History of a Nord

Сордтрад — гниющее логово жесточайших созданий на земле — Солемов… Все те, кто попадал в храм «Остгорнак» отправлялись в «Бастион Теней» и долгие годы Остгорнак держал их за Обливионом. Возвращались они отупленные, ожесточенные и безжалостные. Единственное отличие от человекоподобного существа — это обожжённое тело. Многие из тех, кто видел вернувшихся, видел все в последний раз. Армия многотысячного войска собиралась у ворот Обливиона дабы ждать дня «Восстания Солнца», а те, кого отпускали, возвращались и очищали путь для наступления. День «Восстания Солнца», это день, когда врата открываются и все Солемы вырываются на свободу. Бастион выводил все новые и новые виды, эдакое сочетание Эльфов, Орков, Нордов… Омерзительные существа. Такие даже с человекоподобными перестали быть схожи. По рассказам одного старика, из Стотхельма, Солемы вырываются и разоряют все на своем пути. Раз в три тысячи лет. От Великого Страгмандура и до самого Обливиона.

Кто-то выживает, отсюда и слухи.

И новый род. Воздастся страх.

Но страх о старых временах.

День в Родстаре начался не так как обычно… Многие горожане проснулись со странным чувством страха. Не того, что от приближения медведя или саблезуба, а именно того страха, что предзнаменует, предчувствует, указывает… Такой страх предзнаменует приближение чего-то мощного, большого. И на фоне этого «мощного» меркнет любая война, в том числе и Великая Война Нордов и Эльфов.

Весь Страгмандур разделен на поселения Орков, Эльфов, Нордов, Аргонианцев и Хатжетов. Родстар был населен всеми из них. В этом городе изучали расовое разделение, друг друга и настраивали торговые пути. Страгмандур был населен еще и расами, которые не приходили ни к одной из вер и поверий. Они были сами по себе: Великаны, Отшельники и многие другие…

Во всем городе стоял гул: разговоры, крики, плач детей… Основной темой разговоров был слух о приближающемся дне «Солнце восстания». Кузнец растопил кузницу и принялся клепать доспех. Клепал он его ни то себе, ни то кому-то из близких: с еще большей тщательностью, с еще большей силой. Орк-кузнец знал о дне «Восстания Солнца» больше остальных жителей города, поскольку все его предки были верховными вождями Орков. Он ушел из родового поселения в поисках приключений. Со временем Орк обзавелся семьей и начал работать кузнецом. У Орков всегда изготавливались лучшие доспехи.

Незаметно для самого Кузнеца, его облепили со всех сторон соседи. Не надо было слов, по глазам каждого из них было ясно, чего они хотят… Они пришли не за обмундированием… Нет. Они пришли выслушать историю о дне, для многих, конца света.

— Отец мне рассказывал,… — Начал Орк. — …что раз в три тысячи лет восстает солнце Остгорнака и отправляет войско, на поиск плоти и крови. Солемы обречены на вечные страдания… и лишь смерти живых успокаивают их боль. Солнце за Обливеаном долгие годы сжигает кожу человекообразных существ, дает восстановиться и вновь направляет свои лучи… так раз за разом, пока их плоть не становится схожа с камнем… Они теряют рассудок… — продолжал кузнец — …но сохраняют человеческий облик. Остгорнак — бог разящего клинка, смерти и разорения, играет с людьми, изменяя их Орс Кант — судьбу души. Все, кто выжил тогда, начали поднимать славу рода. Конюхи стали смотрителями земель, кузнецы — Ярлами или вождями. Лишь род верховных ярлов и Синод Эльфов остались недосягаемы для Солемов. — Переведя взгляд на другого слушателя, продолжил. — Орк Краал — отец моего отца, говорил: «Каждое «Солнце Восстание» останавливалось одним и тем же героем. Тем героем, что голосом мог докричаться до самого Совнгарда».

— Кузнец вздохнул и опустил глаза. — Но предыдущее остановлено не было, так что… Многие выживали, отсиживавшись у себя в криптах. Но были и такие, которые выживали после боя… А их было очень и очень мало. Истрод Орк Великий спрятал все поселение в царском медохранилище, а сам, плечом к плечу с лучшими войнами всего Тамриэля, бился за жизни своих сородичей. Воля Малаката…

Орк умолк и вернулся к доспеху. Мало по малу народ начал разбредаться…

С безумно противным скрипом отварилась дверь одного из домов. Вышел из этого дома златовласый юноша. При виде испуганных и озабоченных горожан, он начал расспрашивать всех, но его отправляли то к одному, то к другому жителю… Пока не дошло дело до рассказчика-кузнеца. Орк еще раз рассказал историю и добавил, что сам он поедет в Стотхельм, что будет воевать за жизни людей. «Ведь каждый каждому поневоле брат!»

Родстар был населен не только лекарями и войнами, ремесленниками и торговцами в нем можно было найти еще и магов. Осфальд-белокурый юноша, изучал все науки, которые были у них в городе. А одна из них, ему давалась лучше остальных. Мечем он владел лучше всех в городе, лук — это продолжение его тела, разнообразным ремеслом он овладел еще в детстве. В общем, мечта любой Нордской девушки. Да и не только Нордской… Но было то, что и отпугивало всех… Магия… На языке магов он говорил чуть ли не лучше, чем на родном. Он не однократно заговаривал с людьми, Орками, Эльфами… на этом языке. Невзначай, конечно. Язык магии — Язык драконов — Язык ветра и света…

Древние Норды покланялись Одину, Тору, Локи… Позже появились и другие пантеоны богов. Один из самых известных — Талос, Аркей, Зенитра, Джулианос, Кинарет, Голдур, Маре… А сейчас вера разделена на Дор Син и Дор Тан — Дракона Света и Дракона Ветра. Осфальд верил в силу двух драконов. На этот счет он обычно молвил: «Локро Дор Муат Син Ист Дор Атэ Тан», что означало: «Всегда Дракон яркого Света освещает путь Дракону сильного ветра» и еще любил говорить: «Бос Эстар Нас Син Лиа Тан» — «Лучшая сталь закалялась светом и ветром».

— Страгмандур огласил себя империей еще лет двести-триста назад. Власть императора сменялась от отца к сыну. И лишь в единичном случае Фалеон-бывший ярл Родстара, убил верховного ярла в честном поединке. Фалеон сел на трон верховного ярда, а место ярла в Родстаре занял его сын. Единственное что сменилось, так это то, что проводились ежемесячные наборы в армию. В Страгмандуре стали больше тренировать мечников, лучников, лекарей. Мол «мы и без магии справимся». В Стотхелме была создана коллегия магов. Здесь были опаснейшие подземелья. В них скрывались Солемы и самые опасные звери всего Страгмандура. Лучше места не найдешь для практики заклинаний разрушения. Но и в других городах магия была не запрещена. Конечно же если не доходило дело до жертв. — Новопришешему путешественнику говорил Осфальд.

— Нас Дор Ате… — Начал Осфальд, но мощный голос конника прервал его мысль и Юноша, со всеми горожанами, смотрел на офицера:

— Родстар… — Начал офицер. — Верховный ярл набирает людей, для создания оборонного войска. — Среди жителей началось какое-то непонятное движение. — Мы здесь будем еще два дня. — Продолжил офицер. — Запись производить либо у моих солдат, либо у меня лично.

Он сказал что-то своим конникам и трое из них отправились туда, откуда пришли, а военачальник и еще два солдата поцокали к таверне.

Осфальд, не долго думая, отправился в таверну и столкнулся нос к носу с офицером. Только юноша хотел вымолвить слово, как вновь его мысль прервалась громким голосом военачальника:

— Ты на запись…или выпить? — и пробормотал себе под нос что-то вроде-пьянчужный городишка…

— На запись! — кинул Осфальд. И громче обычного сказал — наш город не «пьянчужный»!

Военачальник поднял брови и слегка приподнял правый уголок губы:

— Я прошу прощенья, но по лежащему и бормочущему что-то Норду, на полу в таверне, я осмелился предположить, что у вас такое поведение — норма.

— Наверное, это Рамус-ответил Осфальд.

— А что, если ты Рамус, то тебе можно пить до невозможного и быть как «сто лет не мытая свинья»?

— Нет, но… — Осфальд понизил голос — …Изгои напали на повозку, с провиантом, где была его жена… Он хотел ехать с ней, но стража отказал ему. И сказали, что и без него народу много. Но более того, убедили Рамуса в том, что все будет в порядке… — Некоторое время стояла тишина. И Осфальд вновь заговорил — Так где мне записаться?

— Идем за мной. — Резко ответил офицер.

Войдя в таверну, военачальник сказал:

— Лограф.

— Что? — спросил юноша.

— Меня зовут Лограф.

Проходя мимо стражников, Лограф вновь что-то им сказал. Офицер и юноша зашли в одну из комнат таверны. Лограф достал листок, на котором была только надпись: «Родстар», достал перо, чернильницу и спросил:

— Как тебя записать?

— Осфальд.

— Просто Осфальд? Не Осфальд Великий или Мудрый, а просто Осфальд? — Спросил юношу офицер.

— Просто Осфальд. Норд из Родстара. — добавил Юноша

— Замечательно… Многие кого я набирал, а их было очень много, приписывали титул «Великий» или «Мудрый» или «Сильнейший». На войне никто не будет спрашивать «Сильнейший» ты или еще какой-нибудь, тебя просто убьют. Или ты убьешь. Без слов, без разговоров. — Лограф взял перо, обмакнул в чернильницу и начал им скрипеть.

На листке появилось первое имя: «Осфальд-Норд из Родстара». Офицер обернул перо в кусочек медвежьей шкуры и убрал все обратно.

— Пойдем, я угощу тебя медом. — Сказал Лограф.

Молча, Осфальд проследовал за офицером. Сев за стол, офицер своим мощным голосом сказал: «Две бутылки меда». Осфальд обвел взглядом таверну и не увидел Рамуса.

— Его увела стража. Я им сказал помыть его, освежить и увести домой. Я хотел узнать. — резко переключил тему Лограф — Ты пришел раньше всех… сразу поле того, как мы зашли в таверну. Неужто тебе не надо поговорить с родными?

— У меря нет родных. Они моряки… Были моряки… Погибли когда вновь выходили в море. Пираты разграбили их корабль и никого не оставили в живых.

Вновь, между ними, воцарилось молчание. Были слышны только глотки меда, треск дров в печи и разговор стражников за другим столом.

— Прости…

— Ничего… — перебил Осфальд. — …не стоит. Я привык.

Чтобы не становилось молчаливо и тоскливо, Лограф спросил:

— А как ты управляешься с мечем?

— Очень… даже… не плохо. — сомнительно произнес юноша.

— А давай проверим? — со своеобразной ноткой издевки произнес офицер.

— Но вы ведь теперь и мой офицер…

— Если бы я был твоим офицером… — Отрезал Лограф. — …я бы не сидел с тобой за одним столом, попивая мед. Так что? … — Провокационно начал Лограф. — …Боишься? Или заранее уверен, что проиграешь?

— Боюсь я точно не вас. — Ни капли не оскорблённый, ответил Осфальд — Но раз вы изъявили столь бойкое желание… Готовьтесь проиграть. Прошу во двор.

Лограф встал, оставив на столе два «Золотых», отправился в сторону выхода. Осфальд чуть

Припозднившись, тоже вышел во двор. Они встали напротив друг друга и достали мечи. Лограф-свой именной имперский меч с головой льва на рукояти, а Осфальд— ничем непримечательный клинок из закаленной стали. Их клинки сомкнулись в клинче. От первого удара вылетела искра. Услышав звуки сражения, жители столпились вокруг сражавшихся. На зверскую схватку врагов похоже не было, скорее дружеское состязание. В течение какого-то времени, бой выглядел как глупое махание мечами и клацанье стали. Осфальд сделал выпад, но клинок Лографа отразил этот удар и юноша упал на землю.

— Случайность — сказал Осфальд.

Лограф поднял его и сказал:

— Достаточно на сегодня.

— Но я бы смог… — начал было юноша, но понял, что отнекиваться от поражения глупо с его стороны и замолчал. Он улыбнулся и сложил меч в ножны.

Осфальд и Лограф зашли в таверну. Ждал их там Кузнец. Он поприветствовал обоих кивком головы.

— Я хочу записаться — сказал он своим, по Орочьи грубым, голосом.

— Осфальд…

— Я понял — перебил офицера Осфальд и уселся за стол.

Орк и Лограф прошли в комнату. Процедура повторилась. Теперь на листке красовалось два имени: «Осфальд-Норд из Родстера» и «Каард. Орк — кузнец».

Из комнаты первым выходил Орк. Из-за его непозволительно больших размеров Лографа было совсем не видно. Каард уселся за стол, рядом с Осфальдом. На третий стул сел Лограф. Офицер крикнул:

— Три меда и…-Он спросил у Соседей за столом — А вы что-нибудь будете?

— Нет…-в раз ответили Осфальд и Каард

— Спасибо — Закончил Норд.

— А я закажу — офицер продолжил заказывать — Три меда и… Фазанью грудку.

— Сейчас-повиновительным тоном сказал старичок за стойкой — четыре «Золотых»

Лограф достал кошель, вынул из него четыре «Золотых» и положил на стол. Через мгновение заказ принесла Эльфийка и забрала оплату.

— Можно я запишусь? — спросила Эльфийка.

Все троя смотрели на нее с круглыми глазами.

— Что? — испуганно спросила она.

— Ничего…— ответил Лограф и тихо себе под нос сказал — Интересный город… Пойдем.

Лограф и Осфальд смотрели вслед идущим, пока те не завернули в комнату. На листке появилась третья запись: «Элтрис — дочь Антора». С еще большим удивлением Лограф смотрел на Элтрис.

Антор — Эльф. Предводитель восстания темных эльфов в Тамриэле. И глава Талморского синода.

«Неужели сюда съехались люди высших сословий… И работают здесь… в таверне или в кузне?» — подумал Лограф. Он сел за стол, взял свою кружку с медом и сделал большой глоток.

— Сколько еще сюрпризов приготовил мне ваш городок? — спросил офицер.

— Поверь… — начал Осфальд — …для нас это тоже… сюрприз — закончили вместе Осфальд и Каард.

— Она была всегда такой тихой… — продолжил Каард — …мы ничего подобного даже и подумать не могли.

День близился к концу. Жители Родстера, зевая, начали закрывать лавки, кузню… Лишь таверна не закрывают на ночь. Печи домов уже вовсю пыхтели. Женщины, а в некоторых случаях мужчины, у растопленной печи готовили еду. К концу дня, на оборонном листке с надписью «Родстар», было только три имени…

Лограф вышел из Таверны и пошел к дому Осфальда. Затем Норд и Имперец двинулись к дому Орка. Все троя прошли по центру города, вышли за пределы Родстара и поднялись на холм. Лограф был без лат, на нем весела накидная сумка. Военачальник вытащил из нее три бутыли меда и сказал:

— Давно я такого хорошего меда не пил… — он сделал несколько больших глотков и продолжил — …наверно уже лет пять. Последний раз, когда Хонинг жив был. Я тогда в Тамриэль на переговоры с верховным Ярлом Скайрима ездил. Ужасные времена у них были… — Лограф сделал еще один глоток — но зато лучший мед.

Лограф незамедлительно сделал еще один глоток…

— Так это его внук. — улыбаясь, сказал Норд

Лограф подавился, прокашлялся и смотрел поочередно то на Осфальда, то на Каарда.

— Вы шутите? — спросил он — Подождите… На самом деле?

— Да! — в раз ответили Орк и Норд.

— А я уж думал, что ваш город меня больше не удивит. Дочь главы Тамриэльского восстания, внук лучшего медовара, сын верховных вождей… ну и ну…

Лограф сел на траву. Остальные последовали его примеру. Орк, Норд и Имперец устремили взор на скалу, которая преграждала вид на дальнейший горизонт. В ней была расщелина, через которую проходят все во вторую половину Страгмандура. Эту расщелину называют «Путь света».

Солнце опустилось за скалу, и Родстар погряз в темноту. Мощный луч света, выходящий из расщелины, мог бы осветить чуть ли не весь Страгмандур.

— Невероятно… — протянул Лограф.

— Это точно… — в ответ сказал Осфальд — это точно.

Они дополи мед, сложили все три бутыли офицеру в сумку и двинули по домам. Стража уже выставила часовых и зажгла сигнальные факелы.

Только успел луч, как копье, пролететь по всей половине Страгмандура, как Осфальд с луком и колчаном стрел двинулся в сторону Северного леса. Его догнал Лограф, все также без лат. За спиной у него был колчан, с изображением львиной головы, наполненный имперскими стрелами. В руке — лук с вырезанным именем.

— Я с тобой. — Улыбаясь и чуть задыхаясь от пробежки, шепнул Лограф. — Было бы неплохо принести больше добычи, не правда ли?

— Кросис.

— Что? — Испуганно спросил «без латный».

— Истинно так. — Не мешкав ответил Норд.

— Ты говоришь на языке Дор? — Спросил Лограф и остановился.

— Да. Я учился у придворного мага и всех чародеев, которых когда-либо видел.

— Значит, ты и магией владеешь? — Не скрывая своего изумления, продолжил расспрос офицер.

— Да. В основном я изучал магию «Разрушения», но «Восстановление» и «Изменение» тоже знаю не плохо.

— А что ты еще умеешь?

— Охотиться, знаю кузнечное дело, о мореходстве много знаю, сам в море выхожу… — с небольшой гордыней говорил Осфальд. — …знаю толк в хозяйстве, готовлю хорошо…

— Так… — прервал Лограф Норда — я все понял. А сколько тебе лет

— Девятнадцать. — сейчас как никогда была слышна гордость за самого себя.

Молча, они двинулись дальше.

Лограф почувствовал, как на него, что-то давит и ему пришлось присесть. Это была рука Осфальда.

— Смотри! — Сказал он и указал на дикого Вепря. — Хорошо, что мы с подветренной стороны.

Осфальд достал стрелу из колчана, натянул лук и пустил стрелу над землей. Стрела, пронзая большие листья, торчащие из земли, попала в шею кабану. Сделав пару шагов, вепрь обездвижено упал на землю. Охотники подошли к зверю и обвязали копыта.

— Я добычу взял. — С ноткой удовлетворения, сказал Осфальд. Он забросил вепря на плечи и, обхватив за копыта, пошел за Лографом.

Добыча Офицера не стала предметом долгих поисков, как обычно бывает. По следам оленя, оба охотника вышли к ручью. У воды стоял олень, с большими ветвистыми рогами. Лограф нацелил лук и пустил стрелу в добычу. Олень упала в воду, и его кровь потекла по течению. Птицы, от громкого шлепка, разлетелись в разные стороны. Лограф встал и подошел к бездыханному оленю. В брюхе была стрела Империи. В шее — стрела Изгоев. Изгои — древние племена, которые были и до сих пор против империи. Лограф наклонился, чтобы спрятаться в листьях, и натянул лук. Осфальд сбросил тушу и вытащил лук из-за спины. Оба были готовы к атаке. Стояла тишина. Вокруг Осфальда летала пчела. Готовая ужалить Норда, она полетела прямо в лицо Осфальда. Юноша чуть убрал голову, и его лицо поразила «Адская» боль. Чуть коснувшись, лезвие стрелы рассекло скулу юноши. У него помутнело в глазах, и Норд упал на землю. Он видел, как Лограф пустил стрелу. Юноша потерял сознание.

Норд очнулся в одном из домов Родстара.

— Очнулся? — Спросил его мягкий голос.

— Очнулся. — Ответил Осфальд.

— Очнулся! — Открыв дверь, крикнула Элтрис.

Самым первым забежал Лограф.

— Сколько я…

— Второй день. — Прервал его офицер. Он был все так же без лат.

— Что случилось? — Сонно-болезненным голосом спросил Осфальд.

— Изгои. Они разбили неподалеку лагерь. — Лограф сел на стул. — Охотились наверно. Стража, мои солдаты и я сам вышли на их лагерь. Их было достаточно много. Думаю, они готовились атаковать город.

— А что с добычей?

Лограф рассмеялся.

— Тебя чуть не убили, а интересует только добыча?

— Не зря же я рисковал жизнью. — С улыбкой сказал Осфальд

— Я все принес. — Ответил Лограф. В его словах до сих пор звучали небольшие смешки. — Мы принесли еще фазана, еще одного вепря и олененка. Когда я за тобой пришел, он лежал рядом с тобой.

— Вы его убили? — Направив испуганный взгляд на Лографа, крикнул Осфальд.

Под кроватью послышался тихий зевок. Осфальд заглянул под нее и протянул туда обе руки. Теперь на руках Норда красовался кроха-олень. Он безбоязненно обнюхал юношу и лизнул его нос. Осфальд посмотрел на Лографа и сказал: «Прости». Лограф покачал головой и в ответ сказал: «Все нормально».

— Был случай… — Через некоторое время начал офицер. — …не один, кстати, когда дикое животное и человек становились братьями. Не по крови, конечно. — Исправил себя Имперец. — Сперва медведь, потом волк, вот, теперь и олень. Ладно, приходи в себя. — Сказал Лограф и вышел вон.

Осфальд продолжал пристально изучать олененка.

В дом зашел Каард:

— Привет «Живчик». — Радостно промолвил Орк и протянул свою орочью руку.

Осфальд поднялся и крепко сжал руку Гостя.

— Тебе уже сказали, что стрела, которой тебя ранили, была отравлена паралитическим ядом? Хорошо, что изгои не успели добраться до луков, когда солдаты нашли их. Там было шесть колчанов в них примерно по двадцать стрел и все отравлены.

— Его назвали? — Спросил Осфальд, находящийся на мысленном ограждении.

— Это право оставили за тобой. Ладно, выздоравливай… — Орк хлопнул юношу по плечу и отклонился.

Осфальд беспрестанно продолжал играть с олененком. В его голове всплыла мысль о том, как назвал его Каард.

— Живчик! — Громче обычного произнес Юноша.

— Что? — Из другой комнаты, где стояла печь, послышался все тот же мягкий голосок.

— Ничего. — Виновато откликнулся юноша. — Я забыл, что ты здесь.

А-а-а… — Наигранно начала Эльфийка. Она вышла из комнаты с тарелкой фазаньей похлебки и продолжила. — Я тут для него готовлю, а он смеет забывать про меня и мои труды!

Осфальд смотрел на нее «Поджав уши».

— Шучу. — Успокоила юношу Элтрис и громко рассмеялась.

Внутри у Норда что-то оборвалось и рухнуло с самой высокой скалы. Элтрис поставила похлебку на стол и рукой пригласила Осфальда сесть за стол. Юноша сел и взял ложку. Его руки дрожали от непонятной внутренней силы. На протяжении всего времени, когда юноша рядом с Элтрис, его трясет: когда Эльфийка рядом, когда чувствует ее запах, когда слышит ее голос… Осфальд зачерпнул ложкой содержимое тарелки, швыркнул и ошпарил рот.

— Аккуратнее. — Заботливо произнесла Элтрис и негромко хихикнула. — Как маленький ребенок.

Осфальд не сводил с нее взгляд:

Точно. — Юноша сделал вид, что ему смешно. — А чем ты занимаешься? — Чтобы поддержать разговор спросил Осфальд.

— Ну-у-у… — Смущенная от такого взгляда, начала Элтрис. — Я работаю в таверне. Эм-м-м… мы встречались, помнишь? — Как сумасшедшему объясняла эльфийка.

— А-а-а… точно. — Вновь виновато произнес Осфальд. — Прости.

Он всегда, рядом с Элтрис, чувствует себя неловко, виновато. И именно от этого ведет себя глупо, и не может хладнокровно мыслить.

— Допивай суп и выходи во двор. Весь город на ушах стоит. Все ждут твоего возвращения.

Юноша начал дуть в чашку, перемешивая содержимое. Элтрис ушла в другую комнату и через мгновение вышла с другой чашкой. Осфальд, с довольными глазами, пытался заглянуть в чашку именуемую тарелкой.

— Это не тебе. — Сказала Элтрис.

От неожиданности Осфальд вздрогнул и облокотился на стул. Как оказалось, он облокотился слишком сильно и из-за этого грохнулся назад. Эльфийка поставила тарелку олененку и, громко смеясь, начала помогать Юноше. Живчик, отринув от тарелки, без конца крутился вокруг упавшего хозяина, издавая звук, подобный смеху. Осфальд побагровел от стыда. Он встал и, сделав шаг в сторону камина, наступил в казан с водой. Он сделал еще пару шагов и ударился о полку, которая висела почти под потолком. Элтрис еще больше расхохоталась и теперь не могла помочь юноше. Олененок радостно прыгал по дому, издавая все тот же, смеющийся звук. Осфальд почесал образовавшуюся шишку, освободил ногу и подошел к столу. Живчик и Элтрис до сих пор находились в состоянии истерического смеха. Осфальд положил руку на стол, с целью сделать угрожающий вид, но угодил в чашку с недоеденной похлебкой. Он посмотрел на руку, поглядел на молодого оленя, девушку и разразился в безумно громком хохоте. Теперь, все троя смеялись державшись за животы.

Когда все успокоились, а последним, на удивление, успокоился Живчик, Осфальд одел обувь и со своим прирученным существом вышел во двор. Вокруг дома собрался весь Родстар. Раздалось громкое ликование и поздравление с пробуждением. Многие перестали верить, что Норд когда-нибудь еще проснется. Осфальд и Живчик прошли мимо толпы и пошли к своему дому. Каард и Лограф двинули за Нордом. Юноша остановился возле входа в дом и сказал:

— Мне необходимо отдохнуть.

— Не устал отдыхать? — Язвительно спросил Каард.

— Не надоедай Каард. — Сказал Офицер. — Только не переусердствуй — завтра выдвигаемся в оборонный лагерь.

— Кто-нибудь еще записался? — До сих пор уставший, спросил Норд.

— Да. Сид — Хатжет и Аргонианец. По-моему… Лемарк.

— Великана не хватает — пошутил Осфальд.

Они посмеялись и отправились кто куда.

Юноша с Живчиком зашли в дом. Норд накрыл шкуру медведя, на кровати, тканью. Он стянул с себя ботинки, лег и накрылся другой частью шкуры. Юноша смотрел в потолок и думал ни о ком ином, как о Элтрис. В голове Осфальда звучал ее голос: слова, которые он не помнит. Он закрыл глаза и начал смотреть на беспорядочное движение ярких звезд. Осфальд уснул.

Юноша смотрел сон. Он видел поляну, на которой резвился в детстве. К маленькому Осфальду подходит его отец и завет в дом. Солнечный день перерастает в бурю. Маленький мальчик — Осфальд, сидит у окна и смотрит на дерево, которое еле-еле удерживается корнями в земле. В лесу, за этим деревом, смутно виднеется непонятный силуэт. Теперь он чуть постарше и смотрит не на поляну, а на бушующее море. Маленький Норд в корабле своих родителей. Его родители везут товары. Они плывут по Тамриэльскому протоку мимо стражи на берегу. Теперь вновь солнечный день. Их корабль плывет по течению пролива Исграмор. Теперь Осфальд смотрит на все как наблюдатель. За мгновение корабль наполнился омертвлёнными телами. Он был очищен от мешков пшеницы и капусты, бочек меда и эля, руды и меха… Корабль погряз в пучину смерти и тишины. Теперь юноша в своем настоящем возрасте. Он сидит у себя дома, в Родстаре, и смотрит на выход таверны. Из него выходит Элтрис. Она улыбается и направляется к двери дома Осфальда. Юноша встал на пол и доски под его ногами проломились. Он падал в небытие. Мимо глаз пролетают Каард, Элтрис, Лограф, Живчик, мама, отец, дед… Как и во всяком сне, ты только смотришь своими глазами, а управляет тобой кто-то из вне. Норд все еще падает. Он смотрит на руки и его руки покрываются морщинами — стареют на глазах. Руки моментально начали гнить… Теперь видно только кость руки. Скелет. Осфальд смотрит под ноги и видит огромную страшную морду салемоподобного существа. «Остгорнак» — подумал юноша. В душе у Норда начал прорастать страх. Остгорнак открыл рот и Осфальд начал проваливаться в его пасть. Вот-вот он должен коснуться языка этого чудовища, но проснулся от зверской боли в руке. Это был Живчик.

В доме было светло от солнечного света. Толи не темнело, и он так мало проспал, толи уже солнце успело подняться. Осфальд стер капли пота со лба и глянул на Живчика. Олененок прижал уши и пытался отвести взгляд от проснувшегося Норда.

— Спасибо. — Сонным голосом вымолвил юноша. — Иди сюда.

Живчик медленно встал и сделал несколько шагов. Он, остановившись, глядел на Осфальда и, осмелившись, резко побежал на хозяина. Живчик прыжком забрался на руки юноше и прижался к его груди. Одной рукой Норд гладил олененка, примерно там, где должны быть рога, а другую тщательно рассматривал. Три пальца покраснели от укуса и чуть-чуть припухли.

Осфальд пытался вспомнить сон, но вспомнил только поляну и Элтрис. Позже в его голове стали промелькиваться еще моменты из сна: Корабль… Солнечный день… Мешки пшеницы и… Осфальд стукнул себя по голове и уставился в одну точку. Через некоторое время, не переставая смотреть в точку, вспомнил: «Семья…»

Раздался стук в дверь. Осфальд вздрогнул и чуть не уронил Живчика.

— Просыпайся. Скоро выдвигаемся. — За дверью был слышен голос Каарда.

— Я проснулся. — Поспешно ответил Норд. — Скоро буду.

Осфальд одел, уже металлические, ботинки и взял чашку с медвежьим мясом, стоящую на печи. Он сел за стол и откусил большой кусок. Юноша положил мясо в рот и сразу же выплюнул его.

— Два дня. — С омерзением сказал юноша. Он посмотрел на Живчика и спросил. — А чем тебя-то кормить?

Олененок выпрямил уши и рьяно побежал к двери. Он уперся в дверь рогами, а точнее лбом, пытаясь ее открыть. Юноша подошел, отворил засов и отпер дверь. Живчик кувырком вылетел из дома. У входа, Осфальда ждал Лограф.

— Живой? — Спросил он.

— Да… Вроде да.

Живчик боднул Лографа и тот отступил на шаг назад.

— Сейчас… — Сказал Осфальд. — Я сейчас.

Он прошел мимо трех незнакомых лошадей и вышел на поляну, что и две ночи назад.

Живчик впился в траву и с «улыбкой» начал ею хрумкать. Увидев ярко-синюю бабочку он, с «набитым ртом» начал охотится за ней. Прыжок… Прыжок… Прыжок… Раздался громкий хохот Осфальда. Живчик, не следив за тем куда прыгал, угадил в куст репейника. Из куста торчал только светло-коричневый хвостик с белой полоской. Олененок вылез из репейника весь в колючках. Они были везде, начиная от хвоста и заканчивая носом. Осфальд привел Живчика к месту сбора и показал всем, кто там находился. Громкий, громоравный смех раздался по всему Родстару. Живчик пытался освободиться от липучек, но только переклеивал их на нос. Через какое-то время на носу у зверька оказались почти все колючки. Осфальд помог олененку освободиться. Освободившись, олененок грозно глянул на хозяина и гордо и обижено побрел от хозяина, виляя малюткой-хвостиком.

— Живчик! — Громким, но ласковым голосом сказал юноша.

Олененок развернулся и все тем же грозным взглядом глядел на Норда. Они смотрели друг на друга пристальными взглядами. Осфальд — виноватым, а олененок — грозным.

— Прости — Очень тихо сказал юноша.

Живчик как будто улыбнулся и медленно начал топать к хозяину. Осфальд сел на колени и начал, гладить, чесать и щекотать Живчика.

— Ну что, готовы… солдаты? — Рука офицера плюхнулась на плечо Юноше.

— Готовы. — Юноша вздохнул, подобрал Живчика и пошел к лошадям.

Весь город собрался, дабы проводить новобранцев. Новоиспеченные воины повернули лошадей в сторону «Пути…», разом шлепнули вожжами и поскакали прочь из города.

У всех на душе было не приятное ощущение. И в правду… ведь они покидают почти самое красивое место на земле. Эти горы… Этот лес… Все здесь настолько сильно завораживало, что сколько не живи в этом месте, все равно будет нескончаемое желание находиться в этом сказочном месте все больше и больше.

Лошади были уже у «Пути света», а горожане не прекращали провожать всадников взглядом. Через мгновение все восемь воинов скрылись за расщелиной.