Глава I. Смерть старого короля.

В этот пасмурный, весьма унылый день, спустя два часа после полудня, по обыкновению, в поместье «Гладь озёр», что находилось в провинции Карнт, все обитатели готовились к обеду. Здесь было не так много слуг, что казалось, их можно было пересчитать по пальцам обеих рук хозяина этого места — девятнадцатилетнего принца, при рождении наречённого родителями Элвудом. Молодой человек приходился умершему этой ночью правителю Альфуса родным внуком. Он был достаточно привлекателен, хорош собой. Бледная, свежая кожа, характерная для истинных аристократов, беспорядочные кудри серовато-оливкового цвета и вполне обыкновенный, слегка неаккуратный нос — именно так можно описать данного героя. Помимо острого ума и заметной решительности, этот представитель династии Санфьер обладал сердечной, искренней добротой. Он отличался от многих господ и знати тем, что не зазнавался перед слугами, как это было всегда принято, не унижал и не оскорблял тех людей, которые были ниже его по происхождению. Элвуд часто проводил своё свободное время в компании обычных слуг и жителей соседних деревень. Он чувствовал себя в их присутствии не принцем, перед которым все раскланиваются и выслуживаются, а обычным человеком, как и все остальные люди. Такое поведение сына не одобряли его родители — принц Олдфорд и принцесса Глэдис, привыкшие с раннего детства к пьянящему вкусу власти и величия. В отличии от них, Элвуд долгое время, по инициативе отца, жил в скромном поместье «Гладь озёр», вдали от роскоши и богатств. Здесь он рос, обучался различным наукам, играл тайком с ровесниками — обычными крестьянскими мальчуганами и девчонками. Вся прислуга души не чаяла в принце. Он был справедлив ко всем, уважал чужой труд и старания, почитал старших. Наверное, Элвуд сильно бы скучал в этом поместье, если бы не его верное окружение, в которое входил его, пожалуй, самый лучший друг — сын разорившегося торговца по имени Ренон. Они являлись ровесниками, были друг другу, будто родными братьями. Элвуд очень сильно доверяет Ренону, ведь их дружба проверена временем. В поместье, о них, по-доброму, говорят так: «Эти двое постоянно неразлучны! Если вы видите Элвуда без Ренона, или Ренона без Элвуда, не верьте своим глазам!». Наверное, такой бескорыстной дружбы не было, нет, и больше никогда не будет ни у одного принца в королевстве! И даже во время трапезы, они не смогли молча усидеть без того, чтобы не поболтать о последних событиях…

— Я слышал, в деревне Грат, что неподалёку отсюда, недавно один мужик, перебрав с медовухой, чуть не поджёг свой дом, пытаясь растопить баню… — глядя на неостывшее блюдо, которое только что принесла служанка, с ноткой грусти в голосе произнёс Элвуд. Ренон, слегка недоумевая, посмотрел на своего друга.

— Жив хоть остался? — спросил он, тяжело сглотнув. Принц перевёл на Ренона взгляд.

— Отделался лёгким испугом — насмешливо, но в то же время с некой иронией, ответил Элвуд, а затем они оба негромко засмеялись, вспомнив какой-то схожий случай из жизни. Помимо горячих блюд слуги поставили на стол и небольшие вазы, наполненные доверху румяными яблоками.

— Ваше Высочество, эти плоды были последними в нашем саду. Если пожелаете, мы закупим несколько бадей с яблоками в соседних деревнях — доложил худощавый старик, являвшийся в поместье управляющим.

— Пока что не стоит этого делать. Яблок осталось в садах немного, пусть достанутся крестьянским детишкам, ведь они вряд ли увидят их в ближайшее время — пояснил принц, а затем он указал рукой на один из пустующих стульев — Поешь вместе с нами, Тил. Ты целый день на ногах.

— К сожалению, Ваше Высочество, я вынужден отказаться от вашего предложения. Мне нужно подготовить отчёты о доходах вашего поместья за этот месяц. С вашего позволения, я продолжу работу — тихо прохрипел старик, поклонился и спешно удалился из небольшой комнаты.

— Мне кажется, он будет неустанно работать вечность — усмехнувшись, заявил Ренон, доедая своё блюдо.

— Тил занимает эту должность столько, сколько я себя помню. От него ни одной провинности за всю жизнь не было — просветил Элвуд, а затем отпил содержимое стоявшего рядом бокала. Принц встал со стула и подошёл к окну. Ему захотелось очередной раз посмотреть на деревья в саду, с которых медленно опадала листва. Внезапно, на горизонте появилось несколько всадников, мчавшихся по дороге, к поместью.

— Мне кажется, или у нас гости… — неуверенно проговорил Элвуд, пристально наблюдая за передвижением незнакомцев.

— Ну-ка! — произнёс Ренон и, вскочив со стула, подбежал к окну. К их большому удивлению, всадники въехали на территорию поместья и остановились.

— Я пойду вниз, посмотрю, кто к нам пожаловал — оповестил принц, а затем, развернувшись, отправился к выходу из комнаты. Ренон, недолго думая, последовал за ним. Когда оба спустились на первый этаж, их уже встречали трое королевских стражников и один гонец.

— Ваше Высочество, мы прибыли к вам по велению вашей матушки. У неё для вас есть важная новость — склонившись, заявил гонец. Его рука протянула Элвуду письмо, заключенное в серебряном футляре. Принц взял сообщение и молча поднялся обратно на второй этаж. Там, раскрыв письмо, он стал бегло читать строки, аккуратно выведенные пером его матери. Причиной такого беспокойства стали чёрные плащи, одетые на стражниках. Этот цвет мог предвещать только одно — смерть правящего короля…

«Дорогой сынок! Этой печальной ночью всё королевство Альфус навсегда потеряло короля Кальяса, твоего родного деда. Он скончался от продолжительной болезни, о которой тебе было известно ранее. Теперь, власть над великим государством берёт в руки твой отец — Его Величество — король Альфуса Олдфорд Санфьер. Твоя бабушка — королева Циссея, твои сёстры — Мелисса и Фло’Рут, все мы ждём твоего скорейшего прибытия в замок Син-Альфус… Отныне, ты являешься престолонаследником великого государства! Веди себя и поступай так, как подобает истинному сыну короля! С любовью, твоя мать — королева Глэдис Санфьер» — это письмо призывало Элвуда в ближайшее время явиться в королевскую резиденцию для того, чтобы проститься с покойным дедом, а также стать свидетелем коронации своего отца. К принцу неспешно подошёл Ренон. Он увидел, что его друг, после прочтения письма, стал каким-то задумчивым, словно оно опечалило его.

— Что случилось, Элвуд? Что там написано? — поинтересовался сын разорившегося торговца, волнуясь за принца.

— Король Кальяс сегодня ночью скончался от своей болезни. Опасения двора подтвердились. Свершилось то, чего все боялись — тяжело вздохнув, произнёс престолонаследник и стал всматриваться в картину, висевшую на стене, чтобы хоть немного успокоиться от такой неожиданной вести.

— Прими мои искренние соболезнования — негромко сказал Ренон, после чего он похлопал принца по плечу, чтобы хоть как-то ободрить своего друга.

— Я отправляюсь в замок Син-Альфус сегодня… Прямо сейчас. Прикажи, чтобы моего самого быстрого коня по кличке Ветер хорошо накормили и напоили. Нам с ним предстоит нелёгкий путь…

— Стой, погоди! Ты всерьёз собираешься отправиться через леса, кишащие бандитами, один?

— Да, я так решил. В одиночку я доберусь до замка за кратчайшие сроки, нежели с отрядом стражи. А теперь, сделай то, о чём я тебя попросил — со всей серьёзностью заявил Элвуд, после чего Ренон не посмел ослушаться принца и тут же отправился исполнять то, что ему было велено…

Через полчаса любимый скакун принца был полностью готов к путешествию. Элвуд, попрощавшись с Реноном и управляющим поместьем Тилом, который до конца пытался не пускать принца без должного сопровождения, отправился галопом в путь, чтобы не терять драгоценного времени. Так, с переменными передышками, он ехал до самого вечера. К ночи становилось всё холоднее и холоднее. В наступивших сумерках деревья стали незаметно сливаться в единую массу. Над пиками надменных сосен сияли ледяные звёзды, указывая юноше исинно-верный путь…

Ранним утром, на фоне восходящего светила, за стенами величественного замка Син-Альфус, показалась тёмная фигура, стремительно приближающаяся к главным воротам. Они были широко распахнуты, так как именно сегодня к чертогу правящей династии Санфьер непременно потянутся вереницы карет. Множество высокопоставленных лиц государства захотят проститься с почившим монархом и стать свидетелями коронации его сына — Олдфорда. Более столетия в Альфусе поддерживается строгий порядок престолонаследия, который просто невозможно нарушить. Новым королём может стать далеко не каждый представитель династии, в чьих жилах течёт кровь Дитриха Санфьера. Государство — это огромное наследство, которое получает только самый старший ребёнок от своего отца. У покойного короля Кальяса было трое детей, рождённых в браке с Циссеей Ойлендар — Грисмира, Олдфорд и Роумер. Старшей престолонаследнице не посчастливилось дожить до дня смерти родного отца. Грисмира погибла в подростковом возрасте, в результате падения с лошади во время повседневной конной прогулки. После её случайной смерти королевская резиденция долго не могла оправиться от неожиданного и коварного удара судьбы. Однако, когда тёмные одежды сменились повседневными, между двумя братьями вспыхнула негасимая борьба за власть, которую, в конечном итоге, выиграл Олдфорд — отец принца Элвуда, став официальным регентом и временно заменив тяжело больного отца на политической арене. Первым своим указом он отдалил Роумера подальше от себя и своей семьи. Спустя год свершилось неизбежное — Кальяс Санфьер, прозванный в народе Красовитым, скончался от продолжительной болезни, поставив тем самым окончательную точку в противостоянии своих детей...

Стоит подметить, что у великого государства Альфус, на данный момент, складывается весьма необычная ситуация. У принца Элвуда, помимо двух младших сестёр — Фло'Рут и Мелиссы, есть старшая сестра — Сильвара. Следуя давним законам, престол, в случае смерти Олдфорда, должна занять именно принцесса, так как она первый ребёнок короля… Об этом молодой принц пока что не задумывался, так как Альфус теперь не без хозяина, у него есть законный монарх и представитель — его родной отец, которому сын был бесконечно предан. Но всё же, хочет Элвуд того, или нет, он обязательно столкнётся со своей старшей сестрой лицом к лицу, если пожелает завладеть бескрайними владениями и провинциями этого государства...

Миновав стражу замка, всадник спешился и, ускорившись, последовал к идущей ему навстречу женщине, которая, бесспорно, великолепно выглядела для своих лет. Её сопровождали несколько девушек. Особа была одета в роскошное платье, совершенно не подходящее к её оранжево-бежевым волосам чёрного цвета. Нужно подметить, что служанки, следующие за ней, были также облачены в траурные одеяния. Девушки тихонько захихикали, когда юноша приблизился к ним. Этим они вызвали отрицательную реакцию своей госпожи, надменно и недовольно взглянувшей на них. Их спасло лишь присутствие принца. Он покорно поклонился улыбающейся ему даме, которая, секунду спустя, крепко обняла его.

— Сынок, как я рада тебя видеть! — прижавшись к Элвуду, произнесла королева Глэдис, закрыв глаза от наслажденья моментом долгожданной встречи.

— Матушка, как только вы отправили весть о смерти Его Величества, я сразу же отправился в путь — пояснил наследник престола, как только супруга нового короля выпустила его из своих объятий. На мгновение, искрившееся ранее от радости, очи королевы потухли. Они настороженно оглядели всё пространство, что находилось за Элвудом. Обнаружив, что никого сзади нет, Глэдис перевала свой взгляд на любимого сына.

— Ты приехал один? Без сопровождения? — испуганно спросила мать, продолжая любоваться ликом единственного сына, с которым она не виделась на протяжении нескольких месяцев.

— Да, мне хотелось как можно скорее добраться до замка, чтобы поддержать вас и отца…

— Сынок! Когда же ты поймёшь, что ты не можешь напрасно рисковать собой! — негромко промолвила Глэдис, после чего она дотронулась своей ладонью до лика Элвуда. Нужно признать, что для этой чувственной женщины, родившейся в богатом и влиятельном роду Лавус, дети были смыслом бытия — она являлась образцовой матерью, бесконечно любившей своих дочерей и сына. Случись что-нибудь с кем-то из них, её ранимое сердце могло бы и не выдержать, как и сердце любой женщины, готовой отдать жизнь за своего ребёнка…

— Пообещай мне, что больше не будешь так поступать — улыбнувшись, проговорила королева. Её серые глаза вновь наполнились радостью, ведь перед ней цел и невредим стоял любимый сын.

— Обещаю — недолго раздумывая, произнёс Элвуд, а затем, бережно отдалив ладонь Глэдис от своей щеки, поцеловал руку матери. Сорока четырёх летняя королева была рада такому жесту сына, пусть и обыденному.

— Дорогой, тебя с нетерпением ожидает у себя в покоях королева Циссея — негромко заявила супруга нового короля.

— Полагаю, там находится и мой отец?

— Нет, он с утра занимается подготовкой к похоронам короля Кальяса…

— В таком случае, я прямо сейчас навещу Её Величество. С вашего позволения — поклонившись, заявил Элвуд и спешно направился внутрь огромного замка с высокими, худощавыми белокаменными башнями. Королева проводила сына взглядом, а затем, когда он скрылся, взглянула на служанок. Почувствовав гордость за сына, она слегка задрала нос и улыбнулась, а затем продолжила свой путь к дворцовому саду…

Наследник престола, минуя множество коридоров и многоступенчатых лестниц, попал в одно из красивейших мест замка, которое его обитатели издавна называли Хрустальны залом. Всё, что в нём находилось — стены, потолки, полы и даже канделябры с люстрами, были выполнены из прозрачного, или полупрозрачного хрусталя. Казалось, что это место наполнялось волшебством, когда через три огромных окна сюда проникали лучики света. Продолговатые зеркала, висевшие через каждые два метра, отражали молодого сына Олдфорда, идущего в покои, негласно прозванные в честь проживающих в них на протяжении десятилетий жён королей — Супружескими. Именно из этих апартаментов имелось больше всего выходов — целых четыре. Одни двери располагались в Хрустальном зале, другие выводили через короткий, ныне заброшенный коридор, приводящий к Главным покоям, в которых проживает правящий монарх. Третьи вели к большой террасе, откуда открывался прекрасный вид на дворцовый сад, а вот четвёртые позволяли владелице наблюдать за всем происходящим в зале, щедро украшенном стеклом и хрусталём, находясь на небольшом балконе…

Элвуду не пришлось ждать разрешения войти, так как двери с раннего утра были открыты для посетителей. Пройдя внутрь, принц увидел множество людей, одетых в чёрные одежды. Все они болтали между собой на актуальные темы, изредка вздыхая, когда речь заходила о покойнике. Среди них были, преимущественно, чиновники, пришедшие высказать старой вдове свои соболезнования. Супруга скончавшегося короля, разговаривающая с каким-то богатым человеком, сразу заметила вошедшего внука. На её некогда очень красивом лице появилась едва заметная улыбка. Глаза королевы за утро не смочила ни одна слезинка. Такой восхищающей стойкости и силе духа можно, разве что, только позавидовать…

— Ваше Величество, доброго вам дня — поклонившись, негромко обратился принц к своей бабушке. После этих слов все присутствующие лица перевели взгляд с матери нового короля на девятнадцатилетнего престолонаследника, заметно оживившись.

— Мой драгоценный Элвуд! Наконец-то ты приехал! — протянув руку в чёрной перчатке, поприветствовала Циссея Ойлендар. Внук, следуя принятому этикету, поцеловал руку бабушки, выказывая тем самым уважение её статусу и положению в высшем обществе. Не успел он принести свои соболезнования, как седоволосая вдова, повернувшись к чиновникам, отчётливо произнесла — Уважаемые гости, прошу вас оставить меня наедине с принцем Элвудом…

Присутствующие люди синхронно поклонились королевской особе и тут же, незамедлительно, покинули просторные опочивальни. Когда все удалились, Циссея жестом руки предложила внуку присесть на диванчик, обитый дорогим синим бархатом...

— Ваше Величество, пусть покинувший нас король Кальяс обретёт после этой жизни заслуженный покой — искренне проговорил Элвуд, «упёршись» взглядом в пол, устланный ковром с причудливым узором. Королева тяжело вздохнула и неохотно присела на краешек дивана, аккуратно расправив подол скромного траурного платья.

— Он очень сильно тебя любил, Элвуд. Из всех своих внуков и внучек покойный Кальяс был привязан больше всего к тебе… А знаешь почему? — неожиданно спросила Циссея, повернув голову в сторону внука, на что тот лишь недоумённо покачал головой — А я знаю — продолжила вдова, плавно встав со своего места — В тебе были те качества, которые он ценил больше всего. Доброта, искренность и честность. Ты напоминал моему супругу одного великого человека, которого он боготворил на протяжении всей своей жизни… — подойдя к резному комоду, прояснила старушка, а затем, выдержав небольшую паузу, добавила — Его отца, короля Тигирана…

— Я много читал о доблестных походах и завоеваниях моего прадеда, Ваше Величество — заявил Элвуд, приблизившись к бабушке — Мне стыдно сравнивать себя с такой могущественной личностью. В мои годы король Тигиран занимался управлением государства, вместе со своей супругой, королевой Намирией — иронично усмехнувшись, проговорил молодой престолонаследник, после чего, вздохнув, добавил — А мне нельзя даже поместье доверить…

— Элвуд — со взрослой серьёзностью в голосе обратилась Циссея к принцу, вмиг развеяв самокритичность в его голове — Задолго до правления короля Тигирана, по решению Собрания Лордов, нашим государством стал управлять первый представитель династии Санфьер. Это был король Дитрих, с честью названный народом «Справедливым». Никто и подумать не мог, что спустя десятилетия в обычной крестьянской семье родится твой прадед, превзошедший славу своего далёкого предшественника… — просветила супруга короля Кальяса и медленно подошла к внимательно слушавшему её внуку — То, что я передам тебе сейчас, получил по наследству мой супруг от короля Тигирана, а тот, в свою очередь, от королевы Намирии… — произнесла Циссея и раскрыла сжатую до этого ладонь. В её руке ярко отблёскивал перстень, украшенный головой серебряного сокола с двумя крохотными сапфирами вместо глаз.

— Я никогда не смогу принять ваш дар, а тем более, спокойно носить его на своём пальце! — отпирался Элвуд до того момента, пока старушка молча не взяла его руку и сама не надела на неё ценный подарок. Юноше пришлось смириться, так как сопротивляться родной бабушке он попросту не мог, потому что такое поведение, мягко говоря, было бы неподобающим.

— Король Кальяс перед смертью просил меня вручить этот перстень тебе, когда наступит подходящий момент. И, я считаю, такой момент настал… — с гордостью заявила Циссея, с улыбкой глядя на внука. Неожиданно в покои вошла ровесница старой королевы, несущая металлический поднос с прозрачным графином и одним серебряным стаканом. По эмоциям выражения лица старой женщины можно было понять, что она вовсе не ожидала встретить здесь самого принца.

— Ваше Величество, Ваше Высочество, видимо я не вовремя, простите меня — быстро извинилась служанка с аристократичным орлиным носом, собиравшаяся сейчас же удалиться. Она бы покинула эти апартаменты, если бы их хозяйка не попрепятствовала такому решению.

— Ничего, Мирогель, проходи, ты нам не помешаешь — сказала вдовствующая королева, а затем снова присела на мягкий диван. Старушка подошла к бабушке принца и поставила поднос на пустующую столешницу, стоявшую в одном шаге. Элвуд не особо задумывался, что сейчас будет делать Циссея — перекусывать, или же принимать какие-то лекарства. В любом случае, он подумал, что не стоит сейчас докучать ей своим присутствием.

— Благодарю вас за столь ценный подарок, Ваше Высочество. А теперь, если вы позволите, я оставлю вас. Мне хотелось бы навестить отца — поклонившись, проговорил престолонаследник, обращаясь к бабушке.

— Конечно — беспрепятственно согласилась королева. После короткого диалога юноша вышел из просторной комнаты, оставив вдову наедине с верной служанкой.

— Ох, до чего же наш принц похож на покойного короля Тигирана! — наливая воду из графина в стакан, промолвила Мирогель, приходившаяся королеве Циссее подругой из далёкого детства.

— Умным женщинам в голову приходят одинаковые мысли — заметила старушка, восседавшая на бархатном диване. Насыпав таинственный порошок в стакан с водой, служанка протянула ей получившийся напиток. Циссея мгновенно опустошила содержимое и скривилась от неприятного послевкусия. Каждое утро своего пребывания в замке Син-Альфус она принимала разбавленный водой яд, постепенно усиливая дозу. Такой крайне опасный способ должен был предостеречь королеву от возможных отравлений. Надобность в этой процедуре, как таковая, исчезла много лет назад, а вот привычка осталась…

— Ваше Величество, может быть хватит травить себя изнутри ядами? Ваша борьба очень давно закончилась, вы победили — жалостливо глядя на вдову, умоляла старушка.

— Да, тёмные времена прошли, Мирогель, тучи развеялись. Однако, неизвестно, кому я могу невольно помешать сегодня, или завтра…

— Ну что вы, разве ваши враги не остались в прошлом?!

— Там остались лишь те, которых посчастливилось обнаружить. Самые опасные неприятели всегда остаются в тени… — встав со своего места и гордо выпрямившись, вымолвила Циссея. Своей мудростью и рассудительностью королева вот уже многие годы восхищает всех вокруг. Порою, к ней за дельным советом идут самые разные жители замка, будь то видный чиновник, или неприметная служанка. С возрастом, буйный нрав дочери отважного рыцаря преобразовался в характер, достойный истинной королевы. Манера говорить, думать, ходить, есть, пить — абсолютно всё переменилось в супруге короля Кальяса. Взамен за бесценный опыт ей пришлось попрощаться со своим горячо любимым человеком, который являлся причиной всех её многочисленных битв и сражений, проведенных без единого выстрела. С возрастом очень часто приходит прозрение, а точнее, переосмысление всей своей жизни. «Откажись от власти добровольно, пока она в конец тебя не раздавила» — именно такова была жизненная позиция Её Величества ко всему происходящему на данный момент времени…

Элвуд спешно направлялся по запутанным, одиноким коридорам к Главным покоям замка, куда теперь должен был перебраться его отец. Дойдя до назначенного места, принц остановился. Около входа в апартаменты бегали слуги, словно надоедливые слепни на лугу, летающие туда-сюда. Казалось, они не замечали присутствие престолонаследника, точно так же, как и мужчина с русыми, частично покрытыми сединой волосами на голове, важно стоявший вдали. Это был король Олдфорд, наблюдающий за беспорядочной работой прислуги. На глазах Элвуда люди бережно выносили стулья, столы, комоды, принадлежащие покойному Кальясу Санфьеру. Вдруг, в дверном проёме показался величественный портрет короля Тигирана, облачённого в сверкающие воинские доспехи. Его аккуратно и медленно несли двое мужчин. Известный черноволосый предок с портрета прожигал своим грозным взглядом молодого правнука, будто был недоволен тем обстоятельством, что его сняли со стены и теперь, скорее всего, отправят в подземелье замка...

— Элвуд! — заметив сына, радостно воскликнул Олдфорд и двинулся ему навстречу.

— Ваше Величество! Я рад вновь видеть вас! — поклонившись, заявил принц. Отец похлопал сына по плечу. Глаза Олдфорда были наполнены известно всем какой радостью — теперь он новый король, хозяин и владыка великого Альфуса, что может быть лучше, казалось бы? Однако, как известно, чем больше власть, тем меньше личностной свободы…

— Отныне, нашему государству нечего бояться, доколе буду жив я! — ухмыльнувшись, подметил новый король, отличавшийся заметным самолюбивым характером. Элвуду, как послушному сыну, пришлось согласиться с горделивым высказыванием отца. Сверкнувший на свету перстень, покоившийся на правой руке престолонаследника, сразу же привлёк внимание Олдфорда. На лице монарха выскочило некое недовольство, так как, по-видимому, ранее он не раз видел это украшение на своём предшественнике — короле-отце…

— Откуда это у тебя? — холодно спросило Его Величество, не отрывая взгляда от изысканного перстня.

— Королева Циссея сегодня утром подарила его мне от лица покойного деда… Короля Кальяса — уверенно ответил юноша, смотря в глаза Олдфорда, с каждой секундой наполнявшиеся корыстной завистью. Вдруг в седеющую голову короля ворвалась ужаснувшая всё его подсознание мысль…

— Отдохни с дороги, сын мой. Мы поговорим позже — неохотно вырвалось из уст монарха в адрес Элвуда. Затем, Олдфорд резко развернулся и молча направился в сторону Главных покоев. Понимая, что появление с таким украшением на указательном пальце могло сильно задеть самоуважение отца, принц снял со своей руки подарок бабушки. Ему крайне не хотелось портить свои и без того шаткие отношения с Олдфордом из-за всяких мелочей. К тому же, молодой наследник престола был с самого начала против такого символичного дара…

Элвуд ещё несколько секунд стоял на одном месте, перед тем, как уйти вглубь коридора, и смотрел вслед скрывшемуся за дверьми покоев королю. В его серых глазах ясно читалась безграничная преданность и любовь к своему отцу. Пожалуй, нужно учесть один немаловажный факт, что принц с детства был отдалён от некогда главного престолонаследника Олдфорда нескончаемыми занятиями и тренировками по подготовкам к становлению достойным воином и просвещённым человеком. Отец же, в свою очередь, уделял мало внимания взрослеющему сыну, который, буквально, тянулся к нему — видел в нём своего покровителя и защитника. Даже король Кальяс, не смотря на многочисленные государственные дела, всегда находил время, чтобы навестить любимого внука. Таким образом, по собственной воле, или же без неё, Олдфорд очень мало общался со своим ребёнком, фактически, не принимая участия в его воспитании и развитии. Благо, королева Глэдис, при поддержке своей свекрови и свекрова, смогла вырастить для родного государства достойного человека. К тому же, отец Элвуда всю жизнь был в негласном разладе с Кальясом Красовитым. Их взгляды во всех отношениях не совпадали с незапамятных времён. Впрочем, именно то обстоятельство, касательное того, как старый король пёкся о своём драгоценном внуке, породило в голове Олдфорда множество опасений, относительно великого престола Альфуса. Письменное завещание, покойного, в котором могло быть указано имя кого угодно, ещё не успели вскрыть, поэтому сын Кальяса решился сделать это первым, чтобы окончательно убить в себе терзающие душу сомнения…

Войдя в собственные покои и выгнав из них всю прислугу, король нервно распорядился, чтобы достопочтенный канцлер пожаловал к нему сию минуту. Спустя некоторое время в дверном проёме апартаментов появился добродушный, на первый взгляд, старичок с невинными голубыми глазами. Поклонившись, он радушно поприветствовал развалившегося за письменным столом Олдфорда. Его рука властно лежала на украшенной драгоценными каменьями шкатулке.

— Господин канцлер, полагаю, вам известно, зачем я позвал вас сюда сегодня… — пристально смотря на золотой ключ, висящий на шее чиновника, произнёс король. На лице старика мелькнула едва заметная ухмылка.

— Конечно, сир. Смею предположить, что вам необходимо, чтобы я открыл шкатулку с документальным завещанием вашего отца — догадался канцлер, снимая с себя заветный ключ. Олдфорд лишь молча кивнул головой и пододвинул произведение искусства дивных мастеров к краю стола. Старик подошёл к шкатулке, а затем незамедлительно отпер её, бережно взяв в руки серебряный футляр. Когда свёрток пергамента был обнажён, новый король потребовал зачитать содержимое документа вслух. Выпрямившись, канцлер стал гордо выполнять волю монарха…

«…Я — пятый правящий представитель династии Санфьер, шестой повелитель Альфуса, сын короля Тигирана и королевы Намирии — Кальяс Санфьер, пребывая в здравом уме, официально назначаю своим приемником после моей смерти, а также наделяю безграничной властью над всеми провинциями государства…» — после этого предложения, лицо чиновника побледнело. Громко сглотнув, старик испуганно добавил: «…Принца Элвуда Санфьера, рождённого от плоти и крови принца Олдфорда, приходящегося мне родным сыном, и принцессы Глэдис…».

После того, как канцлер отчётливо и ясно произнёс имя наследника престола, который, на законных правах, благодаря содержимому этой бумаги, может стать новым правителем Альфуса, в глазах Олдфорда одновременно зародились злость, зависть и угнетающее изнутри разочарование. То, чего он опасался в последние часы, свершилось. Медленно встав со своего места, сын короля Кальяса молча подошёл к стоявшему в недоумении чиновнику. Его рука безжалостно выхватила бесценный свёрток, а затем, недолго думая, Олдфорд приблизился к большому зажжённому мраморному камину. Огненные языки пламени, подобно змеям-искусительницам, вились вокруг обугленных дров…

— Никто не узнает об этой бумажке, дорогой Кромус, иначе, вы и вся ваша семья рискуете лишиться голов… — пригрозил представитель правящей династии Санфьер, хладнокровно бросив в раскалённый «гадюшник» лист пергамента, который, в мгновение, обратился в небольшую горстку пепла, навсегда изменив ход истории великого государства…

Продолжение следует…