Глава шестая

Менсис поёжился от холода, но постарался сосредоточиться на собственном дыхании. Герренс выполнил своё обещание начать его обучение как ведьмака. И сейчас ученик сидел на широком участке стены Орэдны, одетый только в исподнее, и пытался медитировать. Герренс стоял неподалёку, лениво пережёвывая яблоко и отрешённо наблюдая за тем, как несколько старших ведьмаков возились с молодняком внизу, во дворе.

Совсем юным было от четырёх до тринадцати лет. Самые младшие махали палками, постарше — деревянными мечами, а вот самый старший из них взялся за настоящий меч. Ведьмакам всегда приходилось рано взрослеть. Их дар при недолжной подготовке обращался в проклятие. Контролировать в себе самую древнюю магию — тяжёлая доля.

— Дыши глубоко и размеренно, — крикнул Герренс Менсису. Молодой ведьмак раздражённо выдохнул и попытался выровнять дыхание. Ледяной ветер продолжал нещадно щипать и так замёрзшую кожу. Мужчина сжал руки в кулаки, практически не чувствуя этого движения, и тихо зарычал. — Ладно, поди сюда.

Менсис едва смог подняться на замёрзшие ноги и подошёл к Герренсу, который, в отличие от него, находился в укрытии стен. Беловолосый ведьмак швырнул ему меховой плащ и кивнул на скамью рядом с собой. Закутавшись в предложенную одежду, мужчина сел рядом, дрожа от холода.

— Это ещё ничего, — ухмыльнулся Герренс, снова откусывая от яблока. — А вот зимой сидеть… Всё себе отморозишь.

— Это действительно… необходимо? — борясь с дрожащей челюстью, поинтересовался Менсис.

— Когда ты научишься контролировать своё дыхание и мысли — ты научишься сдерживать магию в себе. А это первый шаг к становлению ведьмаком, — беловолосый ведьмак вышвырнул огрызок яблока за стену и шлёпнул себя по коленям, поглядев на него. — Давай, подымайся и пошли. Отогреем тебя.

Менсис был счастлив оказаться внутри крепости, прямо в комнате с очагом, куда не задувал ветер. Одевшись, он уселся прямо на шкуры у очага, щурился, глядя на пылающий огонь, и пытался растереть замёрзшие руки. Герренс копошился где-то в глубине комнаты, и вышел к нему с двумя кружками и парой бутылок какого-то спиртного.

Разлив напитки, он протянул одну кружку молодому ведьмаку. Тот с опаской принял её и принюхался.

— Расслабься. Хоть отогреешься, — улыбнулся беловолосый мужчина. — Можем пока пройтись по тому, что ты вычитал. Так… напомни, что я тебе давал читать?

— Не помню название книги, но там были основы создания рун.

— Отлично. А сейчас расскажи мне, как создаются материальные руны.

Менсис отставил от себя кружку с спиртным и нахмурился, пытаясь вспомнить содержание той потрёпанной книжки, явно повидавшей многое на своём веку. Вспомнив особенно замусоленный раздел, он начал рассказывать.

Для него было открытием, что материальные руны — редкость даже среди ведьмаков, ведь создать их может только по-настоящему сильный ведьмак. Мало правильно обработать глину, напитав её зельями и магическими свойствами. Недостаточно ювелирно вылепить знак нужной руны на глине, при этом сохраняя концентрацию и напевая особые тексты. Здесь были важны и сам настрой мастера, и его реальные умения создавать обычные руны.

Герренс внимательно слушал своего ученика, медленно отпивая настойку из своей кружки. Когда они только начали заниматься, беловолосый ведьмак случайно узнал от самого Менсиса, что тот хотел бы впечатлить своими умениями родителей.

— Достаточно, — остановил беловолосый ведьмак Менсиса. Тот замолчал и поднял взгляд. — Отдохнуть хочешь? Может, есть?

— Я не отказался бы от чего-нибудь горячего, — пожал плечами молодой ведьмак. Старший улыбнулся и встал из кресла.

— Тогда идём. Тебе нужно восстановить силы.

Оба ведьмака в молчании направились к лестнице, ведущей на нижние этажи, где и располагалась кухня и прилегавшая к ней трапезная. Сейчас обе пустовали — ведьмаки занимались каждый своим делом, а до обеда было ещё достаточно долго.

***

Райдо отбросил с себя пропитавшееся потом одеяло и попытался встать на ноги, но его конечности ослабли. Он с трудом даже приподнялся на руках, но снова рухнул на койку, зарываясь лицом в подушку и бессильно стискивая нывшие челюсти.

Он ничего не мог с этим поделать. С каждым днём ему становилось всё хуже. Кошмары будто медленно выжигались в его воображении, и каждый образ из них запоминался таким чётким, словно действительно существовал. Мужчина был измотан, ему едва хватало сил держаться на людях нормально.

Райдо с трудом перевернулся на живот, поджимая под себя ноги, чтобы в итоге сесть на колени, едва поднимая своё тело руками. Сглотнув вязкую слюну, он устремил взгляд на окно, из которого лился яркий свет.

— Да покуда Огонь пылает, — зашептал он молитву, стискивая простыни под собой руками. Слова давались с трудом, его словно душили, не давая говорить. Но мужчина упорно продолжал говорить, пересиливая боль: — не даст сие пламя извратить разум мой.

Он всё-таки начал догадываться, от чего всё это происходило с ним. Несмотря на то, что Кровавые Кристаллы он уже давно не видел, что-то всё равно заставило пробудиться того монстра в нём. И это он был виной его поведению, ночным кошмарам и слабости.

— Да покуда Свет горит в душе моей, не даст сие погрузиться мне во Тьму, — выдавил Райдо из себя. Он не мог позволить завладеть этому монстру своим телом. Не сейчас. Невидимые руки на его горле… нет, даже не на горле, а в горле начали душить его сильнее. Мужчина поднял одну свою руку и прижал к шее. Это были странные ощущения. Но он мог принять их, ибо та тварь всё-таки была его плоти. Была его частью.

— Да будет так, покуда Огонь дарует нам свой Свет, — хватка невидимых рук ослабла на этих словах, и Райдо наконец глубоко вдохнул.

Ему потребовалось немного времени, чтобы пересилить слабость в мышцах и встать с койки. Одевшись, он умылся холодной водой из стоящего у окна умывальника и выглянул на улицу. Из окна его комнаты была видна территория за крепостью. Бесконечные леса и горы, где магия чётко разделила границу между зимой и осенью. Здесь, в крепости, снег выпадал лишь в середине зимы, в месяц Лютых Морозов, но быстро таял. Ведьмачья магия не позволяла зиме завладеть той крепостью. А там, за невидимой обычному смертному границей, зима устанавливала свои права. Ещё недавно деревья роняли свои пожелтевшие и покрасневшие листья, готовясь к морозам, но вот уже снег укутывал их в пушистые искрящиеся одеяла, скрывая под собой почерневшие ветви и гниющую листву.

Но в этот раз это не была обычная зима, которую все привыкли видеть. Райдо чувствовал опасность, и догадывался, кто был причиной всего этого.

Он всё-таки вышел из своей комнаты и спустился в трапезную, где встретил лишь Менсиса и Герренса. Оба ведьмака сидели за столом и ели наспех приготовленную похлёбку. Райдо поприветствовал их обоих, хотя Герренс всё ещё насторожено относился к вампиру, ожидая от него любой угрозы. Мужчина налил и себе похлёбку, сев рядом с Менсисом.

— Как проходят твои тренировки? — поинтересовался Райдо у товарища. Молодой ведьмак неопределённо пожал плечами.

— У него неплохо получается, — ответил за него старший, и его взгляд пересёкся с взглядом вампира. В трапезной царил полумрак, неровный тёплый свет от очага и свечей позволял видеть предметы, не особо разглядывая их детали и цвета, от чего сейчас Герренс видел, как у Райдо по-кошачьи светились глаза. В прочем, подобное было применимо к большинству ведьмаков, чьи глаза также походили на кошачьи. Лишь те немногие, чьи глаза больше походили на козьи, не обладали этой особенностью. Но эти немногие были из одного рода, происходившего от ведьм, которые забрались на самую высокую гору здесь, на севере, и выбрали мирное сосуществование с тамошней скудной флорой и фауной.

— Я рад, что Менсис способный ученик, — улыбнулся Райдо, снова опуская взгляд в миску.

— Его зовут Феррунес, — воспротивился Герренс.

— Не навязывай ему это имя, ведьмак, — вампир выпрямил спину, и теперь выглядел более грозно, когда широкие плечи и высокий рост стали заметнее. — Пусть он зовёт себя так, как хочет.

Беловолосый ведьмак хотел воспротивиться, но промолчал, разумно предположив, что ссориться с вампиром было ни к чему. Они просидели в молчании, пока Герренс всё-таки не ушёл, доев свою порцию, и не сказал Менсису, что следующая тренировка пройдёт вечером, а пока молодой ведьмак был свободен.

— Он выглядел расстроенным, — произнёс ведьмак, посмотрев на своего товарища.

— Не обращай внимания. Эти ведьмаки привыкли вести более… грубый образ жизни, — ответил Райдо. — Ты не рос в их окружении, и это отличает тебя от них.

— Мне придётся привыкнуть.

— Мы не останемся здесь надолго, Менсис, — покачал головой вампир. — Как только ты обучишься, мы двинемся дальше. Врата открываются повсеместно. Не только здесь, на севере. Но и по всей Тольеве. А ведь ещё есть Астелла.

— Ты бывал там? Ну, на Астелле? — поинтересовался мужчина. — Просто я слышал, там живут великаны. И вампиры.

— Я никогда не покидал Тольеву, — вздохнул Райдо. — Я родился в Хатуре, далеко от городов, в катакомбах, где нашли себе приют фанатики. Я… плохо помню своё детство.

Райдо лгал. Ту часть детства, в катакомбах, он помнил прекрасно. Помнил и свою мать, которая никогда не любила его и была готова принести в жертву Господину. А вот та часть его жизни, проведённая во Тьме, была лишь размытыми образами. Кровавые Кристаллы слишком сильно повлияли на его восприятие, и теперь вампир помнил лишь какие-то обрывки своей жизни, в то время как бо́льшая её часть была похожа на непроглядную мглу.

— Я всегда хотел увидеть великанов, — признался Менсис. — Говорят, они добрые.

— Когда-нибудь мы окажемся на Астелле, и твоя мечта исполнится, — улыбнулся Райдо.

***

Хагалаз со стоном откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Он провёл полночи за изучением фолианта, сопоставлением некоторых уже известных ему фактов с тем, что было написано в фолианте, и за попытками вычислить координаты других артефактов.

Спина нещадно болела, глаза слипались от усталости. Повелитель Душ повернул голову, едва справляясь с затёкшей шеей, и увидел, что было уже светло. Скорее всего, дело близилось к полудню.

— Тебе следует отдохнуть, — произнёс ласковый голос Элеры над ухом. Мужчина поднял взгляд. Женщина стояла рядом с креслом, облокотившись на его резную спинку. Она дотронулась рукой до его плеча и улыбнулась. — Иди поспи.

— Такой шанс узнать тайны ведьмаков выпадает лишь раз в жизни, — пробормотал Хагалаз. — И ты говоришь мне глупо упустить его?

— Нас пока не прогнали из крепости, а значит, ты всё ещё имеешь доступ ко всем книгам в ней.

— Только к тем, что мне принёс Герренс. Их главный ясно дал понять, что не допустит меня до других книг, — вздохнул Повелитель Душ и всё-таки отложил перо в сторону, поднимаясь из кресла и разминая спину.

— Тебе следует обсудить свои находки с другими, — предложила Элера, склонившись над его записями. — Райдо мог бы тебе подсказать что-нибудь ещё.

— Он всё-таки знает многое? — нахмурился мужчина, скрещивая руки на груди. В прочем, атмосфера в комнате не располагала к попыткам затеять ссору из ничего, и он быстро расслабился. Суккуб неопределённо пожала плечами, а после кивнула головой на кровать.

— Выспись как следует. Так ты скоро станешь похож на мертвяка.

— О, точно, — улыбнулся Хагалаз. — Я же Повелитель Душ…

Он направился к кровати, на ходу стягивая с себя рубаху. Из-под неё ему на грудь упал тяжёлый медальон с крупным камнем, внешне похожим на изумруд. Впрочем, Элера всё ещё была сильна в магическом взгляде, и видела, что камень не являлся драгоценным в том смысле, к которому привыкли смертные. Это был один из Камней Душ — весьма редких камней, не отличавшихся особой драгоценностью среди ювелиров, но бывших весьма ценными для некромантов. Они были редкостью, а значит, этот медальон был выкован сотни и тысячи лет назад до рождения Хагалаза. А ему просто повезло стать новым владельцем этого артефакта некромантов.

Она обернулась обратно к записям. После ухода Вики, Повелитель Душ обложился всеми выданными ему книгами и начал изучать их с особой тщательностью, пытаясь найти упоминания других артефактов, принадлежавших Четверым. На листах были видны его расчёты, различные заметки и зарисовки интересовавших его участков карт. Элера села на стул и сдвинула верхние листы в сторону, чтобы посмотреть, что было под ними. На нижних листах были выписаны интересовавшие Хагалаза моменты из книг, некоторые фразы и слова были подчёркнуты или обведены — они его интересовали больше других. Но каких-либо точных выводов мужчина ещё не успел сделать, а лишь предположил, что как минимум два артефакта лежат в этом «треугольнике» из ведьмачьих крепостей.

Пожалуй, сейчас это было единственное, что они вообще могли делать, чтобы быть полезными. Суккуб открыла древний фолиант и вчиталась в его тексты. У них впереди было ещё много времени…

***

Виктория и Другой шли в абсолютном молчании. Мертвяки в этой пещере были явно живучее тех, снаружи, а потому могли обладать более острым слухом. Беглого взгляда на них хватило, чтобы понять, что слух у них как раз будет более острым — глаза у всех полностью отсутствовали. Они бесцельно слонялись по пещере, ворча и стеная, кто-то копошился в обломках камней или просто стоял неподвижно, задрав голову кверху, будто мог что-то разглядеть там.

Пламя от факела могло разве что излучать ауру, отпугивавшую их, но, не видя самого пламени, эти мертвяки могли напасть на них с большей вероятностью. Без особых проблем преодолев пещеру до отвесной стены, Вика и Другой остановились.

Другой задрал голову кверху и ткнул пальцем наверх, намекая, что дальше придётся лезть вверх. Вика кивнула и подождала, когда существо начнёт карабкаться, чтобы самой начать пробираться вверх. Стена была испещрена трещинами и выступами, так что проблем с этим не было. Виктория закрепила факел на лямке заплечной сумки и полезла вверх.

Другой весьма проворно забирался вверх, в то время как опыт девушке подсказывал, что осторожность в подобных вещах — самое главное. Сорваться вниз и поднять шум было равносильно смерти.

Когда они почти достигли вершины, Вика услышала хруст камня и подняла голову. Другой неловко ухватился обеими руками за выступ, повиснув в воздухе. Он вот-вот должен был сорваться. Виктория лишь успела увернуться, чтобы не задело её, а существо с криком упало вниз.

Мертвяки всполошились и заворчали, принюхиваясь и прислушиваясь. Другой лежал внизу, скуля от боли и осознавая, что переживал последние мгновения своей жизни. Девушка осторожно обернулась, чтобы увидеть скрючившуюся на полу фигуру. Она могла пройти остальной путь самостоятельно, выход был уже близко, и Другой станет ей просто помехой.

Бесцветные глаза Другого посмотрели вверх, где чёрная епанча с голубоватым отблеском факела скрылась на вершине. Он выполнил свой долг перед старым другом в новом теле. Простонав что-то неразборчивое, Другой закрыл глаза и остался дожидаться смерти.

Один из мертвяков осторожно придвинулся ближе, припадая на руки к земле и принюхиваясь со свистящим звуком. Почуяв кровь, он довольно заворчал, подобно животному приседая на ноги и облизываясь. Их жертва была измождена, но всё ещё живой, с горячей кровью и плотью. Её тепло, запах и отчаяние привлекали мертвяков в округе. Они замерли в ожидании, ведь никто из них не был здесь главным. Из глубины ответвления пещеры раздалось низкое утробное ворчание. Вожак проснулся, услышав призыв к трапезе. Первый кусок, самый лучший, достанется именно ему.