Глава 2

Помните, что самое тяжелое время — перед рассветом. Ваша задача — дождаться его, оставаясь в полной боеготовности. Так думал я, вдыхая невозможно терпкий запах августа. Все-таки, август бередит даже несуществующие раны. Это же надо было создать такой месяц, на границе рая и той осенней тоскливой пустоши, которая идет за ним. Как гранатовый сок — и кисло, и сладко, и горько. Август — как вечер воскресенья, уже чуть-чуть испорченный привкусом понедельника. Люди, стонущие от понедельников, кстати, редко осознают, что захвачены тьмой в большей степени, потому что понедельник — день Архангела Михаила. Все эти адепты того, кого Архангел Михаил с его аггелами сверг на землю, никак не возьмут себе в толк, почему им так плохо в первый день недели. Я же, наоборот, стараюсь провернуть все свои важные дела в этот день. Все мои корабли выходят из гавани в опасное плавание по понедельникам. И плевать я хотел на ваши дурацкие языческие приметы, я верю в Бога, и не было случая, чтобы Архангел Михаил мне не помог.

Сегодня был понедельник, день Архангела Михаила, и я чувствовал его мощь. Это чувство невозможно спутать ни с чем другим, более ярко и сильно оно проявляется в дни православных праздников. В воздухе чувствуется мощная энергия, сильнее океана, способная поднять тебя над землей, напоить тебя живительной влагой, живой водой, которой так нам всем не хватает. Мы болеем не от болезней, а от того, что так мало божественной энергии осталось внутри наших тел. А ее остается так мало, потому что мы грешим non-stop и не каемся. Потому что врагу рода человеческого очень важно, чтобы мы не раскаялись в течение своей жизни. Ведь в таком случае нас можно утащить в ад легко и без усилий.

Я не был идеалом, я был грешен. В юности сильно грешен, сейчас же грехи приходили в виде помыслов, а это самая благодатная стадия, чтобы их убить. Пока грех всего лишь летает над вашей головой черным вороном, думая, как бы уместиться поудобнее на вашу макушку и свить там гнездо, самое время его мгновенно грохнуть одним метким выстрелом точно в цель. Это так просто и не требует усилий. Неизмеримо больше сил и времени потребуется, когда грех укоренился, пустил корни и даже заплодоносил. Тогда вполне может быть будет нужна помощь священника и отчитки на изгнание бесов. Путь будет труден и тяжел. Так не проще ли отмахнуться от самой первой мысли, от «прилога», как его называют монахи. Ну пришел и пришел, не ваш же, бесовский, отмахнулись и дальше пошли легкой походкой с расправленными плечами. Не мое — не беру! Не надо думать, что все мысли в вашей голове — ваши. Вот уж неправда то. Вам бы и больше половины в голову не пришло. Были у нас в советском детстве такие штуки для выбивания ковров. Берете такую мысленно, и каааааак давай чехвостить все прилоги и помыслы! Помогает на раз, советую. И помните: в чем осудишь, в том и останешься. В следующий раз, когда решите осудить бомжа, пьяницу, женщину легкого поведения или убийцу, остановитесь. Вы же не хотите оказаться на их месте? Их ждет Божий суд, поверьте, если эти люди не принесут покаяния, им придется крайне несладко. Но вы должны думать только о себе, о своих грехах, искренней исповеди перед причастием и своей посмертной участи. Это единственное, что вас должно заботить. О судьбах других людей позаботится Господь Бог: «Аз воздам» (Рим 12:19). Вы не судия, чтобы судить.

Августовский понедельник раскинулся над столицей, я вышагивал к своему офису, полный надежд на тихий мирный день, и вдруг я почувствовал острую жажду. Ну, нет у нас в Москве питьевых фонтанчиков, нету. Любой человек, чувствующий жажду, вынужден идти покупать воду втридорога, да еще и в пластиковых бутылках, что делает «мусорных королей» еще богаче, а экологическую катастрофу, нависшую над Россией — еще ощутимее. Что делать людям, волею судеб оказавшихся без копейки на улицах Москвы — я не знаю. Постапокалипсис к нам еще ближе, когда люди будут сидеть жопами на деньгах и изнывать от жажды — ведь ни капли чистой воды не останется. Я знаю, что проекты такие были по установке питьевых фонтанчиков (ну были же!), но чей-то длинный карман и волосатая рука помешали этому. Так вот, я захотел пить. Остановился, окинул взглядом: по обеим сторонам виднелись только кофейни, ни одного магазина в центре Москвы, а что вы хотели? Красиво жить не запретишь. Захотел пить? Покупай в кофейне воду по цене в 10 раз выше обычной за бутылочку. Делать было нечего, мне же было не 80 лет, чтобы стоять и ворчать тут, в центре столицы, на ценообразование. Я еще был не на пенсии, но обязательно не упущу свой шанс в будущем. Поворчать-то я люблю — хлебом не корми. Я зашел в одну из самых гламурных кофеен в городе, цены оставляли желать лучшего. Не то, чтобы там был космический кофе — обычный, но атмосфера из-за цен была тихая, бесконечного «движняка», как в других кофейнях столицы, куда несется наш мегаполисный люд в поисках энергии, никогда не было. Посему, бывало, заходил сюда чисто из-за атмосферы, чтобы подумать о том, о сем. Планировал взять только воду, но…но…но…. Тьма знает все наши слабые стороны. И я, старый кофеман, не удержался и взял кофе. Сейчас, спустя годы, вспоминая тот судьбоносный момент, я не могу не подумать о том, что все это было преднамеренно подстроено: и то, что я захотел пить именно в тот момент, когда вокруг меня были одни кофейни, и то, что рядом была именно эта, в сети которой я любил сиживать. Все было не случайно, ох, как не случайно. Мы думаем, что наши привычки неизвестны никому, ахха-ха, как смешно, у бесов есть по полному, пухлому, с кучей закладок, досье на каждого из нас. Бариста как-то странно посмотрел на меня, когда отдавал кофе, выдал какой-то такой пронзительный изучающий взгляд. Я абсолютно не придал ему значения, подумал, что, наверное, спутал с кем-то из знакомых, нас, светлых моего уровня, часто путают. Люди видят в нас всех своих друзей, всю родню до седьмого колена, просто потому, что уровень света в нас высвечивает ту доброту, те позитивные черты характера, которые есть в каждом человеке. И вуаля — всем кажется, что мы похожи внешне на кого-то из их знакомых. Но это неправда. Свет, находящийся в нас, похож на всех и вся. Ведь Бог создавал нас всех одинаково — из Света. Это мы с течением жизни своими грехами зачем-то налепляем на себя тонны тьмы, а потом еще и жалуемся на это нашему Небесному Отцу. Хм. Не странно ли это? Сам залез в грязь, сам и вылезай, отряхивайся. Но нет, мы так любим обвинить в наших бедах кого-то другого. Кого угодно, только не самого себя. Я отвлекся, но запах кофе из моей дымящейся кружки не мог долго держать меня в моих мыслях. Я сделал пару глотков воды — собственно, из-за которой я и приплелся сюда. Вода за 300 рублей ничем не отличалась от воды за 30 в ближайшей «Шестёрочке». Я еще раз поймал на себе странный напряженный взгляд баристы. Пожал плечами — видимо, парню опять привиделось, что мы знакомы. А потом я вдохнул аромат кофе, и у меня закружилась голова. Беспечно решив, что это из-за крепости, я сделал еще глоток. И мгновенно провалился в портал. В огромном черном портале меня несло с космической скоростью, а я еще и стукался о стенки портала, как безвольная тряпка, мысленно ругая себя, на чем свет стоит. Повелся на кофе! Идиот! Меня несло и швыряло как тряпичную куклу, безмозглого. Тупее меня не было светлого на этой планете. Как же легко меня взять в оборот! Чашка кофе — и вуаля!!! Я уже несусь незнамо куда незнамо зачем! Помогите!!!!

Мои вопли в черной трубе портала не возымели ни на что никакого действия. Темные — забавлялись моей паникой. Светлые — наблюдали. Я вывалился в детскую песочницу. «Глупая идея, — скажете вы, — столько свидетелей». Ха-ха. Я не обозначил время. Я вывалился в детскую песочницу в полночь. Моя жопа приземлилась аккурат в песочницу, так что я практически не пострадал, вызвав, кстати, по неосторожности, песчаную бурю. Я огляделся. Я стоял во дворе четырех старых многоэтажек. Год предугадать было невозможно, думаю, что что-то а-ля советский союз или вроде того. Может, 80е. Судя по пластмассовым остаткам игрушек в песочнице — точно советские годы. Хотя, кто знает, может бабушки и дедушки показывали внукам свои раритеты, да те так и оставили в песочнице. Я же не был совсем дураком, вернее, совсем не дураком я был. Я знал, понимал, что все на свете не происходит случайно. Что случай — именно то слово, за которым скрывается Бог. Я знал, что ничего не происходит против Его воли, без Его допущения. И все же, все же жгучая вина снедала меня, я думал, что именно мой косяк привел меня к тому, что я провалился в портал. И дернул же меня черт выпить кофе! Ведь кружилась же у меня голова! Было предупреждение! Но я упрямый, блин! Сделал этот гребаный глоток! Доехал бы до работы нормально! Жажда у него там была, подумаешь! Водички он захотел! А потом повелся на аромат кофе, идиот! «Дайте нам воды попить пожалуйста, а то так кушать хочется, что переночевать негде!» © В итоге я оказался здесь, в окружении этих страшных серых советских многоэтажек. Эх, на работу опоздаю. Тоскливо засосало под ложечкой. Может, это не другое время, а просто другой район Москвы? Внутри теплилась слабая надежда. Может, все не так страшно? Может, есть еще шансы вернуться в мое время и место и успеть, блин, на работу? Идиот я, идиот. Вечно косячу. Моя жизнь состоит целиком и полностью из моих косяков. Эх, ну и что теперь делать? Что теперь? Да, я косячу. Да, я признаю это. Но надо же и как-то двигаться вперед. Упал — вставай. Вставай, да, ты, ты. Отряхивайся. Иди вперед. Иди вперед, несмотря ни на что. Иди вперед, даже если весь мир будет против тебя. В конце концов, у тебя есть только один противник — это ты сам. Вернее, твои негативные стороны. Твоя лень, твоя слабость, твой страх, твой гнев, твои сомнения. Всю жизнь на ринге ты один на один. Глупо винить кого-то еще. Если ты не допустишь слабости, враг не сможет тебя ударить. Ты будешь защищен. Будь всегда на шаг впереди своих сомнений, своего страха. Предугадывай движения врага. Будь мирен в себе — это оградит тебя от лишнего зла. Не забывай, что в тебе пребывает Бог. Не предавай все то хорошее, что есть в тебе. Верь в Бога. Верь в себя. Ты сможешь. Так говорил я сам себе, пробираясь по советскому серому дворику, со всех четырех сторон окруженному многоэтажками в эту странную полночь. Эх, все обвиняют наш народ в извечной русской тоске, а вы попробуйте не тосковать, когда ваши окна выходят в такие вот мрачные колодца, и с другой стороны вы легко можете разглядеть лицо человека, стоящего с кружкой кофе в руках, и взглядом, полным безнадеги, скользящего по вашему окну. Вы смотритесь в свое отражение: кто-то там, на противоположном конце двора, в такой же серой многоэтажке, пашет 5/2 на своей гребаной работе, так же не высыпается, ему так же не хватает любви, и он так же, как и вы, страшно одинок. Ведь можно быть одиноким, даже будучи семейным человеком. Ведь можно страдать от одиночества, даже если вы начальник большой компании, где 24/7 о вас только и говорят, и бегут наперегонки первым пожать вам руку. Одиночество — это не про наличие людей вокруг. Одиночество — это когда никто не способен согреть внутри. Я шел и шел. И шел, и шел. Мне не попалось ни одного человека в течение получаса. Хм. Куда все подевались? Вымерли, что ли? Старый советский город без признаков жизни… Хм… уж не на тренировочную ли базу меня закинули?! «За что?!?», — крикнул я в небо. Не так уж много я и грешил! Не таким уж отвратительным я был! Что за вечная невезуха по жизни! Почему я, а не кто-то другой? «Потому что ты лучший», — прошелестело рядом с моим ухом. Да, я был бы абсолютным дебилом, если бы повелся на это. Бесы прекрасно осведомлены о моей гордыни, всегда находят лучший момент, чтобы подкинуть дровишек в этот костер. Но одна маленькая проблемка есть в том, что я просто дико не хочу в ад. Ну не хочу вот, и все тут. Пусть там эти парнокопытные сами себя наизнанку выворачивают, а мне неинтересно. Я не был лучшим, и я знал это. Лучшие находятся на небе, в Раю. Близки к Престолу. Их, как нас, двоечников распоследних, как меня, грешника и лентяя, в десятый раз на Землю не отправляют. У них-то все как раз хорошо. Это у нас бег с препятствиями, бесконечная полоса, и мы все прыгаем, прыгаем, и опрокидываем перегородки, и дышим через раз, потеем и закатываем глаза — но это все равно все в бесконечность раз лучше, чем ад. Посему я знал, что я грешник и пропускал демонские слова похвальбы мимо своих ушей. После такой похвальбы они, как правило, предлагают монахам — отшельникам спрыгнуть с вершины скалы, где находятся их кельи, чтобы отлететь сразу к Богу в Рай. Да-да, в Рай. И если об этом не узнают их наставники, монахи погибают, падая вниз. И Рай ли их ждет в этом случае? Вот как страшен комплимент от бесов, вот почему я уверен, что я всегда последний в очереди с тележкой моих грехов, вот почему это всегда работает. Портретами лучших из лучших увешаны стены храма, а я не таков. Грехов моих неисчислимое множество, и только милостью Божьей я еще жив. Я — муравей, который катит рисинку в 10 раз больше его самого, рисинка падает, потом я падаю от усталости, потом снова рисинка. Но я продолжаю свой путь. Да, кому-то, может быть и смешно от результатов моих трудов (темным, как правило и смешно — я же не продал свою душу, надо же хоть как-то меня смутить). Но мой путь и есть цель. Я не могу дать себе слабину. Я не могу упасть. Я не могу сдаться. Мне нельзя попасть в ловушку врага и остаться в его цепях. Знаем, плавали — потом за освобождение плата слишком высока. Нет уж, «кушайте сами, смотрите, не обляпайтесь» © Я буду бороться до самой последней капли крови. Вот мне живет Мальчиш — Кибальчиш. Я не сдамся.

Как бы праведно ни пламенел я внутри, а обстоятельства оставляли желать лучшего. Мне рассказывали про тренировочные базы для светлых — где мы должны показать лучшие версии себя, чтобы быть зачисленными в основной состав армии. Но я не мог и предположить, что меня когда-нибудь закинут на такую. Нет, к этому я вовсе не был готов. Я молча шел вдоль мрачного двора. Ни в одном из окон не горел свет. Я был один. Молчание можно было бы разрезать ножом, настолько оно было напряженным, густым, материальным. Я четко знал, что за мной наблюдают. Возможно, хотят убить. И даже, скорее всего, я уже на прицеле. Все вокруг меня было похоже на антураж какой-то компьютерной игры постапокалипсиса. И я очень-очень-очень не хотел бы здесь находиться. Хуже этого — лишь осознавать, что тобой «играют». Что ты — лишь пешка на огромном игровом поле, что ты зависим, что тобой распоряжаются против твоей воли. Для Бога важно, чтобы человек следовал своей свободной Воле, делал самостоятельный выбор. Темные же, наоборот, рады заполучить очередную душу в свои сети, чтобы распоряжаться ее ресурсами. Самое главное — не вестись на их ловушки, отдуплять каждый момент, что ты делаешь, о чем думаешь, под чьим влиянием ты сейчас находишься. Разум и свободная воля — вот что отличает человека думающего и верующего от тех, кто только воображает, что они свободны, на самом же деле — давно и плотно порабощены своими страстями и грехом. Не нужно нравоучений: я очень хотел выбраться из того отстойного места, где так некстати внезапно оказался, мне, в общем то, было плевать на всех геймеров мира, так неустанно приносящих себя в жертву игровому идолу, так стремящихся в ад — мне бы самого себя сейчас было спасти. И для начала хотя бы тело. Да, тела на первое время было бы достаточно. Все-таки, мы тут в общем и целом биологические существа, кожаные мешки, набитые жиром и костями. Для того, чтобы душа могла успеть принести Богу покаяние и не сгрохотать в ад, нужно, чтобы кожаный мешок был еще жив. Я знал об этом, поэтому очень страшился здесь, в неведомой мне реальности, внезапно сложить свои косточки, потому что истинного покаяния Богу я еще не принес. Я не был святым, я не был праведником, к сожалению, я косячил в малых размерах и (я не тешил себя надеждой) в больших, но я очень хотел спастись. И я примерно представлял себе, насколько жесток и безнадежен ад, и совсем не понаслышке я знал, насколько хорошо быть с Богом, с миром в душе, и очень хотел быть только с Ним. Никакие бесовские финтифлюшки меня не интересовали, их ловушки и капканы зазря крутились вокруг меня 24/7, а я жаждал жить и умереть рядом с Богом, я очень хотел, чтобы после смерти моя душа отошла к Нему. И этот провал в портал совсем не входил в мои планы. Я отлично видел, что вся поверхность подернута тьмой. Я прекрасно отдавал себе отчет, что, по ходу дела, это именно та игра, в ходе которой игрок отдает свою душу, подписывает контракт кровью. Кровь стыла у меня в жилах от ужаса. Я хотел слинять отсюда как можно скорее. О, глупенькие наивные геймеры, круглосуточно приклеенные к своим крутым стульям, слишком комфортным, чтобы понять, что на самом деле они электрические. Любая неконтролируемая страсть, заменяющая собой веру в Бога, ведет в ад. Под каждым таким стулом — порталюга в те места, где по доброй воле никто на свете не хотел бы оказаться. Особенно «радует» предложение продать душу на одном из уровней игры. И этот баннер никак не закрывается, ну нет, ну просто нет никакого крестика или кнопочки, чтобы закрыть. Только выбор, тупой выбор: да — и вы продаете душу, и игра продолжается, нет — и все схлопывается. Где сейчас души тех пареньков, что нетерпеливо нажали «да», лишь бы остаться в игре? Ведь им так хотелось играть дальше, они так плотно сидели на крючке у тьмы. И лишь несколько человек, остановились, одумались, задали себе необходимые вопросы, пришли к вере, выбросили приставку максимально далеко из своей жизни. Поражаюсь наглости тьмы. Вшить продажу души в уровень игры. Глупые, глупые души геймеров, пропадаете вы за пустяк, за ничто, за фантик, за финтифлюшку, пропадаете навечно, тонете в огненном озере бесконечность за какую-то фигню, за пару минут азарта, за ваши задорные крики, за глупые никнеймы, за ночи без сна, за фейковое веселье, за иллюзию того, что вы там победили игрушечных монстров, пока настоящие доедают вас. Вы бесконечно жмете на кнопку, чтобы убить всех в игре, не осознавая, что эти выстрелы летят в вашу душу. Достаточно перечитать тоненькую книжечку «В помощь кающимся», чтобы в ваших руках задрожала приставка, чтобы отскрести остатки души от вашего дорогого мягкого геймерского кресла, чтобы на негнущихся от долгого сидения ногах прийти в храм. Инвалиды душевные и телесные, геймеры, замурованные вашими внутренними демонами в четырех стенах, создавшие множество адовых реальностей, как вы живете? Да, я знаю… Вы же не живете, вы существуете. А создатели игр? Кошмары не снятся вам ночами? Не снятся, потому что вы хладнокровно продали свои души. Как наркодилеры, которые сами не употребляют, зато щедро развозят наркоту по клиентам, так и вы — сами не играете, зато креативите все новые и новые игры с убийствами и кровью, создаете все новые капканы агрессии и зла для неопытных юных душ. Мало что сами себя сгубили, так еще и глупых малолеток подсадили на это. Не ждите пощады от Вселенной, расправа над вами будет по справедливости.

Я пробирался мимо мрачных многоэтажек, и так и не встретил нигде ни одной души. Не было ни единого человека вокруг. Ни в одном из окон так ни разу и не включился свет. По моим ощущениям, был уже предрассветный час, что-то около 4-х утра или ночи — кому как больше нравится. Все реаниматологи мира не любят 4 часа ночи. Понятно почему — в этот час умирает больше всего пациентов. Даже тех, кто, казалось, идет на поправку. В этот час больше всего самоубийств. В этот час больше всего кровавых драк в барах и клубах. Страшные, масштабные войны начинаются в это время. Час горя, час непоправимых решений. Организм человека ослаблен, а тьма, уходя, пытается отожрать кусок от времени света. «Самый темный час перед рассветом» ©, и мы все об этом знаем. Я шел в этот страшный час мимо многоэтажных домов, где не горело ни одно окно, и только серая холодная мгла была вокруг меня. Что ж, это все очень похоже на чистилище или на заставку какой-то максимально нелепой игры. За что, за что, небо, ты меня, горемычного, направило сюда? что я сделал не так? За что расплата такой большой ценой? Что я здесь потерял, зачем я здесь? Какой малолетка — геймер, допивая свой энергетик, с красными, как у вампира, глазами, исступленно водит затертой мышкой по столу, двигая моим аватаром? Какие отморозки с автоматами ждут меня за углом, о чем вы там, глупые, глупые малолетки, подсаженные, как наркоманы, на видеоигры, так ржете, когда вся моя жизнь стоит на кону? В отличие от пробитых геймеров я-то понимал, что все это далеко не игрушки. Вся моя жизнь — не игрушки. Моя душа — не игрушка для вас, тьмой закованные в кандалы геймеры! Здесь, в этой серой реальности с ненастоящими домами и дворами, с фейковыми советскими игрушками в песочнице, так легко погибнуть. Здесь смерть ждет на каждом повороте, и любой подросток смеется ей в лицо, абсолютно не отдупляя, что это смерть души. Страшно, очень страшно. Я шел медленно, тихо переставляя ноги, как на минном поле, каждую секунду ожидая нападения. Время тянулось медленно, капало по капле, отсчитывая секунды с четырех ночи: тьма не хотела уходить. Минуты тянулись, как резина. Кто играл мною? Чьей я был игрушкой? Чья злая воля забросила меня сюда? Что я должен был делать, чтобы спастись? Вопросы крутились в моей голове, вопросы без ответов. Вдруг во мне проснулся какой-то «комсомолец — на — Амуре». Внезапно зазвучал его голос в моей голове, голос был чистым, звонким и сильным: «Это что же, товарищи, деется? Это я-то, я-то, со всеми моими сверхспособностями, со всей моей верой в Бога, оказался в видеоигре аватаром, всего лишь игрушкой, которой распоряжается сопливый мальчишка в 4 утра, решивший продать свою глупую душу за ничто, за фантик, за пару кликов мышкой, за рейтинг в несуществующей реальности, за фейковое «уважение» таких же безголовых? Это что, это мною кто-то там распоряжается? Мною, рабом Божьим, подчиненным Ему одному? Это что, это моей жизнью кто-то смеет «распоряжаться»? Моей жизнью, принадлежащей только Вседержителю? Вы там совсем с дуба рухнули, что ли? Охренели, смотрю, вконец? Хренушки, фигушки, идите лесом, материться нам нельзя, но вы прекрасно знаете заданное направление. Я принадлежу лишь Ему, и моя жизнь принадлежит лишь Ему, а вы, придурки, идите лесом. Решили продать ваши души тьме — что ж, это упало тяжким грузом на ваши плечи, но моя — то душа принадлежит Богу! Горите тихо в своем аду, а я буду жить свою полную, красивую, честную и чистую жизнь». Я выпрямил плечи и перестал красться, как мышь по холодильнику. Да плевать, если какой-то малолетка в ночи с красными глазами и черными подглазниками играет мною: сейчас я сыграю с ним. Я распрямился и пошел вперед гордой походкой, даже не пытаясь скрыться. «Двум смертям не бывать, а одной не миновать»©.

Если смерть ждет меня за поворотом — что ж, значит, это решение Бога и его нужно принять. А трястись от страха — глупо. Нельзя кормить демонов страхом. Они только этого и ждут. Мы все свободны, у нас у всех единый Отец, который не допустит зла. Да, иногда нам кажется, что события вокруг нас чересчур жестоки и крайне несправедливы. Но мы не обладаем знаниями и мудростью Всевышнего. Мы видим только маленький кусочек айсберга. К тому же, учитывая то, что планета Земля — всего лишь полигон испытаний для душ перед отправкой в вечность, можно ли рассуждать о том, что повезло больше тем, кто пробыл здесь дольше? Повезло тем, кто умер вовремя, не успев сильно нагрешить, ушел в вечность раскаянным, причастившимся и заслуженно попал в Рай. Вот им всем повезло. А мы здесь корячимся десятилетиями, погибая в грехах, пока небо ждет нашего покаяния. Кому тут больше «повезло»?

Я шел вперед, гордо выпрямив спину. Я ничего не боялся. Я смог бы справиться со всем, что Бог попустил, что ждало меня за поворотом. Но то, что я увидел, повергло меня в полный шок. К этому жизнь меня не готовила. После череды многоэтажек и очередного поворота пешеходной дорожки передо мной открылся непроходимый густой лес. То есть, позади меня стояли высотки без признаков жизни, а за углом меня ждала просто стена темно-зеленого леса, так же без следов обитания человека. Охренеть. И что? И куда мне двигаться? Я сел прямо на холодную землю, я долго подбирал слово в русском языке, которое полностью бы отразило мое состояние. «Обескуражен» — примерно умноженное стократно, нет, лучше подойдет: «охренев полностью» — вот какие определения были близки ко мне. Я помолился Иисусовой молитвой, прочитал «Отче наш» и «Живый в помощи». На душе мгновенно полегчало, и сразу показалось что густая, тягучая, напряженная тишина немного отошла, разрядилась. Мой мозг начал хотя бы немного соображать. Видел ли я хотя бы раз лес в видеоиграх? Хм, учитывая то, что я в них ни разу не играл (Бог миловал), даже представив себе видеоряд всех реклам игр, попавших кого-либо в мое поле зрения, я бы не смог ответить утвердительно. Почему я избежал этой ловушки, так успешно засасывающей всех детей и подростков? Почему видео игры не поработили меня? Ну, во-первых, чтобы понять, что перед вами вагон с дерьмом, совсем необязательно засовывать туда палец. Его вы узнаете по запаху, причем, задолго до того, как он прибудет на платформу. Я видел эти красные заспанные глаза, эти черные подглазники, трясущиеся руки, полное отсутствие интереса к реальной жизни, и полный капздец в оной у всех этих молодых игроманов. Я видел, что время их жизни бессовестно крадется тьмой. Я видел и понимал, что видеоигры — это те же самые наркотики, лишающие самого главного в жизни человека — силы воли. Они сжирали все желания игрока, им ничего не хотелось. Вязкое болото жрало детей и подростков с мерным причмокиванием, а взрослые думали, что все ок, что это просто поколение Z растет таким холодным, с полным отсутствием желания чего-либо. Беспорядочный секс и бухло больше не интересовало их, зачем, если темные придумали наркотики помощнее: они были легальны, и действовали прямо в мозг: соцсети с их короткими секундными видеороликами, программирующими психику на обесточивание воли, которые можно было смотреть бесконечно, и видеоигры. «Крутите барабан»©, ибо мы не знаем, какая именно пуля в этой русской рулетке наверняка убьет вас. Крутите барабан еще сильнее, ведь бесы так заинтересованы в скорейшей смерти вашей силы воли. Чем душа в аду отличается от живой души, пребывающей в своем теле на земле? — Отсутствием силы воли. Душа в аду вынуждена только терпеть все те мучения, что выпали на ее долю, она не может ничего изменить. Мы же, живые души, находящиеся на Земле, еще можем и должны изменить ход событий! Не верьте тем, кто утверждает, что вы в кандалах! Ваша воля свободна, вы вольны выбирать между светом и тьмой, право выбора даровано самим Богом, и никто не в силах это изменить!

Почему я вечно спасаю тех, кто в этом не заинтересован? Посмотрите на них: как подопытные мыши, они жмут на педальку с упорным рвением, Центр удовольствия стимулируется, эндорфины поступают в их мозг, но вот беда: педалька жмется слишком часто, человек требует все больше и больше кайфа, организм истощается, и в один прекрасный момент люди, как эти самые мышки, не выдерживают и умирают. Что тут можно сказать? Жатва человеческих душ идет на этой планете от создания мира. Мне хочется их спасти, всегда хочется их спасти, ведь в каждом человеке есть что-то хорошее, частичка Бога, но каждую жизнь у меня ни разу не получается затащить их в Рай. Ведь это невозможно. Каждый волен отвечать только за себя самого.

Ни один святой не жил на Земле ради удовольствия. Святые жили, выполняя волю Бога и спасая других людей, опять же, по Его воле. А я, торопыга, вечно «поперед батьки в пекло», ни разу не спросив у неба благословения, лезу спасать кого-то, немедленно получаю по щщщам, сижу потом, рыдая в углу и зализывая раны, а чтобы неповадно было. «Тебя посодють, а ты не воруй»© — логика же всегда прослеживается железная. Не делай того — не будет этого. Все справедливо, все понимаю, сам дурак. Мне бы себя спасти сначала, а потом всех остальных. Как говорится, «сначала оденьте кислородную маску на себя, а потом на ребенка» ©, а не наоборот. Ребенок не сможет вас вытащить из горящего самолета, а вот вы его — вполне. Оххх, дурак я дурак, и что же мне неймется? Когда моя буйная головушка успокоится? Нормальные не шарятся по дурацким порталам, не попадают в отстойные видеоигры в густом лесу, живут себе припеваючи, сидят небось щас на Патриках в уютных кофейнях, на верандах под пледиком пьют столичный флет— уайт. А я?! А я?! Дурак и раздолбай, хоть бы раз четко выполнил волю небес, все что-то мямлю. Молюсь с неохотой, заставляю себя по полчаса, а то и час, вечерние молитвы прочитать, а бывает, что вырубаюсь на диване и совсем без них, я же только «на пять минуточек» прилег…И в эту же ночь — кошмары, пробитие ауры, ослабление защиты. Ооооо, бесовские ловушки, я вас узнаю в профиль. А они их даже не меняют столетиями, типа, раньше сработало и сейчас сработает, не парятся совсем. Я смотрел в этот вечнозеленый игорный лес и думал о своем. Где бы найти обратную дверь в портал чтобы выбраться отсюда, на фиг? Что я помню из лекций и разнарядок об игровом пространстве, почему я решил, что это именно оно? Откуда я знаю, что мной кто-то либо играет, либо пытается играть? Что ему нужно? И как, блин, вернуться из этой игровой реальности в свое родное человеческое тело? Вопросов было огромное количество, и все они были без ответов.

Делать было нечего, и я сделал первый шаг в лес. Графика хорошо прогрузилась, фактура елей, травинок, ягод и грибов выглядела настоящей. Я сделал еще несколько шагов вперед и увидел метрах в двадцати от себя тропинку. Слегка срезал по пути к ней, мои кроссы и джинсы чуть промокли от росы. Wow. Действительно wow. Они заморочились и сделали росу. Охренеть. Четыре дешечка, что ли? Я подумал, что вполне мог быть тестировщиком игр. Мог бы, если бы не понимал их разрушительное воздействие на психику человека. Если бы совести у меня не было, если бы я продал свою душу — то да. Но я был умнее всех этих дебилов, продавших ее за немного денег, смешной кусок власти, за бирюльки и плюшки, которые истлеют раньше, чем получивший их грешник просвистит в ад. Я не продал свою душу. Я не продал свою душу. Я не продал свою душу.

Я прошел еще несколько метров вперед по тропинке, мало что менялось вокруг. Я видел их, заключивших контракт с тьмой, с мизерными зарплатами, со смешным фейковым превосходством над другими, и даже не отдупляющих, как жестко их обманули, и какой нескончаемый ужас ждет их после смерти. Надо быть умнее тьмы, мальчики и девочки. Нужно сохранить душу, чего бы вам это не стоило: ведь не вы ее разработали и установили, любое вмешательство в систему грозит смертью материнской платы, а там, без нее, ваш душевный комп будет просто пластмасской, выброшенной в мусорные баки — никакой ценности, ненужный хлам. Будьте умнее, не поддавайтесь на провокации, не жмите на стодесятом уровне игры, чтобы продолжить, на кнопки: «Продать душу: да-нет», не подписывайте ничего ни наяву ни во сне, ни кровью ни обычными чернилами, ни маркером, ни перьевой ручкой, ничем другим, не будьте дураками, знайте, что «если есть тьма, должен быть свет»©, и наоборот. Когда вас покупают за полушку, вглядитесь в того, кто предлагает цену: от него вы явственно почувствуете леденящий холод. Знайте: в центре ада не жарко. В центре ада нет огня. В самом центре ада страшный, убивающий все живое холод. Дай вам Бог никогда никогда никогда не почувствовать его.

Пейзаж — темные ели, чуть более светлые кустарники и небольшие зеленые елочки с легким вкраплением красных ягод и коричневых шляпок грибов в траве то тут, то там, не менялся. Меня это не тревожило — у разработчиков, скорее всего, не было ни времени, ни денег, впрочем, как всегда. Меня волновало другое — с кем именно предстояло сразиться игроку? Кто это будет? Полчища диких племен? Закованные в латы средневековые рыцари? Монголо-татары? Наполеон со своим французским войском в белых панталонах, жаждущий мщения? Гитлер со своим дойч солдатами? Инопланетяне? Снежные «человеки»? Неандертальцы? Чудовища? Команда дровосеков? Чужие? Кто?? К чему мне нужно было готовиться? Какие страшные тайны хранил этот лес? Иногда я вздрагивал, когда под моей ногой слышался хруст сломанной ветки, но фишка в том, что никакой ветки не существовало! Для большей реалистичности разрабы записали хруст ветки, и она ломалась примерно каждые метров тридцать с одним и тем же звуком, хотя физически я ее не видел и не чувствовал. Это было странное ощущение. Такое чувство, что ребята сделали ловушку и закидали её еловыми ветками. Ох, как же меня угораздило сюда попасть… Сердце мое чуяло недоброе…Но что мне оставалось делать? Я был еще жив. Передо мною не лежало ничего, кроме пути вперед. Странный выбор, нечего сказать, когда нет выбора. Что я мог сделать, если я уже попал сюда, в эту реальность? Мне оставалось только существовать в ней. Я шел вперед просто потому, что другого пути не существовало. Я не был героем, я просто жил эту жизнь.

Я сильно опасался, что мои кроссовки совсем промокнут от росы, но через пару сотню метров роса закончилась. Странный алгоритм, не правда ли: они запрограммировали росу только на первые 200 метров, как приманку. Думай, думай, моя дырявая башка, зачем?! Что за странная причуда? Хруст ветки каждые 30 метров начал действовать мне на мозг: я знал, что он будет и через определенное время начинал подсознательно ждать его. В этой жизни нет ничего хуже, чем ждать и догонять.

Светало, но, что самое страшное — солнца не было. Просто увеличивался свет и яснее были видны предметы, как если бы кто повысил яркость и четкость на компе. И еще я начал бояться, что в какой-то момент ближе к вечеру сгустятся сумерки, а не успею дойти до нужного пункта. Желательно, населенного. Желательно того, где я смогу выжить. Вспомнил все игры на неубиваемых «кирпичах», в которые играл в юности: как правило, сначала ты сражался с маленькими тварями и преодолевал небольшие препятствия, в конце же тебя ждало супер— мега— пупер огромное чудище с просто необъятных размеров челюстью, стремящееся тебя поглотить за считанные секунды. В голове подростка на эту штуку могла быть только одна реакция — мгновенно вспотевшие ладошки и попытки нажать на все кнопки одновременно. Я не мог жать на кнопки. Проблема была в том, что за меня их кто-то отчаянно жал, пока я пробирался по лесу. Я знал, что я лакомый кусок для темных, я знал, что они давно жаждали моей смерти, но мне и в голову не приходило, что они так заморочатся и устроят вот это вот всё. Ведь можно же меня было грохнуть и более легким способом. Но что-то внутри меня возразило: «Прав нет. Кому жить, кому умереть — может решать только Господь Бог, и никто, кроме него. А у этих тварей нет прав на это». Зачем же мне тогда такие испытания? Сидел бы сейчас в тепле, пил бы свой горячий кофе со сливками, и никого бы не трогал. Почему я опять, как дурак, с секирой наперевес, бреду по лесу в параллельной реальности? Зачем мне все это? К чему эти испытания? Я мог бы вопрошать в небо, заламывая руки и посыпая голову пеплом сто миллионов раз, но от этого бы ничего бы не изменилось. Иногда события в нашей жизни выступают испытаниями для того, чтобы счет нашей души пополнился и ушел в плюс. Благодаря победе в таких испытаниях мы можем выйти на более высокий уровень в этой жизни, и попасть туда, куда мы мечтаем, после смерти. И я не имел права роптать на судьбу и жаловаться на жизнь. (А так хотелось!) Сидеть бы сейчас в модном кафе на Патриках, и ныть бы, что на фонтан в загородном доме не хватает пары миллионов, что цены выросли, все с тебя пытаются содрать побольше бабла, жизнь вообще жестока и несправедлива. Ах! Но это мне, к сожалению (или к счастью), не грозило. Я существовал в параллельном игровом мире за несколько слоев реальности от Патриков. Я даже не смог бы объяснить не то, что блондинистой цыпочке, томно потягивающей патриковский коктейль из трубочки, ни взлохмаченному учёному, где я, собственно, нахожусь. Это не зависело от когнитивных способностей собеседника. Я и сам не понимал. Вот что главное — я сам ничегошеньки не понимал. Единственное, отчего я не начинал паниковать прямо сейчас — был мой инстинкт исследователя. Я исследовал эту игру как истинный экспериментатор. Как ученый. Я пытался предугадать свойства мозга, создавшего ее. А так же, выяснить, на что способен был играющий в нее. И, что уж там говорить, в меня. За всю мою долгую жизнь я никогда не был ничьей игрушкой. Дух свободы был мне успешно привит в моем советском детстве, и с тех пор ни одна тварь не могла залить мне сладко в уши, что на меня посыпятся миллионы, стоит лишь мне согласиться на рабство. Нет уж, плавали — знаем. Вы, глупый, глупый «золотой миллиард», судорожно ищущий способы продлить себе жизнь и молодость, даже понятия не имеете, как страшно будет в аду. Вы, ищущие любые способы, как свалить с этой планеты на ПМЖ на другую, чтобы никогда не умереть и не встретиться с Богом, даже представить себе не можете, каким куском льда можно остаться после смерти, тоскливо и безнадежно чувствуя свою богооставленность. Вы убиваете людей, жрете наркоту, думая, что все это сойдет вам с рук: ведь вы же собрались жить бесконечно. Но на ваших местах в аду — именные таблички, бесы уже ждут вас, чтобы измываться над вами вечность. Вечные муки взамен на временные миллиарды — так себе сделка, не правда ли? О, если бы дело было только в деньгах! Я видел нищих уборщиков с проданными душами, никто уже не просит себе корону мира при продаже души, все продаются за настолько отстойную херню, что, право слово, туалетная бумага стоит дороже. Боже, Боже, сохрани меня от этой сделки. Храни меня и днем и ночью, чтобы моя голова крепко держалась на шее, и я не смог кивнуть в этот страшный час предложения о продаже души, даже если бы эта черная мысль, как ворона, пролетела над моей головой. Забетонируй мою шею, чтобы она не совершила кивок. Держи мои челюсти вместе, чтобы никакой бес не заставил меня выдавить согласие даже под страхом смерти. Удержи меня, Боже мой, удержи меня от этого страшного греха.

Душа моя принадлежит Богу, и Ему одному. Замок закрыт. Ключи у Богородицы. И я не имею права продавать ее, ибо я не владелец. Владелец моей души — Господь Иисус Христос. Он создавал, Ему и распоряжаться.

Я ковырял кроссовком траву, роса закончилась. Не прописали ребятки— разрабы росу дальше в лес, силенок не хватило. У них не хватило силенок. Это очень хороший знак. Возможно, они проленятся дописать чудовищу что-то, и эта недостача поможет мне его победить. Я не знаю, что конкретно. Может быть, какую-то жизнь в сохраненках. Какую-нибудь добавочную силу. Правую ногу, например. Лишний ряд зубов. Или клыков. Или опцию ядовитого укуса. Или какой-нибудь смертельный прием в бою не впишут. Что еще может забыть график в игре и не продумать сценарист? Какие детали окажутся упущенными, какую роль в итоге они сыграют? Мы так мало обращаем внимание на детали, а ведь в каждой из них может быть наше спасение или наша смерть. Смотря как посмотреть, смотря как отреагировать на это на все. Противника нужно знать в лицо. Если в его характере есть лень — он победим. Победим иногда в несколько раз быстрее и легче, чем он о себе думает. Я был бывшим спортсменом (а бывших спортсменов не бывает), моя лень была жестко выбита железной дисциплиной. Нас дрючили ранними подъемами, ледяными обливаниями, сумасшедшей нагрузкой на тренировках. Как вспомню, так вздрогну. Я тоже ленился, в детстве и подростком был ленивым раздолбаем. Но спорт не прощает лень. В спорте ты должен пересечь финишную прямую, даже если ты целиком облит кровью, ранен, при смерти, даже если это твои последние шаги в этой жизни, никого не волнует. Ты должен ползти до финиша, оставляя за собой кровавый след, под крики улюлюкающей толпы, ничего перед собой, кроме этой самой финишной черты не видя, ты должен, потому что ты спортсмен. Спортсмен имеет право споткнуться и упасть сто раз. Но подняться сто один. Мы не имеем права упасть и лежать. Мы, как Терминаторы, встаем каждый раз, когда на нас уже махнули рукой, поставили в списки «сбитых летчиков», мы поднимаемся, как кошмар наяву для наших врагов, мы сильнее их всех вместе взятых. Почему? Потому что мы — спортсмены. Мы умрем, но мы дойдем до этой финишной черты, мы умрем прямо на ней, навалимся на нее грудью, но никто на свете, ни один судья, не сможет сказать, что мы не дошли. Даже если будет рушиться мир, мы выполним свою задачу. Бог смотрит на нас сверху, мы не имеем права сдаться.

У моей лени не было шансов выжить. Я был бывший спортсмен (а бывших спортсменов не бывает).