Глава 1. Вот и поохотились

Захлопнув за собой деревянную дверь, мужчина вышел на крыльцо дома. Остатки снега, дремавшие на крыше, от внезапного пробуждения рухнули прямо перед его носом на ступеньки. Медленно потянувшись в лучах утреннего солнца, охотник снял шкуры животных со стойки возле дома и, погрузив их на небольшие самодельные деревянные сани, направился в город.

Сани, медленно скользя по искрящемуся на солнце снегу, проделывали новую колею в избранном мужчиной маршруте. Фросвинд по ночам, словно трудолюбивый дворник, своей ледяной метлой заметал все следы, стараясь сохранить первозданный вид заснеженной природы. Поэтому каждое новое утро у его обитателей с лихвой прибавлялось забот.

Длинный стальной охотничий лук, покоящийся в лямках меховой шубы на спине, слегка покачивался, задевая при этом болтающийся рядом колчан из кабаньей кожи, из которого, словно маленькие цыплята, выглядывали оперенья еловых стрел. Охотник медленно пробирался по снежной поляне, волоча за собой сани, нагруженные шкурами животных. Несколько пушистых белых зайцев проскакали по полю неподалеку. Еле различимые, они идеально сливались с окружающей средой, оставляя за собой лишь вереницу следов на снегу, уходящих в близлежащие леса.

Вдалеке на горизонте, на фоне заснеженной картины, показались высокие крепостные стены города, сложенные из серого камня. Несколько широких невысоких верхушек крепостных башен куполами выглядывали из-за стен, сурово взирая на окружающие их пейзажи пустыми глазницами каменных бойниц. Издалека данная картина, освещаемая лучами яркого утреннего солнца, представала перед проходящими путниками в грозной и величественной манере.

До городских ворот оставалось уже не так далеко. Возле крепостных стен города начали проступать очертания крестьянских одноэтажных домов с неказистыми сараями. Некоторые из них были огорожены деревянным забором, а на территории тех, кто был позажиточнее, имелись хлева и амбары. Сенвильский пригород просыпался. Фигуры людей, маячившие возле своих домиков, встречали это зимнее утро за работой. Кто-то направлялся с ведрами в сторону деревенского колодца. Другие, закинув на плечи мешки, шли в город за товарами. Иные кололи дрова, чтобы растопить печку. Все они походили на муравьев в огромном муравейнике, выполняя свою ежедневную работу.

Навстречу охотнику по направлению к лесу проехало несколько крестьянских повозок, запряженных лошадьми. Лесорубы, сидевшие в повозках, что-то оживленно обсуждали, сотрясая воздух громкими возгласами. Одна из повозок, груженая провиантом, выехала из городских ворот с небольшим конвоем стражи в сторону шахт. Воины, закованные в кольчужные доспехи поверх шерстяных рубах, в латных куполообразных шлемах, восседали с угрюмыми лицами в седлах своих чистокровных гунтеров. Длинные стальные клинки в ножнах небрежно свисали с боковой поясной лямки, а широкие железные щиты, обитые по краям кабаньей кожей, будто в укор клинкам, надежно крепились на спинах конвоиров. Недовольство стражи, ранним утром выброшенной из защищенного города на просторы промерзшего и опасного Фросвинда, было объяснимо.

У городских ворот охотника встречали уставшие, безрадостные лица часовых, которых вот-вот должен был сменить очередной караул. Лучники, стоявшие на крепостных стенах, потирали замерзшие руки, всматриваясь в шныряющий туда-сюда народ. Решетки высоких каменных ворот были подняты, и толпа людей свободно проплывала в них, словно мелкая рыбешка в пасть огромного кита. Охотник, поплотнее надвинув на голову свою меховую шапку, направился вместе со своим грузом в сторону торговой площади.

Несмотря на столь ранний час, на рынке было людно, и с каждым мгновением народ все прибывал. Торговцы, успевшие расположиться за своими прилавками, подманивали возгласами хаотично снующих по рынку покупателей, вливаясь в общий гул торговой площади. Особенно выделялся своим творческим подходом к процессу предпринимательской деятельности торговец рыбой по имени Грот. Пузатый, невысокий, круглолицый мужичок средних лет с густой бородой выкладывал свежую рыбу на деревянный прилавок. Набрав в легкие морозного воздуха, торговец задорно выкрикивал свежеиспеченные строки стихов собственного сочинения. Забавный меховой кафтан из шкуры полярного волка и валенки красного оттенка замечательно дополняли его амплуа оратора-комедианта.

В вершины снежных гор, где реки протекают,

Карабкался я ввысь и топал по тропам,

Закинув сеть поглубже, совсем не унывая

И не боясь замерзнуть, я ловлей занялся.

Отнюдь улов не глуп был,

Хитер был он, я вам скажу!

Ловчился, мимо сети плыл,

Но оказался все ж в плену.

И вот с тяжелым грузом за спиной

Пришел сюда я с легким сердцем.

Чтоб угостился разный люд форелью речной,

Чтоб голод утолился!

По большей части люди просто останавливались послушать забавные стихи и с улыбками шли дальше за необходимыми им товарами. Но те, кто пробовал улов Грота, действительно оставались довольны рыбой. Видимо, взаправду, у рыбака было какое-то свое тайное проверенное местечко.

— Привет, Раэль! — бодро прокричал Грот, махнув охотнику своей пухлой ручищей, — как охота?

Раэль с улыбкой поприветствовал товарища, весело подмигнув ему, затем прошел мимо к своему прилавку. Пристроив сани рядом, мужчина принялся очищать свое рабочее место от скопившегося за ночь снега.

Как правило, большую часть времени Раэль жил в своем охотничьем домике близ хвойного леса, где и охотился. Порой, чтобы выследить крупную дичь, приходилось удаляться достаточно далеко в чащу, иногда даже подниматься в горы. Несомненно, этот род деятельности был связан с большой опасностью для жизни, как, впрочем, и любая другая дальняя прогулка по Фросвинду в одиночку. Но искусство охотника, переданное по наследству от отца, было у него в крови, поэтому он был не только умелым стрелком, но и неплохим следопытом. Свою семью, проживающую в пригороде, он навещал лишь редкими вечерами, принося запасы свежего мяса и деньги, вырученные от продажи шкур. Из оставшегося не распроданным материала его жена мастерила теплую одежду для семьи. На жизнь хватало вполне.

Расчистив прилавок, Раэль принялся перекладывать шкуры с саней.

— Приветствую любителей стрелять по большим мишеням! — обратился к нему торговец с ворохом беличьих шкурок.

— И тебе не хворать, истребитель беличьего рода! — промолвил в ответ Раэль, крепко пожимая руку Тримзу, по прозвищу «стрелобел».

Прозвище это было получено заслуженно, но при этом нисколько не умаляло навыков охоты Тримза на других животных.

Выставленные двумя товарищами на продажу шкуры довольно быстро расходились с прилавков. Покупателями, в основном, были другие торговцы, приобретающие мех для производства и продажи одежды в дальнейшем. Они всегда ожидали появления своих поставщиков, которые делали им скидки за оптовые закупки.

— А давненько мы с тобой не устраивали совместной охоты! — шмыгнув носом, промолвил Тримз, — как ты считаешь?

В карих глазах Раэля блеснул огонек охотничьего азарта.

— Полностью поддерживаю! Но вначале давай-ка пропустим по кружечке чего-нибудь согревающего!

— Тогда встречаемся у таверны через полчаса!

Раэль одобрительно кивнул и начал собираться.

* * *

Городская таверна, неподалеку от торговой площади, была типичным питейным заведением, куда стекались все население неаристократического происхождения.

Круговерть ложной и не очень информации переходила от стойки к столам и из уст в уста передавалась дальше в город. Посетители, решившие, что пить на дармовщину не зазорно, с треском вылетали из дверей таверны благодаря малышу Джорму — огромной махины два с половиной метра в высоту и почти столько же вширь. Умом вышибала трактира отнюдь не блистал и не возражал против своего нежного прозвища.

Публика таверны была разномастной. Молодые и не очень, вызывающе одетые крикливые женщины, сидящие в компании подвыпивших мужчин, охотники, горные рабочие, стражники и прочий людской сброд.

Служанка Фиолла, ловко уворачиваясь от взмахов ладоней, направленных ниже поясницы, пролетала меж столов, разнося заказы.

Хозяин таверны Вильям смотрел на происходящий вокруг балаган безразличным взглядом. Главное, чтобы в заведении не было драк и вандализма, и чтобы выпивка была оплачена. Пригладив рукой редкие волосы на макушке, Вильям закинул еще несколько серебряных монет в широкий карман белого фартука, покоящегося на выпирающем пузе. Обычный денек в таверне, как всегда, непринужденно стартовал.

Дверь таверны уверенно распахнулась, на пороге появились Раэль с Тримзом. Малыш Джорм, прислонившись к косяку, окинул оценивающим взглядом вновь прибывших посетителей. После чего, скрестив на груди могучие руки, устремил взор в другой конец зала, как будто намекая — проверка окончена, можете проходить. Просторный холл трехэтажной таверны был заставлен столами. Обветшавшие перила широкой деревянной лестницы ровными полозьями тянулась наверх, где находились комнаты для постояльцев. Так как Сенвильский городок был единственным крупным прибежищем людей на Фросвинде, то о странниках, останавливающихся здесь, не могло быть и речи. Но, как ни странно, комнаты в таверне сдавались с завидным постоянством и приносили неплохой доход. Их предназначение угадать было нетрудно.

Постепенно многочисленные деревянные столики таверны заполнялись посетителями. Трудяги, после тяжелого трудового дня на мануфактурах торговца Себэстьяна, приходили сюда снять накопившееся за время работы напряжение.

Раэль с товарищем кивком поприветствовали Вильяма и уселись за один из свободных столиков у стены. Раэль повесил на стул свою меховую шапку и колчан со стрелами и, прислонив охотничий лук к стене, расстегнул шубу. Из-под полы одежды охотника выглядывал небольшой топорик, который, если судить по его габаритам и плавности перехода рукояти в лезвие, отлично подходил для метания.

— Два фроствейна! — окликнул служанку Тримз.

Да уж, фроствейн это отменная вещь. Живительное тепло раскаленной настойки, казалось, вначале было создано для того, чтобы растопить могучие ледники Фросвинда, но люди, видимо, пожадничав, не дали божественному напитку пролиться зря и стали «употреблять» его в личных целях. Как и во многих вещах, чувство меры играло здесь немаловажную роль. Тонкую грань между длительным согревающим эффектом и разящим ударом кузнечного молота в темечко переступить было вовсе нетрудно, главное не отступать после первых глотков.

— Как тебе? Хорош, а? — с гордостью промолвил Тримз, положив на стол новенький стальной арбалет. Раэль оценивающе присмотрелся к оружию. Сразу видно, что сделано на заказ, причем человеком, сведущим в этом деле. Изогнутые дуги арбалета, словно две волны, расходились в стороны, а витиеватая резьба на ложе по бокам добавляла изящности этому грозному оружию.

— Вот так да! — после небольшой паузы произнес Раэль, — даже не буду спрашивать, как ты сумел его раздобыть.

— Подработка, — довольный произведенным впечатлением, прогудел Тримз.

В заведении стоял обыденный гул, состоящий из множества голосов посетителей, которые за стаканами горячительных напитков активно, в своей бранной манере, обсуждали последние новости Фросвинда. Особенно выделялись из этого шумового шквала голоса трех стражников, настолько сильно прогревших свой промороженный после дежурства у ворот организм, что в ходе разговора между собой переходили на крик.

— Пфф! — презрительно заявил один из них, — я же не полный идиот, чтобы верить во всякий вздор!

— Это чистая правда, черт возьми! — треснув кулаком по столу, ответил заплетающимя языком его собеседник, — я слышал, из шахты выбрался под утро живым только лорд Вальрам, а при обследовании места раскопок обнаружили искореженные останки бедолаг рабочих! Все было залито кровью, будь я неладен, вся эта проклятая пещера, Торм!

— Да откуда ты все это знаешь, черт тебя подери? — опершись о стол руками, вклинился третий стражник.

— Горвальд, дежуривший у входа в шахту этой ночью, рассказал мне! Он был бледен, как эта вонючая сельдь в моей тарелке! — возопил второй.

— И как же он тогда выжил в этой заварушке, а? Он тебе случаем не поведал? — недоверчиво ухмыльнувшись, пробубнил Торм с набитым жареной рыбой ртом.

— Он сказал, что услышал какой-то звериный рев, который доносился из глубины пещеры, а потом крики рабочих и, испугавшись, выбежал оттуда. Он стоял неподалеку от выхода, вот и сумел спастись, — почесав свою немытую голову, ответил второй, — да сами у него спросите, кретины! — гневно прорычал он.

— Не впервой! Опять, небось, отрыли логово какой-то дряни, за что и поплатились! — хмыкнул третий и, откинувшись на спинку стула, залпом выпил очередной стакан огненной смеси.

— Да и черт с ними со всеми! — подытожил Торм, и, вторя своему товарищу, залил себе в глотку еще одну порцию пламенного напитка.

Фиолла торопливо поставила на стол, за которым сидели охотники, два стакана фроствейна и, забрав два серебряника, направилась к барной стойке.

— Кажись, опять откопали какую-то напасть, — со вздохом проговорил Тримз.

— Да, кто знает, может эти пьяные идиоты опять навыдумывали, Найтэлий[1] их забери! — буркнул Раэль.

Дневной свет пробивался сквозь зимние узоры, выстланные инеем на не зашторенных окнах таверны, освещая своими тусклыми лучами зал заведения. Фиолла с пустым подносом в руках направилась к столу, где гудела подвыпившая стража, и начала сгружать на него грязную посуду, коей накопилось достаточно много за не столь длинный период времени. Торм, сидевший ближе всего к Фиолле, подмигнул своим товарищам и, обхватив служанку обеими руками за бедра, с силой притянул ее к себе.

— Отпусти меня! — взвизгнула та, пытаясь вырваться из цепких рук пьяного стражника.

— Да ладно тебе, детка, посидишь с нами, развлечешься, а то работенки много привалило, надо бы отдохнуть! — мерзко промычал Торм, повернувшись к своим сально ухмыляющимся дружкам.

— Никто ведь не против, да и старина Вильям ведь разрешает! Ведь так, Вилли? — он угрожающе посмотрел в сторону хозяина заведения.

— Господа! Немедленно отпустите мою работницу! — прокричал тот в ответ. Прозвучало это не особо убедительно, поэтому стража лишь громыхнула в ответ пьяным смехом.

Пухлые щеки Вильяма раздулись от гнева, и он, кивнув наблюдавшему за происходящим малышу Джорму, отдал немой приказ к атаке.

Люди в зале, привыкшие к подобным сценам, с большой охотой наблюдали за представлением, ожидая развязки сюжета. Тем временем малыш Джорм, слегка поводив из стороны в сторону плечами и разминая на ходу свои могучие руки, направился к столу. Двое стражников наполовину вытащили длинные клинки из кожаных ножен на поясе.

Малыш Джорм, находясь в полуметре от столика, завидев блеск металла, остановился как вкопанный. Похоже, мыслительный процесс в голове громадины начал преобладать над действующей установкой, данной ему только что Вильямом, наряду со всепроникающим инстинктом самосохранения.

— Ну что, малыш? Не выходит, да? — оскалившись, словно шакал, прошипел один из стражников.

Раэль спокойно поднялся из-за стола, но был остановлен своим товарищем, который крепко вцепился в рукав его рубахи. Поймав его хмурый взгляд, Раэль резко выдернул руку из цепкой хватки и направился в сторону грядущей потасовки.

— Тьфу-ты, черт! — с досадой, предвидя грядущие события, пробормотал Тримз.

Стража, сидевшая полукругом, взирала на вышибалу и никак не могла видеть подошедшего сзади охотника. Раэль резким ударом ноги по шаткой ножке деревянного стула, с треском сломав ее, опрокинул одного из стражников наземь. Театральная постановка на время замерла. Недоумение оставшихся за столом нарушителей спокойствия, вызванное неожиданным падением бренного тела на каменный пол, сопровождающееся нецензурной бранью, начало постепенно сходить на нет.

— Вильям! — бодро прокричал Раэль, в текущий момент став центром всеобщего внимания заведения, — где ты понабрал эти хлипкие стулья?!

Кажется, окончательно осознав произошедшее и даже немного протрезвев, стража начала предпринимать попытки к активным действиям.

— Ах ты, ублюдок! — брызнул слюной Торм и, стряхнув с колен Фиоллу, вытащил клинок из ножен. Высвободившись из противных ей объятий, служанка стрелой метнулась к лестнице и скрылась из виду.

Мощный удар Раэля кулаком в лоб пресек безуспешную попытку Торма, и страж опрокинулся на пол вместе со стулом. Малыш Джорм тем временем ринулся в бой, словно огромная псина, копившая долгие годы обиду на своего хозяина, ежедневно истязающего ее, но третий стражник оказался расторопнее остальных. Яростно рыча, будто загнанный зверь, он, мгновенно вскочив, вытащил меч из ножен и нанес удар наотмашь. Громила, не успевая завершить разбег, закрылся руками от скользящего удара, направленного в область груди. Алая кровь, окатив брызгами одежду Джорма, хлынула из глубоких раскрывшихся ран на его руках. От удара громила рухнул наземь и, шипя от боли, свернулся калачиком.

Раэль тем временем был занят вторым стражником, который, очухавшись после падения, уже поднялся и успел обнажить меч. Остервенело нанося верхние и боковые удары клинком, «блюститель закона» пытался достать свою ловкую жертву, от которой его разделял лишь деревянный стол.

— Ты даже не представляешь, что с тобой произойдет, когда я доберусь до тебя, тварь! — проревел он.

Ответ Раэля не заставил себя долго ждать. Охотник со всей силой пнул ногой по основанию стола, который, от удара перевернувшись, врезался в не успевшего отскочить стражника. Тот, выронив клинок и сотрясая воздух гневными ругательствами, в полуприсяде схватился за разбитое колено.

Видимо, после полученного кулаком в лоб удара набор ядовитых фраз Торма слегка поиссяк, но вот ярости, похоже, наоборот, прибавилось, о чем говорили налитые кровью, словно у быка, горящие злобой глаза. Он, делая глубокие вздохи, будто пытаясь отдышаться после долгого бега, вскочил на ноги и резким хладнокровным движением нанес колющий удар Раэлю в область живота. Ловкость охотника, хоть и не ожидавшего такой прыти от подвыпившего негодяя, не подвела его. Сделав небольшой шаг в сторону, он увернулся, и стражник по инерции пробежал мимо, заодно получив мощный пинок сапогом, тем самым усилив свой разгон, и врезался в стоящий на его пути стол.

Предупредить следующий коварный удар со спины, направленный прямиком в затылок третьим стражником, у охотника возможности не было. Время в этот момент как будто остановилось, и лишь притихшая толпа дала Раэлю понять, что ему осталось недолго.

Незаметное колыханье воздуха неподалеку и еле слышный свист отозвались в правом ухе охотника, вновь включив замороженное на короткий миг время. В паре шагов от него, с арбалетным болтом, пробившим насквозь запястье и упершимся пушистым оперением в сплетенную кольчужную вязь, скорчился на полу его противник. Струйки крови, стекающие с раненой руки тонкими ручейками, обагряли каменный пол.

Раэлю казалось, будто он только что заново родился. Словно из него несколько мгновений назад с испаринами пота, скатившихся по вискам коротко подстриженной головы, вышла ненадолго прогуляться обеспокоенная близостью смерти душа.

Его товарищ сидел на том же месте за столом у стены и убирал свой арбалет в чехол. Раэль поблагодарил его коротким кивком.

Перевернутые столы, разбитая вдребезги посуда, сломанные стулья, несколько тел на полу, корчившихся в лужах крови — вот в каком виде предстала таверна перед своим хозяином. Но для Вильяма, потихоньку начинающего сползать спиной по плоской поверхности деревянного шкафчика на каменный пол, проблемы еще не закончились. Деревянная дверь заведения с силой распахнулась и, с грохотом ударившись о стену, чуть не слетела с петель. От удара с потолочных перекрытий деревянного каркаса посыпались хлопья скопившейся за многие годы пыли и копоти. В дверном проеме, из которого брезжили лучи дневного света, касаясь некоторых затемненных уголков заведения, с небольшим отрядом вооруженной стражи появилась до боли знакомая всем физиономия, всем своим видом выказывающая негодование и злобу. Светлые волосы, чуть касающиеся латных блестящих наплечников, и вечно горделивое выражение морщинистого лица мужчины, по виду не так давно переступившего за середину прожитых лет, выдавали в нем человека, принадлежащего к военному сословию.

«Вот и поохотились», — подумал Раэль.

Кажется, неожиданное появление столь важной и уважаемой персоны в таверне произвело должное воздействие на ее посетителей. Гул, стоящий в заведении при появлении полковника Трельдмура, тут же прекратился. Похоже, главная роль в этой пьесе стремительно перешла от Раэля к вновь прибывшему персонажу. В этот момент охотнику внезапно захотелось скрыться за кулисами и, не дожидаясь аплодисментов, покинуть сцену. Тримз, сохраняя невозмутимый вид, стараясь не привлекать внимания, незаметно убрал арбалет под стол. Трельдмур, сделав пару шагов вперед и окинув суровым взглядом помещение, резким, словно порыв ледяного ветра, голосом выкрикнул:

— Лекаря сюда, живо!

Тотчас стражник, стоящий за ним, стремительно развернулся и быстрым шагом вышел на улицу. Подвыпивший люд таверны попытался неспешно последовать за ним и разойтись по домам, так как стало ясно — развлечения на сегодня окончены. Но не тут-то было.

— А, ну-ка, стоять! — вновь прогремел Трельдмур, — никто не покинет место преступления, пока я не получу полных сведений о картине происшествия!

— Что здесь произошло? — голос полковника изменился, при этом нисколько не утратив полноты своего звучания. Теперь он походил на голос, присущий скорее знатному лорду, нежели суровому воителю.

Тишину, воцарившуюся в заведении, нарушали лишь протяжные стоны раненых участников сражения. Вильям боязливо высунул лысую голову из-за барной стойки, напоминающей на тот момент окоп, и, осторожно, как напуганный кот, очутившийся в огромном городе посреди людной улицы, направился к полковнику.

В ходе своего повествования хозяин заведения время от времени указывал пальцем то на одного, то на другого валявшегося на полу участника потасовки и, задержавшись некоторое время на Раэле, продолжил свои жестикуляции. Не обошел перст справедливости и старину Тримза, который в привычной своей манере, осознав, что его, мягко говоря, рассекретили, прошипел себе под нос:

— Тьфу-ты, черт!

Полковник Трельдмур лишь мимоходом, не прерывая доклада Вильяма, кинул на друга Раэля холодный оценивающий взгляд и продолжил внимательно слушать очевидца.

Наконец, вместе с сопровождающим его стражником вошел местный лекарь — невысокий пожилой мужчина с коротенькой бородкой, в маленьких очках, периодически съезжающих на кончик носа. В руках у него была небольшая кожаная сумка с находившимися в ней медикаментами. Каждый, кто вступал на путь врачевания в Сенвилии, помимо прочего, обучался минимальным знаниям целительной магии. Путь этот был действительно труден, но в то же время, необходим и почитаем людьми. Врачи, будучи и алхимиками, и, в какой-то степени, магами, являли собой основной костяк интеллигенции в Сенвилии. Официально признанной религии в империи не существовало, потому такая социальная общность, как церковная епархия, здесь отсутствовала. Люди, несомненно, имели в этом светском государстве определенные верования, но выражали они их в некоем старообрядческом стиле, кто как умел и понимал. Крестьяне, к примеру, воздавали после рождения ребенка хвалы Богине жизни Мерлинии, а воители перед битвой — Файрису. Единственный Бог, поклонение которому в Сенвилии было запрещено, был Найтэлий. И, по большому счету, на запрете сыграли роль политические мотивы, так как Фашхаран пользовался услугами гильдии некромантов и использовал их искусство в войне с Сенвилией.

— Лекарь доставлен, полковник! — отрапортовал стражник.

Трельдмур, как раз дослушав рассказ хозяина таверны, поприветствовал вновь прибывшего.

— Начните вон с того громилы, — указал пальцем полковник на распластавшегося на каменном полу малыша Джорма, вокруг которого постепенно образовывалось алое пятно.

— Конечно, сударь, всенепременно, — коротко ответил лекарь и направился к лежащему на полу человеку, который, по всей видимости, потерял уже довольно приличное количество крови.

— Что ж, Вильям, все понятно, — проговорил полковник, обращаясь к хозяину заведения.

— Всем покинуть трактир! — объявил Трельмдур, — ибо преподавать вам уроки человечности все равно бесполезно, — уже тише, скорее обращась к себе, добавил он.

Раэль, понимая, что это изречение вряд ли относится к нему, пройдя мимо скалящихся, словно свора раненых псов, стражников, направился к столику, где сидел его товарищ.

Склонившийся над малышом Джормом лекарь плавно водил рукой, освещенной ярким зеленым сиянием, над поверхностью ран. Целительное свечение походило на маленькое пламя, своими языками касающееся всех уголков поврежденной поверхности. Магия медленно стягивала рану, будто кто-то невидимый своей бестелесной иглой сшивал разошедшиеся края берегов, разделенные алой рекой, превращая их в единый материк. Лекарь, закрыв глаза, что-то неразборчиво нашептывал себе под нос, и рана на руке затянулась, оставив лишь красноватый шрам.

Опустевший зал заведения теперь предстал в более просторном виде. Металлические подставки, предназначавшиеся под факелы, одиноко висели в томительном ожидании. К вечеру обширная зала таверны озарялась ярким светом, как бы возрождаясь, привносила ощущение уюта в это излюбленное многими простолюдинами местечко.

Полковник Трельдмур, уверенно прошагав через центр помещения, сопровождаемый характерным поскрипыванием креплений латного доспеха, бросил холодный взгляд на травмированных стражников, которые виновато-заискивающе поглядывали на него, боясь проронить хоть слово.

— А вы приготовьтесь к отдыху в карцере. Ваши тяжелые раны быстро заживут в ходе выполнения многочисленных работ на рудниках.

Торм звучно сглотнул и пугливо уставился на своих товарищей. Один из них, опустив голову, устремил взгляд в пол, а тот, что, неудачно поймал арбалетный болт, лишь по-змеиному зашипел, когда лекарь, попытался осмотреть его руку.

Полковник пересек холл таверны и неторопливо уселся напротив охотников. Друзья, в предвкушении долгой и не очень приятной беседы, устроились поудобнее и, изобразив на лицах сосредоточенность, выжидательно уставились на него.

— Вы, как я вижу, переквалифицировались? — мерно постукивая латной перчаткой по столу, произнес полковник, не сводя взора со своих собеседников.

Товарищи недоуменно переглянулись.

— В охотников за головами, конечно же! Ведь вы предпочли охоту на людей выслеживанию живности в окрестных горах и лесах.

— Не совсем так…, — начал было Рэаль, но не успел развернуть мысль и был вынужден слушать изящно выстроенный монолог Трельдмура.

— Так вот, — не показывая виду, что его пытались перебить, продолжил полковник, чуть повысив голос, — видимо, вы забыли, что урегулированием таких вопросов занимается городская стража, и твердо вознамерились тут поохотиться.

— Такое поди забудешь! — ринулся в атаку Тримз, — дело-то оно так было. Сижу я, значит, за столом, выпиваю, никого не трогаю, протираю арбалет. Потом как начнется! Шум, гам! Посуда вдребезги! Все мечами машут! Я с перепугу так резко подскочил… а арбалет возьми, да и хлобысь об стол! А там еще эта стрела была! Будь она неладна!

Раэль, закусив губу, ожидал сейчас от полковника чего угодно, будь то посещение карцера совместно с Тормом и его командой, либо же конфискации имущества, которого у него по большей части и не было, а, может, чем черт не шутит, высылки за пределы города или даже Фросвинда. Хотя, какая там может быть высылка с изолированной планеты?

Мысль Раэля, так и не сумевшая полноценно укорениться и взрасти, была прервана. Полковник Трельдмур откинулся на спинку стула и вынес свой приговор.

— Учитывая текущую ситуацию, я нисколько не сомневаюсь, что никакого урока вы для себя, конечно же, не вынесли. Поэтому, чтобы не отнимать ни ваше, ни мое время и не заниматься никому не нужной писаниной постановлений, вы немедленно возместите сумму починки поломанной мебели господину Вильяму и до следующего такого приключения останетесь на свободе. Вам понятно?

— Несомненно, господин полковник! — бодро ответил за всех Тримз.

— На этом все, — бросил Трельдмур и, чинно поднявшись со своего места, покинул таверну.

Лекарь пожелал всем крепкого здоровья и, поправив указательным пальцем очки, сползшие на кончик носа, последовал примеру ушедшей из заведения стражи.

Охотники молча собрались и, оставив Вильяму, с потерянным видом взиравшему на окружающую его действительность, горсть серебряников за причиненные неудобства, направились за пределы Сенвильского городка.

— А вышло все не так уж и плохо, да? — выйдя из городских ворот навстречу наполовину уже скрывшемуся за горизонтом солнцу, произнес Тримз.

На что Раэль, скептически взглянув на своего друга, ответил:

— Спасибо тебе за помощь, но палить из арбалета по городской страже было довольно рискованно. Я до последнего думал, что проклятый Трельдмур упечет нас куда подальше.

— Что ж, в следующий раз подожду, пока тебя покромсают на маленькие дольки, а лишь потом разряжу арбалет, чтобы не слышать от тебя очередных упреков, — раздосадовано ответил Тримз.

— Да ладно, дружище, не злись, ты все сделал правильно, — извиняющимся тоном произнес Раэль, — а тот парень в ближайшее время точно не сможет держать в руке пивную кружку, — добавил он с усмешкой, вспоминая о потасовке.

— Зато его неповрежденная рука отлично приспособится к работе шахтерской киркой! — ухмыльнулся Тримз.

— В этом я даже не сомневаюсь! — весело ответил Раэль, и друзья, не сдерживаясь, захохотали.

Пасмурные мысли по поводу произошедшего рассеялись. Дальнейший свой путь через заснеженные поля в сторону леса они прошли, сохраняя молчание, думая каждый о своем.

Навстречу им по протоптанной за день усердием множества ног дороге двигались несколько запряженных лошадьми повозок, возвращавшихся в город. Угрюмые стражники с уставшими бледными лицами, верхом на конях, сопровождали одну из телег, накрытую брезентом.

Хвойный лес Фросвинда приоткрыл древесные врата для двух постоянных гостей, пропуская их в свой заснеженный дворец. Высокие ели, гордо устремившие свои макушки в начинающее потихоньку темнеть безоблачное небо, немного покачивались на ветру.

Друзья не спеша продвигались по протоптанной дорожке, пролегающей меж укутанных в снежные одеяния сосен, с каждым шагом приближаясь к чаще леса. Возвышающиеся по бокам от дороги деревья, образовывали древесный коридор. Чем дальше товарищи углублялись в лес, тем уже становилась тропа, и тем меньше редкого света, падающего на землю, пропускали длинные ветви деревьев, дотягивающиеся изогнутыми пальцами до своих соседей.

— Что-то тихо совсем. И куда все птицы подевались? — прервал длительное молчание Тримз.

— И животных нет. Ни единого следа, — согласился Раэль.

— Может, конечно, зайцы перекочевали куда поглубже, но это совершенно на них непохоже. Коры и тут хватает вдоволь. Странно все это, — добавил Тримз.

— Да уж, но отсутствия птиц это все равно не объясняет, — подытожил его товарищ.

Одинокая лесная тропа, остановившись у порога в чащу, замерла и продолжила свой путь южнее, в сторону шахт. Друзья же свернули на запад, по направлению в самую древесную гущу. Бездорожье было прикрыто массивными зарослями заснеженного можжевельника.

— Все как-то уж слишком спокойно, — с ноткой озабоченности в голосе проговорил Тримз, медленно проделывая колею в нетронутом до сего момента снегу.

Раэль вдруг остановился и, хлопнув друга по плечу, приложил палец к губам. Пытаясь уловить в порывах ветра искомый инородный звук, он стоял, не шелохнувшись, и внимательно вслушивался в молчание природного естества.

— Может, показалось, — начал было Тримз, но вдруг, словно в ответ, раздался треск промерзших веток, звук которого услужливо донес до охотников ветер. С каждой секундой звучание становилось все отчетливее, словно нечто огромное со скоростью неслось напролом сквозь заросли можжевельника, не разбирая дороги, с хрустом продавливая под собой снег.

— Олень? — вопросительно взглянув на своего товарища, промолвил Раэль.

— Не похоже, — расчехляя арбалет, ответил ему Тримз.

Надвигающийся шум, сопровождавшийся громким сопением, нарастал, а источник шума был уже совсем близко. Разглядеть его среди густой стены елок и можжевельника было крайне затруднительно. Арбалетный болт удобно расположился в предназначенном для него ложе, а еловая стрела, указывая наконечником в близлежащие заросли, мягко опустилась в желоб лука.

Непрошенный гость не заставил себя долго ждать. Ближайшие ветви деревьев вздрогнули, а хлопья снега, словно снаряды осадной катапульты, слетели прочь, создав на миг снежную завесу, за которой возникло рыло нарушителя спокойствия. Фросвиндский вепрь, скорее, пребывая в панике, нежели с обыкновенной ему воинственностью, несся на охотников. Здоровая туша, облаченная в темную шкуру, вооруженная изогнутыми белыми клыками, не сбавляя скорости, рыхлила мощными копытами снежный покров на своем пути.

Недолго думая, товарищи пустили в полет свои снаряды. Сначала арбалетный болт, а затем и стрела с легкостью впились в бока туши. Обезумевшее животное, взвизгнув от боли, сменило траекторию и рвануло в другом направлении. Товарищи немедля сделали еще один залп вслед раненому зверю. Стрела Раэля, спустившаяся с тетивы первой, вошла в снежный покров буквально в сантиметре от сделавшего очередной виток в своем движении вепря. Зато Тримз послал дротик прямиком в цель. Вепрь, получив очередное ранение, уже с тремя торчащими из шкуры оперениями стрел, повизгивая, скрылся в сплетениях можжевельника.

— И что все это значит, черт возьми? — раздосадовано воскликнул Тримз.

— Нам продали не те стрелы.

— Да уж, это точно! Его даже не взяли два моих выстрела, а я, кстати, бил удлиненными болтами! Ты представь, если бы эта туша ринулась на нас?! — возмутился его товарищ.

— Даже думать об этом не хочу, — тихо ответил Раэль, — можно было бы проследовать за ним и все же стянуть с негодника шкуру, хотя мы, конечно, ее здорово подпортили.

— Да ну к черту эту бестию, я не удивлюсь, если она еще жива и уже придумывает план, как с нами разобраться, — бросил в ответ Тримз, — предлагаю направиться западнее и разузнать, что тут творится.

Раэль, одобряя идею товарища, первым направился по протоптанной вепрем колее вглубь леса. Тримз же, сперва достав из-за пазухи флягу с фроствейном, сделал изрядный глоток и звучно выдохнул, затем, шмыгнув своим вечно красноватым носом, проследовал за напарником.

Вечер, так долго ожидавший своего часа, наконец, постучался в дверь. Темнота уже почти поглотила дневной свет, а солнце где-то на западном краю горизонта плавно опускалось в лоно своей матери Вселенной, меняясь местами с аэлирией[2]. Но друзья, пробирающиеся сквозь чащу леса, не могли заметить происходящих цикличных перемен, создаваемых природой, так как в этом месте всегда царила ночь.

— Может, это стая снежных тигров повергла нашего приятеля в такую панику? — промолвил шедший за своим товарищем Тримз.

— И эта же стая тигров навела порядок среди остальных обитателей леса? — произнес Раэль.

— Пффф, — презрительно фыркнул охотник, — может, мастер поязвить подскажет, что тут все-таки происходит на самом деле?

— Я бы с радостью, — уже серьезнее ответил ему товарищ, — но в голову ничего не приходит. Хотя, может, это Себэстьян отстраивает очередную лесопилку где-то неподалеку и разогняет всю живность в округе.

— Не вяжется. Неужто они и всех птиц перестреляли, только чтоб бедняжки не обложили, в прямом смысле слова, его бравых головорезов? — отшутился Тримз.

Раэль недовольно цокнул языком в ответ на каламбур товарища. Увы, их словесной баталии не было даровано длительного существования, так как проложенная не так давно ретировавшимся вепрем витиеватая тропа вывела друзей на небольшую поляну.

Забредших в лесную глушь товарищей застала уже успевшая полноправно вступить в свои небесные владения яркая аэлирия. Ее мягкий свет рассеял мрак наступающей ночи и озарил окружающий путников пейзаж. Картина, явившаяся на поляне, заставила охотников прекратить разгоревшуюся дискуссию. Стайка воронов преспокойно трапезничала развороченными останками снежных тигров, разбросанными на снегу.

— Демон меня забери! Ты только глянь, — с отвращением воскликнул Тримз, спугнув оторванных от трапезы, злобно каркающих птиц

Раэль медленно перемещался по поляне между останками, осматривая искореженные тела животных. Рваные раны на их теле и куски разодранной плоти свидетельствовали о небывалой мощи, присущей существу, способному нанести такие увечья.

— Это не человек, и не животное. Точнее, может, это и животное, но я о таком точно ничего не знаю, — мрачно подытожил охотник.

— Теперь хотя бы понятно, что вызвало панический страх у того вепря. Убираться надо отсюда, и поскорее, тем более, что дело к ночи, — пробормотал Тримз и, снарядив свой арбалет болтом, попросил товарища зажечь факел, припрятанный в подкладке шубы.

Раэль, достав из-за пазухи маленький флакончик с непонятной мутной жидкостью, откупорил его и аккуратно вылил несколько капель на верхушку факела. Через мгновение навершие заискрилось, и яркое пламя, охватившее его, осветило близлежащую возле друзей местность, которую не в силах был проявить свет аэлирии. Да уж, творение алхимиков действительно было крайне полезной в обиходе вещью.

Друзья начали возвращаться по своим следам обратно. Раэль шел впереди, освещая ряды многочисленных елей, окружающих путников, а Тримз, держа арбалет наготове, следовал за ним по пятам, прислушиваясь к каждому шороху. И без того темная чаща в ночное время удваивала свой мрак, рождая в свете факела жутковатые картины, в особенности, для людей, не обделенных долей фантазии. На фоне усилившегося, проникающего сквозь лесной массив завывающего ветра все это действительно угнетало и нагоняло страх.

— Ночная охота — это так здорово! Особенно, когда не ты охотишься, а на тебя, — не выдержав длительного молчания, выдал Тримз.

— Не болтай, — буркнул Рэль в ответ, не оборачиваясь.

Выходя из чащи леса обратно на тропу, которую уже начинало заметать снегом, друзья услышали с северной части леса вой, отдаленно напоминающий волчий. Пронзительный, хриплый, наполненный яростью, он предупреждал товарищей о надвигающейся опасности.

— Да, чтоб их всех! Это оно к нам обращается, что ли? — выпалил Тримз.

— Ускоримся, — бросил в ответ Раэль, и напарники, прибавили шагу.

— Может, в обход? Нет, конечно, я не боюсь, но просто неохота оказаться на месте тех котят, — заметно нервничая, пропыхтел его товарищ, быстрыми шагами меряя наполовину засыпанную ночным снегом колею.

— Боюсь, не выйдет, дружище, замело все. Пока будем ковырять себе новую дорогу, шанс встретиться с нашим лесным гостем увеличится, — с ноткой беспокойства в голосе ответил Раэль. Пока товарищи продвигались по лесному коридору в сторону города, воя более не доносилось.

Вдруг, на половине пройденного пути, они остановились, как вкопанные — дикий рев и почти сразу же последовавший за ним сдавленный крик человека прорвались сквозь свист ветра. Вот теперь страх, так долго подкрадывающийся к своим жертвам, поразил их в самое сердце. Но охотничьи инстинкты взяли вверх над пытающейся одержать победу паникой.

— Бегом, — бросил Раэль и, зажав факел в одной руке, а второй на бегу доставая свой стальной лук, устремился на звук.

Тримз, поудобнее перехватив арбалет, побежал за другом. Холодный ночной ветер дул изо всех сил, пытаясь остановить устремившихся ему навстречу людей своими ледяными порывами. Напоминая в этот момент не чурающегося победы любой ценой воина, он швырял поднятый с земли снег в лица своим противникам, словно песок, до этого припрятанный в зажатой за спиной руке. Трудно было сказать, сколько времени продолжался этот забег, но для друзей он, наверняка, приобрел характер бесконечности. Адреналин, бурлящий в крови, подгонял, и в то же время вызывал нетерпение. Раэль, пробегая очередной отрезок пути, вдруг резко остановился, а его друг еле успел затормозить, почти врезавшись в напарника.

— Ты чего? — недоуменно спросил у него Тримз.

В мыслях Раэля, сумбурно метавшихся в голове, возникала картина. Невидимый сигнал, интуитивно распознанный и брошенный в кладовую памяти, указал ему на заснеженную дорогу и следы. Он молча развернулся и, обойдя удивленно уставившегося на него друга, принялся внимательно осматривать местность перед собой. И, пройдя еще шагов двадцать, воскликнул, — сюда!

Тримз тут же метнулся к тому месту, где стоял напарник, и в свете факела увидел множество следов, по виду принадлежавших человеку, уходящих от протоптанной колеи в сторону лесной стены.

— Похоже, нам сюда, — промолвил Раэль.

— Тогда пошли, — твердо ответил ему товарищ.

Друзья след в след пробирались по оставленным неизвестным путником отпечаткам сапог на снегу через сосновые изгороди, выстроенные рядами друг за другом. Раэль, что-то заприметив в сгустившемся мраке неподалеку, отточенным движением бросил зажженный факел перед собой. Мгновенно вытянув из колчана за спиной стрелу, он положил ее на тетиву и подтянул оперение к плечу. Тримз, открывая себе необходимое пространство для стрельбы, отпрыгнул в сторону и присел на одно колено.

Неподвижное тело лежало под сосной, едва различимое в свете, отбрасываемом пламенем факела. Немного выждав, Раэль стал медленно продвигаться вперед, удерживая тетиву в натянутом положении, готовый в любой момент спустить ее. Подойдя ближе, охотник сумел разглядеть безжизненное тело. Широко открытые глаза мужчины, лежавшего перед ним, были преисполнены ужаса. Глубокая рана растянулась от шеи до живота, обнажив внутренности несчастного. Рядом валялся мешок и разбросанная рыба.

— Что там? — ускорив шаг, окликнул своего товарища Тримз, оглядываясь по сторонам и не опуская арбалет.

— Это тварь порвала Грота, — глухо промолвил Раэль, склонившись над телом рыбака.

— Что? Да какого?.. — выругался его друг, увидевший последствия жестокой расправы, — как же он так, черт возьми!

— Если бы не старина Грот, эта участь ожидала бы нас, — мрачно рассудил Раэль, обходя место происшествия.

Тримз, достав флягу из мехового кармана, сделал два больших глотка и, присев рядом с телом рыбака, опустил ему веки.

— Посмотри, какие следы оставило это чудовище. Четвероногое, лапы раза в два больше, чем у взрослого медведя. Когти..., — внимательно осмотрев след, после короткой паузы, Раэль продолжил, — походят на изогнутые ножи. Такое на Фросвинде я вижу впервые.

— Откуда эта чертовщина взялась у нас?!

— Кто знает, может, происки некромантов или отсиделась эта нечисть в какой-нибудь уютной пещерке…, — ответил охотник и вдруг, сощурив глаза, будто вспомнив что-то важное, произнес, — пещера.

— Что? — недоуменно уставился на него Тримз, — о чем ты?

Раэль, подойдя к другу, взял у него из рук флягу и, сделав три больших глотка, продолжил, — пещера, точнее шахта, помнишь разговор этих трех болванов в таверне?

— Тьфу-ты, черт! — выпалил Тримз, — получается, наша треклятая стража все знала? И эти вельможи, Трельдмур с губернатором, будь они неладны?

— Получается, так, — с горечью ответил ему товарищ, — видимо, не хотели раздувать панику.

— И это называется не раздувать панику?! — взорвался охотник, махнув рукой в сторону бездыханного тела рыбака.

— Черта с два так будет! Мы сейчас же направимся в гости к самому губернатору и поведаем о необходимости хоть изредка, молния его порази, раздувать панику! А затем, — продолжал бушевать уже порядком разгорячившийся Тримз, — мы отыщем эту тварь и засунем ее обратно, в самые недра земли!

Раэль, повернувшись, к своему другу, хмуро взглянул на него и тихо произнес, — сначала отправимся к Трельдмуру и сообщим о смерти Грота, чтобы стражники убрали тело, пока его не растащили вороны.

— Да, ты прав, — слегка остыв от пронизанного холодом изречения друга, пробормотал Тримз.

Ночь, вдоволь насытившаяся событиями прошедшего дня, спокойно плыла по уготовленному для нее Вселенной течению. Друзья тем временем, не проронив ни слова, двигались по засыпанной снегом тропе к городу.

[1] Божество заката, ночи и упадка.

[2] Звезда, схожая по размерам с луной, но покрытая острыми шипами, коими являлись многочисленные высокие скалы на ее поверхности.