Глава 2

Глава 2

— Да, у нас осталась одна комната, — вежливо отвечает мне трактирщик, чересчур молодой парень, на мой взгляд. — Три золотых.

Я вспоминаю разговор с предыдущим трактирщиком, а потому протягиваю монеты, не говоря при этом ни слова.

Парень в ответ даёт мне ключи и произносит:

— Налево и до конца коридора. Ваша комната в самом конце направо.

Я беру ключи и, отвернувшись от стойки, следую в свою комнату.

Открыв дверь, я, не раздумывая, прохожу внутрь, запираюсь и лишь после этого осматриваюсь.

Комната мне досталась очень маленькая, но больше и не требуется. Положив оружие возле кровати, заваливаюсь на неё и очень скоро засыпаю. Сон у меня некрепкий, ведь я — охотник, и не могу позволить себе расслабиться даже в такие моменты.

Не знаю, долго ли я нахожусь в состоянии полусна-полубодрствования, но пробуждаюсь я не от шума, а сам по себе, что несказанно радует.

Поднявшись, ненадолго замираю, решая, что же делать дальше. Выбор, в общем-то, невелик — пообедать или снова прогуляться по городу. Желудок, внезапно издавший громкий звук, делает выбор за меня, и я, подняв свой топор с пола, покидаю комнату, направляясь в сторону столов.

Заняв то же место, что и в прошлый раз, я терпеливо дожидаюсь ту же самую девушку и делаю абсолютно тот же заказ. Думаю, любой другой человек принял бы это за странность. Зачем есть одно и то же, когда можно перепробовать все блюда, которыми так богат восток? Но я уверен, что самые бывалые охотники поняли бы мою тягу к однообразию. Когда каждую ночь ты вынужден рисковать своей жизнью, сражаться с неведомым зверем или даже несколькими, при этом никогда неизвестно, выберешься ли ты из битвы живым, постоянство в остальных вещах — единственное, что позволяет не сойти с ума.

Я почти допиваю пиво, когда со стороны столика, расположенного сзади, раздаётся знакомый старческий голос:

— Он точно на юге. Слухи оказались достоверными.

Некоторое время в ответ не доносится ничего. Наконец, второй голос, тот, что помоложе, произносит едва слышно:

— Он успел что-то сделать? Как его обнаружили?

— А вот это мне неизвестно, — старик тяжело вздыхает. — Ты знаешь, даже малые крупицы информации достаются мне с огромным трудом.

— Понимаю, — теперь настала очередь молодого человека вздыхать. Он недолго молчит, а затем шёпотом спрашивает: — Когда мы отправимся за ним?

— Не раньше, чем он достигнет севера, — незамедлительно отвечает старик. — Будем следить за передвижениями. Как только он окажется на востоке, — а я уверен, что он пойдёт именно этой дорогой, — мы его нагоним и проследим за ним вплоть до северной стороны. А там и решим все дела.

— Договорились, — соглашается его собеседник.

Я же, опустив кружку на стол, понимаю, что всё это время, абсолютно не скрываясь, подслушивал их разговор, а потому сидел с опустевшей кружкой, держа её почти у самого рта. Глупое, должно быть, зрелище. Недостойное охотника.

Тряхнув головой, я подзываю всё ту же девочку, что меня обслуживала, отдаю ей посуду и, недолго подумав, указательным пальцем прошу её наклониться ближе. Та, к моему удивлению, легко подчиняется.

— Как часто мужчины, что сидят за моей спиной, приходят сюда?

Девушка ненадолго задумывается, а затем отвечает:

— Когда как. Бывает каждый день, а бывает раз в два-три дня. Но в последнее время зачастили. И на обед заглядывают и на ужин. Тот, что помладше, нередко берёт комнату. Второй никогда не останавливается у нас. Всегда уходит.

— Спасибо, — благодарю я её и вручаю пару серебряных. Девчушка берёт их без возражений и сразу же уходит прочь от моего стола.

Я сижу ещё немного, затем поднимаюсь и направляюсь к трактирщику.

— Я хотел бы оплатить комнату до полудня завтрашнего дня.

— Пять золотых, — заметив мой вопросительный взгляд, юноша поясняет: — Сейчас вы сняли комнату до вечера. За ночь — три золотых. И до полудня — ещё две.

Я киваю:

— Хорошо. Возьмите.

Трактирщик берёт деньги и добавляет:

— Мне нужно ваше имя. Внесу в список, чтобы не забыть.

— Эд, — отвечаю я не сразу.

Юноша достаёт из-под стойки тетрадь, вписывает в неё моё имя и произносит:

— Благодарю. Наслаждайтесь вашей комнатой.

Я безмолвно киваю и, решив прогуляться, сразу же покидаю трактир.

Погода сегодня мрачная: огромные, тяжёлые тучи затянули всё небо, не пропуская даже луча света, ветер (обычно слабый в этих местах) разбушевался, почти сбивая с ног детишек, иногда пробегающих мимо меня. Похоже, будет дождь, и это очень плохо для предстоящей ночной охоты. Лесная земля в этих местах итак невозможно влажная, а после дождя грозится превратиться в болото, и это в лучшем случае. Сражаться со зверем в таких условиях — сущее самоубийство. Хотя, конечно же, я в своих навыках уверен. А вот за Луту я беспокоюсь. Особенно после того, что произошло сегодня. Сражаться со зверем врукопашную неразумно. И не имеет никакого смысла. Странно, что девушка выбрала именно такой способ.

Я вдруг понимаю, что, задумавшись о Луте, застыл без движения прямо возле трактира. Подумав о том, что не в первый раз за день веду себя так глупо, я, наконец, трогаюсь с места.

Бесцельное шатание по городу — не самое лучшее времяпрепровождение, однако мне оно нравится. Нравится наблюдать за людьми, разглядывать дома, подмечать животных и пытаться угадать, что же вытворит погода. Судя по тучам, сгущающимся над головой, дождь всё-таки неизбежен. И действительно, я не делаю и десятка шагов, как внезапно раздаётся грохот, и в следующую секунду на землю обрушивается самый настоящий ливень.

Дети с криками начинают разбегаться по домам, взрослые же люди спешат укрыться от дождя в гордом молчании. И очень скоро на меня обращаются десятки удивлённых, а порой даже укоряющих взглядов со стороны людей, выглядывающих в окна или прячущихся под крышами близстоящих домов. Я делаю вид, что не замечаю их, и продолжаю свою прогулку, мимолётом отмечая, что моя одежда промокла в считанные мгновения.

Пройдя главную улицу до конца, я сворачиваю в ближайший переулок, надеясь, что там любопытных людей будет существенно меньше. Но я не успеваю сделать и шага, как из-за дома, расположенного справа от меня, раздаётся очень знакомый мне голос:

— На пару слов.

Не задумываясь, я схожу с дороги и следую за дом навстречу этому самому голосу.

Там меня встречает мужчина в длинном тёмном балахоне. Капюшон полностью закрывает лицо. Но я знаю, кто он, и мне ни к чему видеть этого человека.

— Я заметил, что ты шпионил за нами. Обычное любопытство? Или рассчитываешь узнать что-то определённое?

Я недолго разглядываю старика (а это именно он), стоящего перед собой, решая, что же ответить.

— Кого вы с таким упорством выслеживаете? — наконец, произношу я, понимая, что лезу не в своё дело, но чувствуя при этом, что это действительно важно. Почему это ощущение не покидает меня?

Старик вертит головой, осматриваясь, затем кивает в сторону, и у меня не остаётся выбора, кроме как проследовать за ним.

Протиснувшись между близко стоящими домами, мы останавливаемся возле одного из них. Старик открывает неприметную дверцу, и мне приходится войти первым.

— Проходи, не бойся, — произносит мужчина словно успокаивая, и я еле удерживаюсь от того, чтобы фыркнуть. Охотник, который боится войти в дом — что за вздор!

Мы оказываемся в просторной, но тёмной комнате. Из мебели я замечаю стол, стулья и кровать, стоящую у противоположной от двери стены. Старец проходит в комнату и занимает место на одном из стульев. Я иду следом и сажусь напротив.

— Значит, тобой движет любопытство… — задумчиво протягивает старец.

— Предчувствие, — исправляю я его и почти уверен, что замечаю удивлённый взгляд, мелькнувший из-под капюшона.

— Мы разыскиваем мага. Величайшего колдуна в королевстве, а, возможно, и в мире.

— Зачем он вам? — я смотрю на него с недоверием. Величайший колдун? Для чего он понадобился этой странной парочке?

— А вот это не твоё дело, — грубо обрубает старец. — Скажу одно — он способен на многое, если не на всё. И он нам нужен. Теперь мой вопрос — к чему тебе эта информация? Я подозреваю простое любопытство, но ты явно охотник и не похож на любителя совать нос в чужие дела.

Что я должен ответить? Возможно, впервые в жизни у меня нет логичного ответа на вполне простой вопрос. Конечно же, можно списать всё на любопытство и на этом закончить, но меня не покидает странное чувство, словно это важно — говорить правду.

— Я уже дал свой ответ, — наконец, говорю я.

— Предчувствие? Неужто охотничье чутьё? — я готов поклясться, что слышу в голосе старца насмешку.

— Можно сказать и так, — я слегка наклоняю голову вперёд, показывая своё согласие.

Старец, к моему удивлению, удовлетворённо кивает.

— Понимаю. Но всё равно настоятельно прошу тебя не следить за нами. В следующий раз я не буду таким добрым.

Несмотря на явную угрозу, я делаю вид, что ничего не заметил, и отвечаю довольно добродушно:

— Даю слово честного охотника, что никакой слежки больше не будет. Можете быть спокойны.

— Вот и хорошо. В таком случае, счастливого вам пути и не задерживайтесь по дороге в трактир — вряд ли дождь закончится в ближайшее время, а ночью вас ждёт охота.

— Благодарю за совет, — я понимаю, что мне здесь больше не рады, поднимаюсь и, кивнув на прощание, покидаю дом.

Ливень разыгрался не на шутку, поэтому я добираюсь до трактира бегом, дабы не промокнуть окончательно. Старец прав: условия в лесу будут ужасными. Не стоит усложнять себе задачу ещё и мокрой, а потому неудобной одеждой.

К счастью, я не успел уйти далеко, а потому скоро оказываюсь возле трактира. Открыв дверь, я буквально вскакиваю внутрь и, не рассматривая посетителей (чтобы не наткнуться на насмешливые или осуждающие взгляды — «Охотник, а ведёт себя как дитя»), незамедлительно направляюсь в свою комнату.

Там, избавившись от одежды, я развешиваю её на спинки стула и кровати. Не имея возможности занять себя чем-нибудь ещё и понимая, что одежду в любом случае необходимо высушить, я опускаюсь на кровать и закрываю глаза. Засыпаю я на удивление быстро.

***

— Предлагаю не заходить слишком глубоко, — голос Луты звучит настойчиво, и я понимаю, что это вовсе не предложение, а самый что ни на есть приказ. — Есть вероятность наткнуться на болото, а я пока не планирую погибать.

— Хорошо, согласен. Но охотиться вместе с новичками мы тоже не станем.

— Само собой, — девушка фыркает. — Хватит с нас вчерашних «бывалых» охотников. Вдвоём справимся.

Я киваю, и уже не произнося ни слова мы поворачиваемся к лесу и идём навстречу очередной бессонной ночи.

Мы обходим новичков стороной — сначала одну компанию, затем вторую, третью. В итоге нам всё-таки приходится забрести достаточно глубоко в лес, чтобы охотиться без помех.

— Как-то много сегодня охотников, — недовольно протягивает Лута.

Я ничего не отвечаю, но мысленно соглашаюсь с девушкой. Обычно погодные условия сильно влияют на количество, да и качество охотников — новички не суются в лес, зная, что их шансы практически равны нулю.

Земля под ногами прогибается, и я радуюсь тому, что когда-то не купил сапоги в обычной охотничьей лавке, а заказал у лучшего сапожника в королевстве, потратив при этом баснословную сумму. Подошва подходит почти под любые условия, движения не стеснены, риск упасть там, где упадут другие, сильно снижается. Идеально.

Мы выходим на небольшую площадку, окружённую деревьями. Пространство вокруг плохо просматривается, но зато мы наверняка не упустим зверя, если остановимся здесь. Сегодня я решительно настроен сразить хотя бы одно животное.

— Остановимся здесь, — произношу я тоном, нетерпящим возражений.

— Плохая видимость, — возражает Лута.

— Но больше шансов поймать зверя, — я пожимаю плечами. — Дальше идти нет смысла. Увязнем в болоте, тогда совсем никакой охоты не выйдет.

— Ты прав, — Лута тяжело вздыхает и поворачивается к северу. — Юг твой.

Без возражений я встаю спиной к девушке, и воцаряется тишина.

Впервые за всё время охоты моя голова полна мыслей. О маге, которого разыскивают подозрительные старец и юноша, о Луте и её упущенном звере, о том, что уже несколько дней я возвращаюсь с охоты с пустыми руками, а это большая редкость.

Со стороны Луты я слышу едва различимый шум и слегка поворачиваю голову, чтобы посмотреть, в чём дело. На первый взгляд кажется, словно ничего не происходит — Лута стоит и вглядывается в деревья, абсолютно недвижимые и спокойные. Я почти расслабляюсь, когда замечаю в темноте пару хищных зрачков. Их видно буквально мгновение, и я даже начинаю думать, что мне показалось, но тихий хруст веток под тяжёлыми лапами сообщает о том, что я не ошибся. Лута напряжена, и я понимаю, что она готовится отразить атаку.

Я не уверен, должен ли я позволить ей сразиться со зверем самостоятельно или помочь, но напряжённый шёпот развеивает мои сомнения:

— Он — мой.

Зверь принимает голос за знак и выпрыгивает из-за ближайшего к Луте дерева. Он несётся к девушке уверенно, стремительно, и малодушное желание оттолкнуть её в сторону почему-то приходит мне в голову. Нет. Это её зверь.

В этот момент справа от себя я слышу другой шум. Мне хватает скорости, чтобы резко развернуться и заметить, что на меня бежит огромный зверь. В последнее мгновение я успеваю отскочить в сторону. Зверь притормаживает, разворачивается и собирается броситься снова. Я заношу топор над головой и внезапно слышу:

— Не смей! Отойди! — Лута вдруг сбивает меня с ног.

Я поворачиваю голову туда, где стояли девушка и зверь, и вижу, что второго участника и след простыл. Она отпустила его?

Понимая, что я всё ещё нахожусь на поле боя, я собираюсь с силами и в один прыжок оказываюсь на ногах.

Лута стоит напротив моего зверя и, кажется, говорит с ним. Говорит? Что бы это ни было, но взгляд зверя на мгновение становится осознанным. Животное вдруг разворачивается и размеренным шагом уходит в чащу леса, скоро скрываясь среди деревьев.

Лута облегчённо вздыхает, оборачивается и натыкается на мой напряжённый взгляд.

— Я всё объясню, — произносит она тихо.

— Само собой, — я и сам поражаюсь стали в своём голосе. — Уже несколько дней я возвращаюсь с охоты ни с чем. И я хочу знать, почему ты лишаешь меня шанса подзаработать.

— Обсудим позже? — Лута кивает в сторону леса. — Ночь ещё не закончилась.

— Договорились. После охоты пойдём в трактир. Заодно позавтракаем.

Лута ничего не отвечает и отворачивается. Я следую её примеру и направляю взгляд в лес. Возможно, мне ещё повезёт, и я всё-таки уложу хотя бы одного монстра.

***

Мы покидаем лес ещё до того, как рассвет полностью вступает в свои права. Как только мы оказываемся на поляне возле леса, я хватаю девушку за локоть, опасаясь, что она может сбежать, и тяну в сторону полюбившегося мне трактира. К моему облегчению, Лута не сопротивляется.

Когда мы заходим в обшарпанное здание, я сворачиваю направо, прохожу в самый дальний угол зала и, усадив девушку за стол, сажусь напротив. К нам тут же подбегает девочка с намерением принять заказ. Чтобы не вызывать подозрений, я заказываю две тарелки фасолевой похлёбки и две кружки пива. Девчушка кивает и убегает в сторону кухни.

— Итак, — произношу я строго и, наконец, смотрю на Луту. — Я тебя слушаю. Надеюсь на подробности и пояснения. И не советую лгать.

Девушка делает глубокий вдох, на мгновение опускает голову, но затем резко поднимает её, и мой взгляд буквально сталкивается с уверенным взглядом медовых глаз.

— Я могу доверять тебе?

Вопрос девушки вгоняет меня в лёгкий ступор. Не такого начала я ожидал.

— Можешь, — отвечаю я нетерпеливо, и Лута, кивнув, произносит:

— Звери — это люди, ты это знаешь, верно? Поэтому необходимо дождаться возвращения в человеческое тело и в качестве доказательства принести ту его часть, на которой находится печать. Принято думать, что эта печать есть только у зверей, и в общем смысле так оно и есть. И всё же немного не так.

К нам подходит девчушка и ставит на стол заказанные блюда, при этом не сводя любопытствующего взгляда с руки Луты.

— Спасибо, — говорю я девушке, протягиваю монеты и глазами прошу нас оставить. Та оказывается догадливой, забирает деньги и тут же уходит.

— И как всё обстоит на самом деле?

Лута недолго молчит, внимательно разглядывая меня. Кажется, она всё ещё не решила, можно ли доверять мне, но я не собираюсь убеждать или разубеждать девушку — всё останется на её совести.

— Раньше оборотни, — я всё же буду звать их так, если ты не возражаешь, — жили в поселениях, предназначенных для них же. Они никогда не ссорились с людьми. Ведь днём были такими же, как и они. Пока однажды один оборотень не напал на близлежащую деревню и не убил семью — отца, мать и двоих маленьких дочек. Кажется, им не было и трёх лет, — Лута проводит рукой по лицу, и её взгляд становится уставшим. — После этого тогдашним королём было принято решение пометить каждого оборотня и с помощью этой метки контролировать их. Оборотни, осознавая, что виноваты, покорно согласились. И первое время метка действительно приносила плоды. Точнее, никаких нападений не было. Но прошло несколько десятилетий, и нападение повторилось. Сначала одно, за ним — ещё одно, и ещё. Ночь за ночью оборотни выбирались из своих поселений и уничтожали людей.

Лута поднимает руку, часть которой отрублена, и кладёт её на стол.

— Здесь тоже была метка.

Я едва сдерживаюсь от того, чтобы взглянуть на девушку с ужасом. Один из зверей здесь, среди людей? Не должен ли я убить её?

— Мой прадед перед самой смертью рассказал, что метка уже давно не служит для сдерживания, но позволяет контролировать оборотней. Управлять ими. И пока у каждого из нас есть метка, мы не можем отвечать за себя.

— Ты не становишься зверем ночью, — протягиваю я осторожно.

Девушка кивает.

— Настоящий оборотень способен контролировать свои воплощения. Вне зависимости от времени суток и фазы луны. Я могла бы стать зверем прямо сейчас, но, — на её лице появляется усмешка, — не думаю, что местные обрадуются такому гостю.

— Кто контролирует метку?

Голос девушки становится печальным:

— А вот это мне неизвестно. Известно лишь то, что я должна найти мага, наложившего эту метку, и заставить его снять её. Тогда мой народ будет свободен.

Несколько долгих мгновений я молчу, пытаясь осознать услышанное. Метка контролирует зверя. Заставляет его нападать. Лута тоже обладала такой, но теперь она свободна.

— Ты говорила, что потеряла руку в первом бою, — я смотрю на девушку вопросительно. Та едва заметно улыбается в ответ.

— Да. Мой первый бой был против меня самой же. Думала, что умру, — она хмыкает. — Но смогла выжить. Сама себя выходила. И теперь готова помочь остальным.

— Не проще ли и остальным отрубить руки? — я понимаю, что несу бред, но мозг напрочь отказывается работать ясно.

— Тогда они придумают другой способ контролировать нас, — Лута пронзает меня решительным взглядом. — Тем более это жестоко. Нет. Необходимо найти мага и снять метки. Это единственный выход.

— Значит, в обычное время, не ночью, оборотни в облике людей живут в своих поселениях?

— Обычно да. Но мы не помним, что делали ночью. Каждое утро не досчитываемся нескольких сородичей, но не можем вспомнить, когда и как их потеряли. Мой прадед… Каким-то образом он смог сохранить рассудок. И нашёл силы рассказать обо всём мне. Он был при смерти — его ранили во время ночной охоты. И теперь я обязана спасти тех, кто ещё жив. Наш народ истребляют. Пусть медленно, но верно. Ещё пара десятков лет, и нас не останется. И, прежде чем выяснить, кто это делает и зачем, я хочу избавить народ от меток. А затем разобраться с тем, кто причинил нам столько страданий.

Поэтому Лута не позволяла убивать. Спасала своих сородичей.

— Ты не можешь спасти всех, — произношу я задумчиво в продолжение своих же мыслей, но девушка, похоже, понимает, что я имею в виду.

— Не могу, — соглашается Лута. — Но я выбрала лучшего охотника в королевстве. Ты убиваешь не ради денег. Не ради славы. Когда я услышала о тебе, то поняла, что никто другой не сможет мне помочь. Только ты. Ты всегда идёшь к цели. И, — девушка на мгновение замолкает, — мне в голову пришла мысль, что если ты будешь знать историю, то захочешь помочь. Зови это предчувствием.

Предчувствие… Не первый раз я слышу это слово. Совсем недавно я и сам использовал его. Возможно, это знак?

— Мне нужно подумать, — говорю я твёрдо. — Сейчас я не могу сказать, готов ли помочь тебе.

— Да, я понимаю, — лицо Луты становится сосредоточенным. — Но эта битва крупнее тех, что ты имел. Тебе не нужны деньги, не нужна слава, и ты не похож на кровожадного убийцу. Я не уверена, но, может быть, тебе просто скучно. Тогда почему бы не помочь мне? — она вдруг добавляет: — Но если тебе нужны деньги, то я найду способ оплатить твою помощь.

Я поднимаюсь с места и бросаю на девушку собранный взгляд:

— Я подумаю. Встретимся вечером здесь же.

— Хорошо.

Прежде чем вернуться в свою комнату, я подхожу к трактирщику и оплачиваю ещё одни сутки. Лучше переплатить и подстраховаться, чем остаться без крова. Всё-таки ночь нынче предстоит спокойная. Вряд ли я смогу снова отправиться в бой.