Глава 2, в которой дракон так и не нападает, а студенты заводят странные знакомства

Снова она остановила группу у небольшой полянки, сплошь поросшей голубыми цветами, похожими на крокусы, только со сладко-медовым запахом.

–-Какиекрасивые, — шепнулаЯнка, котораяопятьоказаласьрядомсВиолой. — Наверное, этоиестьдонка, да?

Навка услышала, обернулась, одобрительно кивнула.

— Я вижу, господа студенты начинают думать в правильном направлении. Мне нужен один доброволец… пожалуй, вы. — Навка ткнула пальцем в Арийца. — Идите, нарвите цветов. Не стесняйтесь, для вас это совершенно безопасно.

Ариец фыркнул и ступил на полянку. Медом пахнуло сильнее, по цветам пробежала волна, словно бы от ветра. И — все. Пока Ариец рвал цветочки, вся группа глядела на него, а Виола — на Дона. Очень хотелось поймать его взгляд и понять, что же такое происходит? Но не получалось. Дон смотрел исключительно на Арийца, причем с таким видом, словно ждал нападения дракона. Прямо из цветочков.

— Как видите, на мужчин эта ловушка не реагирует, — пояснила Навка, когда Ариец разогнулся с охапкой цветов в руках. — Спасибо, Эрик, возвращайтесь на дорожку.

Ариец кивнул и, вместо того чтобы выбросить цветы, понес их… Лизке. С наивной такой щенячьей улыбкой. И Лизка в ответ улыбнулась, даже шагнула ему навстречу.

Но ее дернула за рукав Маринка.

— Ты возьмешь — у него?! — шепнула с праведным негодованием в голосе и чуть ли не слезами в глазах.

Лизка вздрогнула, перевела взгляд с Арийца на Маринку, с Маринки на Дона, потом снова на Арийца… Вид у нее сделался совершенно несчастный. Да слепому было понятно, что она хочет эти цветы, именно так, при всем классе! Что она о таком рыцаре давно мечтала, вот только рядом с Доном их не было, а может и саму Лизку рядом с Маринкой никто не замечал. А тут и рыцарь завелся, и объявил ее своей Прекрасной Дамой, и все было бы просто отлично — но лучшую подругу угораздило именно сейчас публично полаяться с рыцарским сюзереном. Чтоб лучшей подруге пропасть совсем, кретинке!

Все это так явственно прочиталось на Лизкином лице, что Виола подумала — уж не прорезалась ли телепатия? Ну а что, если тут лешие, навки и оборотни, а у нее и вовсе папа — дракон, так почему бы и нет.

Но пожелать Маринке провалиться вместе со своей дурью Лизка не смогла. Пороху не хватило. Или чувство долга победило. Хоть и кретинка, но лучшая подруга же. Но и послать Арийца — тоже не хватило. Совести, наверное. Так что Лизка замялась, отвела глаза, взяла у Арийца цветы и буркнула:

— Спасибо.

— Ты, ты… — с дрожью в голосе возмутилась Маринка предательством лучшей подруги и обратила гневный взор на Арийца. — Убирайся к своему…

Разумеется, вся группа беззастенчиво пялилась на это представление. И Навка тоже. Виоле даже показалось, что она облизнулась. Правда, открытой ссоры на этот раз дожидаться не стала, вмешалась.

— Марина, а теперь мне нужны вы. Идите-ка сюда, — позвала Навка ровно в тот момент, когда Маринка почти уже подобрала достойный Дона эпитет. Позвала таким тоном, что даже глухой носорог, и тот бы послушался.

Маринка захлопнула рот, обожгла ненавидящим взглядом Арийца, а заодно и всех парней скопом, и подошла к Навке с видом «видала я ваши уроки в белых тапочках».

А Навка, ни слова больше ни говоря, стянула с Маринки шелковый шарфик и бросила на цветочную поляну. Маринка ахнула, схватилась за горло и шагнула следом, но замерла на краю дорожки.

Группа тоже замерла — даже Лизка с Арийцем забыли о своих недоразумениях.

Шарфик мягко спланировал на цветочки.

Те покачнулись, по полянке снова пробежала едва заметная волна, земля почти неощутимо дрогнула…

И на этом все кончилось.

А Навка, сделав всем знак стоять на месте, прошла по полянке к шарфику, подняла его — на нее, кстати, цветы не среагировали вообще никак — и вернула обалдевшей Маринке.

— Благодарю. Как видите, ловушка очень избирательна. Вы, Марина, вполне можете пройти по этой поляне. Но вот рвать цветы я бы вам не советовала.

Навка сладко улыбнулась, а Виола подумала: «сделал гадость — на сердце радость» — это точно про нее. Живая иллюстрация. И снова облизывается. Фу, нечисть!

А нечисть глянула на Виолу, словно мысли прочитала, и улыбнулась еще шире, так что блеснули белоснежные острые зубы.

— Морена, дайте-ка что-то из ваших вещей, что не жалко.

Покопавшись в кармане, Виола протянула перчатку. Все равно пока тепло, да и шерстяные перчатки она почти не носит, на байке они ни к чему.

Придирчиво обнюхав перчатку, Навка строго оглядела группу:

— Вот сейчас, господа студенты, ни в коем случае не сходить с тропы на эту сторону.

Господа студенты замерли и даже перешептываться перестали. Все двадцать пар глаз прилипли к перчатке, летящей в середину полянки.

Перчатка приземлилась. Цветы всколыхнулись. И целую секунду ничего не происходило. А потом…

Наверное, если бы Виола уже не догадалась, что должно случиться потом, точно бы упала в обморок.

Потому что цветочная поляна превратилась в трясину, покрытую ярко-зеленой ряской, хлюпнула — и засосала перчатку с премерзким чавком.

В повисшей после этого мертвой тишине отлично было слышно, как кто-то из парней выматерился, а кто-то из девчонок всхлипнул. Кажется, это была Лизка.

Виола обернулась на звук.

Точно. Лизка. Прижала к груди свои цветы, а сама прислонилась к Арийцу, словно он мог бы ее защитить от этого — ну, того, что в трясине. Наверное, голодного. Ариец тут же сцапал ее за плечи дрожащими руками.

— Как видите, господа, эта ловушка только на невинных девиц, — радостно сообщила Навка. — Так что если кто-то из вас, юные господа, поведет свою девицу на свежий воздух, рекомендую вам обходить подозрительные цветочные полянки стороной. Кстати, кто мне скажет, как обойти ловушку болотного царя?

— Не соваться туда, где цветы не по сезону и не по климату, — совершенно ровным голосом сказал Кир.

«А еще лучше водить девиц не в лес, а в кино», — хотела сказать Виола, даже рот открыла… Ну, почти открыла — и тут же закрыла. Потому что зубы застучали от непонятно откуда налетевшего холода. Настоящей лютой стужи, а у нее куртка расстегнута и перчатку съело болото, чтоб ему эта перчатка поперек биоценоза встала!

Руки тоже задрожали. И ноги. Счастливая Лизка, ей, небось, не холодно — в Эриковых-то объятиях. Вот бы и ее, Виолу, кто-нибудь обнял, пока она совсем не окоченела!

Почти сразу кто-то обнял ее за плечи. Как по заказу!

— Не бойся, — шепнул в самое ухо.

Дон!

От уха разбежались мурашки — по шее, по плечам, по рукам, прогоняя холод, Виола даже глаза прикрыла на секунду. Какое счастье, когда не холодно и Дон рядом!

Только…Что он такое сказал? «Не бойся», то есть он подумал, что она испугалась? Какого-то болотного царя, который сам из трясины вылезти боится, цветочками заманивает?! Второй раз уже! За трусиху ее держит только потому, что она — девчонка?

Да пусть этот болотный царь только вылезет, пусть хоть десять болотных царей, Виола их… им!..

Она обернулась, готовая так Дону и сказать… И отшатнулась, напоровшись на его холодный взгляд.

То есть лицо у него было непроницаемое, но Виола точно знала — обиделся.И слушать ничего не стал, не дал ей даже рта раскрыть: убрал руки и обернулся к Киру, словно ничего не случилось.

Ну и пусть отворачивается. Подумаешь!

Не будет Виола извиняться. И объяснять ничего не будет, еще чего!

— Господа студенты, двигаемся дальше, с тропы не сходим, глаза держим открытыми. И не болтаем! — скомандовала Навка и указала на уходящую под сень сосен дорожку.

Господа студенты и не желали болтать. После полянки с медовыми цветами все как-то притихли, сбились в кучку поплотнее и посматривали на безобидные сосны так, словно те могли в любой момент на них броситься. И — не двигались с места.

Глупость какая. У них же урок, а не экзамен на выживание!

— Чего ждем? — насмешливо спросила Навка. — Прошу, господа, экскурсия продолжается.

Виола фыркнула и пошла вперед, одновременно с Доном: тот не соизволил даже по сторонам глянуть, просто сунул руки в карманы — и почесал, словно все местные страшилки были сродни тем, что в луна-парке. Наверное, они бы так и возглавили процессию, — рядом, но не глядя друг на друга, — если б ее не ухватила за руку Янка.

Бледная и перепуганная.

— Можно я с тобой?

Виола глянула на прямого, словно палку проглотил, Дона. На задравшую нос, как королева в изгнании, Маринку. На потерянную Лизку и мнущегося рядом с ней Арийца. Снова на Янку.

И кивнула. Даже улыбнулась. Не бросать же Янку, когда ей страшно. А Дон… он обещал разговор начистоту, но не сейчас же. Слишком много любопытных ушей, одна только ехидная улыбочка Маринки чего стоит.

— Как ты думаешь, — шепнула Янка, когда они вышли с поляны, и группа растянулась по тропинке. — Из этой трясины можно как-то выбраться? Было бы? Если вдруг.

А и правда, подумала Виола. Вдруг все-таки?..

Вспомнила чавк, с которым трясина засосала перчатку, и передернулась:

— Нет. Не верю, что можно. Это только в сказках: пришла мама, поплакала над болотом трое суток. Да и то, девица взяла и проросла цветком.

А ведь цветочков на той полянке было немало. Это что же, если верить сказке, то каждый цветочек — жертва болотной нечисти?.. Ой, мама…

Наверное, Янка подумала о том же. Побледнела, крепче сжала руку Виолы и опасливо посмотрела по сторонам.

А прямо над ухом резко хохотнула Навка.

— Правильно не веришь. Хотя сказка уместна.

Янка вздрогнула, а Виоле захотелось нанести Навке травму. Тяжелым тупым предметом. Например, осиновым дрыном. Или колом. Можно седьмым, из плетня супостата. Она даже обернулась — но Навки рядом не было, только прижавшиеся друг к другу Ирка с Наташкой и Димоно-Колян. Вот братья, на удивление, шли по лесу совершенно спокойно, не озирались и даже не отпускали дебильных шуточек, которые из перепуганных парней обычно сыплются, как семечки из дырявого кармана.

— Одна сплошная сказка, — буркнула Виола и подмигнула Янке: — У нас преимущество, мы их все знаем.

Янка неуверенно улыбнулась и предположила, что в лес надо ходить с «Антологией мировых сказок», а Виоле вдруг подумалось: а ведь Янке все равно, девочка она или мальчик, ей просто нравится быть рядом. Безопасно и интересно. Может быть, у Виолы наконец появится подруга? Хорошо бы. Особенно если обойдется без обсуждения шмоток и мальчиков.

То есть не то чтобы Виоле было нечего обсудить, но делиться с кем-то личными подробностями не хотелось. И чтобы вся группа была в курсе ее сложных отношений с Доном — тем более.

А хотелось пить. Внезапно и очень сильно. Наверное, после болотной нечисти и страха. Вот только бутылки с водой не было, осталась в сумке, а та — в раздевалке. Ох уж эта Навка!

Виола сглотнула и невольно посмотрела на небо: чистое и ясное, без малейшего облачка. То есть дождя не будет. И солнце в самом зените, жарит совершенно по-летнему. Только что холодно было, и вдруг!

— Тебе тоже пить захотелось? — тихо спросила Янка и недобро сверкнула глазами. — Такую сказку я тоже знаю.

Сказку?..

А ведь правда. Что-то вся группа шарит по карманам и озирается, вон Димон с Коляном уже жуют что-то мятно-гадостное, запах на половину леса.

Во рту совсем пересохло, и будь поблизости не лужа, но хоть ручей — Виола бы на полном серьезе задумалась, а можно ли из него пить. Наваждение? Третья сестра Змея Горыныча обернулась столом накрытым, или как там…

Так что открывшемуся за поворотом тропинки Виола даже и не удивилась.

А была там лавочка, старая и обшарпанная, и на лавочке бутылка…

Ого! «Вилла Антинори», не слабо!

…и пластиковый стаканчик висел на обломанном сучке ясеня, что над той лавочкой уютно склонялся.

Тому, что к этой лавочке ломанулось сразу полгруппы, Виола тоже не удивилась. Но вот Дон…

Нет, Дон тоже рванулся. Оказался у лавочки первым, оттолкнул добежавшего вторым Ромку.

И в лучших традициях Твердохлебрва гаркнул:

— Стоять! Руки убрали, пока их вам не откусили!

Ромка затряс головой, остановился, Димон и Колян набычились, сжали кулаки, но их тут же подхватили под руки Ариец и Кир.

— Спокойно.

Ромка потряс головой, сглотнул, братцы разжали кулаки — и, виднобыло, ихотпустило. Виолу, кстати, тоже. По крайней мере, мысль о грязном ручье или дождике уже не казалась такой привлекательной.

А Дон все так же загораживал лавочку и настороженно смотрел на однокурсников. Те мялись, прятали глаза и всячески показывали, что вовсе никто и не собирался пить из непонятно кем и непонятно в каких целях оставленной бутылки. Это ж негигиенично! И вообще, что они, бомжи какие!..

— «Асти Мартини», — горестновздохнулаЯнка. — Обожаю его. Атычтовидишь?

— Рислинг, — наавтоматеответилаВиола.

Янка чуточку истерически хихикнула и продекламировала:

— Не пей, братец Иванушка, козленочком станешь.

В ответ послышались смешки — наваждение отпускало.

— Козлятами не станете, а вот козлами — запросто, — послышался словно ниоткуда голос Навки.

Студенты заозирались, а Навка материализовалась рядом с Доном, довольная и улыбающаяся во все тридцать два, или сколько их там у прожорливой нечисти.

— Обратите внимание: Копытце, опивень. С виду безопасен, однако это едва ли не единственная нечисть, которая представляет угрозу даже для вас. Конвенция о неприкосновенности студентов школы на него нее распространяется.

— Какая конвенция? — одними губами прошептала Янка. Виола только плечами пожала. Кто эту нежить знает?

— А почему не распространяется? — громко спросил Кир. Ага, он что-то знает! Он всегда что-то знает!

Навка развела руками, загадочно улыбнулась — и тут из-за ее спины раздалось недовольное:

— Эй, парень, не заслоняй мне солнце!

Дон отшатнулся, одновременно оборачиваясь, так что Виола и остальные студенты смогли увидеть невесть откуда взявшегося на облезлой скамье юношу в пестром балахоне с логотипом известной табачной компании. Юноша держал в руке бутылку и профессионально улыбался, сверкая белоснежными, как в рекламе стоматологии, зубами. Загар у него тоже был как из солярия, и вообще, выглядел парень, будто его через тридцать фильтров фотошопа прогнали.

–— Привет! — Парень, то есть опивень, помахал рукой и приложился к рислингу… или «Асти Мартини»… или что там у него было в бутылке. — Да не парьтесь, ребята. Мы подружимся.

И заржал.

А Виоле снова захотелось пить. И на тусовку (странно?). И новый смартфон (зачем он мне?!). И лабутены (неудобно же, и зачем вообще каблуки в лесу?!). И еще море всякой бесполезной, но широко разрекламированной ерунды.

–— Сгинь, — рыкнула на него Навка. — Будешь мне тут студентов спаивать, Хозяину скажу.

— Хозя-аину, — протянул опивень. — Боюсь-боюсь!

И надул ядовито-розовый пузырь из жвачки. Резко запахло клубничным ароматизатором. И шаурмой. И духами. И водкой. И чипсами. И сигаретами...

Виола чихнула.

Смесь была отвратительной. И каждый запах по отдельности – тоже.

— Вотжемерзость, — пробормоталаЯнка. — Апчхи!

Расчихалась не только она. Половина группы чихала и кашляла, Лизка сморкалась, Ромка морщился и чесался, Ирку тошнило, Эрик спрятал нос в воротник и зажмурился, Дон торопливо отвернулся от всех — но Виола успела заметить, что у него заслезились глаза.

Навка тоже скривилась, замахала руками, разгоняя гнусный запах.

— Все, все, прекрати! Достаточно!

Опивень шумно лопнул пузырь, выплюнул жвачку, поднялся с лавки и шутовски раскланялся. Воздух резко посвежел, в голове прояснилось.

И что это было такое?

Все головы повернулись к Навке: студенты жаждали объяснений.

— Опивень, господа студенты. Гений приспособляемости. В прошлом всего лишь склонял людей к пьянству; теперь сотрудничает с транснациональными компаниями, СМИ, индустрией развлечений и…… впрочем, вы сам уже поняли. — Навка скривилась. — Я вам советую быть с ним очень и очень осторожными. Потому что когда речь идет о таких деньгах, даже конвенция не сможет вас защитить. Сами, только сами!

— А… как — самим?.. — робко спросила Лизка, с ужасом глядящая на отфотошопленного монстра.

Монстр ослепительно улыбнулся:

— Лучший способ борьбы с искушением — это ему поддаться, детка. Не хочешь ли поработать в модельном бизнесе? Я могу это устроить. Легко!

— Не хочу!

Лизка шарахнулась, как будто к ней уже протянули жадные лапы, спряталась за Эрикову спину. Эрик тут же расправил плечи и уставился на опивеня исподлобья.

— Сама придешь, детка. Ты знаешь, где меня найти. — Опивень ухмыльнулся и приложился к своей бутылке.

— Единственный надежный способ справиться с опивнем крайне прост, — учительским голосом пояснила Навка. — Точно знать, чего хочешь от жизни, и идти к своей цели, не сворачивая на кривые дорожки. Вы же заметили, когда и где появился опивень?

— На кривой дорожке, — передразнил ее Кир, хмыкнул и ткнул пальцем в поворот тропинки.

— Именно! На прямых дорожках водится совсем другая нечисть. И мы скоро с ней познакомимся… — Навка оглядела класс и неожиданно смягчилась. — На следующих занятиях. Сегодняшний урок окончен.

Янка недоверчиво улыбнулась, встрепенулась Маринка, парни зашушукались — а Навка хлопнула себя по лбу.

— Совсем забыла! Еще немного внимания!

Запустив руку в свою сумку, она вытащила фарфоровую куклу и с размаху швырнула ее оземь. Девчонки, да и парни тоже, ошалело подались вперед, кто-то даже пискнул, мол, зачем?! И тут же вся группа отшатнулась, едва не повалив тех, кому не повезло оказаться позади. Чей-то писк сам собой перешел в перепуганный визг, Янка вцепилась в руку Виолы, а сама Виола, чтобы не завизжать от страха, зажала рот ладонью.

Вместо осколков нарядной куколки на траве извивался змей. Нет, не так: Змей. Огромный, пятнистый, он свернулся кольцами, поднял голову и шипел, глядя прямо на Виолу желтыми немигающими глазами.

Метров десять? Или больше? И сколько в такого змея умещается бандарлогов?

— Пока не так много, как кажется, — ответила на ее мысли Навка. — Всего один глупый человек за один раз. Это еще детеныш.

Змей зашипел как-то особенно насмешливо, затянул глаза пленкой и опустил голову. Мол, не бойтесь, не съем.

Детеныш? Ничего себе, какой же из него будет взрослый?!

Навка еле слышно хмыкнула и ласково погладила змея по плоской пестрой голове. Змей высунул язык и постучал по земле кончиком хвоста.

— Познакомьтесь, господа студенты, конголезский змей-людоед. Был привезен в Россию лет десять назад, под видом сувенирной куклы. Удивительно, но прижился в здешнем климате. Зимой не опасен, так как впадает в спячку, просыпается в середине весны, на это же время приходится пик его активности. Способ его охоты вы видели. Кстати, Марина, вы вполне могли бы принести его домой, для вас он совершенно безопасен. — Навка улыбнулась, Виолу передернуло от этой улыбки. И стало жаль Маринку. — Правда, ваших родителей Конвенция не защищает.

Маринка побледнела и затравленно оглянулась, словно бы искала пути к бегству. Но Навка не собиралась так просто ее отпускать.

— По результатам сегодняшнего урока вы получаете два балла.

Димон (или Колян) тихо хрюкнул:

— Курица.

Навка тут же глянула на него и хищно улыбнулась.

— Самомнение неплохо подкреплять поступками. С вашей домашней подготовкой, господа, вы даже двух баллов не заслуживаете. Так что вам? два на двоих. К сведению всех студентов, два балла и менее на моем уроке караются беспокойной ночью, так что в ваших интересах быть очень и очень и внимательными. И учиться как следует.

Колян (или Димон) скривился, но спорить не посмел, только злобно зыркнул на Виолу, а потом на Дона. Словно виноваты все, кроме них самих.

— Эрик, Даниил, Виола, Яна, вы сегодня получаете по пять баллов, — продолжила Навка невозмутимо. — За отличную реакцию и прекрасную теоретическую подготовку. Советую не возгордиться, а заниматься еще прилежнее. Вот теперь, действительно, все свободны. Можете идти.

И ткнула пальцем в ближайшие кусты. Кусты образовывали арку, в точности такую, как на школьном дворе.

Прежде, чем войти под эту арку, Виола оглянулась: Навка смотрела им вслед, гладила змеиную голову, и глаза у нее были такие же желтые и неподвижные, как у змея.