Глава 1

Глава 1

Тихо. Слишком тихо для этих мест. Даже сверчки молчат. Значит, что-то всё-таки случится.

— Мне кажется, он приближается, — раздаётся слева напряжённый девчачий голос, и я бросаю на невольную спутницу злой взгляд.

— Может, ещё прокричишь это?! — шепчу гневно.

Та глядит на меня недовольно, синие глазёнки метают молнии, но девушка ничего не отвечает.

Я осматриваюсь. Деревья плотно окружили нас со всех сторон, но странный шорох слышится откуда-то справа. Всё-таки девчонка права. Только он не приближается — он уже там. Наблюдает за нами. Примеряется. Появляется тщедушная мысль поменяться с девчонкой местами, ведь ей всё равно не жить — подготовка не та. Но я отметаю её и принимаюсь просчитывать в голове возможные варианты. Сейчас главное только одно — дождаться нападения.

Безумные законы. Хочешь защититься — жди нападения. Успел — молодец, не успел — земля тебе пухом. Хотя, конечно же, разбираться никто не станет. Первое время я убивал, не задумываясь о законе. Пока не оказалось, что мёртвое тело через несколько минут после смерти возвращается к своему человеческому облику, а на месте ранения всегда остаётся след убийцы. Аура, если можно так сказать. На этом я и попался. В тот раз удача оказалась на моей стороне, и мне удалось выпутаться. Теперь я умнее.

Девчушка рядом начинает нервно переминаться с ноги на ногу. Не повезло мне сегодня со спутницей. В последнее время развелось слишком много дилетантов. Ведомые жаждой лёгкой наживы, люди полезли в охотники, не имея при этом ни должных навыков, ни крепкой психики. Сколько уже погибло тех, кто заходил в лес вместе со мной? Сколько свихнулось после первого же убийства? Слабакам здесь не место.

Мне даже жаль их всех. И эту мелочь, которая сегодня распрощается с жизнью. Какой бы ни была её цель, она не стоит того, чтобы ввязываться в охоту. Но чего уж, судить не мне. У кого-то больная мать, у кого-то сгорел дом, кому-то просто надоело жить бедно. Хотя самая лучшая категория — любители убивать. Не уверен, но, похоже, я отношусь именно к ним. Мне некого спасать, мне ни к чему жилище, и деньги для меня — слабая мотивация. Правда, не думаю, что мне так уж нравится сам процесс убийства. Я занимаюсь охотой ради тех коротких минут ожидания, в течение которых сердце бешено колотится, а тело застывает в напряжении, готовясь отразить внезапную атаку.

Всё-таки нам, охотникам, повезло в том, что наши жертвы не слишком разумны. Всё, что им нужно, это спровоцировать нас на нападение, но их мозгов хватает только на то, чтобы затаиться, понаблюдать и броситься. Животные, что с них взять. Хоть и люди.

— Справа кто-то есть, — испуганно лопочет спутница.

Я бросаю на неё задумчивый взгляд. Сказать ей, чтобы убиралась отсюда? Прикрыть? Я не сомневаюсь в том, что выживу, так же сильно, как и уверен, что девчонку растерзают. Я уже думаю приказать ей убраться, но внезапно понимаю, что мне, в общем-то, плевать. Что бы ни случилось, она пришла сюда сама. И мне нет дела до жизни незнакомки. Пусть разбирается своими силами. А я понаблюдаю.

Долго ждать не приходится. Проходит секунд тридцать, деревья будто расступаются, и на нас с огромной скоростью несётся огромный мохнатый монстр. Оскал, искажающий морду, устрашающе расширяется, и в мгновение ока я отпрыгиваю в сторону. Как я и предполагал, девчонка не успевает среагировать, и могучие клыки, впившись в плечо спутницы, за секунду разрывают её на части.

Не мешкая я заношу над головой свой топор, и, не давая животному времени на то, чтобы осознать происходящее, всаживаю его в спину твари. Монстр падает. Ещё пара стремительных ударов, и дыхание животного обрывается навсегда.

Я в очередной раз вытаскиваю оружие из крепкого, но уже мёртвого тела и, прочно сжав его в ладони, замираю. Теперь нужно ждать.

Проходит минута, затем вторая. Самое неприятное в моей работе — это выяснять, кто же скрывался под маской монстра. Всё-таки раньше было проще. Предоставил окровавленный топор, и тебе верят, что ты убил. Потому что никто не возвращается из лап монстра живым. Кто-то один всё равно умрёт. Но с тех пор правила изменились, и теперь, доказывая причастность к убийству, требуется принести если не всё тело, то хотя бы его часть — ту, на которой имеется знак животного.

Даже не знаю, когда стало известно про этот знак. Его невозможно обнаружить на теле животного. Исключительно на человеческом теле. Значит, его заметил кто-то, кто не ушёл с поля битвы сразу. Гореть ему за это в аду.

И всё же я подозреваю, что этот закон был введён для того, чтобы бедным королевским солдатам не приходилось вытаскивать тела монстров из самой чащи. К утру лес всегда превращается в кровавое месиво, и бродить по нему в поисках тел — сомнительное удовольствие. Ничуть не веселее искать среди них людей, ведь тела монстров всегда остаются в лесу. Таков закон. Хотя мне плевать на тех, кто этим занимается. Им за это платят.

Невольно я бросаю взгляд на бывшую спутницу. Может, и её вынести? Я мотаю головой, пытаясь отогнать глупые мысли. Я не обязан выносить всех, кто погиб по собственной неосмотрительности. Моё тело здесь, лежит передо мной, остальное — работа для солдат.

Наконец, тело монстра начинает меняться, и через несколько секунд передо мной лежит уже не животное, а маленькая девочка. На вид ей лет семь, не больше. Я невольно передёргиваю плечами. Мне приходилось видеть множество мужчин и женщин, старых и молодых, но дети всегда заставляют меня вздрагивать. В такие моменты мне приходится убеждать себя в том, что идёт война, и этот ребёнок передо мной — мой враг, который растерзал бы меня, будь у него такой шанс. И доказательство этому лежит сейчас неподалёку.

Тяжело вздохнув, я подхожу к телу, беру девочку на руки и направляюсь к выходу из леса. Обычно я просто отрубаю ту часть тела, на которой имеется метка — руку, ногу, иногда всего лишь палец, — но рука не поднимается так глумиться над ребёнком.

В этот раз я охотился недалеко от границы леса, а потому на пути мне встречается не так уж много тел — всего пять. И, судя по целым конечностям, победу одержали совсем не люди. Что ж, такова жизнь.

Учёт убитых монстров и выплата денег проводятся в тесном одноэтажном здании без окон и с небольшой, но крепкой деревянной дверью, которую пока не удалось выломать ни одному монстру, случайно или специально выбравшемуся из леса и решившему легко поживиться. Обычно такие здания строят неподалёку от мест охоты, чтобы охотникам не приходилось бродить по городу с телами убитых.

Выйдя из леса, я примечаю сразу два таких здания и, недолго думая, направляюсь к ближайшему из них.

Громко постучав, застываю в ожидании.

— Кто? — раздаётся по ту сторону двери грубый крик.

— Охотник.

На самом деле отвечать можно что угодно. Главное ответить. К счастью, животные пока не научились имитировать человеческую речь и вряд ли научатся, так что защита работает бесперебойно.

Дверь распахивается, и мне приходится наклониться, чтобы пройти внутрь здания. Мне везёт, и очередь сегодня недлинная.

Вся комната буквально пропахла смертью, и это та причина, по которой я ненавижу получать награду. Пару раз я даже передавал тела рядом стоящим и уходил, не в силах выносить смрад, заполнивший тесное помещение.

Подходит мой черёд, и я кладу тело на стол перед невысоким пожилым мужчиной, занимающимся выдачей денег. Тот молча разглядывает девчонку, замечает знак на тыльной стороне левой ладошки и, кивнув своему подчинённому, работа которого — уносить тела, скидывая их в одну кучу, достаёт из-под стола уже подготовленный мешочек с монетами и протягивает мне. Я молча беру плату и немедленно покидаю ненавистное мне здание.

Оказавшись на улице, я останавливаюсь, решая, куда бы направиться. Можно было бы пойти в местный трактир, но сейчас там наверняка много народу. Выжившие обсуждают охоту и хвастаются трофеями. И оплакивают тех, кто был с ними, хотя в душе, я уверен, радуются, что не они лежат там, на сырой земле, разорванные на части.

С другой стороны, дома у меня нет, а спать всё-таки хочется. Решив, что сон стоит того, чтобы мимолётом услышать пару малоинтересных историй, я иду в город.

***

Трактир удаётся отыскать не сразу. Обычно в тех городах, где я останавливаюсь, трактир располагается неподалёку от леса, рассчитанный на то, чтобы принять как можно больше приезжих охотников, но этот город другой. Расположенный недалеко от столицы, когда-то он оказался недостаточно большим, чтобы стать главным городом страны, но и на обычную деревеньку он мало тянет, а потому его часто называют второй столицей.

Поспрашивав у местных о расположении трактира, я, наконец, подхожу к широкому зданию, занимающему чуть ли не половину улицы, и, отыскав вход, захожу внутрь.

Заведение кажется вполне приличным, да и людей пока немного. Должно быть, не все смогли отыскать трактир. А, может, и не искали. Сразу отправились в новое путешествие. Когда-то и я так делал, пока не понял, что для выживания самое главное — это выспаться и плотно поужинать. Проще защищаться с ясным умом и тяжёлым телом, чем убегать с замутнённым рассудком и на слабых ногах.

— Мне бы комнату, — я подхожу к длинной стойке и выжидающе смотрю на грузного мужчину, стоящего за ней.

— Пять золотых.

Я бросаю на него изумлённый взгляд, но достаю монеты из недавно полученного мешка и расплачиваюсь.

— Ваш ключ.

— Дорого у вас здесь, — всё-таки не выдерживаю я.

Трактирщик поднимает глаза и смотрит на меня тяжёлым взглядом.

— Хочешь дешевле — охоться на западе. Там тебе и за серебро сдадут. Возможно, ещё и доплатят.

Не желая препираться, я беру ключ.

— Второй этаж, — бурчит мужчина, отвечая на мой безмолвный взгляд.

Кивнув, я разворачиваюсь и направляюсь к лестнице, находящейся в дальнем конце зала. Поднявшись на второй этаж, легко нахожу свою комнату и, вставив ключ в скважину и повернув его пару раз, в конце концов, открываю дверь и прохожу в свои временные покои.

Комната небольшая. Из мебели я замечаю лишь кровать и стол. Не густо для пяти золотых. Но трактирщик прав — хочешь дешевле, езжай подальше. Глубоко вздохнув, я подхожу к кровати, кладу топор на пол так, чтобы удобней было дотянуться, затем падаю на покрывало и сразу же вырубаюсь.

***

Меня будят грохот и крики, раздающиеся откуда-то снизу. Я сажусь и, потянувшись, зеваю. Не знаю, как долго я спал, но, к счастью, всё-таки успел выспаться. Обычно я не любопытен, но шум кажется особенным, а предчувствие подсказывает, что нужно проверить обстановку. Поэтому, схватив топор, я поднимаюсь и направляюсь к выходу из комнаты.

Уже в начале лестницы звуки становятся яснее, и я слышу насмешливый мужской голос:

— Решила, что самая умная что ли?

В ответ ему раздаётся не менее насмешливый женский:

— Да так оно и есть.

Кажется, внизу завязывается драка, и я быстро спускаюсь, мысленно коря себя за несдержанность.

Посреди зала стоит высокая девушка с тёмными волосами, убранными в небрежный хвост. К себе она прижимает низкого коренастого мужчину, при этом приставив к его горлу нож. Левой рукой. Вторая обрублена по локоть, и я задаюсь вопросом, как и где она умудрилась её потерять.

На девушку наступают остальные посетители трактира, но та, похоже, и не думает сдаваться.

— Что здесь происходит? — спрашиваю я грозно и делаю несколько шагов в сторону девушки.

— Уходи, чужак! — приказывает мне трактирщик. — Без тебя разберёмся.

— С девушкой? Такой толпой? — я ухмыляюсь. — В другой раз.

Я встаю неподалёку от главной цели охотников, но цель приближается ко мне сама.

— Уходил бы ты, — проговаривает она тихо, ни на секунду не ослабляя хватку, которой держит своего заложника. Я бросаю взгляд на мужчину, и вижу, что лицо у того покраснело и, кажется, вот-вот взорвётся.

— Задушишь, — я смотрю на девушку. Она хмыкает.

— Не жалко. Ещё есть, — она кивает в сторону постояльцев.

— Помощь нужна? — спрашиваю я её, понимая, что такая не даст защищать себя так просто.

— Если хочешь, то помогай, — соглашается девушка. — Веселей будет.

Кажется, эта фраза становится решающей, потому что в следующую секунду мужчины срываются с места и несутся в нашу сторону.

Не знаю, как они справились с животными, но скорость у них так себе. Я успеваю перевернуть топор другой стороной и сразу же приложить одного из нападающих. Я не ставлю целью убивать, поэтому стараюсь отбиваться аккуратно, по возможности лишая наглецов сознания.

Но девушка действует агрессивней. Отпустив, наконец, свою жертву, она вырубает его парой ударов и с ножом бросается на своих врагов. В бою она действует точно и резко, и её однорукость, кажется, идёт ей на пользу. Её недооценили. И теперь расплачиваются.

Бой длится недолго, и численное превосходство врага в итоге не помогает ему одержать победу.

Откинув в сторону последнего охотника, девушка вытирает руку о свои чересчур облегающие брюки и, повернувшись ко мне, произносит:

— Пошли отсюда, пока им ещё чего в голову не пришло.

Мы выходим на улицу и, не задерживаясь, идём прямо по дороге, ведущей, кажется, в центр города.

— Что ты с ними не поделила? — спрашиваю я, не выдержав.

Она тихо смеётся.

— Да ничего. Убила животное вперёд одного из них.

— Спасла ему жизнь?

— Да, — она фыркает. — Он оскорбился, выследил меня и обвинил в воровстве жертвы. Пришлось доказывать свои умения и преимущества в бою. Кстати, спасибо за помощь.

— Не за что, — отвечаю я.

Некоторое время мы идём молча, и я невольно решаю рассмотреть спутницу уже вблизи.

На свету становится заметно, что у девушки тёмные каштановые волосы. Редкость для нашей страны. Давно уже я не видел женщин, да и мужчин с цветом волос, отличающимся от светло-русого или угольно-чёрного.

Так же, как и давно я не встречал девушек в боевых брюках. Обычно их носят лишь мужчины — дабы не стеснять движения и быть прытким во время боя. Женщины же в наших краях обязаны носить длинные юбки до самых пят. Что снова заставляет меня задуматься о том, из каких краёв незнакомка.

— Что? — спрашивает она вдруг, весело глядя на меня исподлобья.

— Пытаюсь выяснить, откуда ты.

На мгновение девушка хмурится, но затем на её лице снова появляется улыбка.

— Это так важно?

— Не особо.

— Я думала, первое, что ты спросишь, это где половина моей левой руки.

Я фыркаю.

— Потеряла в бою, чего тут спрашивать.

— В первом бою, — в голосе девушки я слышу гордость. — Из которого я, кстати, вышла победительницей.

— В первом бою? Без опыта? — я смотрю на неё с удивлением.

Девушка кивает.

— У меня не было выбора. Либо я одолею врага, либо он одолеет меня.

— Как тебя зовут?

Дело не в том, что мне так уж это интересно. Но по имени можно многое узнать о человеке. Имена с севера часто начинаются на гласные. Южные имена короткие. Самые сложные имена — восточные. Запад… Обычные простые имена. Скучные, неособенные.

— Я Лута, а ты? — девушка бросает на меня любопытный взгляд.

Лута… Запад? Не слышал таких имён раньше.

Пару секунд я разглядываю её, выбирая, сказать правду или соврать. В итоге всё-таки решаю быть честным:

— Эдгар.

— Приятно познакомиться, — Лута едва заметно улыбается.

— Откуда ты? — спрашиваю я её.

— Неважно, — всё с той же улыбкой отвечает девушка, но в голосе чувствуется сталь, и я понимаю, что не стоит ничего выяснять. — А ты с Севера, верно?

— Именно.

— И ради охоты зашёл так далеко? — она смотрит на меня с интересом.

— Меня ничто не держит ни в одном из направлений, — я позволяю себе лёгкую насмешку. — Поэтому охочусь там, где это интересней всего.

— Тебе интересна охота? — во взгляде девушки я замечаю укор. Или мне кажется?

— Интересна, — я пожимаю плечами, выражая равнодушие. — У каждого свои развлечения.

— Убийство не может быть развлечением, — печально произносит Лута. — Ты же людей убиваешь. Таких же, как ты сам.

— Говорит мне охотница, — я фыркаю. — Идёт война. На войне убивают. Я хотя бы не вынужден переступать через себя и нахожу хоть что-то для себя во всей этой заварушке.

— Когда-нибудь эта война закончится, — с уверенностью в голосе говорит девушка. — Ты сможешь потом жить с этим?

На некоторое время мы замолкаем. Я разглядываю улицу, по которой мы идём в никуда. Навстречу нам попадаются редкие прохожие — в основном, женщины. Должно быть, их мужчины отсыпаются после битвы, либо сидят в трактире. Точнее, вторые-то уже лежат. А вот женщины с самого утра занимаются повседневными делами. Будто и не провели всю ночь в нервном ожидании. Крепкий здесь народ.

Смогу ли я жить с тем, что убивал — взрослых, стариков, детей… Я вдруг ясно понимаю, что, конечно же, смогу. В конце концов, не я развязал эту войну. Я всего лишь солдат. И выполняю свою работу. А вот смогу ли я жить в мирное время — это другой вопрос.

— Ты планируешь остаться в этом городе? — прерывает мои мысли Лута.

Я бросаю на неё задумчивый взгляд.

— Думаю, да. Не люблю часто менять локации.

Лута понимающе кивает.

— Да, я тоже. Может, объединимся? Временно, конечно, — добавляет спешно. — Пока одного из нас не прикончат.

Несколько мгновений я разглядываю девушку, пытаясь понять, зачем ей это. Все охотники — одиночки. Объединение предлагают только слабые, надеясь, что так смогут выжить, но Лута совсем не кажется слабой. Значит, есть что-то другое? Что ж, в таком случае стоит согласиться. Чтобы выяснить, что же ей нужно.

— Да, я согласен, — я останавливаюсь и протягиваю девушке руку. Заметив, что тяну правую, а девушке нечем мне ответить, я резко меняю руки.

Лута, заметив моё замешательство, смеётся.

— Всё в порядке, — произносит она с улыбкой, отвечая на рукопожатие. — Я уже привыкла.

Я делаю вид, что не замечаю ноток снисхождения в её голосе, и спрашиваю:

— Раз мы объединяемся, то каковы наши дальнейшие планы?

На лице Луты появляется задумчивость.

— Предлагаю встретиться у леса на закате. Между восьмым и девятым пунктами приёма, — она делает короткую паузу и добавляет: — У меня ещё дела в городе.

— Я ни о чём не спрашиваю, — усмехнувшись, я поднимаю руки ладонями к девушке, показывая, что сдаюсь.

— Тогда договорились, — Лута оглядывается по сторонам, затем смотрит на меня и протягивает руку: — Спасибо за помощь. Увидимся вечером.

Я пожимаю тёплую ладонь и отвечаю:

— До вечера.

Мы разжимаем пальцы. Лута улыбается напоследок и, развернувшись, уходит налево по улице, которая заканчивается в неизвестном мне направлении. Я же, недолго подумав, решаю побродить по городу и осмотреться. Кажется, я надолго задержусь здесь, а значит, нужно выяснить, что где находится, какие тут порядки и каковы люди.

Впрочем, недавно в трактире я уже имел удовольствие познакомиться с некоторыми представителями местных. Что говорить — чаще всего в охотники идёт всякое отребье. Что снова возвращает меня к вопросу, почему же Лута занимается охотой.

— У тебя ещё будет время выяснить это, — бормочу я себе под нос и, наконец, начинаю свою ознакомительную прогулку.

Люди, живущие на Востоке, кажутся мне слишком враждебными. Каждый раз, сталкиваясь взглядом то с одним, то с другим, я отмечаю их недовольство чужаками, находящимися на их территории. Но поделать они ничего не могут. Разве что идти против короля. А это бесполезно. Да и сродни самоубийству.

Всё королевство давно живёт одним законом — ты не трогаешь короля, и король не трогает тебя. Каждый живёт своей жизнью: король ведёт свою, одному ему понятную политику, а народ либо следует за ним, либо не препятствует. И всех всё, конечно же, устраивает.

Тираном короля назвать сложно. Даже не помню, когда в последний раз я слышал о казнях, назначенных самим королём. Местные же главы довольно часто не брезгуют подобными методами, таким образом расправляясь с неугодными им людьми и нередко стараясь этим укрепить свою власть. Впрочем, это вопрос везения. Если ты неограничен в средствах, то всегда сможешь договориться. А если ограничен, то тоже есть выбор — либо казнь, либо охота. И часто многие выбирают второе. И если им вдруг везёт, и они побеждают и получают законное вознаграждение, то удаётся избежать и первого.

Я прохожу мимо маленьких ветхих домов и задерживаюсь возле одного из них, самого неприметного. Почему-то мне хочется посмотреть, что же там, и, повинуясь внезапному порыву, я захожу внутрь здания. Дом, к моему удивлению, оказывается небольшим трактиром. Кажется, в нём комнаты две-три, вряд ли больше, и всё свободное пространство занимают столы. Я сажусь за ближайший стол, и ко мне тут же подбегает милого вида девчушка.

— Что желаете?

— Что у вас готовят лучше всего?

На лице девчушки мгновенно расползается широкая улыбка:

— Чечевичный суп сегодня получился просто отменным.

Я киваю.

— Хорошо. И кружку пива.

— Сейчас будет, — девчушка резко разворачивается и убегает.

Я же принимаюсь осматривать помещение.

Людей здесь, в отличие от трактира, в котором я останавливался, намного больше. Но выглядят они все при этом… не подозрительно, нет. Но опасно. Вот эти люди действительно похожи на охотников. И это в лучшем случае.

Тихий шёпот, внезапно раздавшийся со стороны столика, находящегося за моей спиной, заставляет меня прислушаться.

— Говорят, его видели на юге, — заговорщицким тоном шепчет мужчина, на слух кажущийся глубоко старым. В ответ ему раздаётся голос намного моложе:

— На юге? Что он там потерял?

— Кто знает, кто знает. Но я бы не ждал от этих слухов ничего доброго. Кажется, грядёт что-то ужасное.

В этот момент ко мне подходит девчушка и ставит передо мной суп и кружку с пивом. Я благодарю её, даю несколько монет и позволяю себе немного повернуться назад, делая вид, что сажусь поудобнее.

Но такие действия мало чем помогают. Оба человека — и старый, и молодой, — одеты в длинные накидки с капюшонами, закрывающими их лица. И оба настолько увлечены темой разговора, что даже не замечают моих попыток понаблюдать за ними.

В конце концов, я отворачиваюсь и принимаюсь за еду.

И снова я отмечаю, насколько сильно всё-таки отличается восток от всех остальных направлений. Еда здесь намного приятнее и мягче. Вкус у супа сочный и яркий, и мне интересно, неужели климат здесь настолько хорош, что они не жалеют выращенной еды на приготовление добротной порции пищи. На том же западе дела обстоят намного хуже.

Когда я заканчиваю с обедом, то оборачиваюсь, чтобы взглянуть на старика и его собеседника, однако вижу, что те уже ушли.

— Частые гости в нашем трактире, — раздаётся над ухом голос девчушки, и я поворачиваюсь.

Она убирает со стола посуду и, прежде чем уйти, произносит:

— О чём бы они ни говорили, не воспринимайте это всерьёз. Они немного странные, понимаете? — девушка едва заметно улыбается и уходит.

Медленно поднявшись, я окидываю помещение внимательным взглядом, но, не заметив ничего примечательного, выхожу на улицу.

Я гуляю по городу, пока не начинает темнеть, после чего следую в сторону леса к месту, где мы с Лутой условились встретиться.

Уже издалека я замечаю необычную одежду девушки, а затем и её тёмные каштановые волосы. Рядом с ней стоят двое мужчин и, похоже, настроены они отнюдь не дружелюбно.

— Всё в порядке? — спрашиваю я, подойдя ко всем троим.

Лута смотрит на меня насмешливо и отвечает не сразу:

— Они хотят прибиться к нашей компании.

— Вчетвером точно выживем! — восклицает тот, что стоит ближе ко мне — невысокий, светловолосый парень, на вид настолько юный, что я сомневаюсь в его умении держать оружие.

— Вряд ли, — отвечаю я равнодушно. — Лучше идите домой. А утром займитесь поиском более подходящей работы.

Второй парень, повыше первого и явно постарше, в гневе трясёт головой, откидывая назад тёмную чёлку, упавшую на глаза, и его раздражённый взгляд упирается в меня:

— Мы бывалые охотники. Примите к себе. Увидите, какими мы можем быть полезными.

Я вопросительно смотрю на Луту. Та лишь пожимает плечами.

— Я не возражаю, — говорит она. — Если они не такие бывалые, то хоть понаблюдаем очередную расправу. Какое-никакое развлечение.

— Рид, — протягивает мне ладонь первый парень. — А это Тим.

Я пожимаю руку сначала одному, затем второму навязавшемуся союзнику, и, снова взглянув на Луту, спрашиваю:

— Выдвигаемся?

Девушка бросает задумчивый взгляд через плечо на лес и несколько мгновений спустя отвечает:

— Да, можно идти. Скоро начнётся.

На самом деле никто не знает, когда именно звери начнут нападать. Иногда приходится ждать до рассвета, чтобы попасться на глаза хотя бы одному животному.

Мы идём по тропе в сторону леса — Лута, за ней Рид и Тим. Я же замыкаю нашу процессию.

Мне не особо нравится идея союзничества, но у меня нет аргументов против неё. В этом, скорее, даже наше с Лутой преимущество — с нами будут два подставных тела, которые первыми попадутся зверю на зубок. Мы же отобьёмся. По крайней мере, я — точно.

Мы быстро проходим начало леса, где уже собралось немало народу. Я позволяю себе слабую усмешку — вряд ли им удастся поймать хоть кого-нибудь. Самая бойня будет намного глубже. Если они хотят денег, то должны сменить локации. Если боятся — зачем вообще тратят время? Никогда не понимал таких «охотников».

Наше движение не прекращается довольно долго. Но, наконец, мы останавливаемся, и Лута произносит:

— Будем ждать здесь.

Я осматриваюсь. Деревья окружают нас плотным кольцом, а, значит, опасность может прийти с любой стороны. Это хорошо. Так интересней. А вот земля сегодня мягкая. И скользкая. Это вряд ли сыграет нам на руку. Звери не чувствительны к таким вещам. А вот мы — очень даже.

Обычно время в напряжённом ожидании пролетает почти незаметно, оно словно становится неосязаемым, но сегодня я ощущаю каждый миг, который даже не собирается пролетать, а наоборот тянется, словно тетива, отпускать которую никто не собирается.

— Предлагаю поделить стороны, — вдруг подаёт голос Рид, и я еле сдерживаюсь от того, чтобы как следует приложить парня головой о ближайшее дерево. Даже если главная наша задача — выманить врага, это вовсе не означает, что мы должны настойчиво махать руками и кричать. Тем более так на нас может напасть целая стая. И тогда даже у нас с Лутой не будет шансов выбраться, что уж говорить об этих «бывалых охотниках».

— Давайте поделим, — отвечает Лута спокойным шёпотом. — При условии, что после этого вы заткнётесь и не станете издавать ни звука.

Я вижу, как искривляется лицо Тима. Он явно собирается возразить, причём в грубой форме, но движением руки Рид останавливает его, затем кивает Луте, соглашаясь с её предложением.

Стороны мы выбираем уже молча. Я остаюсь на своём месте, продолжая смотреть на юг леса. Лута обращается к востоку, Риду и Тиму достаются запад и север. Они не знают, что чаще всего звери приходят с южной стороны. Или с востока. Но Лута, как оказалось, знает про это. И я чувствую, как проникаюсь ещё большим уважением к девушке. Да, таких охотников я не встречал уже давно. Если вообще встречал.

Постепенно темнота сгущается, и теперь нам приходится полагаться лишь на слабый свет луны и слух. И первой едва заметно дёргается Лута. Краем глаза я примечаю движение и осторожно, стараясь не создавать шума, очень медленно начинаю подходить к девушке. Я знаю, что зверь уже заметил меня и наверняка начал примеряться для прыжка, но мне плевать. Я должен подобраться ближе к Луте, чтобы в случае чего подстраховать её. Два же остолопа, присоединившиеся к нам, даже не замечают моих телодвижений. Будь я зверем, я бы давно уже порвал их на части.

Наконец, время застывает, становится неосязаемым. Между деревьями мелькают два ярко-жёлтых глаза, и уже через мгновение зверь выскакивает из-за крупного ствола и, выбрав своей целью Луту, несётся на неё. Я вижу, как напрягается тело девушки, но глаза смотрят решительно, а потому я делаю выбор оставаться безучастным. Рискованно, но я не могу пошатнуть достоинство воина ради тешения собственного самолюбия.

Зверь бросается на Луту, и странно, но девушка отбрасывает оружие в сторону и отвечает рукопашной. Я вижу Рида и Тима, только заметивших происходящее и собравшихся спасать Луту, и кое-как успеваю остановить их, подбежав и загородив девушку и зверя собой.

— Это её бой, — цежу я сквозь зубы, и меня пронзают два взгляда, полных ненависти.

— Если это можно назвать боем, — произносит насмешливо Тим, и я оборачиваюсь.

Действительно, моим глазам предстаёт невиданное прежде зрелище — убегающий обратно в лес зверь, и Лута, поднимающаяся с земли и отряхивающая одежду от налипшей на неё грязи. Впрочем, её действия оказываются безрезультатными.

— Ты чего его отпустила-то? — Рид обходит меня и за пару шагов добирается до Луты.

— Так получилось, — хрипло отвечает девушка и бросает на меня благодарный взгляд: — Спасибо за понимание.

Я киваю, показывая, что рад был помочь.

— Ладно, будем ждать следующего, — недовольно протягивает Тим и занимает свою прежнюю позицию. Рид делает то же самое.

Я недолго разглядываю Луту на признаки повреждений, но, не заметив таковых, отхожу и встаю обратно к югу.

До самого рассвета нас не тревожит ни один зверь. Лишь изредка раздаётся вой откуда-то издалека, но нас он не затрагивает.

Как только первые лучи солнца начинают скользить по земле, мы, не произнеся ни слова, разворачиваемся и покидаем лес. По пути нам попадается множество трупов, и только пара из них оказывается с отрубленными руками.

— Нехилая бойня была сегодня, — комментирует увиденное Рид, но ему никто не отвечает.

Когда мы выходим из леса, то останавливаемся. Рид и Тим подходят к нам с Лутой, и первый произносит:

— По крайней мере, мы выжили. Если судьбе будет угодно, ещё встретимся.

Мы обмениваемся рукопожатиями, и парни уходят.

— Куда теперь? — я встаю напротив Луты и смотрю на неё с интересом.

Девушка кажется мне уставшей, но голос её звучит бодро:

— Как вчера, встретимся между восьмым и девятым пунктами на закате, — Лута улыбается. — У меня снова дела.

Я киваю.

— Договорились.

С этими словами я первый разворачиваюсь и следую прочь от леса, направляясь в трактир, на который случайно набрёл вчера. И я очень надеюсь, что у них найдётся свободная комната.