Глава 4. Оранжерея

20.

Глава 4.

Оранжерея

Рассуждая, таким образом, девушка не заметила, куда её занесло на самом деле и очнулась от своих мыслей только тогда, когда оказалась перед большими стеклянными дверьми, которых она не видела до тех пор, пока буквально не упёрлась в них носом. Слегка опешив от неожиданности, Анджелика отступила на шаг и вгляделась в то, что было за этими дверьми. Больше всего это напоминало зимний сад, но какой сад! Да, он был огромен, да он утопал в густой нежной зелени похожей на майскую зелень, но это было не главное. Самым прекрасным было то, что этот сад был весь покрыт

самыми разнообразными цветами! Цветы были повсюду — они росли снизу, высовывались из листвы, свисали сверху, разве что не летали. Анджелике сразу захотелось туда в это цветочное безумие, и она толкнула стеклянную дверь.

В нос ударил такой свежий и такой пьянящий аромат зелени, травы и цветов, что голова закружилась, а дыханье замерло на вдохе, не желая выпускать из лёгких всю эту прелесть! Анджелика зажмурила глаза от удовольствия, потом открыла их, расправила прозрачные крылышки и полетела!

Ласковый, ветерок подхватил её и понёс туда, к цветам, которые с ангельским пением раскрывались ей навстречу. Это было неописуемо! Полёт

доставлял ни с чем несравнимое наслаждение. Анджелика выписывала в воздухе замысловатые узоры и жужжала от удовольствия!

(Жужжала? Как?) Но задумываться над этим не хотелось, а хотелось летать и летать! Но вот цветы уже близко. Так какой из них? Кстати все до одного были совершенно незнакомы, но невероятно красивы и пахли умопомрачительно! Анджелика решила не выбирать и опустилась на слегка отогнутый лепесток огромного розового цветка. Он напоминал бархатный тюльпан, но рос на каком-то вьющимся стебле. Внутри цветка не было привычных тычинок и пестиков. Он представлял собой ровную, гладкую изнутри, чашу, на треть, заполненную прозрачным розовым желе. Анджелика вошла внутрь цветка и зачерпнула это желе сложенными горстью ладонями. Не думая о последствиях, она отведала этой непонятной субстанции и поняла, что ничего вкуснее не пробовала в жизни! Жаль не во что её набрать, чтобы взять с собой, но ничего, она сюда ещё вернётся!

Крылышки затрепетали, девушка вылетела из цветка и тут же направилась к другому. Этот цветок был похож на розу, но стебель у него оказался толстый, полупрозрачный, без шипов, а сам цветок сидел в пышном воротнике из листьев. Выбрав в качестве посадочной площадки лист, Анджелика приземлилась и подошла к цветку. Он тоже источал приятный и несколько пьянящий аромат, но нектар был спрятан, где-то глубоко между

21.

лепестков, и девушка уже совсем собралась сунуть туда руку, как вдруг из недр цветка вынырнуло нечто. Это нечто было похоже на желтый, полосатый меховой мяч вытянутой формы, с заострённым кончиком. Но вот этот "мяч" повернулся, смерил гостью большими фасеточными глазами, расправил прозрачные крылья и отбыл в неизвестном направлении, деловито при этом жужжа. Пчела! Но какая пчела! Размером с собаку.

(Или это я теперь размером со стрекозу?)

Анджелике расхотелось исследовать этот цветок, и она просто решила повнимательнее оглядеться вокруг. Да, она была тут не одна. Цветочный мир был наполнен жителями. Порхали бабочки, жужжали пчёлы, сновали туда-сюда вороватые осы, деловито гудели шмели. И вся эта компания была размеров… подстать той первой пчеле. Анджелика призадумалась. (А я здесь кто?) Она тревожно оглядела свои руки и ноги. Вроде всё человеческое и в надлежащем количестве. (А шубка?) Шубки не было, полотенца тоже. Она снова была совершенно голенькой, но это её почему-то абсолютно не тревожило. (А крылья?) Да, за спиной были самые настоящие крылышки. Анджелика их не видела, но откуда-то знала, что они прозрачные, их две пары и она почему-то умела ими управлять. Вот и сейчас она уверенно взлетела и направилась в зелёные заросли, искусно лавируя между покрытыми цветами растениями. Внутри этих джунглей царил полумрак. И здесь повсюду обитали жители — пешеходы. Вечно занятые муравьи маршировали по веткам, полупрозрачные тли сидели на листьях, разноцветные жуки выясняли отношения при помощи мощных лап и ветвистых рогов. Вот, откуда-то сверху спустилась на паутинке гусеница. Сделала петлю и проворно полезла обратно. Фрр-рр! — пролетело что-то мимо Анджелики, чуть не задев её мощными крыльями. Вглядевшись, девушка узнала в этом существе богомола размером с верблюда, и ей стало не по себе. Она так засмотрелась на эту опасность, что чуть было, не попала в другую — на её пути, натянутая между веток, красовалась великолепная паутина. Её хозяин, размером с откормленную свинью, прятался под листьями и ждал.

(Не меня!) Подумала Анджелика весело. (Меня ты не получишь, потому, что я умное высшее существо, а не безмозглая муха!) И она, довольная этой мыслью, спикировала на большой, гладкий лист, к которому тут же прилипла!

Первоначально это её совершенно не испугало, даже немного позабавило. Она подёргала одну ногу, потом другую — бесполезно, ступни крепко приклеились к поверхности листа, равномерно смазанной каким-то прозрачным составом. Анджелика попробовала присесть и резко оттолкнуться, но в результате только раскачала лист, который так и заходил под её ногами вверх и вниз. Получились качели, на которых качаться было и чудно, и забавно!

22.

Но тут вся весёлость девушки улетучилась в один миг. Из сочленения листьев, там, где они сходятся со стволом, показалось нечто. Точнее некто, потому что это было живое и, несомненно, хищное существо. Величиной существо было с лошадь и даже формой тела и головы напоминало это животное, но на этом сходство заканчивалось. Оно неторопливо шло на шести ногах, растущих из туловища в стороны, как это положено у насекомых. Ещё две конечности торчали вперёд по обеим сторонам головы наподобие рук, но оканчивались рачьими или скорпионьими клешнями. Сама голова напоминала лошадиную, даже имела что-то наподобие стоячей гривы, но глаз было не два, а несколько, и были они лишёнными век, красными и немигающими. Но самым страшным в этой голове были её челюсти. Морда существа оканчивалась могучими жвалами, как у саранчи, и были эти жвала

блестящими, чёрными с красными кончиками. Они постоянно открывались и закрывались, негромко при этом щёлкая.

Всё это Анджелика разглядела за какую-то секунду, потому что в следующую секунду существо как-то уж совсем по лошадиному заржало, вскинулось на дыбы и бросилось к девушке. Клей, покрывающий лист, совершенно ему в этом не мешал.

Анджелика взвизгнула, задёргалась и бешено заработала крылышками! Ещё рывок и она свободна! Клешни и челюсти схватили пустоту, девушка взмыла в воздух и… тут же влипла всеми крылышками в нависающий сверху лист, который тоже был вымазан клейким веществом.

Чудовище, казалось, совершенно не удивилось такому обороту дела. Оно снова встало на дыбы и попробовало достать свою жертву клешнёй. Но это у него не получалось. Клешни щёлкали в каких-то сантиметрах от болтающихся в воздухе ног Анджелики, которая делала невероятные усилия, пытаясь оторвать, намертво прилипшие крылышки. Но тут монстр решил переменить тактику. Опустившись на все шесть лап, он явно готовился к прыжку. Анджелика уже выбилась из сил и только смотрела, бессильно свисая, как её враг припадает к листу и как бы примеривается, поглядывая на неё без всякого выражения.

— И-и-йо-а-йа-у-ууу! — Завопил вдруг над ухом чей-то высокий, пронзительный голос.

Прямо на монстра летел, подвешенный на тонкую серебряную нить, какой-то розовый шар, размером с большой мяч — ослик на котором любят прыгать по ровной поверхности дети. Шар держался за нить одной рукой (!), а в другой у него был зажат, внушительных размеров, сверкающий меч!

Бац! Меч с размаху опустился на голову монстра, отчего тот потерял равновесие, завалился набок и похоже… сам прилип к листу! Шар, между тем, пролетел ещё пару раз мимо Анджелики и наконец, зацепился за её лист ногой, обутой в новенький кроссовок фирмы "Рибок". Сунув меч под мышку,

23.

незнакомец попытался отодрать прилипшие крылышки, но тщетно, они были приклеены намертво.

— Э-эх! — Сокрушённо воскликнул неведомый спаситель и оглянулся на поднимающегося на ноги монстра. — Зажмурься! — Крикнул он, и только Анджелика послушалась, раздался свист, жгучая боль пронзила всё тело девушки и она упала, подхваченная крепкой маленькой рукой, понимая, что

крыльев у неё больше нет...

Между тем, коротышка похожий на шар, дел куда-то свой меч, оттолкнулся от края листа и, держа под мышкой, впавшую в полуобморочное состояние Анджелику, полетел на своей паутинке через проём в листьях к видневшемуся впереди кусту. В это время, пришедший в себя монстр, решил пуститься в погоню за своей ускользающей жертвой. Обнаружив невиданную прыть, он рванулся от листа к листу, от ветки к ветке и вскоре нагнал беглецов. Но коротышка сумел избежать его клешней, и они только щёлкнули над ухом Анджелики. Тогда чудовище прыгнуло куда-то вверх и вдруг натянутая, как струна паутинка оборвалась, и беглецы стремительно полетели вниз.

(Это всё, на сей раз уж точно всё!) — Думала Анджелика, пока они перекувыркивались и ударялись о ветки и листья. Но тут их "поймал" огромный белый цветок с нежными бархатными лепестками. Девушка ухнула в ароматную прохладную подушку лепестков, а рядом с громким чваком приземлился её спаситель.

Анджелика села и, несмотря на сильную боль в спине, порадовалась своему неожиданному избавлению. Её спутник, однако, похоже, не разделял радостного настроения и тревожно всматривался в листву у них над головами.

— Плохо! До чего плохо! — Затараторил он, смешно заламывая маленькие ручки. — Эта тварь сейчас будет здесь и нам крышка! Что же делать!? Что же делать!? — Он забегал по цветку, осматриваясь и даже принюхиваясь. Наконец он остановился и воскликнул. — Придётся рискнуть! Ты мне доверяешь?

Анджелика не знала, что и ответить на этот совершенно неожиданный вопрос, но ответ, по-видимому, и не требовался. Коротышка прыгнул к ней и крепко обнял своими маленькими ручками. У девушки тут же закружилась голова, как во время катания на русских горках, все внутренности провалились в какую-то бездну и свет померк в её глазах. Когда она снова обрела способность видеть и чувствовать, оказалось, что она сидит на знакомом пушистом ковре в коридоре перед закрытыми стеклянными дверьми и бестолково хлопает ресницами.

Рядом валялись её полотенце и шубка, а в двух шагах стоял тот, кто спас её от жуткого чудовища и таращился во все свои огромные выпуклые глаза.

24.

— Какая ты красивая! — Произнёс он с неподдельным восхищением, не думая отворачиваться.

Анджелика поспешно нырнула в шубку и только тут, наконец, разглядела своего спасителя. Да, поглядеть, скажем, прямо, было на что! Ростом незнакомец едва доходил ей до пояса, но в ширину… Он и вправду был похож на шар, нет скорее на гигантскую розовую картофелину. (Он, что состоит из одной головы?) Как ни чудно это было предположить, но такое объяснение напрашивалось само собой. Незнакомец и в самом деле так выглядел. Туловища у него не было совершенно или оно составляло с головой единое целое. Шея отсутствовала, талия тоже. Не было также и подбородка. Зато нос был налицо и весьма выдающийся — размером с небольшую дыню и такой же формы. К тому же незнакомец умел им уморительно шевелить, когда разговаривал, и оттого его физиономия имела весьма комичное выражение. Глаза были большие, как блюдца, такие же круглые, выпуклые и какого-то неопределённого цвета. Точнее, этот цвет менялся, то ли в зависимости от настроения, то ли от освещения, превращаясь из восторженно-синего в угрожающий чёрно-красный. Рот незнакомца был под стать его носу — большой, похожий на вырез в арбузе,

едва не делящий своего обладателя на две половинки, когда он улыбался, но способный вдруг делаться маленьким и прятаться под носом, когда он пугался или был озадачен. Брови были самыми обыкновенными, но сидели высоко, чуть не на самой макушке, в которую переходил широкий треугольный лоб. Это придавало незнакомцу постоянный радостно— удивлённый вид. Редкие волосики, совсем не скрывающие лысину, заменяли этому существу шевелюру, что впрочем, казалось вполне уместным при такой внешности. Ушки маленькие, вполне человеческие, располагались на тех местах, где положено было быть плечам. Он твёрдо стоял на коротких ножках, обутых в уже замеченные Анджеликой кроссовки, а одет был в невероятного фасона джинсы, держащиеся каким-то чудом на круглом животе и в подобие рубашки, которая в вороте была не намного уже, чем в поясе. Руки его, тоже короткие, едва сходились на животе, так что ему приходилось слегка разворачиваться боком для того, чтобы взять что-нибудь.

(Мультяшка какая-то!) — Подумала Анджелика, разглядывая своего спасителя с искренним изумлением. А тот, по своему истолковав её взгляд, заговорил высокопарным тоном, обращаясь к сидящей на полу девушке, как будто перед ним стояла важная придворная дама:

— Я вижу, вы восхищены моей внешностью, о прекрасная принцесса Анджелика! Позвольте представиться — Фигарио Фиголини Фиглориус — дворецкий, мажордом и главный помощник хозяина этого замка, великого чародея и волшебника… впрочем, он сам хотел бы вам представиться при следующей встрече. К сожалению, Хозяин не может сейчас сам

25.

сопровождать вас, как это ему хотелось бы. Его отвлекли неотложные дела. Но я буду счастлив, оказать любую услугу и предупредить все желания нашей очаровательной гостьи! — И он отвесил почтительнейший поклон, шаркнув ножкой и делая взмахи рукой, будто в ней была зажата шляпа.

Анджелика припомнила строки из той записки, оставленной на столе:

"В крайнем случае, пришлю Вам своего помощника, но предупреждаю, что он существо экстравагантное и ненадёжное."

(То, что это самое экстравагантное существо из всех, что я видела в жизни, это факт, но насчёт надёжности… А кто спас меня только что

из клешней той жуткой твари? Уж куда ещё больше надёжности!) — Подумала девушка, а вслух сказала:

— Позвольте искренне поблагодарить Вас, уважаемый Фиглопиус за моё спасение! Если бы не Ваша доблесть и отвага, меня бы ожидала страшная и мучительная смерть...

— Фиг! — Перебил её новый знакомый. — Для друзей, просто Фиг! И вот что, давай на "ты". Я же вижу, что ты, принцесса, не из жеманниц, а девчонка, что надо, так зачем все эти церемонии? Кстати насчёт мучительной смерти можешь не беспокоиться: пауконь убивает свою жертву мгновенно, яд у него мощнейший и ты бы долго не мучилась!

Слегка сбитая с толку такой переменой в обращении, Анджелика, тем не менее, пролепетала:

— Хорошо. Но, всё равно, спасибо, э-э… Фиг!

— Не за что! — Беспечно отозвался тот. — Хорошо, что я успел вовремя, а то ведь за тобой не угонишься. Я ведь поначалу думал, что ты в библиотеке. А потом, когда понял, что тебя там нет, смотрю — ты вылетаешь из "Галереи пяти чувств" и прямо в "СТОЛЕТИЕ"! Я за тобой чуть-чуть не успел, ну и застрял там, понимаешь?

Анджелика кивнула.

— А где ты провела столетие? — Спросил Фиг.

— Простояла статуэткой на комоде в спальне своих пра-пра-бабушки и пра-пра-дедушки, — был ответ, — а ты?

— О! Я много путешествовал и побывал в таких краях, что так сразу и не расскажешь. Натерпелся там всякого! Зато много узнал. Теперь меня называют одним из самых знающих в мире. Как чуть что неясное, так сразу говорят — "Фиг знает!" А последний десяток лет прожил в доме одной козы. Вот было времечко!

Фиг замолчал, вздохнул и глаза его печально затуманились. Видимо он вспоминал проведённое у козы счастливое времечко.

— У какой козы? — Спросила Анджелика, которая не поняла его последней фразы.

— У самой настоящей козы! Можно даже сказать у Козы с большой буквы! Я как-нибудь тебе потом расскажу. Да, вот кстати взгляни.

26.

И он протянул ей фотографию. На этом снимке была изображена странная компания. В центре, опираясь на крыло белоснежного автомобиля, на задних копытах стояла белая коза и улыбалась. На козе был золотой ошейник с брильянтами, в ушах красовались серёжки, а на вымени был надет какой— то, шитый узорами чехол, по своей конструкции напоминающий бюстгальтер. В правой… руке (впрочем, вместо человеческой кисти у этой руки было всё же раздвоенное козье копыто), она держала свежий кочан капусты, как будто это был цветок. Справа от козы стоял Фиг в такой же одежде, какая на нём была сейчас, а слева бык чёрной масти со слегка испуганной физиономией, такой огромный, что не помещался в кадр.

— Жаль Волка здесь нет, — сказал Фиг забирая у удивлённой Анджелики фотографию, — а нет его потому, что он как раз тогда нас фотографировал.

Фиг снова печально вздохнул и вдруг заговорил стихами:

Ты помнишь, Коза, наши лучшие дни,

Когда мы с тобою бывали в ударе!

Волшебного леса ожившие пни

И Фига летящего на самоваре!

Ты помнишь, Козаура, как мы с тобой

Бесстрашно свою защищали капусту.

И храбро давали Волкании бой,

Летали и плавали быстро и шустро...

С точки зрения Анджелики, стихи были так себе, но голос Фига, при последних словах, дрогнул, казалось, он сейчас расплачется. Но он тут же овладел собой, улыбнулся и сказал, глядя на снимок:

— Ничего, Козаура, ещё встретимся, я ведь обещал вернуться. А ведь ты на неё похожа, принцесса!

Девушка не знала, как к этому сравнению отнестись, поэтому она решила спросить Фига о другом.

— Ты говорил про "Галерею пяти чувств"— это что, та дверь от э-э… моей спальни сразу налево?

— Она самая, а что, понравилось?

— Да как тебе сказать...

Анджелика невольно поёжилась, вспомнив своё приключение в этой галерее.

— Я знал, что тебе понравится! — Воскликнул Фиг, который по-своему истолковал её жест. — Там всем нравится, надо только не слишком поддаваться нахлынувшим чувствам, а то они могут далеко завести!

— Да, это уж точно. — Пробормотала Анджелика, а Фиг между тем продолжал:

27.

— Хранящиеся там произведения созданы великими мастерами и призваны не просто изображать пять чувств — они вызывают их реальные образы.

Ты обратила внимание, что сова с биноклем, как живая, а из бронзового радио звучат мелодии и можно послушать новости, хотя понимаешь, что

на самом деле нет ни звука? А какая там капуста! Я и сейчас чувствую её аромат. А тарелка с сосисками… А статуя Фигушки из розового мрамора!..

— Подожди, подожди, ты о чём? — Перебила его Анджелика. — Какая ещё капуста с сосисками? Я там видела совсем другое!

— Ах, да! — Фиг звонко хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл, ведь в этой галерее каждый видит то, что больше соответствует его натуре. Значит, ты не видела то, что видел я. А что ты там видела?

— Ну-у, орла, розовый куст, арфу, фрукты в вазочке и… В общем, это не важно!

— Понимаю. — Фиг на секунду задумался. — Значит, не зря ты вылетела оттуда, как ошпаренная.

Анджелике расхотелось продолжать разговор о "Галерее пяти чувств" и она спросила:

— А там, в саду, я была маленькой или большой?

Фиг хмыкнул, поглядев на неё с лёгкой насмешкой.

— Размеры! — Воскликнул он. — Типичный человеческий стереотип мышления. Какая разница? Если хочешь знать, то на этот вопрос нет ответа. Сад, на краю которого ты побывала, простирается на многие — многие дни пути, а с точки зрения его обитателей он бесконечен. И, тем не менее, в замке

он занимает сравнительно небольшой зал.

— А кем я там была? Стрекозой или эльфом?

— Самой собой! Только собой, соответствующей этому месту. Но для удобства можешь считать, что была эльфом, феей или чем— то в этом роде.

— А ты?

— Я везде и всегда одинаков. Могу немного изменяться в размерах, ну там цвет могу поменять, или что-нибудь в этом духе, могу притвориться кем-то, так, что не сразу узнаешь, но всё равно остаюсь таким, каков я есть. Такова моя природа!

— А какова твоя природа?

— Давай потом об этом, а? Сейчас моя природа жутко проголодалась, и я думаю твоя тоже.

Анджелика прислушалась к себе и поняла, что он совершенно прав. И всё же её волновала ещё какая-то мысль.

— До чего же жаль моих крыльев! — Произнесла она, поводя лопатками, которые уже совершенно не болели.

— Войди туда снова, и они появятся.

— Ну, уж нет! — Ответила девушка, которой вспомнился пауконь. — А ты хорошо владеешь мечом!

28.

— Ха! Поживёшь с Козой, научишься. Да, кстати!

И он извлёк откуда-то меч, подошёл к рыцарскому доспеху, стоявшему в нише, и с поклоном протянул оружие в его направлении рукояткой вперёд. Стальной шлем слегка кивнул, ржаво скрипнув, железная рука взяла меч и поставила его перед собой, уткнув концом в пол, а рукоять прижала к нагруднику.

— А теперь пошли. — Сказал Фиг, проделав эту церемонию.

Анджелика не возражала. При взгляде на застывший в неподвижности доспех она испытала тот же страх, что и при виде статуи, призванной изображать осязание, в "Галерее пяти чувств". Правда, теперь у неё был спутник. Смешной, нелепый, но забавный и уже доказавший, что может её защитить. Они шли по коридору обратно в сторону спальни, где она впервые очнулась после своего прибытия в замок, как вдруг Анджелика остановилась, как вкопанная, напротив мощной дубовой двери, усеянной металлическими заклёпками. Раньше она эту дверь не заметила, скорее всего, проскочила мимо, когда шла в задумчивости к саду цветов. Надпись на двери гласила —

"Валькирия". Заметив, что она рассматривает, Фиг посерьёзнел, занервничал и попробовал потянуть девушку дальше за собой.

— Ну, пойдём же, — говорил он, беря её за руку, — это может подождать, давай сначала хотя бы пообедаем.

— Я хочу туда войти. — Упрямо заявила Анджелика, которая не вполне понимала, почему она этого хочет.

— Знаю, что хочешь. Двери имеют свойство призывать, но это не значит, что на каждый зов нужно откликаться! Кстати, неизвестно, куда ты попадёшь за этой дверью. Я, например, там никогда не был. А причина проста — дверь открывается только девственницам, к числу которых я не имею чести принадлежать!

И он поглядел на Анджелику с выражением некоторой надежды. Но девушка улыбнулась и нажала на чёрную металлическую ручку. Дверь со скрипом отворилась, и юная валькирия шагнула за порог. Вслед за ней засеменил слегка разочарованный Фиг, негромко бормоча себе под нос:

— Надо же! А ведь такая красивая и возраст как раз...

* * *