Глава II. Семена раздора.

После долгожданной, но не столь и тёплой встречи с отцом принц Элвуд отправился в одни из десятков покоев величественного замка, а именно в те, в которых он засыпал и просыпался каждый день, будучи маленьким мальчиком, до того момента, пока поневоле не уехал жить в поместье «Гладь озёр». Бережно распахнув деревянные, окованные резным металлом двери, принц прошёл внутрь заветного помещения. За годы, проведённые вдали от этого места, юноша всячески охладел душою к стенам, в которых он когда-то появился на свет. Именно в этой комнате, много лет назад, подобно внезапному грому среди ясного неба, раздался его звонкий крик, вмиг наполнивший радостью сердца обитателей двора… Теперь же, эти опочивальни были вынуждены пустовать, но надолго ли? Престолонаследник медленно прошёл в центр забытых временем покоев. Кругом, практически, ничего не было, кроме не застеленной кровати и ветхого письменного стола с одиноким медным канделябром, на котором было большое количество застывшего воска с некогда потухшей свечи. Да, признаться, в приграничном поместье обстановка была куда более изысканной, нежели здесь. Разумеется, стоит сыну короля только пожелать, и сегодня же эти покои будут обставлены с подобающей резиденции роскошью, однако, принц не спешил кого-либо звать. Он прекрасно понимал, что сейчас вся прислуга занимается куда более важными делами, например, сменой интерьера в Главных покоях, в которые королю Олдфорду не терпелось заселиться…

Неожиданно, в незакрытых дверях, ведущих в комнату, показалась королева Глэдис. Придерживая подол своего траурного платья, она плавно перешагнула порог и оказалась в покоях Элвуда. Сын явно обрадовался её визиту, так как на его задумчивом лице появилась искренняя улыбка.

— Матушка, вы решили проведать меня? — добродушно спросил принц, подойдя к супруге Олдфорда на несколько шагов ближе. На поставленный вопрос та лишь слегка кивнула головой. На лице Глэдис появилось весьма заметное недовольство, вызванное «беднотой» покоев.

— Да, Элвуд — ответила королева, а потом, окинув взглядом пустующие апартаменты, добавила следующее — Я начала подготавливать для тебя другую комнату, соответствующую твоему нынешнему статусу…

— Не стоит утруждать себя понапрасну, Ваше Величество. Я буду чувствовать себя куда более комфортно здесь, нежели в других помещениях дворца — пояснил престолонаследник, боясь ненароком обидеть своим решением родную мать. Однако, королева восприняла пожелание сына достаточно спокойно, даже, в какой-то степени, она одобрила его.

— Что ж, главное, чтобы тебе было уютно в них находиться — негромко проговорила Глэдис, после чего она обратила своё пристальное внимание на молодого принца.

— Не переживайте, матушка, они ничем не хуже иных опочивален замка…

— Я в этом не сомневаюсь — тут же согласилась королева — Но, дорогой мой, тебе придётся несколько дней пожить в других покоях. Согласись, неудобно будет принимать достопочтенных гостей вот так! В этом месте! — указывая руками на пустую комнату, заявила Глэдис. Принц усмехнулся словам Её Величества, но тут же сдержал внезапно нахлынувшие эмоции. Что тут поделать, если в голове всплывает какой-либо смешной случай, вызванный совершенно нелепой ассоциацией…

— Не переживайте, матушка! Я сейчас же переберусь в подготовленные для меня апартаменты! Благо, я приехал налегке, так что слугам не придётся таскать мои вещи…

— Хорошо, Элвуд. Через два часа я буду ждать тебя в Трапезном зале к семейному обеду. Ты просто обязан повидаться с Мелиссой и Фло’Рут. Они очень соскучились…

— Если я не ошибаюсь, у них сейчас занятия с учителями, верно? — спросил принц, вспоминая неизменный распорядок дня этого места. Когда-то и он прожил бесчисленное количество часов, проведённое вместе с различными гувернёрами и гувернантками.

— Это так. Нашим девочкам отводится достаточно времени на образование. Ведь, однажды, они станут жёнами самых влиятельных и богатых людей в государстве…

— Им ещё рано думать о замужестве, матушка — произнёс принц, яро ненавидевший браки по расчёту. Ему навсегда хватило слёз и страданий своей старшей сестры, которые он сочувствующе впитал пару лет назад. Несчастную принцессу Сильвару насильно выдали замуж за недальновидного, но очень состоятельного человека. Это обстоятельство, в значительной степени, ухудшило отношения между матерью и дочерью. Глэдис свято верила в то, что этот брак принесёт её дочери настоящее счастье. Однако, Сильвара, захлёбываясь в слезах, до самой церемонии обручения умоляла её изменить своё несправедливое решение. Но чуда, как в волшебных детских сказках со счастливым финалом не произошло, и после свадьбы старшая дочь Олдфорда покинула замок Син-Альфус, на долгие годы переехав в имение нелюбимого мужа. С тех пор она ни разу не посетила королевскую семью…

— Им может быть и рано, Элвуд… А вот тебе давно пора — немного поразмыслив, заявила Глэдис. Данное высказывание насторожило молодого принца. Он воспринял его, как недопустимую угрозу, обращённую к своей безмятежной жизни. Ему крайне не хотелось делить ложе с той, к которой у него не будет подлинных любовных чувств. Наследник престола, пожалуй, больше всего на свете не желал повторить судьбу своей старшей сестры…

— Вы не знаете, приедет ли Сильвара на похороны короля Кальяса и коронацию отца? — принц решил увильнуть от неприятного разговора, задав матери уводящий от неловкой для него темы вопрос. Королева виновато опустила взгляд вниз, якобы всматриваясь в неприкрытый бархатными коврами пол.

— Я отправила ей письмо с приглашением, однако…

— Однако что? — поинтересовался Элвуд, когда его матушка внезапно замолчала, пытаясь подобрать наиболее подходящие для заданного вопроса слова.

— Я так и не получила от неё ответного письма, к сожалению — печально произнесла королева, после чего она медленно развернулась и направилась к выходу, явно чувствуя свою многолетнюю вину. У порога она остановилась и повернулась к сыну.

— Помни о моём приглашении. Мы все будем ждать тебя — учтиво напомнила Глэдис и тут же скрылась за дверьми покоев, оставив принца одного. После ухода матери, Элвуд подошёл к пустующему письменному столу. Он разжал левый кулак, в котором находился ценный подарок королевы Циссеи. Молодой человек положил перстень в один из маленьких ящичков, надеясь, что он больше никогда не наденет его. Принц полагал, что он не имеет право носить вещь, которая ранее принадлежала его деду и прадеду, прославившимися среди народа Альфуса за свою мудрость в ведении государственных дел и не только… Тигиран Санфьер увековечил себя благодаря одержанным крупнейшим победам в войне с объединившимися в единый союз Угрельтским Царством и Королевством Вадре. Первое из них, которое граничит с Альфусом, удалось вынудить выйти из войны, захватив две трети территорий государства. Однако, в финальной битве с войсками Вадре, король Тигиран был убит в неравном бою, что сильно омрачило радость победы Альфуса в многолетней войне… Его старший сын — Кальяс Санфьер, после смерти своей матери — Намирии Санфьер, взял борозды управления могущественным государством в свои руки. За время его правления было построено множество городов и крепостей. Под его покровительством лучшие умы Альфуса смогли получить финансовую поддержку, благодаря чему, позже, было сделано множество открытий во всех областях науки. За пристрастие к искусству, которое щедро поощрялось Кальясом, монарх был прозван Красовитым. Син-Альфус — главная королевская резиденция, была расширена, как минимум, вдвое. До сих пор в северной части замка, в так называемой Белой Галерее, хранится множество картин, написанных кистью покойного короля…

Так, или иначе, молодой Элвуд не смел ровнять себя с такими известными всем соседним государствам и владениям предками. Он никогда не задумывался о своём престолонаследии, рассчитывая на то, что такая тяжёлая ноша, как управление громадным государством, ляжет на плечи его сестры Сильвары, которая грезила о безграничной власти с раннего детства, стремясь во всём подражать своей прабабке Намирии Санфьер. Будучи десятилетней девочкой, она, неведомо каким способом, выудила дневник незабвенной супруги Тигирана Санфьера у королевы Циссеи. Ну, что тут можно сказать, человек, который превратился в фанатика, неизбежно будет жить чужой жизнью, пытаясь любой ценой приблизиться к своему идеалу хоть на один шажок…

Королева Глэдис, оповестив сына о намечающейся семейной трапезе, отправилась в свои покои, которые находились в нескольких метрах от апартаментов принца. По пути ей встретился тот самый дряблый старик, которого все жители замка уважительно называют канцлером. Голубоглазый чиновник нехотя поклонился высокопоставленной особе, остановившейся возле него. Супруга Олдфорда свысока посмотрела на своего старого знакомого, с которым она враждовала долгие годы. В её взгляде были заметны искорки радости от предопределённой заранее победы. Глэдис свято верила в то, что более высокий титул официальной супруги монарха, то есть королевы, даст ей большую власть и всем тем, кто ей служит. В чём-то она, конечно, была права, однако для того, чтобы обрести истинное могущество, нужно продержаться в многочисленных схватках с более «крупными рыбами», которые непременно захотят от тебя избавиться, видя, как ты с каждым днём становишься всё более весомым и опасным сожителем, постепенно превращаясь в незнающего поражений хищника...

— Добрый день, Ваше Высочество — радостно поприветствовал старик и язвительно улыбнулся благородной особе. Такое неподобающее обращение смутило Глэдис, но всем своим видом женщина старалась показывать свою сдержанность и непоколебимость в разговоре с нежеланным собеседником.

— Ваше Величество, господин канцлер, Ваше Величество… — спокойно поправила старика Глэдис, после чего улыбка на лице чиновника тут же переросла в коварную ухмылку.

— Прошу меня извинить, Ваше Высочество, но вы не вправе считать себя королевой до церемонии коронации своего супруга — колко подметил канцлер, умышленно поддразнивая мать принца Элвуда. Пожалуй, ему удалось осуществить затеянное, так как самодовольная улыбка хладнокровной Глэдис канула в небытие. Она, словно хищная кошка, сделала пару небольших шагов вперёд, сблизив тем самым дистанцию с врагом до минимума. Так как она была чуть ли не на голову выше старика, ей пришлось слегка наклониться, чтобы посмотреть в его голубые и абсолютно бесстрашные глаза...

— Скорее всего, ваш разум с возрастом окончательно помутнел, Кромус, раз вы всё ещё осмеливаетесь противостоять мне. Хватит ли теперь у вас сил на то, чтобы вести со мной борьбу дальше? А? — угрожающе произнесла королева, гневно смотря на ненавистного чиновника, которому, казалось, всё было ни по чём.

— Мой возраст гораздо больше вашего, моя дорогая. Я начинал свою карьеру, будучи семнадцатилетнем мальчишкой, ещё при королеве Намирии и короле Тигиране. Скольких неудачливых храбрецов я повидал! Люди приходили в этот замок и уходили, поднимались из неоткуда и исчезали неведомо куда, словно их и не было вовсе. Я пережил десятки бурь, которые не раз заставляли эти стены содрогнуться. И вы думаете, что можете воображать себя штормом в моих глазах? Не смешите! Поверьте, для меня ваши угрозы всего лишь пустой звук…

— Не забывайте, канцлер, что подлинная сила отныне на моей стороне! — заметно повысив голос, возразила Глэдис, не дав договорить своему заклятому врагу.

— На кого вы так понадеялись, Ваше Высочество? На супруга? А может на дорогого братца-лорда? Или же на жалкую горстку сенаторов, возглавляемую Бланом Клодстоном? Смею заверить, что ваш родственник Видогрис Лавус очень далеко отсюда, а Его Величество ничего не имеет против меня! Ну, а ваш дружок Блан с вашими букашками ничего из себя не представляют! — доходчиво и самоуверенно разъяснил Кромус, явно недооценивающий нарастающее могущество королевы Глэдис. Хоть он и является видной фигурой в государстве, однако с приходом новой власти его место может занять кто-то другой. Сейчас в Альфусе наступает такой неизбежный момент, когда так называемые старики начнут терять своё положение в обществе, если, конечно же, они сами не откажутся от прежней жизни в пользу более молодых претендентов, как это сделала королева Циссея. Лучше в подходящий момент уйти непобеждённым, нежели остаться и быть позорно разбитым у всех на виду…

— Я бы задала вам тот же вопрос, господин канцлер. Даю вам слово королевы, что вскоре все ваши прихвостни будут покидать Сенат один за другим. И тогда я посмотрю, как вы заговорите… — заявила супруга Олдфорда, а затем, окинув врага недружелюбным взглядом, переполненным гордыней и спесью, направилась прочь от этого человека. Старик, казалось, едва не рассмеялся ей вслед. Столь необоснованного пафоса он давненько не видывал. Кромус прекрасно понимал, что истинная сила, о которой так убедительно говорила Глэдис, на самом деле измеряется не в титулах и даже не в деньгах, а в количестве единомышленников, заседающих в Великом Сенате, утверждённом Кальясом Красовитым ещё в начале своего правления. Этот государственный орган одновременно является законодательным, исполнительным и судебным. Нужно подметить, что последнее слово, касательное принятия законов всегда остаётся за правящим монархом, точно так же, как и нюанс о назначении канцлера, руководящего Сенатом. Каждый лорд, представляющий одну из девяти провинций Альфуса, отбирает десять доверенных лиц из своего окружения, которые становятся сенаторами. Также, помимо них в этом государственном органе насчитывается несколько чиновников, назначаемых либо королём, либо членами Сената. Они принимают участие во всех голосованиях, однако, имеют отличительные от прочих сенаторов функции и привилегии. К таким особенным должностям относятся канцлер, верховный судья, интендант государственных финансов и другие. Очень часто сенаторы пользуются защитой и покровительством представителей правящей династии. Взамен, они помогают тем влиять на политику в государстве. Получается некий симбиоз, главенствующей целью которого всегда является достижение большего могущества и наивысшей власти…

Тем временем принц Элвуд, частично подавленный нахлынувшей печалью, покинул свои пустующие покои и направился в прекрасный сад, вечно цветущий и вечно благоухающий сладкими, таинственными ароматами диковинных растений. Наследник медленно прогуливался по песчаной дорожке, среди пышных кустов, для которых, казалось, всеобщий траур по ушедшему королю абсолютно ничего не значил. Вся праздничность замка в один миг потеряла свой смысл. В глазах внука Кальяс Санфьер был вечным примером для подражания. Его вычурная манера говорить, его движения и, на первый взгляд, непринуждённые жесты — всё в нём притягивало Элвуда. Принц искренне любил своего деда, который души не чаял в нём. Весь Альфус минувшей ночью потерял своего властелина, однако принц, в первую очередь, безвозвратно лишился близкого родственника… Вот резная беседка, утопающая в гроздьях спелого винограда, в которой покойному королю нравилось трапезничать вместе с отпрыском своего старшего сына, вдали от рутинной суеты. А здесь, в нескольких шагах, распластался небольшой живописный пруд, в водах которого важно плавают лебеди, некогда кормлёные с рук почитаемого монарха. Всё в этих стенах напоминало престолонаследнику о почившем родственнике, каждый камушек, каждая травинка, каждый сучок был неразрывно связан с теплящими душу воспоминаниями…

Элвуд медленно прогуливался по саду, пытаясь найти покой в ласкающем слух шуме ветра. Когда он любовался белоснежными птицами, обитающими в пруду, его взор устремился на молодую девушку, облокотившуюся на декоративный деревянный мостик. Особа была одета в скромный траурный наряд и, подобно принцу, она пребывала в глубоких раздумьях, поэтому не сразу заметила приближающегося к ней человека…

— Флоу — обратился он негромко, боясь напугать свою родную сестру. Именно так узкий семейный круг называл принцессу Фло’Рут, семнадцатилетнюю, симпатичную девушку с медными волосами, являющуюся третьим ребёнком, рождённым в браке Олдфорда и Глэдис, чьи черты она и унаследовала от них в равной степени. Её характер был заметно схож с характером своего единственного брата, что позволяло им без особого труда общаться между собой. Конечно же, из-за своей некой замкнутости, Фло’Рут редко делилась с кем-нибудь из обитателей замка волнующими её проблемами, однако Элвуду она могла доверить свои самые сокровенные тайны, зная, что тот её никогда не предаст…

— Брат! — радостно воскликнула принцесса, а затем, совершенно позабыв о всех правилах и приличиях, крепко прижалась к Элвуду, с которым она долгое время не виделась. Дочери нового короля по-настоящему не хватало такого человека, с которым можно было бы разделить свои горе и боль. Неохотно отпустив принца, она продолжила молча радоваться встречи, о чём говорили её серые глаза, вмиг переполнившиеся искрами счастья.

— Я не ожидала, что ты приедешь сегодня, ведь мы все думали, что ты будешь здесь лишь вечером — негромко произнесла принцесса, обратившись к брату.

— Я сразу же отправился в путь, как узнал печальные вести. Мне не хотелось оставлять вас одних в этот нелёгкий час, особенно тебя — слегка улыбнувшись, заявил престолонаследник, а затем, выдержав небольшую паузу, добавил — Меня больше всего удивляет, как мужественно держится королева Циссея…

— Ты был у неё сегодня? Она очень хотела тебя увидеть — случайно перебила брата Фло’Рут, обеспокоенная состоянием бабушки, ведь та потеряла сегодня своего любимого супруга, с которым они прожили в браке много лет.

— Да, был — тихо выдавил Элвуд — Признаться, даже не каждый мужчина способен быть таким же стойким, как она…

— На самом деле, Мирогель говорила мне, что большую часть этой ночи она мучилась и страдала, но не спала. Бабушка не желала оставлять тело Его Величества, она рыдала над ним до самого рассвета, а потом, когда наутро ей предложили перенести намеченную встречу с государственными деятелями, она сказала, что примет их всех, без исключения…

— Я явился к ней как раз на этот приём. Она тщательно скрывала свою боль, однако её глаза выдавали всё, что было скрыто глубоко внутри — опустив голову вниз, проговорил принц, стараясь также сдерживать свои личные переживания.

— Бабушка уступила престол отцу, не последовав примеру её предшественниц — королеве Намирии и королеве Марфе. Это, наверное, мудрый поступок. Теперь она получит титул королевы-матери. На моей памяти, только одна женщина удостоилась такой чести…

— Абсолютно верно, Ваше Высочество. Ваша четырежды прабабушка — королева Ясимвана, после смерти своего супруга — Дитриха Санфьера, стала королевой-матерью при правлении собственного сына — короля Сина Санфьера, который некогда возвёл эту резиденцию — вдруг, откуда не возьмись, раздался чей-то женский, слегка раздражительный голос, нарушивший беседу родственников. Из-за кустов показалась фигура гувернантки Фло’Рут, которая на протяжении десятилетия обучала принцессу и её сестру правилам поведения. Это была полная, седоволосая дама с неприятным, одновременно занудным и скверным характером. Признаться, младшие сёстры Элвуда с детства терпеть не могли свою властную надзирательницу и всячески пытались избавиться от общения с ней.

— Мадам Ревит, простите, мы вас не заметили — взволнованно произнесла Флоу, в глубине души боявшаяся этой тучной женщины. Благородная голова вмиг невольно склонилась перед гувернанткой-простолюдинкой…

— Ваше Высочество — негромко обратилась к принцу особа, а затем она сделала небрежный и неохотный поклон — Я рада вас видеть. С вашего позволения, я сопровожу вашу сестру в комнату для занятий. Вы сможете увидеться с ней, но чуть позже… — после этих слов неприятная женщина молча взяла под руку принцессу Фло’Рут и направилась вместе с ней прочь из сада. Элвуд слышал, как та стала едва слышимо упрекать девушку в том, что она снова без спроса покинула преподавателя в урочное время…

Когда женщины скрылись за листвой многочисленных кустов, делать в этом месте стало нечего. К тому же, совсем скоро должен был начаться званый обед, на который принцу совершенно не хотелось опаздывать. Престолонаследник неспешно покинул зеленеющий сад и сразу же вышел на дворовую площадь, расположенную перед парадным входом в королевскую резиденцию, напичканную башнями самых разных форм и размеров. Не успел он войти внутрь замка, как неподалёку, у главных ворот, послышался лошадиный гогот. Элвуд нехотя обернулся и разглядел вдали четырёх всадников, поднимавших за собой небольшие тучи пыли. Они беспрепятственно миновали широко открытые, дубовые ворота, после чего один из них, что восседал на чистокровном вороном коне, ловко спешился со своего скакуна и стал внимательно разглядывать королевскую резиденцию, а точнее, наличие бездельников, которые её «пристально» охраняют. Скорее всего, этот хорошо экипированный воин не сразу заметил представителя правящей династии, стоявшего, приблизительно в сотни метров от нежданных гостей.

— Клянусь своей головой, через эти ворота незаметно может пройти целая армия! — усмехнувшись, проговорил черноволосый всадник, обращаясь к своим сопровождающим, на что те громко рассмеялись. Его холодные, как лёд глаза очень сильно напоминали несравненные очи одной величественной женщины, многие годы живущей под этими крышами…

— Мой лорд, осмелюсь доложить, что там кто-то нас встречает — указав рукой на молодого принца, подметил человек, спешившийся вслед за своим господином. Прищурившись, сероглазый всадник без труда разглядел силуэт сына короля Олдфорда. На его лице выступила добродушная ухмылка, так как он сразу же узнал престолонаследника Альфуса, с которым он многократно встречался лично…

— Да ослепнут навечно мои глаза, неужели охрану резиденции доверили Его Высочеству? — шутя, проговорил знатный человек, направляясь навстречу Элвуду Санфьеру, мгновенно узнавшему в лице таинственного всадника своего дорогого дядю, который был всего лишь на пять лет младше его известной всему государству матери — королевы Глэдис…

— Лорд Видогрис, добро пожаловать! — поклонившись, поприветствовал своего родственника единственный племянник, не ожидавший увидеть его сегодня в таком настроении. Сегодня ночью скончался мудрый и справедливый правитель Альфуса, большая часть замка Син-Альфус, подчиняясь давним обычаям, добросовестно несёт по Кальясу Санфьеру траур. Однако, как видно, не всем людям всеобщее горе принесло подлинное разочарование. Принцу хватило одного злополучного утра, чтобы увидеть в глазах своих родственников истинное отношение к почившему деду. На лицах Олдфорда, Глэдис и даже только что прибывшего лорда Видогриса читалось нечто иное, нежели чувство скорби. Очевидно, что каждый из них извлёк свою выгоду из сложившейся ситуации…

— Что с тобой Элвуд? Ты не рад меня видеть? — обратился к своему племяннику брат королевы и, похлопав принца по плечу, слегка улыбнулся.

— Что вы, конечно же, я рад. Но… Вот только мою радость заглушает боль утраты Его Величества. Я держу по нему траур наравне со всеми и советую это делать каждому, кто пройдёт через эти ворота… — не тая, открыто заявил Элвуд, глядя прямо в глаза лорда Видогриса. На удивление, тот понял свою ошибку, не воспринял слова собеседника в штыки и сделал более серьёзное лицо. Причём, такая реакция не была похожа на притворство…

— Я знаю, друг мой, что врать мне не дано. Признаюсь сразу, с твоим дедом мы в последнее время не очень ладили, у нас были на то весомые причины. И для тебя это не секрет. Но, ты сейчас как никогда прав. Мне следует вести себя более подобающе. Прими мои соболезнования… — чувствуя свою вину, лорд устремил свой взор вниз, дабы избежать прямого взгляда племянника. Хотя, престолонаследник, после произнесённого, тоже почувствовал некую неловкость...

— Простите меня, это всё эмоции — негромко извинился внук Кальяса Красовитого, боявшийся ухудшить свои дружеские отношения с дядей. У него и без того было очень мало настоящих, верных друзей, которых он подлинно ценил.

— Понимаю, Элвуд, понимаю — похлопав принца по плечу, заявил Видогрис — Никогда не бойся говорить правду в глаза тем, кто ведёт себя неподобающе! Особенно, если это касается твоей семьи и дорогих тебе людей…

— Я непременно учту ваш совет, дядя. А теперь, если вы не против, мы проследуем в Трапезный зал. Сейчас там соберётся вся династия — указывая рукой на парадный вход, предложил наследник престола, на что лорд провинции Анма ответил своим охотным согласием…

Весь путь, проделанный от дворовой площади до назначенного королевой Глэдис места, дядя и племянник провели в полнейшем молчании. Прошло несколько лет со дня их последней встречи. Раньше, они могли свободно беседовать между собой на любые темы, но теперь между ними возник некий барьер, не позволяющий вести свободный диалог. Возможно, что это явление будет временным, и через пару дней оно непременно развеется… Наконец, перед принцем и лордом предстал великолепный зал, стены и колонны которого были отделаны белоснежным мрамором. Над вытянутым столом прямоугольной формы, в воздухе, на едва заметных цепях «парили» птицы, с золотыми клювами, крыльями и когтями. Кругом было множество диковинных растений, привезённых со всего мира лишь для того, чтобы они ежедневно радовали глаз королевского двора. Где-то вдали, за сочными листьями, напоминающими большие веера, едва слышимо струился небольшой фонтанчик, который был гораздо старше любого здешнего обитателя. Солнечный свет распадался на множество цветов, проходя через стёкла, украшенные различными витражами.

— Простите меня, я вынужден вас ненадолго покинуть — поклонившись, обратился Элвуд, после чего, с одобрения дяди, он вышел из Трапезного зала, оставив лорда одного. Видогрис стал внимательно осматриваться вокруг, дивясь красоте этого места. Он был здесь десятки раз, но всё никак не мог перестать восхищаться роскошью старинного замка, словно каждый раз попадал сюда впервые. Стол, на удивление, не пустовал. На нём были симметрично расставлены самые необычные и редкостные блюда — извлечённое мясо устриц с побережий Кромуса, заморские солнечные фрукты, привезённые из соседних государств и огромный кабан, приготовленный в собственном соку. Это было только самое малочисленное из того, что сразу же бросалось в глаза. Каждый пришедший в резиденцию человек во время обеда мог невольно подумать: «Куда им столько еды? Можно подумать, что за этим столом ест целое войско!», и он будет абсолютно прав. Большая часть приготовленного к столу, как правило, остаётся нетронутой. Несъеденные блюда могут запросто подать слугам, чья обеденная трапеза начинается спустя час, после господской…

Двери зала распахнулись, и в просторном зале показалась женская фигура, которую наместник Анмы заметил не сразу. Это была его сестра, сзади которой следовали принцесса Фло’Рут и четырнадцатилетняя девочка, известная всему королевству, как принцесса Мелисса — самая младшая дочь Олдфорда и Глэдис, отличающаяся своим язвительным и чересчур капризным характером.

— Видогрис! — воскликнула королева и, ускорившись, направилась к брату. Девочки, стоящие сзади, поклонились лорду, после чего последовали за своей матерью, навстречу любимому дяде. Все были очень рады и не старались скрывать радостных чувств.

— Ваше Величество! Мои глаза ослепли, когда я увидел вас вновь! — засмеявшись, по-ребячески провозгласил Видогрис, после чего он быстро замолк, попав в объятия своей сестры…

— На чём ты приехал? Я не вижу твоей кареты… — отпустив брата и взглянув в одно из окон, поинтересовалась Глэдис, не ожидавшая столь раннего визита лорда.

— Вы же меня знаете, я предпочитаю лошадей этому нелепому средству передвижения! Лучше расскажите, как вы, как дочери?

— Как я, как дочери? Как видишь, мы живы и здоровы. Правда, немного устали, ведь сегодняшней ночью весь двор глаз не сомкнул, в том числе и мы — вздохнув, просветила королева, после чего она обратилась к стоящим сзади дочерям — Не стойте на месте, идите, садитесь, ваши блюда уже готовы! — принцессы тут же послушались мать и, не смея противиться ей, молча удалились в сторону трапезного стола. Лорд, проводил племянниц взглядом, а затем слегка наклонился к своей сестре, чтобы спросить о том, о чём остальным знать не стоило…

— Как наш дорогой канцлер? Если я не получал вестей о его кончине, значит он всё ещё жив…

— Да, жив — тяжело проговорила Глэдис, стараясь говорить как можно тише, чтобы присутствующие в зале дочери и служанки, вошедшие за благородными особами, ничего не услышали — Надеюсь, что теперь его пребывание на должности дело времени. Он лишился своей главной поддержки — короля Кальяса…

— Значит, пришло время, чтобы устранить старика с политической арены. Зная его слабые места, мы сможем низвергнуть его в глазах Олдфорда, и тогда мы навсегда избавимся от своего главного врага! — с ухмылкой на лице проговорил Видогрис, ожидавший скорейшей победы над старым неприятелем, занимающим один из важнейших постов в государстве. Признаться, он и его сестра вряд ли помнят тот день, когда зародилась кровавая вражда между ними и бессменным канцлером, старым другом покойного монарха — Кромусом Весторном, имеющим огромное влияние не только на Великий Сенат, но и на всё королевство. Этот хитроумный старик никогда так просто не простится со своим положением в обществе, он будет сражаться за нажитую нелёгким трудом власть до последней капли собственной крови…

— Брат, я живу с этим алчным человеком под одной крышей уже много лет. Когда дело касается его могущества, он может стать настолько опасным, что даже страшно себе вообразить — заявила Глэдис, после чего её взгляд «упёрся» в мраморный пол — Мне очень страшно, но не за себя. Мне страшно за своих детей, брат. Что если этот безумец навредит им?

— Он ничего не сможет сделать против членов правящей династии. А если в его голове и появится такая нелепая мысль, то его сотрёт в порошок сам Олдфорд, если, конечно, он успеет это сделать раньше меня! Подумай сама, сестра, кто сделает это благо для государства, если не мы с тобой? Кто избавит Сенат от гнёта старика?

— Ты прав — согласилась Глэдис — Однако, я это сделаю не для Альфуса, а для светлого будущего своих детей! — с явной самоуверенностью в голосе произнесла королева, а затем взглянула на своих юных дочерей, сидящих за обеденным столом. Они были так невинны и беззащитны, что она была готова собственноручно свернуть горы ради их бесценных жизней…

Неожиданно позолоченные двери, противоположные основному входу, распахнулись, и в Трапезный зал вошла хозяйка величественного замка, известная всему двору, как старая королева. Мать Олдфорда Санфьера остановилась в нескольких шагах от дверного проёма. При виде лорда Видогриса на её лице выступила гримаса, которую сложно было назвать улыбкой. Принцессы спешно вскочили со своих мест, чтобы поприветствовать высшую по положению особу, как того требуют установленные правила этикета. За Циссеей следовала её лучшая подруга, ровесница старой королевы — Мирогель, имеющая особый, отличительный от всех слуг статус придворной дамы. Таких женщин в замке было немного, не более пяти особ.

— Лорд Видогрис, добро пожаловать — приблизившись к Глэдис и её брату, поприветствовала Циссея и плавно протянула мужчине свою руку. Наместник Анмы склонился и незамедлительно поцеловал её, после чего вновь выпрямился, чтобы вести с благородной особой диалог:

— Ваше Величество, примите мои искренние соболезнования. Я и жители провинции Анма неустанно скорбят вместе с вами о потере великого монарха…

— Благодарю, ваша поддержка придаёт всем нам сил — с нотками грусти в голосе заявила старая королева, после чего она перевела свой печальный взгляд на давно накрытый стол — Давайте присядем, вы, наверное, проголодались с пути…

— Как будет угодно вашей воли, Ваше Величество — ответил Циссее Видогрис, а затем все присутствующие в помещении заняли отведённые для них места. Глэдис расположилась рядом со своим братом, а Циссея вместе с придворной дамой напротив принцесс Фло’Рут и Мелиссы. Над трапезным столом нависло неловкое молчание, которое развеял приход канцлера Кромуса, который, скорее всего, получил приглашение лично от нового монарха. Высокопоставленный чиновник поклонился собравшимся здесь людям и молча занял место, находящееся напротив матери принца Элвуда. Королева и старик обменялись недружелюбными, надменными взглядами, после чего они старались не замечать присутствия друг друга…

— Лорд Видогрис, не поделитесь с нами, как обстоят дела в Анме? — неожиданно поинтересовалась Циссея Ойлендар Санфьер, решившая таким образом разрядить обстановку вокруг.

— С превеликим удовольствием, Ваше Величество. Благо, в Анме дела идут наилучшим образом. Мы полностью оправились от последствий недавней эпидемии… — именно такими светскими беседами, которые, на первый взгляд, казались всем «очень занимательными», пришлось коротать время до пришествия самого желанного участника трапезы — короля Олдфорда, который, скорее всего, умышленно опаздывал на обед. Наконец, спустя несколько томительных минут, парадные двери зала широко распахнулись, и под торжественный возглас глашатая в дверном проёме показался сын почившего монарха. Он медленно вошёл в помещение, дожидаясь, пока каждый присутствующий здесь человек встанет со своего места и поклонится ему. Это доставляло королю неимоверное удовольствие, так как только так он мог полностью прочувствовать своё величие, могущество и власть о которых он долгие годы грезил в своих сокровенных снах. К чему лукавить, Олдфорд всегда с нетерпением ждал смерти нелюбимого отца, чтобы заполучить желаемый престол. И вот, этот день настал, когда никто не способен ему помешать в достижении намеченной цели — в становлении самым великим монархом за всю историю Альфуса. Скончавшийся сегодня Кальяс Красовитый, погибшая много лет назад принцесса Грисмира, не так давно сосланный брат Роумер и даже родной сын — принц Элвуд, который был указан в уничтоженном утром векселе — все ушли с пути самолюбивого принца, который за одну ночь сумел стать новым королём…

Не успел Олдфорд занять своё главенствующее место за столом, возвышающееся над прочими креслами, как в Трапезный зал вбежал его единственный сын. Глашатай громогласно объявил имя престолонаследника, и Элвуд невольно обратил на себя взгляды всех присутствующих, включая появившегося минуту назад монарха. Казалось, что эти неловкие секунды будут длиться вечность. Лицо Олдфорда Санфьера выражало заметное недовольство столь внезапным появлением принца. Горделивый король вмиг представил себе не на шутку страшащую его картину, будто столь торжественно приветствуют не его, а юного Элвуда, словно он законный правитель этого великого королевства…

— Элвуд, как хорошо, что ты пришёл — неожиданно произнесла королева Циссея, единственная из всех присутствующих в государстве женщина, не обязанная приветствовать монарха стоя.

— Садитесь… — неохотно вымолвил сын покойного Кальяса Красовитого, не отводя пристального взгляда от принца. Олдфорд попытался разглядеть на руке сына перстень своего отца, однако он так и не обнаружил ценное ювелирное украшение, что придало ему некой уверенности на начавшейся трапезе. Королевская династия пригубила множество блюд и деликатесов, стоящих на длинном столе. Несколько служанок наливали в золочёные кубки из серебряных кувшинов только самое лучшее вино, которое можно было отыскать в провинциях Альфуса. Деликатно отломив ножку курицы, Циссея посмотрела на своего внука, который стоял близ стола. Единственным незанятым местом за столом — было дорогое кресло с высокой спинкой, стоящее в противоположной стороне от трона Олдфорда, близ другого конца стола.

— Присаживайся, Элвуд, не жди, пока остынет — любезно посоветовала старая королева, указав рукой на заветное пустующее место. Престолонаследник искоса посмотрел на отца, который прожигал его своим взглядом, полным необоснованной зависти, тайная причина которой была известна лишь ему и канцлеру. Принц тяжело вздохнул и наконец-то сел за стол, но к еде притронуться не рискнул, так как за каждым его действием пристально наблюдал отец. Глэдис взглянула сначала на своего супруга, а потом и на любимого сына. Она почувствовала некое напряжение, присутствующее в их отношениях к друг другу, однако, не придала этому особого значения. Королеву больше беспокоил ненавистный ею канцлер, умудрившийся за несколько минут съесть непомерное количество дорогущих устриц. Как смог это сделать худощавый и немощный старик? Данное обстоятельство оставалось для неё неразгаданной загадкой…

— Элвуд, почему ты снял со своей руки подарок деда? Я думала, что он тебе понравился — неожиданно полюбопытствовала Циссея, отпив из своего бокала немного багрового вина. Этот вопрос поставил юного принца в безвыходный тупик. Он растерянно смотрел то на бабушку, то на своего отца, то на указательный палец правой руки, на котором ранее покоился подаренный перстень.

— Я посчитал себя недостойным носить вещь Его Величества, доставшуюся ему по наследству от короля Тигирана Санфьера. Её владели два моих великих предка, два короля, прославившиеся на века. Разве я смею претендовать на ношение столь ценного реликвийного перстня? — престолонаследник стал пытаться отпираться от подарка всеми силами, дабы не огорчить вспыльчивого Олдфорда, который и без того утром тонко намекнул сыну о нежелании видеть это ювелирное изделие на нём...

— Будущее никогда само к нам просто так не является свыше, мой милый внук, оно куется людьми здесь, на земле. Твой почивший дед верил в то, что однажды нашим могучим государством станешь управлять ты. Я надеюсь, что в тот день ты в полной мере осознаешь всю свою значимость и с нерушимым покоем, воцарившимся на душе, наденешь перстень своих предков, дабы продолжить их благие деяния… — промолвила старая королева и обратила свой взор на Элвуда, по спине которого после её слов пробежались мурашки, будто с уст Её Величества сорвалась какая-либо ужасающая весть. Олдфорд, Глэдис, Видогрис, сёстры-принцессы и Мирогель — все в одно мгновение перестали употреблять пищу со своих украшенных узорами тарелок, практически синхронно опустив руки, вооружённые вилками и ножами. Все звуки застолья тут же умолкли, за исключением фонтанчика, который продолжал беззаботно струиться неподалёку, в ярко-зелёной листве.

— Красивые слова, матушка, но совершенно неправдивые… — возразил Циссее глава семейства, пытавшийся всеми силами сдерживать своё негодование — Вы забываетесь, Альфус сейчас не без хозяина! Ваш супруг покинул нас и не сумел устранить ряд проблем, возникших в государстве! Теперь этот груз лёг на мои плечи! А может оно и к лучшему, ведь нашему королевству давно нужна была смена власти! — вскочив из-за стола, громко закричал Олдфорд, не сумев сдержать нахлынувших эмоций.

— А ну-ка сядь и замолчи, Олдфорд! Думаешь, я не знаю, как ты мечтал о скорейшей кончине своего отца?! Я всё знаю… — старая королева заметно обозлилась, однако не стала уподобляться родному сыну, так как она прекрасно умела себя сдерживать. Напряжение за столом нарастало с каждой секундой, так как сейчас наружу выплёскивалось всё то, что некоторые из присутствующих пытались тщательно скрыть друг от друга…

— Да, я мечтал об этом! А знаете почему?! Да потому, что наш дорогой отец не справлялся с государством, борозды управления выпадали из его дряхлых рук! И он всерьёз полагал, что такие юнцы, как он, смогут остановить этот крах?! — указав пальцем на Элвуда, вскрикнул сын Кальяса Красовитого, а затем, переполненный многодневной ненавистью, вышел из-за стола и направился в сторону пожилой собеседницы. В таких случаях мало кто мог охладить его взрывной характер. Но, по невозмутимому лицу старой королевы было понятно, что она вовсе не боится ярости своего отпрыска.

— Ваше Величество… — обратился Элвуд к отцу, но тот его явно не услышал. Олдфорд приблизился к Циссеи, на что та лишь отвела свой взгляд в сторону, как бы игнорируя разгневанного короля. Если бы она только знала, что истинной причиной негодования короля был тот факт, что его покойный отец предпочёл передать престол не ему, а своему любимому внуку — Элвуду Санфьеру, который даже представить себе не мог, чего лишился этим утром из-за неутолимой жажды власти своего отца…

— Я не вижу краха, о котором ты так красноречиво мне говоришь — монотонно проговорила вдова, после чего она с неким хладом посмотрела на всех собравшихся. Все они сидели в оцепенении, неподвижно, словно послушные собаки, не смеющие противиться новому хозяину, за исключением одного человека...

— Неужели?! Оглянитесь вокруг, повсюду сидят коррупционеры, которых пригрел на груди мой предшественник! Да, но не только он один, матушка! Не только он один — указывая на необоснованную причастность своей матери к дружбе с нечестными чиновниками, заявил Олдфорд, выплёскивая тем самым гнев на попавшуюся под «горячую руку» Циссею. Такое выяснение отношений могло бы продолжаться и дальше, если бы юный принц не вмешался в ссору, возникшую между его отцом и бабушкой. Он молниеносно вскочил со своего места и ничуть не раздумывая приблизился к королю, невольно обратив все взгляды на себя.

— Ваше Величество, прошу вас успокоиться. Нам не стоит ссориться в столь нелёгкое время — произнёс Элвуд, смотря в безумные глаза монарха, ставшие ещё более злобными, после сказанных им слов. Теперь Олдфорд Санфьер выбрал себе, так называемую новую жертву — собственного сына…

— Ты смеешь мне указывать, что делать?! Я владыка этого государства! Выше меня никого не может быть! Запомни это, ничтожный щенок! — что есть мочи закричал на своё дитя король. Его слова заставили вздрогнуть невозмутимую до последнего момента Циссею Ойлендар, сидящую в одном шаге от скандалиста-сына. Элвуд потерпел прилюдное оскорбление от отца, которое сильно задело его честь и достоинство. Он невольно склонил свою голову, можно сказать, по привычке и крепко сжал руки в кулаки. Внезапно, найдя в себе смелость и силы, он гордо выпрямился перед Олдфордом. Кровь в его висках стала бешено пульсировать, заглушая нависшую в зале тишину. Казалось, в критическую секунду врождённые инстинкты взяли вверх над разумом парня.

— Я не ничтожный щенок, отец, я твой сын! Я — Элвуд Санфьер, законный наследник твоего королевства, а также один из законных приемников твоей безграничной власти и могущества! В моих жилах течёт светлая кровь династии Санфьер, ровно столько же, сколько и в тебе! Никогда не смей забывать об этом! — уверенно заявил принц, окончательно поставив своим поведением монарха в ступор. Гнев и ярость в глазах Олдфорда мгновенно потухли, а его нахмуренные брови расслабились. Из рук Глэдис выскользнула серебряная ложка, украшенная золотой филигранью. Она упала на ковёр, так как королева не попыталась её подловить. Обыкновенно придирчивая к малейшим деталям королева даже и не заметила того, как её пальцы внезапно задрожали и разомкнулись…

— Выйди вон отсюда, слышишь? Убирайся! — стиснув от злобы зубы, из последних сил выдавил монарх, после чего его рука потянулась к лежащей на столе вилке, которой Циссея толком и не успела попользоваться за этой трапезой. Элвуд поклонился своему отцу, после чего он поспешил удалиться. От страха у принца пересохло в горле, и к глазам подступили слёзы, которые он как мог старался сдерживать, дабы не заплакать, как обиженный мальчонка, вмиг осознавший, что он натворил. Старая королева, собравшись духом, медленно поднялась с кресла и с презрением посмотрела на своего сына. Она ничего не могла вымолвить, ни единого слова, однако её взгляд чётко и ясно передал всё то, что было в данный момент на уме. Придя в себя от произошедшего, напуганная случившимся Глэдис вскочила со своего места и, не долго думая, направилась вслед за единственным сыном. Она понимала, насколько сильно Олдфорд только что ранил Элвуда, ведь нанесённый им удар был гораздо опаснее, нежели обычное физическое насилие. Отпечаток этой ссоры может ещё очень долго напоминать о себе, засев глубоко в душе и сердце парня…

— Ну что, показал всем, кто глава государства? — возмутилась Циссея, осуждавшая поступок разгорячившегося отпрыска. Она окинула некоронованного монарха недружелюбным, презирающим взглядом, после чего неспешно покинула просторное помещение. Оставшиеся за столом люди хотели было поклониться старой королеве, как того требовали сложившиеся обычаи, однако Олдфорд им в этом попрепятствовал, жестом руки повелев оставаться на своих местах. Пожалуй, никто из присутствующих не ожидал такого внезапного поворота событий. Где это видано, чтобы под одной крышей ссорились король с матерью, да вдобавок ещё и юный принц? Признаться, такое диковинное зрелище старый замок ещё не видывал…

Элвуд, подавленный случившимся, вбежал в свои опочивальни, громко хлопнув дверьми. Он сейчас не ведал, что творил, ибо был подвержен своему гневу и злобе. Его яростный взгляд увидел старый письменный стол, в котором он схоронил подарок Циссеи Ойлендар. Парень предчувствовал с самого начала, что эта вещь не принесёт ему ничего хорошего. По его мнению, именно злополучный перстень с мерцающими на свету каменьями цвета ночного неба принёс ему нежеланный раздор с отцом. Элвуд вцепился в металлическое кольцо, после чего резко вытянул один из ящичков, да так, что тот с грохотом повалился на пол, чуть не задев ноги принца. Ювелирное изделие с отдающимся пустыми стенами бренчанием отлетело в сторону, после чего сделало несколько лихих оборотов на месте и вовсе остановилось. Престолонаследник подошёл к нему и дрожащей рукой поднял с холодного пола. Взглянув в последний раз на серебряный клюв сокола, на его крохотные глазки-сапфиры, в которых отражалось величие славного прошлого прежних носителей перстня, принц вышел на небольшую террасу своих личных апартаментов. Небесное светило крыли тёмные, дождевые тучи, несущие за собой тоску и грусть. Где-то вдали показалась яркая вспышка света, после чего раздался гром, заставивший Элвуда содрогнуться и тем самым очнуться от ненависти, окутавшей его праведное сознание. Закрыв глаза, юноша крепко сжал в своей ладони негласный символ правящей династии Санфьер. Соколиный клюв впился в кожу своему владельцу, словно не желая с ним расставаться и моля о том, чтобы всегда быть рядом. Однако принц никак не мог услышать «глас» своего серебряного друга. Поддавшись последнему всплеску эмоций, Элвуд принял ошибочное решение. Его веки распахнулись, а рука с драгоценным подарком вмиг вознеслась над головой…

— Элвуд! — неожиданно окликнула принца вошедшая на террасу Глэдис, невольно помешавшая сыну совершить затеянное. Она, сама того не подозревая, спасла реликвию династии, которой при жизни очень дорожил старый король, от падения в кишащий листвой сад. Очередная молния озарила русые кудри печального юноши, развивающиеся от порывов разыгравшегося ветра. Мимолётная злоба покинула его тёмно-серые очи, оставив одну лишь печаль, раной отразившуюся в сознании. Едва заметная прозрачная слезинка скатилась по его белой, как снег щеке и разбилась о каменные плиты. Слегка дрожащая рука смиренно опустилась, ещё крепче сжав негласный символ власти королей. Глэдис, желавшая утешить своё дитя, медленно подошла к Элвуду. Её хрупкие пальцы нежно коснулись плеча принца…

— Сынок, не бери на свой счёт. Твой отец не ведает, что говорит из-за смерти Его Величества. Скоро тяжёлые для нас всех дни пройдут и всё будет как так, как было прежде… — разжав уголки рта, произнесла королева. Её голос можно было назвать взволнованным, испуганным, так как она сама не ожидала такой выходки от своего супруга. В глазах Глэдис мелькнула молния, вспыхнувшая на мрачном небосводе, за которой последовал приглушённый гром.

— Уже ничего не будет так, как было прежде, матушка — вздохнув, угнетённо заявил Элвуд — Мой отец непременно станет королём. Это обстоятельство отдалит нас ещё больше друг от друга, вот увидите… — договорил юный принц, после чего он плавно повернулся лицом к матери, невольно заставив её убрать свою руку с плеча. Казалось, он хотел уединиться, немного побыть в одиночестве, ведь после случившегося инцидента ему было необходимо успокоиться...

— Олдфорд всегда любил тебя… — убедительно добавила Глэдис, пытаясь из последних сил утешить сына, который желал поскорее завершить этот нежеланный диалог.

— Именно поэтому он отдалил меня от дома, подарив несчастное поместье? — выговорил Элвуд, после чего сделал шаг в сторону — Я был неугоден ему с раннего детства. Возможно даже с самого рождения. Вам должно быть виднее. К чему лукавить, пытаясь изменить горькую действительность? — подытожил престолонаследник государства Альфус, после чего, не найдя оправданий от матери, он покинул холодную террасу. Глэдис молча смотрела вслед своему уходящему сыну. Её глаза отражали глубоколичные переживания, заставляющие собственное сердце обливаться кровью, а душу страдать от мучительных терзаний. Пожалуй, где-то в потаённых закоулках своего подсознания эта благородная женщина знала ответы на поставленные принцем вопросы, однако ответить ему на них у неё не хватало смелости, так как истинная правда отношений Олдфорда к Элвуду была поистине несладкой…

Продолжение следует...