Глава вторая

— Не лучше было дойти до деревни и ночевать там? — русоволосая девушка зябко поёжилась, потирая плечи. Лето подходило к концу, и ночи становились всё более холодными. Свет Ангарет и пылающий костёр освещали их скромную ночлежку, сооружённую из еловых ветвей на скорую руку.

Беловолосый мужчина у костра поднял взгляд на неё. В отличие от спутницы, он явно не ощущал такого холода. Оно и понятно: девушка была одета в лёгкую, тонкую одежду, поверх которой надела ещё и лёгкий куяк — исключительно символичную защиту. В драки она не вступала, уже наглотавшись крови вдоволь, и предпочитала убегать от неприятностей. А её спутник был одет тепло и максимально защищёно: и куяк, и кольчуга, и металлические пластины, защищающие плечи и шею, бёдра и колени, и сапоги из толстой кожи, чтобы ни одна тварь не прокусила.

Девушка опустилась на подстилку из тех же еловых ветвей поближе к костру. Мужчина неожиданно начал расшнуровывать завязки и откреплять ремни на куяке, а после и кольчуге.

— Ты что делаешь? — удивилась его спутница.

— Ну, тебе холодно.

— При виде тебя в таком виде ещё холоднее! — воскликнула она, когда мужчина уже откинул броню и стянул с себя рубаху. К удивлению девушки, под ней оказалась ещё одна, чуть тоньше первой, а первую мужчина кинул ей.

— Надевай и не мёрзни. Учить тебя всему, что ли? — хмыкнул он.

Недоумевая, как исподняя рубаха согреет её, девушка с опаской покосилась на вещицу рядом с собой и осторожно её взяла. От неё абсолютно ничем не пахло, но ткань как-то… отзывалась на её прикосновения.

— А что за ткань? — натягивая на себя рубаху, поинтересовалась она.

— Обычная ткань.

— А почему она отзывается на мои прикосновения?

— Так ведьмачья магия, что ещё? — пожал плечами мужчина, вороша толстой палкой угли в костре. — Щас согреешься.

Девушка действительно почувствовала неожиданное приятное тепло. Стало гораздо лучше и, вспомнив про поздний час, она завозилась на подстилке, пытаясь поудобнее устроиться для сна.

— Герренс, — тихо позвала она.

— М?

— Ты спать идёшь?

— Погоди минутку, — улыбнулся Герренс, вставая на ноги. Он сделал неясный ей жест рукой, обернувшись вокруг себя, и на мгновение девушка увидела, как вокруг их ночлежки вспыхнули золотистые руны-обереги.

После этого Герренс забрался к ней на лежанку и крепко обнял, прижимая к себе. Тело ведьмака было до безумия горячим и девушка окончательно перестала мёрзнуть в его объятьях.

— Спокойной ночи, — пробормотала она, погружаясь в сон.

— Добрых снов, Вик, — улыбнулся ведьмак, так и не сомкнув глаз.

***

Вика не находила себе место. Хотя бы по той причине, что ушедшие искать её спутников ведьмаки обещали вернуться очень скоро, но у Вики было плохое предчувствие. Что-то случилось, там, где они были. Но что?

Острый слух уловил, как заскрежетали цепи подъёмного механизма, отворяя главные ворота крепости. Виктория направилась прямиком во внутренний двор, соединённый с воротами крепости. Пустующие коридоры навевали на неё какую-то неясную тоску, но сейчас ей было не до этого.

Спустившись во двор, девушка сразу увидела вошедших. Несколько ведьмаков, один из которых тащил на себе бесчувственного Райдо, другие стояли по бокам от Хагалаза и странной женщины. Вика не видела её раньше, но собственное чутьё подсказало, что незнакомка явно была не человеком. Аура была… иной. Пропитанной Тьмой и похотью, сейчас это чувствовалось очень слабо, но дело было даже не в расстоянии, которое было между ними. Это ощущалось скорее как будто истинную сущность незнакомки попросту вырвали из неё с корнем, оставив какие-то осколки былого, которые ещё можно было прочувствовать.

Женщина явно переживала за состояние Райдо, которого ведьмак сгрузил на подвернувшуюся ему на пути лавку, а сам распрямился и, показушно пыхтя, потёр поясницу.

— Вот не надо мне тут! — рявкнул на этого ведьмака вышедший из крепости Герренс, за которым шёл и Менсис. — Иди с молодняком сиди, Мидр!

Мидр недовольно поджал губы, но противиться не стал. У Герренса явно был авторитет среди своих, иначе ведьмаки быстро бы расправились с командиром-самозванцем. Остальные коротко поприветствовали его и поспешили удалиться.

— Так, это ваши товарищи? — поинтересовался беловолосый ведьмак, оглядев всю троицу.

— Двое — да. Но эта… — Вика сцепилась взглядом с незнакомкой. Хотя женщина явно не желала им зла, но её аура заставляла Викторию усомниться в её мотивах. — Явно не человек…

— Вика, вот так ты встречаешь гостей? — удивился Хагалаз, пытаясь хоть как-то заступиться за женщину. Но напарница оказалась быстрее него, и не успел мужчина моргнуть, как Элера уже была в нескольких метрах от него, а Вика прижала к её шее скрытый клинок и внимательно смотрела в глаза.

— Суккуб, — выплюнула девушка с презрением.

— Ты явно специалист по демонам, — хмыкнула Элера. — Так быстро понять сущность демона может или другой демон, или тот, кто прожил с демонами всю свою жизнь, или тот, кто изучал их… Меня зовут Элера.

— Меня твоё имя не интересует. Ещё всякую падаль по имени называть! — огрызнулась Виктория, отстранившись от неё с явным отвращением. — Вы почему вообще суккуба притащили?! А-ну говори, некромант!

— Элера хочет нам помочь, — вступился за суккуба Повелитель Душ.

— Помочь? Да ты знаешь, чего она хочет? Да даже если её лишили магических сил, сущность всё равно осталась! А что если она предаст тебя?!

— Меня теперь больше волнует, откуда тебе вообще известно о её сущности? Как ты это поняла?…

— Молчи! — огрызнулась Вика и быстрым шагом направилась в крепость.

Герренс проводил её растерянным взглядом. По нему было видно, что мужчина хотел броситься следом за девушкой, но сдержался.

— Так… Вы расскажете мне обо всём? — несмело произнёс он, глядя на оставшихся.

— Видимо, придётся, — кивнул потрясённый Хагалаз.

Герренс бегло осмотрел Райдо и сказал, что вампиру стоит побыть в одиночестве, пока он окончательно не придёт в себя. За это время Повелитель Душ успел просветить нового знакомого и Менсиса в произошедшее с ними. Беловолосый ведьмак пообещал помочь чем сможет, и предложил гостям расположиться в свободных комнатах крепости, сам же позвал пару молодых ведьмаков, которые унесли Райдо из двора в неизвестную часть крепости.

Хагалаз абсолютно не понимал, почему Вика так остро среагировала на появление Элеры. И откуда она вообще знала о демонах? Её жизненный опыт был явно больше, чем у Хагалаза, что удивляло Повелителя Душ. Конечно, он не изучал демонов, но какие-то поверхностные знания у него всё же были, почерпнутые из старой семейной библиотеки. Этого хватало, чтобы почувствовать присутствие демона на близком расстоянии, в то время как Вика явно чувствовала демонов на гораздо более далёком расстоянии и даже ослабленных. Хагалаз не ощущал ауру Элеры как демона, только если бы не подошёл слишком близко…

— Тебе что-то нужно?

Повелитель Душ отвлёкся от своих мыслей, когда понял, что слишком увлёкшись ими, бездумно следовал за Элерой. Теперь они находились в одной из комнат, которую им предложили. Точнее, именно эту комнату предложили суккубу.

Хагалаз покачал головой, но сократил и так малое расстояние между ними, когда почувствовал сильный жар от ауры Элеры. Именно сейчас он понял, что она действительно была суккубом. Нечто тёмное и вязкое ощущалось в её ауре, но достаточно слабо. Женщина удивлённо наблюдала за его действиями, когда мужчина наклонил голову набок, над чем-то явно задумавшись. А после поцеловал её.

— Ты почему-то пахнешь… почти как сирень, но… — заговорил он, но Элера прижала палец к его губам, призывая к молчанию. Он посмотрел ей в глаза. Во всех книгах говорилось, что когда суккубы находят подходящую жертву, их зрачки, подобно зрачкам кошек, расширяются, а глаза пылают первобытным пламенем. Но Хагалаз не видел ничего подобного в них. Он видел в них иное, светлое чувство.

— А в прочем, это неважно, — улыбнулся Повелитель Душ, заключая Элеру в объятья.

***

Это было небольшое каменное помещение, с тяжёлыми металлическими дверьми, на которых были выгравированы многочисленные руны, а с внутренней стороны они были исполосованы чьими-то когтями. Совсем крошечное зарешеченное окно пропускало сюда так мало света, что нормальный человек вряд ли разглядел бы всё помещение.

Может, оно и к лучшему? По-крайней мере, любой незваный гость здесь вряд ли бы обратил внимание на крепкую конструкцию, закреплённую на стене, к которой в данный момент цепями был прикручен Райдо.

Толстые цепи крепко сдерживали мужчину, а в некоторые звенья были вдеты плоские камни с высеченными на них рунами. Они окончательно блокировали силы вампира, и тот едва мог дышать и хоть как-то двигаться. Первобытная ярость прошла, опустошив его и оставив после себя лишь чувство бесконечного одиночества и желание, чтобы всё это прекратилось.

Очень хотелось пить. Райдо с трудом поднял голову чуть выше, почувствовав, как на макушку сорвалась с потолка тяжёлая капля. Мужчина раскрыл рот, и вторая капля упала ему на язык, но этого всё равно было мало.

«Двенадцать! За что?! Разве кровь может так на меня действовать?» — думал он, морщась от боли во всём теле.

А следом почувствовал прикосновение ледяной руки к своему лицу и шокировано распахнул глаза.

Перед ним стояла точная его копия. Разве что лицо двойника было испещрено тонкими паутинками тёмных вен, а зрачки в глазах закрывали радужку, горящую алым. Райдо в ужасе попытался отпрянуть от мужчины, но конструкция не давала ему сдвинуться с места, оставляя висеть в уязвимом положении.

— Наверное, приятно дышать этим воздухом? — пророкотал двойник, продолжая прижимать ладонь к лицу Райдо. Вампир попытался отвести взгляд, но не мог этого сделать. Больше всего на свете он мечтал забыть это лицо. Забыть и чтобы больше он не появлялся перед ним. — Но гораздо приятнее воздух свободы, верно, братец? Чего молчишь, как не родной? Мы же с тобой одна плоть и кровь, или ты забыл? — рука с длинными кривыми ногтями оцарапала его щёку и легла на грудь там, где ныне билось его сердце. Двойник замолчал, прислушиваясь к быстрому биению сердца Райдо, а после хмыкнул: — У нашей матушки не билось сердце. И у нас самих, пока ты не предал нас. Райдо, брат, разве жизнь нищего паломника лучше жизни в чертогах Господина? Только вспомни, у нас было всё. Женщины, рабы, солдаты, власть. И ты всё променял. Даже не спросил меня!

— Уходи, — едва смог прошептать Райдо дрожащими губами. Он был слаб, руны высасывали последние силы и даже одно слово давалось с трудом.

— Уходи? Так ты говоришь своему брату? И куда я денусь, скажи на милость? — двойник впился ногтями ему в грудь, словно пытался добраться до сердца, и оскалился. — У нас одно тело, братец. Ты вынудил нас жить так. Одно тело и две души. Неужели до сих пор не понял, что я никуда от тебя не денусь, брат?

— Ты мне не брат, — прошептал мужчина, зажмурившись. — Никогда… — он ахнул, когда двойник резко двинул ладонью, расцарапывая его кожу.

— Так умри! Умри! Умри!!! Отдай мне своё тело, Райдо! — закричал он. — Я мог бы столько сделать, если бы не ты! За что Господин поступил с нами так? За что ты убил меня ещё в утробе матери?!

— Я не…

— Умри! Ублюдок! Это должен был быть Я! — его руки сжались на шее Райдо. Мужчина раскрыл рот, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, но руки лишь сильнее сжимали его шею. Задыхаясь, он неожиданно начал шептать молитву. Пытался, как мог.

— Да покуда Огонь… пылает…

Двойник зарычал подобно зверю, и в следующее мгновение отпрянул, глядя на обожжённые ладони. Он взвыл и попытался ударить Райдо, но кулак встретился с невидимым препятствием, обжигающим как огонь.

— Ублюдок! Твои лживые боги не спасут тебя! Господин не простит тебе… Нет. — Он медленно начал отодвигаться во тьму помещения. — Однажды я займу твоё место. Уже окончательно…

Райдо выдохнул. Двойник растворился в темноте, оставляя его в полнейшем одиночестве. Однако от осознания того, что это на самом деле не так было страшно. Гораздо страшнее, чем когда он оказался выброшен из Тьмы в незнакомый доселе ему мир. Это тело… словно не принадлежало ему. И противное чувство сворачивалось где-то в груди в склизкий ком, пуская свои щупальца дальше по всему телу, вызывая отвращение к самому себе.

Мужчина попытался отбросить все мысли, сосредоточившись на том, чтобы попытаться выбраться или хоть как-то вернуть себе подвижность в цепях. Мерный звук капель резал слух и возвращал его в те времена, что и вспоминать не хотелось. Райдо попытался выпутать руки, плотно прижимая их к своему телу и пытаясь вытащить их из оков.

Там тоже капала вода с потолка. И когда хотелось пить, он тянул свои ладошки и собирал туда живительную влагу.

Первая попытка оказалась неудачной. Мужчина напрягся, пытаясь снова и снова вытащить свои руки из оков. Кожа тёрлась о звенья, краснела и где-то даже стиралась от усердия, смазывая металл кровью.

Там было подземное озеро. Он точно не знал, жил ли кто-то в тех тёмных водах, но почему-то без опаски подходил к самой кромке воды и смотрел туда, как в зеркало. Видел себя. Со спутавшимися грязными волосами, худым, истощённым лицом и телом, скрывавшимся под грязной рубахой.

Райдо зарычал от негодования, резко выгнулся в цепях, и одна из рук всё же проскользнула под цепями. Звенья расцарапали её сильнее, но мужчина уже не обращал внимания на боль, пытаясь освободить вторую руку.

Постоянное тянущее чувство в животе было его вечным спутником, как и непонимание происходящего. Почему другие дети молчали. Почему молчали старики. Почему никто не хотел с ним говорить. И как он вообще выучился говорить, не так уж и часто слыша человеческую речь? И как он помнил — это был рычащий язык, гортанный, первобытный… И почему-то каждое слово на нём отдавало чем-то знакомым. А кто он, собственно говоря?

Сломать цепи он вряд ли бы смог в таком состоянии, поэтому Райдо лишь пытался отодвинуть цепи так, чтобы вторая рука выскользнула из их плена. Это давалось легче — цепи уже не сдавливали его тело как прежде.

Почему демон стал ему матерью? Почему он не боялся тех тварей, что были вокруг него все те годы? Почему он считал, что его судьба — править тем местом, где в нём взрастили гнев и ненависть?

Освободив обе руки, мужчина просто ухватился за выступающие края конструкции и начал вылезать из цепей сам. Цепи преодолеть было уже легче, но, к сожалению, его опора была не такой широкой и вскоре начала резать ему ладони. Терпя боль, стиснув челюсти, Райдо не отступал от задуманного. Когда он, наконец, смог выбраться из цепей окончательно, то спрыгнул на пол, тяжело рухнув на колени.

Так может, он и правда был Дитя Мрака?

Пот застилал глаза, руки тряслись от нагрузки. Его тело было истощено. Райдо попросту завалился на бок, подтянув колени к груди и спрятав голову руками. Его трясло, но понять от чего именно он не мог. Влияние рун ослабло недостаточно, чтобы он смог совладать с своим ослабевшим телом и подняться на ноги. До двери было достаточно далеко, да и мужчина не надеялся, что его кто-то услышит.

Куда он вообще попал? Где его товарищи? И где Элера?

Он вспомнил, как называл её матерью. Как любил её, всем своим сердцем любил — как сын любит мать. Ни от кого другого он не видел улыбки или ласки. Не помнил, чтобы кто-то ещё мог его пожалеть и успокоить.

Может, она до сих пор не желала ему зла?

***

Менсис не находил себе места. Вика так и не объявилась, и в её комнате её тоже не было. Хагалаза и Элеру искать было бессмысленно — Герренс почему-то это сказал с грустной усмешкой. Но усадил молодого ведьмака рядом с собой, разлил по кружкам какую-то настойку и притащил еды. А после завалил вопросами.

Менсис стоически перенёс этот допрос, и когда признался про Четверых, беловолосый ведьмак заинтересовался ещё больше, после чего выспросил у него буквально всё, что было ему известно.

— Хм… Так вы ищете крепость на севере? — Герренс подлил им в кружки настойки, а после задумчиво посмотрел в зарешеченное окно. — Откуда зверями обратившись… Вот знаешь, на языке крутится, а вспомнить не могу. Что-то очень знакомое! Пожалуй, Вика тут была права, что крепость стоит искать на севере. Смышлёная она… — он грустно усмехнулся. — Вот, помню, мы с ней через Мертвецкий лес шли. Там тропы не видно — топи одни. Так она умудрилась найти безопасную тропку и мы благополучно вышли.

— А как вы с ней познакомились? — поинтересовался Менсис, отставив от себя кружку. Настойка явственно отдавала спиртным и ведьмаку не хотелось пьянеть в неподходящей ситуации, от чего он решил воздержаться, в то время как беловолосый ведьмак явно злоупотреблял напитком в данный момент.

— Да что тут говорить… — вздохнул Герренс. — Она на меня буквально с неба свалилась. Я, значит, сплю. Устал как собака, пока искал ингредиенты всякие. Вздремнуть решил — только лёг и уснул, как она на меня упала. Глаза огромные, перепуганные, да я сам чуть не заорал. Вид у неё совершенно дикий был — в волосах ветки и колючки, одежда вся в траве. Думал, то ли кикимора из болота вылезла, то ли леший. А она мне: «Тсс!» — он приложил палец к губам. — Ну я и молчал. А там кто-то ходил неподалёку. Мы-то в овраге почти лежали, и костёр мой потух. В общем, нас не заметили. Ну и когда она уходить собралась, я её и спросил, а что мне за молчание будет, — мужчина улыбнулся, сделал глоток и, немного помолчав, продолжил: — А она мне в морду дала, назвала кобелём и бежать. И так уж получилось, что кинжал свой обронила. Потом видать вспомнила — и ко мне вернулась. А там разговорились, ну и… я думал, срастётся как. Хорошая девка была. — Герренс навалился на стол, устремив пустой взгляд куда-то в стену. — Хо-ро-ша-я. И драться умела, и готовить, и латать, если потребуется. Я думал, станет мне подругой боевой, даром что не ведьма сама. Зато что умела! И сама какая!

— Зато ты на свою пьяную рожу посмотри, — раздался голос от двери. Герренс аж подскочил, чуть не свалившись со стула, а Менсис вздрогнул и развернулся. Вика стояла в дверях. По её виду можно было сказать, что она чем-то явно была недовольна. Девушка схватила стоявший рядом с ней стул, хлопнула дверью и подсела к мужчинам за стол. — Чего уставился? Наливай и мне! Раз пошла такая пьянка.

Герренс дрожащими руками схватил бутылку, растерянно огляделся в поисках ещё одной кружки, но таковой не нашёл. Тогда Вика просто взяла кружку Менсиса, заметив, что тот вообще не притрагивается к выпивке, отобрала бутылку и долила себе, а после почти залпом опустошила кружку.

— Вик… Ты чего такая? — поинтересовался Герренс с опаской.

— Чего-чего… Я тут голову ломаю, а некоторые там, понимаешь, нашли себе развлечение. Один бухает, другой с суккубом развлекается, третий незнамо где пропадает. Куда упыря уволокли, а, белобрысый?

— Так это… в пыточную, — пробормотал ведьмак.

— У вас тут и пыточная есть?! — удивилась Виктория, громко поставив кружку на стол, от чего оба мужчины втянули головы в плечи. — А ну веди меня туда. Хочу в его честные глаза посмотреть и что-нибудь отрезать. Хотя нет, ограничимся чем-нибудь менее вредным.

— Так он опасен пока… Пусть проспится…

— Это тебе проспаться нужно. Я с тварями похуже общалась. Вот ты против суккуба выстоял бы?

— Ну… э…

— То-то! А я как-то с инкубом справилась сама. В одиночку. Без ваших ведьмачьих руно́ или как там, — она вывела пальцем в воздухе какие-то странные узоры. — Не важно! Веди меня к упырю! Укрощать буду!

— У меня плохое предчувствие, — пробурчал Герренс, всё же вставая из-за стола и хватая с него связку ключей.

Вся троица спустилась по винтовой лестнице и направилась к подземельям крепости. Герренс только успевал отпирать замки — как самые обычные, так и магические, — когда их путь наконец привёл к той самой пыточной, закрытой тяжёлыми металлическими дверьми с выгравированными на них рунами.

— Только он это… опасен, — предупредил Герренс, отпирая дверь. А после, сняв магический замок, он приоткрыл двери так, чтобы туда даже Вика смогла едва протиснуться. Девушка без опаски зашла в тёмное помещение.

Её глаза почти сразу привыкли к этой темноте и она разглядела лежавшего на полу свернувшегося Райдо. По виду вампира нельзя было сказать, что он опасен. Скорее, это ему опасность грозила. Виктория подошла к нему и опустилась на корточки, осторожно дотронулась рукой до шеи, убеждаясь, что он живой. Вампир продолжал дышать и его сердце билось.

— Просыпайся, спящий ты красавец, — она потрясла мужчину за плечо. Он резко дёрнулся и было подорвался на ноги, но сил у него практически не оставалось, из-за чего Райдо лишь растянулся на полу со стоном. — Герренс, вы чем его поили, что он даже встать не может?

— Ночь-трава! Мощная штука! — беловолосая голова ведьмака показалась в дверях. Он с опаской посмотрел на вампира, а после перевёл взгляд на Вику. — Нести противоядие?

— Ты же сам сказал, что проспится и встанет!

— Так я думал, успею дать ему противоядие!

— Неси сюда, дурень! И живее!

Голова ведьмака исчезла за дверью и послышались поспешные отдаляющиеся спотыкающиеся шаги и недовольные бормотания. Вика вернулась к рассматриванию Райдо, чтобы убедиться, что в остальном её товарищ был цел и невредим. На руках у него были царапины и кое-где содрана кожа. Судя по установке у стены, вампира изначально держали в ней, значит, раны появились при побеге. После Виктория заметила, что щека и грудь у вампира были оцарапаны, да и при последующем рассмотрении стало видно красные отпечатки чьих-то пальцев на его шее, будто кто-то душил вампира. Девушка прикоснулась костяшками пальцев к отпечаткам, мужчина слабо дёрнулся и что-то зашептал. Тогда Вика осторожно погладила его по волосам, тихо сказав успокоиться. Мужчина глубоко вздохнул и всё же позволил прикоснуться к себе снова.

От отпечатков шла тёмная энергия. Вязкая и липкая — словно Вика опустила свою руку в чан с густым мёдом и теперь едва могла её оттуда достать. Энергия была пропитана ненавистью к жизни, желанием этой самой жизни и желанием причинить боль и страдания всем другим.

Тем временем, Герренс успел вернуться и протянул Вике кружку с чем-то тёмным и густым.

— Что это? — поинтересовалась девушка, принимая кружку.

— Медовуха. Ну… противоядие от ночь-травы так сказать. Потому что сок ночь-травы, вступая в реакцию с мёдом начинает разлагаться и… — начал объяснять ведьмак.

— Довольно. Мне твоих знаний не надо. Помоги усадить, — она кивнула на Райдо. Герренс поспешил ей помочь, хотя сам искренне удивлялся, как вампир смог выбраться из оков.

Они прислонили Райдо спиной к стене и Вика заставила вампира открыть рот, медленно вливая тому медовуху. Сама же начала рассказывать Герренсу про то, что почувствовала из-за прикосновения к ранам вампира. Ведьмак как в миг протрезвел и сам оглядел ранения, также прислушавшись к их энергетике. Заинтересовавшийся происходящим Менсис подошёл к ним, но сам не произнёс ни слова. Всё равно ему было многое не понятно и он пытался хоть что-то из их разговора проанализировать.

— Может, это суккуб оборонялась? — поинтересовался Герренс, продолжая осматривать следы от рук на шее. — Хотя руки явно мужские… Но с ней же этот… чёрненький…

— Да не могли они. Никто из нас друг другу навредить не способен, — ответила Вика. — Энергия точно не суккуба. Знаешь, больше напоминает кого-то… неживого. Но мертвяки жертву не душат, а сразу жрут. Так что я и думать не знаю что… Другой упырь?

— Отродясь в наших краях упырей не было, — покачал головой ведьмак. — Да и не помню я, чтобы парни про его раны рассказывали. Кто-то проник сюда? Но щиты надёжные… И самого себя ему незачем калечить.

— Тогда я без понятия, кто его так…

Райдо открыл глаза, с трудом фокусируясь на окруживших его товарищей и незнакомого ведьмака. Поначалу разглядев белые волосы, вампир отшатнулся в сторону, но придя в себя, успокоился и уже более спокойно посмотрел на окружающих.

— Райдо, а кто это с тобой сделал? — поинтересовалась у него Вика, дотронувшись до царапин на груди.

— Не знаю, — несколько резко ответил мужчина, отводя взгляд в сторону.

— Всё-то ты знаешь, просто говорить не хочешь, — покачала головой девушка. — Ну, может, Менсис тогда скажет, что думает?

— Я… я точно не… — молодой ведьмак растерянно посмотрел на товарищей.

Вдруг дверь с лязгом закрылась и на ней запылали руны. Все трое осмотрелись по сторонам. Герренса и след простыл, зато пол пыточной резко растворился под ними, и все трое полетели прямиком в чёрную бездну…