоден, потому впился в шею молодого человека и с наслаждением стал пить кровь. Эта влага наполняла меня силой и приносила чувство насыщения. Мои братья в это время с шипением разрывали тела людей и поедали теплое мясо большими кусками. Как ни странно, меня не посещали мысли о неправильности происходящего: того, что я пью кровь и ем сырое, еще теплое человеческое мясо.

Осознание того, что этого мяса мало было очень четким. Надо двигаться дальше.

Закончив насыщаться, позвал свободных собратьев к лифту, отдав команду не прекращать передвигаться по вентиляционной шахте. И это принесло свои плоды — один из братьев добрался до вытяжного отверстия, откуда доносились голоса. В то же время я осознал, что могу видеть и слышать то же, что видят и слышат мои сородичи, как если воспринимал бы это собственными глазами и ушами. Поэтому все мы сконцентрировались на очень интересном разговоре.

— Как вы все знаете, наши аналитики пришли к выводу, что дальнейшее использование ядерного оружия будет признано неэффективным. Слишком уж оно разрушительно, и после его использования территория, подверженная атаке, еще много лет не пригодна для жизни, — раздался приятный баритон. — Поэтому гораздо больший интерес представляет биологическое оружие. Во всех войнах полководцы хотели, чтобы солдаты после ранений как можно быстрее возвращались в строй. Поэтому мы начали разработку вируса, который по своей природе не вредит своему носителю, а наоборот, исцеляет его и добавляет в ДНК новые, несвойственные ей изначально элементы. И мы добились успеха на этом поприще, — раздался звук передвигаемого предмета, и мужчина продолжил, — До внедрения вируса у этого человека не было обеих ног и левой руки, и, как вы видите, благодаря нашему вирусу, его тело полностью восстановилось. К сожалению, подопытный потерял рассудок. Только применение большой дозы нервно-паралитического газа смогло успокоить его. Однако он приобрел значительные физические силы и повышенную скорость регенерации. Даже отрубленные конечности вырастали снова спустя непродолжительное время. Хоть эксперимент и не привел к ожидаемым результатам, но все равно — это был прорыв! Благодаря генералу Алексееву и его “добровольцам”, продолжив разрабатывать вирус, мы достигли того, что испытуемые полностью регенерировали все повреждения, отделываясь небольшой головной болью. На этом можно было бы заканчивать исследования, но поступила “просьба” улучшить эффективность “конечных изделий”, — в зале наступила тишина, и, подождав немного, мужчина продолжил: — Да, вы не ослышались. Другими словами, нас попросили сделать универсальных солдат. О, да, это мечта многих исследователей. И даже скажу больше — наши соседи тоже занимаются такими исследованиями. Но, поверьте, у них вы не найдете ничего стоящего.

Новый проект стал нести условное название “Химера”. Внедрив испытуемым различные вирусы, мы смогли получить потрясающие результаты. Но венцом исследований было создание самих химер. Эти существа обладают повышенной живучестью благодаря регенерации и маневренности. Они имеют достаточно прочное кожное покрытие и острые когти. А благодаря мимикрии они могут стать незаменимыми диверсантами. Уже создано шестьдесят образцов, и они будут готовы к работе в ближайшее время. Их вы сможете увидеть, когда мы спустимся в пятую лабораторию, — хвастливо говорил этот мужчина явно обо мне и моих сородичах.

Всю эту речь я прослушал, полыхая от ярости, и сам не заметил, как мои когти впились в бетон стены, кроша его, будто пенопласт.

“Запомни их запах”, — передал своему собрату и скомандовал остальным подниматься по шахте лифта. Эти ученые отсюда не уйдут.

Я прыгнул в шахту и, вбивая когти в стены, оказался наверху быстрее всех. На следующем этаже просто снес створки лифта и ворвался внутрь помещения. На меня удивленно уставилось несколько, судя по одежде, техников. Я мгновение колебался, но затем отбросил все посторонние мысли и бросился на людей. Как же легко сминается плоть в моих руках, а когти пробивают тела почти без усилий! Первый человек, по случайности оказавшийся ближе всего ко мне, был разорван пополам. Брызги крови залили остальных людей, которые от страха не могли даже пошевелиться. Я улыбнулся, хотя, скорее всего это было похоже на хищный оскал — люди от него еще сильнее побледнели — и бросился к ним.

Взмах когтями, и у мужчины находившегося левее меня прочерчено на груди несколько кровавых полос. Сила удара настолько велика, что его отбрасывает от меня на несколько метров, и отчетливо слышится звук ломающихся костей.

Правый что-то кричит и бросается на меня, замахнувшись разводным ключом. Прикрываюсь правой лапой и легко отвожу ключ в сторону. Левой рукой бью в живот мужчине и она пробивает его тело насквозь. Человек еще что-то кричит, но я впиваюсь в его горло и начинаю поспешно пить кровь. После такого мужчина наконец-то затих.

Отбрасываю его бездыханное тело в сторону и приближаюсь к последнему выжившему. Хех, он даже не пытается спастись, с ужасом смотря то на свои раны, то снова на меня.

Специально медленно подхожу к человеку. Его страх будоражит меня — я осознаю, что это доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Жалко, что надо торопиться, а то я бы еще с ним немного поиграл. Удар хвостом и в голове мужчины появляется новая, непредусмотренная природой, дырка.

Всего несколько секунд, ну, может, минута — и здесь не осталось никого в живых. Да, это тело определенно создано для того, чтобы убивать. После, стал поспешно поглощать мясо и кровь, прислушиваясь к своим братьям.

Резкая и мгновенно прошедшая боль пронзила меня. Я понял — умер кто-то из моих сородичей. Как-то поздно они нас заметили, но пора продолжить этот забег. С удивлением замечаю, что руки мои изменились, становясь более похожими на человеческие, и что я, сам того не понимая, начал передвигаться на двух ногах. Мысленно передал всем поедать противников, ведь от этого мы становимся сильнее и приобретаем облик отдаленно напоминающий человеческий. Даже если я не прав, это, по крайней мере, приятно делать.

За следующим поворотом оказались вооруженные автоматами люди. Я застыл, когда они направили оружие на меня, но в этот миг за их спинами, пройдя через технические тоннели, появились мои братья, которые быстро с ними расправились, и опасность миновала. Вместе с ними опять стал поглощать мясо, а когда оно кончилось, взялся за автомат.

Мысленно попробовал убрать когти, и они, с легкой щекоткой, втянулись в руку — теперь будет удобнее держать оружие в своих руках. Повторяя за мной, те, кто изменился в той же степени, что и я, начали отбирать оружие у охраны. Никто не хочет умирать от пуль в этом месте, ведь тем меньше ты заберешь с собой противников.

Да, нас всех обуяла жажда мести и крови!

Вскоре я оказался в помещении, наполненном закрытыми камерами. В них были люди — голые, бритые на лысо, растерянные и напуганные. Следующие подопытные в этих зверских проектах. От меня раздалось злое шипение. Даже не знал, что одним лишь шипением можно выразить такую гамму чувств. Кроме меня здесь появились еще несколько моих братьев, и я приказал им открывать клетки. Мы не хотели, чтобы кто-то еще стал таким же монстром. Может им даже удастся вырваться с этой научной базы, а если нет, то хоть отвлекут внимание на себя. Все же химеры мне ближе.

Подошел к одному из спасенных, что не решался выйти из камеры. На его месте я бы тоже лучше остался внутри, особенно когда напротив стоит черный монстр, как из фильмов ужасов: весь покрытый кровью и кусками плоти.

Я попробовал заговорить с человеком, но раздалось лишь шипение. Как же ненавижу то, что не могу говорить как человек! Мысленно махнув на это рукой, коснулся его головы.

“Ты понимаешь меня?” — в ответ тот лишь мелко затрясся. — “Если понимаешь, кивни, или убью”, — пригрозил я. Человек сразу же быстро закивал. — “Вам не стоит бояться нас. Мы тоже раньше были людьми, но хозяева этого места изменили нас, сделав монстрами. И мы хотим отомстить и заодно освободить вас. Ты же не хочешь себе такой участи?” — человек поспешно замотал головой. — “Хорошо. Тогда берите оружие охранников и прорывайтесь наружу. Мы будем помогать”.

Разорвав телепатический контакт, я отошел от человека, который поспешил к другим спасенным. Они довольно скоро собрались и, захватив оружие, разбежались по коридорам.

Удовлетворенно кивнул. Вот и хорошо, пускай людишки поубивают друг друга. Все равно спасенные нами люди были слишком истощены, чтобы на что-то толковое сгодиться, кроме как на отвлечение внимания.

Мои братья успешно зачищали этаж за этажом, поднимаясь все выше. Но так никто и не наткнулся на ученых. Лишь бы они не успели сбежать! С каждой минутой шанс на их поимку уменьшался.

Странным было то, что нам почти никто не оказал сопротивления. Мне почему-то казалось, что такое место, как исследовательский комплекс, должно быть оснащено огромным количеством охранных систем. Пока же никто из химер не столкнулся ни с чем подобным. Это настораживало.

“Из лифта выходит вооруженное подкрепление”, — в панике бросил брат и тут же погиб.

Мне надо туда, пока больше никто из химер не пострадал. На бегу я координировал движения сородичей и большую часть отправил в вентиляцию — там людям сложнее нас достать, да и эффект неожиданности не стоит исключать. Несколько болезненных уколов — новые погибшие братья.

Прихожу к выводу, что подкрепление — профессионально подготовленные бойцы, раз они так легко расправляются с подобными мне. Проходя мимо останков одного из бойцов комплекса, захватил пару гранат, почему-то никто из сородичей не обратил на них внимание. Я удручающе покачал головой: все же мы слишком мало провели времени в этом облике и еще слишком неопытны в войне, но чувствую, нам придется наверстать это упущение или погибнуть всем. Хм, пятьдесят на пятьдесят — как по мне, все же у нас неплохие шансы.

Еще, конечно, возникает вопрос — откуда у людей здесь гранаты? Все же тут довольно тесные коридоры и не так много свободного пространства. Да и опасность обрушения потолка и пола не стоит исключать. Но думать над этим некогда.

Выбегающих бойцов встречаю автоматной очередью. Отдачи вообще не ощущалось, а руки как будто сами наводили оружие на цель. Все было просто и легко, как в игре. Когда они перестали шевелиться, я разорвал их тела и стал поглощать самые вкусные кусочки. Насыщение происходит только в момент поглощения, но потом снова пустота, сколько же еще в меня может влезть? Но, судя по всему, это все шло на изменение тела, ведь отчего-то с нами происходила мутация. Ученые, скорее всего, что-то не учли в своем вирусе и он продолжает нас перестраивать. Как бы потом не стало хуже. Оптимизм внушало то, что все эти изменения шли нам на пользу, как будто вирус подстраивается под наши желания и потребности.

Вместе со мной к подкреплению этой базы направлялось несколько братьев, и это внушало теплоту и бодрость. Все же мои сородичи ощущались мной как семья. Это состояние притупило чувство опасности, и я еле успел отскочить за угол коридора, из которого до этого вышел, за миг, до того как раздался звук автоматной очереди, и в стене появляется линия выбоин от пуль. Всего одно мгновение отделяло меня от фатальной ошибки. Я не могу позволить себе здесь умереть, пока не свершу свою месть!

Прижавшись к стене, осторожно выглядываю за угол и тут же ныряю обратно. Вдогонку мне летит несколько очередей, но я успеваю оценить обстановку. Чуть дальше по коридору охрана комплекса решила соорудить укрепления и вести огонь по выбегающим из-за угла нарушителям. И я сам чуть не попался в эту ловушку, все же недооценивать работников этого учреждения не стоит.

Осмотрев стены, я не нашел ни одного входа в вентиляцию. Очень удобно они устроились — мне к ним не подобраться, а никого из братьев рядом нет, чтобы попробовать их отвлечь с другой стороны. По косвенным признакам я понял, что эта часть комплекса почему-то изолирована от всего остального. Даже система вентиляции здесь была отдельной, и попасть в нее из других помещений было невозможно.

Мои размышления прервали тихие шаги. Они что, решили проверить, здесь ли я?! Все мои мысли о том, что они опытные бойцы были разрушены уже одним этим фактом. Если до этого я недооценивал их, то теперь они попали в ту же ловушку. Что подтверждало мои рассуждения насчет всего этого комплекса — персонал и сам не знал всего. В темноте заметить меня довольно проблематично, вот и они подумали, что это обычный подопытный, который сбежал из изолятора. А что безоружный может сделать против пули, выпущенной почти в упор?

Звук шагов становился все ближе. По нему я определил, что приближаются двое, и первый успел немного вырваться вперед. Его не будет видно несколько секунд второму бойцу, когда первый зайдет за угол.

Благодаря когтям на руках и ногах, быстро переместился на потолок. Хоть мне и удобно теперь стало перемещаться на двух ногах, но и на четырех конечностях я не испытывал никаких неудобств. Поэтому я даже не удивился той ловкости, с которой смог все это проделать.

С момента своего освобождения я заметил, что люди не особо часто смотрят на потолок, а здесь он высокий и затемненный, что позволяет скрыться от случайного взора, главное — все проделать тихо.

И вот, наконец-то, из-за поворота появляется охранник. Мужчина идет уверенно, сжимая в своих руках дробовик, как раз удобный в тесном пространстве — если не попадешь, то хоть зацепишь дробью. В движениях нет опасения, видно их не предупредили, кто или что вызвало тревогу, вот он и не в курсе, что его сейчас ждет. Бью хвостом и, пробив грудную клетку в области сердца, притягиваю мужчину к себе.

С недовольством примечаю, что жертва издала хоть тихие, но хрипы и несколько капель крови упало на пол. Мне еще тренироваться и тренироваться — если второй охранник будет внимательным, то может и заметить меня.

— Эрик, ты куда пропал? — тихо спросил охранник, не увидев за поворотом своего товарища.

Мне опять повезло. Попался неопытный и невнимательный противник, он даже не заметил следов крови, чего я так опасался, и прошел даже дальше первого. Тихо опускаюсь позади него и быстрым движением ломаю шею. Пока остальные не обратили внимание на шум, частично съедаю обоих незадачливых охранников, подкрепляя свои силы.

Самыми вкусными кусочками оказались их сердца, печень и почки. Остальное уже не вызывает такого же удовольствия, ну кроме, пожалуй, крови — ее мне пить, наверное, никогда не надоест. Поэтому, вырвав эти вкусности из их тел, остальное я так и оставил валяться на полу.

За это время у укрепления никто так и не насторожился долгим отсутствием товарищей. Хоть я и справился с этими двумя, но проблема с обходом укреплений пока не решалась, да и недолго они будут спокойно там сидеть и скоро обеспокоятся отсутствием своих товарищей.

В этот момент вспомнил, что о нас говорил ученый, когда расхваливал свой проект. Мы, по задумке проекта, должны уметь сливаться с местностью и становиться невидимыми для противника, но я даже не знал, как к этому подступиться. Спустя минуту попыток понял, что в этом направлении меня ждет неудача, наверное, это была первая проблема с момента моего существования, ну, кроме той, что я попал в руки ученых. Все же мне чего-то не хватало, чтобы использовать эту способность.

Пока я горестно вздыхал, мой взгляд зацепился за гранаты на поясе, которые подобрал недавно. А ведь еще сокрушался, что мы не бойцы и нужно тренироваться, а сам забыл о такой вещи как граната. Тяжело вздохнул так, что даже раздалось тихое шипение. Я выдернул кольцо и бросил снаряд в людей. Послышался громкий хлопок и небольшая вибрация стен.

Выглянув, я увидел, что укрепления как такового уже и нет. Люди, раненые осколками, стараются отползти подальше, чтобы им успели оказать помощь или просто желая оказаться подальше от меня. Но я не даю им такой возможности и одним прыжком оказываюсь среди обломков бывшего укрепления. Несколько скупых движений руками и хвостом, и здесь больше нет живых. Не забыв съесть их останки, направляюсь дальше.

Пока преодолеваю следующий пустынный коридор, прислушиваюсь к своим сородичам. Порадовало то, что одному мне “везет” на вооруженные столкновения, другие же используют вентиляцию или в сложных ситуациях зовут братьев на помощь. Так что уже довольно долгое время не ощущаются смерти сородичей, но и ученых найти пока не удалось. Это жутко раздражало, но поделать мы с этим ничего не могли. Нигде не было планов этого комплекса, мы просто не знали, где искать, хоть и исследовали большую часть подземелий.

Смотря глазами братьев, и видя то, что видят они, я прихожу в ярость. Нас еще можно назвать совершенными. Нет каких-либо сильных изъянов, наши тела — это машины для убийства. Но до нас было много экспериментов, и искореженные в результате мутации существа до сих пор были живы, плавая в таких же колбах, что и мы. Их вид вызывает жалость и боль, поэтому мои братья без раздумий прекращают существование этих несчастных. Они и так слишком долго мучились. Какими же надо быть людьми, чтобы сотворить с живыми существами такое? Вопрос, который оставался без ответа, но так хотелось его задать, разрывая на куски этих ученых.

Чем дальше я шел, тем более пустынными становились места. Кое-где виднелась пыль, которой я не замечал в других помещениях. Мой взгляд зацепился за надпись на стене: “Опасная зона. Не посещать без средств защиты”. Это уже интересно, таких надписей мы еще не встречали.

Я стоял перед дверьми, которые открывали проход на еще одну лабораторию наподобие той, где очнулся впервые. Смутные предчувствия терзали меня, но выловить из них что-то определенное я не мог. Все же, пересилив себя, резко вхожу внутрь и замираю столбом.

Помещение, в котором я оказался, было меньше, чем мне представлялось. И оно было почти пустым. Только колба, так похожая на ту, из которой я выбрался, стояла посередине помещения, и ряд технических устройств. Подойдя к колбе, я стер осевшую на ней пыль и всмотрелся в жидкость.

Внутри плавал человек. Никаких внешних изменений я в нем не заметил. Даже странно, учитывая, сколько до этого было встречено моими братьями измененных подопытных, а этот ничем внешне не отличается от человека.

Я решил не заморачиваться с этой проблемой и уже привычным движением руки пробил колбу, вытащив пленника наружу.

Попытался достучаться до его разума, но встретил глухую стену. Это несколько озадачивало — со мной впервые происходит такое. Раз попытка наладить контакт не удалась, применяю обычные методы — начал хлопать его по щекам в надежде, что он от встряски очнется. Уже после второго удара глаза человека открываются, и на меня в упор смотрят белесые глаза. Как только наши взгляды пересекаются, меня отбрасывает к стене. Сделав внушительную вмятину в ней, я сполз на пол. Это что такое сейчас происходит?!

Пока пытаюсь осознать происходящее, спасенный мной встает с пола и выставляет руку в мою сторону. Пробую как-то среагировать, но тело вдруг начало прижимать к земле с невиданной силой. Да что за чертовщина здесь творится?!

Силюсь встать, но, почувствовав как трещат кости, прекращаю сопротивляться. Это существо, а то, что это человек, я уже сомневаюсь, так как люди не обладают телекинезом. Хотя и монстров вроде тоже не бывает… Так вот, это существо стало приближаться ко мне, не уменьшая силу давления.

Когда расстояние между нами стало меньше метра, я попытался вторгнуться в его разум, но безуспешно бьюсь о стену, что он выставил передо мной. Брешь в его защите найти не удавалось, и я чувствовал, что уже начинаю поддаваться панике. Мой противник подошел еще ближе и, подцепив его ногу хвостом, резко дергаю в сторону. Человек падает на спину и давление ослабевает. Прыгаю сверху на него с целью вцепиться в горло, но его сила опять отбрасывает меня в сторону.

В этот раз я был к такому готов и, мягко спружинив о стену, вновь устремляюсь к белоглазому, стараясь зайти к нему сбоку. И, прежде чем меня вновь отбрасывает, успеваю прочертить на его груди несколько алых полос. Все-таки, несмотря на всю силу этого существа, мне удалось его задеть, значит, дело только за временем и моей ловкостью.

Прошло десять минут, и передо мной лежит тело по неосторожности освобожденного мной существа. М-да, а мы славно повеселились. На всех стенах и даже на потолке красовались следы вмятин и глубокие борозды от когтей. Каждый раз, когда я подбирался к этому человеку, меня откидывало в сторону. Несмотря на боль и сломанные кости, которые медленно, но все же регенерировали, я с упорством маньяка стремился к своей цели, и белоглазый редко оставался не оцарапанным мной. В конце концов, он потерял слишком много крови и ослаб настолько, что я смог его убить. Смотря на поверженного противника, я сокрушался от того, сколько крови утекло без пользы.

Мое мировоззрение все же поменялось, я чувствовал, что раньше среагировал бы на все это по-другому, но ничего поделать с этим не мог.

Съев этого человека, ощутил небывалый подъем сил, захотелось куда-то бежать и отрывать кому-то головы, но я не стал увлекаться и удержал себя в руках. Особенно сильно это возбуждение накатило на меня, когда я съел его мозг.

Ух, а мой противник оказался для меня равносилен энергетику. Наверное это из-за того, что он был измененным, а не обычным человеком. Надо будет запомнить на будущее этот эффект, вдруг где-нибудь пригодится. Надеюсь, у меня не будет несварения, хотя задумываться о таком после того, как съел стольких людей, было как-то глупо.

Еще раз осмотрев помещение, и не найдя ничего интересного отправился в обратный путь. Теперь стало понятно, почему эта зона была отделена от остальных. Если уж я без травм не мог так просто с белоглазым справиться, то даже не представляю, что он мог бы сделать с обычными людьми, доведись им повстречать его. Да и победить его вышло только из-за того, что он только очнулся и не мог оценить обстановку, у этого существа вполне могли оказаться еще какие-нибудь тузы в рукаве.

Анализируя недавние события, я крыл себя последними словами. Это же надо было держать в руке автомат и на поясе несколько гранат, и не воспользоваться ими! В критической ситуации я использовал только свое тело, подсознательно не доверяя оружию людей. С другой стороны, если бы я использовал гранату, результат был бы неизвестен, ее вполне могли запустить в меня.

Не самые радостные новости ждали меня, когда я подходил к лифту. Еще несколько моих сородичей погибло в стычке с охраной комплекса. Людей, которых мы освободили, осталось совсем мало, часть вообще зачем-то попряталась по всем этажам, но это уже их дело. Ученых мы все же упустили. Видимо, здесь были другие пути отхода, которые мои братья не успели вовремя перекрыть. Впрочем, это не удивительно, при таком количестве мутантов всегда есть риск выхода из-под контроля эксперимента, что мы и продемонстрировали.

Несмотря на то, что некоторые химеры порывались выйти наружу, чтобы догнать ученых и спонсоров всех этих проектов, я приказал не выходить из комплекса. Мы, скорее всего, не догнали бы людей, а в самом худшем случае могли нарваться на засаду. Нас осталось и так слишком мало — чуть меньше половины освобожденных сородичей погибло. Да и то, что комплекс так и не заблокировали, очень настораживало.

Положительным было то, что мы прошли хоть какую-то обкатку наших способностей в сражении с людьми. Большинство братьев также, как и я, подверглись изменениям, став более похожими на людей.

Почти все стояли на двух ногах. Наши морды наконец-то стали похожи на людские головы, пускай остались клыки и рога. Чешуя на теле стала более эластичной, и теперь со стороны казалось, что мы одеты в какие-то специфические костюмы. Вот от красных полос не удалось избавиться, они все равно так или иначе присутствовали у нас на телах.

Чувство голода не пропало, но теперь мы могли его контролировать и старались не обращать внимания. Да и как показала практика, насыщаться тоже полезно. Мы меняемся, и пока что в лучшую сторону.

Еще одной причиной не уходить отсюда были как раз большие запасы пищи, что позволило бы нам в кратчайшие сроки пройти все изменения, заложенные вирусом. Другой же причиной было то, что это все же исследовательская база, а значит, здесь много ценных трофеев, которые нам могут в дальнейшем пригодиться.

Я продолжал надеяться, что изменение наших тел позволит нам стать похожими на людей хотя бы внешне. А если так, то нужны деньги и информация, чтобы влиться в общество.

С другой стороны, хоть какие-то системы безопасности тут должны работать, но, наверное, они не ждали атаки изнутри или слишком верили в свою безопасность, за что и поплатились.

Несмотря на все плюсы и минусы этого места, я не собираюсь здесь надолго задерживаться. Все равно когда-нибудь сюда подоспеют вооруженные группы, и терять еще несколько своих собратьев никто не хочет.

У кого-то из нас хватает ума найти все электронные носители и собрать их в одной куче. Стараюсь торопить своих сородичей, но этого, в принципе, и не требуется — мы все и так понимаем, что времени не много.

В это время меня наконец-то радует группа, которая делала подкоп — они смогли выбраться на поверхность и оказались в незнакомом нам лесу.

Значит этот лабораторный комплекс находится в отдалении от населенных пунктов? Тем лучше для нас. В короткие сроки мы оставили комплекс, попутно разрушив все, что могли, чтобы ученым как можно сложнее было найти следы нашего бегства.

Для нас открывались новая жизнь и новый путь.