Глава 4

Глава 4

Я замерла, пытаясь понять, шутит он или нет. Неужели мужчина действительно предлагал мне выпить его крови? Кинжал пугающе сверкнул, притягивая мягкий свет, исходящий от люстры. Слишком жутко, чтобы оказаться реальностью. А теперь я была еще и беспомощна. Оковы, казалось, охватили запястья и щиколотки еще туже, практически до боли. Но сейчас мне не стоило жаловаться, особенно когда высокая темная фигура застыла надо мной, занеся над головой острый нож. Страх заставил меня лежать тихо и больше не пререкаться. Теперь все было в его власти, даже моя жизнь. Был ли у меня хоть какой-то шанс сбежать от этого маньяка? Надежда таяла каждую секунду.

— Так что выбираешь? — Эндж ухмылялся, заметив ужас в моих глазах. Ему нравилось контролировать ситуацию. — Хочешь, я сделаю выбор за тебя? Думаю, тебе больше понравиться пить из шеи. Кровь там не такая терпкая, для настоящих гурманов.

Дернувшись в испуге, я только сильнее натянула широкие браслеты. Это не укрылось от его взгляда.

— Ты напоминаешь мне Бэмби — маленький олененок, потерявший свою маму. Мне нравится роль злого и беспощадного охотника. Согласись, в этом я ас. Но не волнуйся девочка, сезон охоты на тебя еще не открыт.

— Тогда что это? — устало произнесла я, звякнув цепями.

— Меры предосторожности, — ответил мужчина, повертев в руках кинжал. — Даже маленьких хомячков всегда держат в клетке. А ты слишком шустрый хомячок. Ненавижу этих мелких грызунов, а ты?

— У меня был мышонок, — зачем-то призналась я, вспомнив песочно-серую длинную шерстку зверька.

— А у меня живет леопард, — улыбнулся Эндж, показавшись мне в тот миг обычным смешливым парнем. — Его зовут Гарс. Будешь хорошо себя вести, я тебя с ним познакомлю. Но вернемся к нашей дилемме — шея или запястье?

— Я не голодна.

— Не лги мне. Я даже отсюда слышу, как урчит твой пустой желудок, — мужчина наклонился ко мне, осторожно коснувшись моего живота, отчего мышцы пресса резко сжались, послав электрический разряд по всему телу. — Давай уже покончим с напускной скромностью. Мне нужно тебя покормить и я это сделаю.

— Нет, — почти закричала я, когда он навис надо мной, прижимая кинжал к своей шее. — Не нужно.

— Что еще? — уже раздраженно спросил Эндж, лишь слегка скосив на меня взгляд.

— Может, поговорим? — заикаясь, предложила я, готовая сделать что угодно, прежде чем он попытается влить в мое горло свою кровь. От одной мысли об этом, возвращалась предательская тошнота.

— Теперь ты хочешь поговорить, — тяжело вздохнул, мужчина, убирая нож и усаживаясь в моих ногах. — Прекрасно. А нельзя этого было сделать до того момента, как прикончить меня светильником?

Эндж выжидательно посмотрел на меня, требуя ответа, но я молчала, не в силах оторвать взгляд от острого клинка, который все еще покоился в его руке. Он мог пустить его в ход в любой момент. Удастся ли мне его заболтать?

— Расскажи мне все.

— Ладно, малышка, пока ты прикована к кровати, думаю, мы можем кое-что обсудить. С чего-то же нужно начинать. Давай с самой простой мысли — ты мертва.

Мне стоило огромных усилий, чтобы не поморщиться от его слов. Но с маньяками лучше не спорить. Мне нужно было заслужить его доверие, только так я могла избавиться от оков.

— Хорошо.

— Нет, — почти зло сказал мужчина, — ты не поняла. Ты — мертва. По-настоящему, а не в моих извращенных фантазиях. Твой труп лежал на холодном столе из блестящего металла, а дядя-доктор пытался покромсать тебя скальпелем. Хочешь, я зачитаю заключение патологоанатома?

— Нет.

— Значит, ты мне не веришь, — печально протянул Эндж, рассматривая меня как рождественский подарок. — Что именно тебя не убедило? Может то, как ты пролетела несколько пролетов вниз и осталась жива, хотя твоя шея до сих пор поворачивается на сто восемьдесят градусов?

Я нервно сглотнула. Он говорил таким серьезным тоном, что это звучало почти правдоподобно, хотя на самом деле мужчина пытался внушить мне совершенный бред. Мне не стоило рассказывать, что такое смерть. Я видела ее ни раз. Печальные родственники, похоронная процессия, зеркала, занавешенные черной тканью. Никто не возвращался. Наверное, в этом и был главный плюс. Мертвые не ходят, не разговаривают, не чувствуют. А я была жива. Вот только как еще долго? Надежда, что мне удастся оставить этот дом позади, практически испарилась.

— Что еще? — сухо спросила я, мысленно молясь, чтобы мужчина отошел от меня хотя бы на пару шагов. Его присутствие давило на меня почти физически, сбивая дыхание.

— Мы еще не закончили с первым утверждением. Ты должна мне поверить.

— Я верю.

— Нет, не веришь, — печально ухмыльнулся Эндж, медленно опускаясь поперек кровати, придавливая своей широкой спиной мои ноги. — Ты упрямая штучка, но никто не верит в такое сразу. Ну, кроме тех, конечно, чье тело скорее похоже на кусок мяса. Тебе в этом случае очень повезло. Удачная смерть.

— И как же я умерла? — мне не удалось скрыть сарказма в голосе.

— Отравление угарным газом. Ты просто заснула и не проснулась. Повезло, что огонь так и не добрался до тебя. Просто чудо. Тебе очень повезло. Приятная смерть.

— А бывают неприятные?

— Конечно, — со знанием дела произнес он, потянувшись и положив руки под голову. — Все остальные. А у тебя никаких мучений. Но есть существенный минус — ты не помнишь, как умирала. Вот поэтому мы так много времени теряем именно на этом моменте. Может, уже перейдем к делу?

— Пожалуйста, оставь меня в покое, — неожиданно взмолилась я, увидев, как Эндж вновь встает и подходит ко мне вплотную. Но он лишь с улыбкой наблюдал за моими нелепыми попытками вырваться из оков.

— Ты уже израсходовала свою дозу покоя. Забудь об этом. Поверь, пока что тебе не будет больно. Я об этом позабочусь, малышка. Но тебе придется поесть, прежде чем мы продолжим.

Я металась на кровати, а Эндж лишь спокойно стоял рядом, ожидая когда мне наконец надоест. Но его терпение закончилось раньше. Резко он опустился на кровать, приблизив свое лицо к моему почти вплотную. Не ожидав такого напора, я замерла, попавшись в плен его глаз. Мужчина смотрел, не мигая, вновь взяв под контроль мою волю. Тело разом онемело, обратившись в камень. Но я чувствовала, жар, исходивший от его кожи и то, как длинные темные пряди волос касались моих скул. Который раз ему удалось справиться со мной. Меня охватило отчаяние. Как бороться с тем, что намного сильнее тебя и может усмирить одним лишь взглядом. Эндж не был человеком. Быть может это действительно мой персональный ад?

— Замри, — прошептал он, лишь слегка разомкнув губы. — Не сопротивляйся мне.

Мне не удавалось пошевелиться, лишь наблюдая, как мужчина поднес указательный палец к своему рту и резко оцарапал его об удлинившийся и заострившийся клык. Я увидела капельку крови, выступившую на коже. Что-то внутри меня перевернулось. Дыхание стало чаще, а горло сдавила невероятная жажда. Не в силах оторвать взгляда, я следила за Энджем, который специально дразнил меня, показывая, как алая кровь стекает тонким ручейком по пальцу. Он осторожно очертил им мои губы, оставив на них прохладный влажный след. На секунду я даже перестала дышать, оглушенная своим голодом. Мне не хотелось сопротивляться. Язык инстинктивно прошелся по губам, собирая драгоценные капли. Это было лучше, чем все, что мне когда-либо доводилось пробовать. Я застонала от удовольствия, желая большего. Жажда стала в несколько крат сильнее, лишая последнего рассудка. Не было ничего, кроме невыносимого желания попробовать еще.

Мужчина кивнул, нежно погладив меня по щеке.

— Вот видишь, не так уж и плохо. Не нужно было так долго мучить себя голодом.

Я потянулась вперед не в силах больше ждать. Меня больше не существовало, только дикая жажда прикоснуться к Энджу, вновь ощутив на языке вкус его крови. Это была уже не я. Что-то совсем другое. Темное. Чужое.

Мужчина привстал на коленях и поднес кинжал к основанию шею. Неуловимое движение и тонкая красная линия рассекла его идеальную кожу. Он наклонился вперед, чтобы несколько капель упали в мой приоткрытый рот. Горячая, терпкая, кровь ввергла меня на новый уровень безумия.

Эндж лег сверху, придавив меня своим телом, а его шея была совсем рядом с моими губами. Не дожидаясь приглашения, я прильнула к ране, делая большие жадные глотки. Этому чувству не было равных. Дыхание сбилось, а сердце готово было вырваться из груди. Я словно летала, освободившись от ненавистных оков и оторвавшись от кровати. Мир кружился перед глазами, поэтому мне пришлось закрыть глаза, сосредоточившись только на невероятном вкусе тягучего напитка, делавшего меня все более живой. Мне хотелось сильнее притянуть мужчину к себе, но каждая попытка сопровождалась только позвякиванием цепей.

Не знаю сколько прошло времени, для меня его просто не существовало, но вдруг Эндж приподнялся на локтях и отклонился от меня. Я с непониманием наблюдала как его рана затягивается, не оставляя даже еле заметного шрама. Такого не могло быть. Всего лишь игры сознания. Я больше не могла верить своим глазам.

— Так лучше? — тихо спросил он, но я не могла отдышаться, до сих пор ощущая аромат его крови. Что со мной стало. — Знаю, что да, но ты просто могла бы сказать 'спасибо'. От тебя не убудет. Нет? Ну, ладно. Твоим воспитанием мы займемся позже.

Мне все еще не удавалось пошевелиться, но я чувствовала, как по венам разливается нечто обжигающее, наполняя меня силой. Наконец-то в мое тело вернулось тепло, теперь превратившееся в живой жар.

Эндж недовольно потер шею, словно она затекла, а затем вновь повернулся ко мне.

— Ты обходишься мне слишком дорого, малышка. Разве можно так истощать мужчину? — он рассмеялся, похлопав меня по ноге. — Ну а теперь мы можем поговорить.

— Освободи меня. Они слишком тугие, — как можно ласковее произнесла я, когда разум начал возвращаться, прогоняя наваждение. — Или хотя бы чуточку ослабь.

Мужчина было потянулся к моим оковам, но неожиданно замер. Его губы растянулись в полуулыбке, демонстрируя заманчивую ямочку на щеке.

— В другой раз, крошка. Я знаю тебя, теперь знаю. Следующая травма будет для меня довольно болезненной, и хотелось бы ее избежать. Скажи спасибо, что я передумал использовать кляп, хотя порой тебе его весьма не достает. Так что придержи свой язычок. На чем же мы остановились… — он поднялся с кровати и прошел по комнате, чтобы поднести к моей кровати высокий стул с тяжелыми литыми металлическими подлокотниками. — Смерть, точно. Так ты все еще не веришь, что умерла?

Я промолчала, силясь освободить руку из широкого металлического браслета. Что еще ему было от меня нужно? Сколько продлиться это безумие?

— По твоему молчанию могу понять, что твой ответ — нет. Что ж, вполне оправданно, — Эндж удобно устроился в кресле, так и не удосужившись накинуть что-нибудь на обнаженный торс, который мешал мне сосредоточиться. — Что мешает тебе поверить в свою смерть?

— То, что я все еще жива.

— Разве ты не веришь, что после смерти существует жизнь?

— Я в аду? Но за что?

— Не было причин? В десять лет ты украла игрушку у подруги, в пятнадцать издевалась над мальчиком, который был слабее тебя, да еще и страстно влюблен в тебя, а буквально год назад чуть не довела свою подругу до самоубийства. Разве этого недостаточно?

— Отпусти меня.

— Нет.

— Я ничего не сделала, — взмолилась я, пытаясь найти хоть капли сострадания на его лице, но встречалась лишь с холодной безразличностью.

— Ты умерла, этого достаточно. Я лучше расскажу, как это было. Четырнадцатое февраля — чудесный день. Думаю, ты переборщила со снотворным. Такие девочки как ты помешаны на всей этой фигне о вечной любви. Что, он не ответил взаимностью? Предал? Можешь не рассказывать, ненавижу мелодрамы. Ты спала так крепко, что не почувствовала запаха гари. Все из-за проводки в подъезде этажом ниже. Пожарные приехали вовремя и подумали, что обошлось без жертв, но вот только для тебя и твоей семьи было слишком поздно. Легкая смерть. Ни боли, ни страха.

— Этого не было, — замотала я головой, поражаясь, как мужчина мог узнать о снотворном, только если не следил за мной. — Ты похитил меня. Зачем вся эта ложь? Чего ты хочешь добиться? Почему не убил меня сразу? Это такая игра, верно? Тогда может, объяснишь мне правила?

— Разве в обычной жизни есть правила? — задумчиво произнес он. — Только мы сами выбираем, каким условиям следовать, сами строим себе ограничения. Теперь их нет — ты свободна, — Эндж замер, заметив блеск моих наручников. — Ну, почти свободна. Уверяю, как только мы найдем общий язык, и ты прекратишь попытки убить меня, я освобожу тебя. Но мы никак не можем сдвинуться с мертвой точки. У тебя какие-то проблемы со смертью?

— Нет, если ты оставишь меня в живых.

— Забавно, — усмехнулся он, устало склонив голову. — Я не смогу тебя убить, даже если вдруг захочу. Никто не сможет. Теперь ты бессмертна, как и я.

От внезапно накатившей усталости я закрыла глаза. Больше не было страха, не было агрессии, только безразличие. Мне хотелось, чтобы это скорее закончилось. Все, что говорил Эндж, казалось абсурдом, да это и было абсурдом. Но ему не удастся свести с ума и меня. Всегда оставался шанс сбежать.

— Фома Неверующий, — сухо бросил мужчина. — Мне надоело разговаривать со стеной. Что мне сделать, чтобы ты поверила мне?

— Я поверю, если только увижу все своими глазами, — это показалось мне выходом из этой темницы.

— Ты видела свою могилу.

— Я ничего не помню.

— Ты видела, как заживают раны. Твои. Мои. Падение с лестницы ничему тебя не научило?

— Ты же не думаешь, что я этому поверю? — усмехнулась я, все это воспринималось как игра, и я забывала, что все вокруг было настоящим, реальным. Мой тюремщик был рядом и мог причинить мне настоящую боль. И он не упустил случая подтвердить это.

— Тогда может мне вновь сбросить тебя со ступеней? Или предпочитаешь свой любимый подсвечник? — но, увидев ужас в моих глазах, Эндж смягчился. — Давай лучше будем дружить. Что ты хочешь увидеть в доказательство?

— Как ты выпрыгнешь из окна, — зло сказала я, забывая, что он может сначала выкинуть из него меня.

— Очень остроумно. А если серьёзно? Может, поможет твоя могила? Или опустевшая квартира?

— Да, — не раздумывая, ответила я, не веря, что он действительно предлагал мне возможность вернуться домой. — Это, возможно, убедит меня быстрее, чем твои слова.

— Ну, конечно же, — мужчина лениво потянулся в кресле, — но если ты надеешься сбежать от меня, то, увы — я найду тебя и на краю света. Не советую проверять мои способности. Это может плохо закончиться.

Но, поднявшись из кресла, Эндж медленно двинулся к двери, совершенно меня игнорируя.

— Эй, — довольно громко позвала его я. — Освободи меня. Мы же договорились.

— Нет, милая, — бросил он мне через плечо. — Я обещал тебе продемонстрировать факты, но даже не заикался, что дам тебе свободу действий. Потерпи, я скоро вернусь.

Мне оставалось лишь смотреть, как за ним захлопнулась дверь. Минуты текли невероятно медленно, а все мои попытки разжать хоть одно звено прочной цепи, в несколько раз обмотавшей спинку кровати, так ни к чему и не приводили. Сомнения разрывали меня на части. Происходящее казалось дурным сном, но даже кошмары однажды должны были заканчиваться. Я попыталась подумать об этом, как о чем-то реальном, но разум отказывался принимать такую действительность. Эндж был маньяком, похитившим меня и накачавшим какими-то препаратами, вызывающими галлюцинации. Я догадывалась о правилах игры, мне оставалось лишь выждать нужный момент. Оказаться за пределами этого замка — все, что было необходимо. Спасение маячило так близко, что мне не верилось, что совсем скоро я увижу дом. И мне было плевать, какие козыри хранил в своих рукавах Эндж. Я собиралась обыграть его.

Мужчина вернулся спустя полчаса, когда мне уже показалось, что я проведу в этих оковах вечность. Его торс прикрывала очередная простая футболка, на этот раз безо всяких рисунков и надписей, но неизменно мрачная — темно-серая. Сверху он накинул простую темную куртку с огромными карманами на груди, украшенными металлическими заклепками. В руках мужчины я сразу заметила ворох одежды и высокие сапоги на шпильке.

— Не соскучилась? — он кинул вещи на кровать рядом со мной и, достав маленький серебряный ключ, подошел к изголовью кровати. — Без фокусов. Выкинешь очередной трюк, брошу тебя в темницу. Поверь мне, в этом замке есть все, даже огромные плотоядные крысы, и они жаждут с тобой познакомиться. Сейчас я освобожу тебя, а ты, молча и без капризов, оденешься в то, что мне с таким трудом удалось достать. Понятно? Молча.

Не став спорить, я кивнула, не поверив, когда тугие металлические браслеты упали с моих щиколоток, а потом и запястий. Еще никогда мне не доводилось чувствовать себя столь свободной и всесильной.

Эндж какое-то время стоял надо мной, наблюдая, как я потираю затёкшие руки, которые совсем потеряли чувствительность. Но, удостоверившись, что у меня нет желания вновь бросаться в атаку, он отошел на пару шагов.

— Одевайся, — сухо бросил мужчина, указывая на темную ткань на кровати. — И повторяю, без очередной попытки убежать. Мне не до игр.

Запястья ныли, но кожа уже не была красной, светлея прямо на глазах. Я ожидала, что наручники натерли практически до крови, учитывая мои отчаянные попытки освободиться. Но ран не было. Опустив взгляд ниже, я не сразу поняла, что исчезли и мои шрамы. Кожа на ключицах оказалась идеально гладкой, как и живот. Неужели мне все показалось? Как ему удалось обмануть меня?

— Шрамов не было? — задумчиво произнесла я, обращаясь к Энджу, который так и не соизволил отвернуться.

— Были. Теперь их нет.

— Почему?

— Регенерация. Способность еще в зачаточном состояние, но несколько кормлений и ты вообще забудешь что такое шрамы. Привыкай. А теперь одевайся, мне надоело ждать тебя. Я могу и передумать. Пошевеливайся, малышка.

Оставив все вопросы на потом, я потянулась к одежде. Эндж принес узкие темные джинсы, которые были мне велики на пару размеров, отчего штанины пришлось довольно сильно подкатать, а на талии мне совсем бы не помешал ремень. Но свитер оказался еще хуже, смотревшийся как огромное бесформенное платье, длиной ниже колена. Единственный плюс был в том, что этот наряд скрывал меня с ног до головы от ищущего взгляда похитителя, и я наконец-то почувствовала себя в безопасности. Внутри совсем медленно росла надежда, придавая мне сил.

Пока я боролась с высокими сапогами, которые по счастью оказались моего размера, Эндж в два шага приблизился ко мне и в мгновение ока защелкнул браслет наручников на моем запястье. Еще один щелчок и второй конец уже охватил его руку. Теперь мы были связаны.

— Зачем это? — тихо спросила я, рассматривая, как играет свет на блестящей поверхности.

— Чтобы ты вновь не пыталась упасть с лестницы, — ответил он, поправляя браслет на широком запястье. — Не забывай, я не идиот, чтобы вновь дать тебе свободу передвижения. Мы, как влюбленная парочка, смеясь и улыбаясь друг другу, съездим в город, а потом также вернемся обратно. Да, солнышко?

— Да, — зачем-то закивала я, после чего он резко потянул меня вперед, поднимая с кровати.

— Пошли, крошка. Веди себя прилично и не смей меня позорить на людях. Я этого очень не люблю.

Я чувствовала себя безвольной марионеткой, которую жестокий хозяин дергал за веревочки. Эндж совсем не считался со мной, быстро двигаясь через знакомый мне коридор. Мне пришлось держаться за перила, чтобы вновь не полететь с лестницы, потому что мужчина даже не удосужился сбавить темп, почти бегом спускаясь вниз. На этот раз все пролеты были пусты. Мы никого не встретили на своем пути. Замок казался все таким же пустынным, и даже тот странный парень сейчас не играл на гитаре возле окна.

На улице уже начало темнеть и мне так и не удалось увидеть особняк при свете дня, который все также выглядел устрашающе. Лес вдалеке казался сказочным, но не тем, где обитают веселые лесные зверюшки, скорее мрачным и зловещим — идеальным местом для чудовищ. Не удивительно, что Эндж был одним из них. Территория казалось необитаемой, словно после воздействия радиации: мертвые крючковатые деревья, замерзшая пустынная земля и никого вокруг. Меня бы здесь никогда не нашли, но почему ни один человек не замечал огромный средневековый замок, словно в фильме о Короле Артуре. А может, все просто держались в стороне, зная, что здесь нет ничего, кроме зла.

Мы подошли к внушительных размеров джипу, словно подготовленному специально для нас. Я так и не смогла вспомнить, на чем же он привез меня сюда с кладбища. Память молчала.

— Залезай, — сказал Эндж, подведя меня к пассажирскому сидению.

Мне пришлось перелезть на пассажирское, что вышло очень неуклюже. Но мужчина терпеливо ждал, только ухмыляясь моим попыткам передраться через коробку передач, не задев при этом рычаг.

— Умница, — улыбнулся он, усаживаясь и захлопывая дверь. — Ты очень грациозна, солнышко.

Машина рванула с места, оставляя мрачный замок позади, совсем сравнявшийся с вечерним беззвездным небом.

Я смотрела себе под ноги, изредка бросая взгляд на дорогу. Солнце уже село, а Эндж так и не включил фары. Для меня оставалось загадкой, как он ориентировался в таком сумраке. Было ужасно неудобно все время держать руку на весу, особенно когда мужчина делал резкие повороты, неприятно дергая наручники.

— Не хочешь узнать, сколько нам еще ехать? — наконец нарушил молчание Эндж, даже не посмотрев на меня.

— И сколько? — безразлично спросила я, хотя в голове крутились совсем другие мысли. Мне следовало решить, как сбежать, и где мужчина спрятал ключ от наручников.

— Немного. Обдумываешь план побега?

Я промолчала, даже не удивившись, что он почти читал мои мысли. После всего случившегося это волновало меня меньше всего.

— Зачем вся эта игра? — мне хотелось знать ответ на один единственный вопрос. — Что в конце?

— Милая, если бы у меня был шанс не выкапывать тебя в час ночи из могилы глубиной в два метра, я бы лучше провел эту ночь дома у телевизора, ну или где-нибудь еще, но это же не для детских ушек. Ты — обуза. Запомни это.

— Тогда отпусти меня.

— Куда? Тебе некуда идти. Ты и так напугала сторожа, можешь почитать местную желтую прессу и обязательно найдешь бесподобную статью о трупе невесты. Ты и правда выглядела жутко. Кто подбирал тебе платье?

Пока он дожидался моего ответа, в салоне автомобиля вновь повисла тишина. Мужчина провоцировал меня, а я совсем не хотела развлекать его в дороге.

— Может, расскажешь мне что-нибудь о себе? — предпринял очередную попытку завести разговор Эндж. — Нет? Ну, тогда я попытаюсь угадать. Ты напоминаешь мне маленького мышонка, который боится попасть в большой и опасный мир. Ты окончила школу на одни пятерки, потому что очень хотела, чтобы родители городились тобой, поступила в престижный университет на востребованную специальность, причем руководствовалась именно мнением мамочки и папочки, а не своим желанием. Преподаватели от тебя просто без ума, но вот одногруппники не понимают твоего усердия. А ты же просто хочешь получить хорошее образование, найти прибыльную работу и завести семью с кучей милых детишек. Я угадал?

Нет. Не угадал. Тот идеал, что описал Эндж, был совсем другим человек, но никак не я. Эту девушку видели окружающие, которые были плохо со мной знакомы. Но разве сейчас был сеанс психоанализа? Очень глупо открываться перед незнакомцем, который решил поиграть в Бога.

— Выбирай, с чего начнем: кладбище или твой дом?

— Дом, — тут же ответила я, не раздумывая. Меня даже затрясло от непреодолимого желания оказаться там, где я провела всю свою недолгую жизнь. Дом. Неужели он и правда отвезет меня домой?

— Как предсказуемо, — фыркнул Эндж, прибавляя скорости. — Ты бы заработала лишний плюсик в моем личном списке, выбери кладбище, но, увы. Ты падаешь все ниже и ниже. И как только мы с тобой уживемся, — последняя фраза была совсем тихой, но мне удалось ее расслышать. Но даже это не смутило меня, ведь мы ехали домой.

Вскоре я начала узнавать очертания улиц в желтовато-оранжевом свете фонарей. Мне было легко представить, что ничего не случилось, а я лишь поймала попутку и теперь возвращаюсь домой после очередной встречи с друзьями. Так бывало ни раз и этот маршрут мне удалось запомнить наизусть, каждую мелочь.

Улицы были спокойны. Мне не удалось разглядеть прохожих, а значит, звать на помощь было бесполезно. Эндж знал что делать. Ночью у нас было меньше всего шансов быть замеченными. Пока он вырвался на несколько шагов вперед.

Когда мы вывернули в знакомый дворик, я чуть не закричала от радости. Все это было родным, близким, столь необходимым в эту минуту. Мне еще никогда не приходилось так радоваться возвращению домой. Но это было так. Небольшая аллея с высокими деревьями, несколько лавочек, на которых так любили сидеть старушки и широкая клумба, оставленная дожидаться лета. Он действительно привез меня к моему дому. Так в чем был смысл.

Эндж заглушил мотор, достав ключи из зажигания.

— Ну что, малышка готова? Это будет непросто.

Я кивнула в нетерпении. Только бы выбраться из машины. Спасение было так близко, что страх упустить этот шанс вызывал болезненное головокружение. Я не хотела возвращаться обратно. Мне страшно было осознавать это, но смерть и то казалась мне привлекательней, чем бессилие в стенах древнего замка.

Мужчина вышел из машины и подождал, пока я выберусь за ним. Он крепко обхватил мою руку, переплетая наши пальцы, а затем спрятал в карман своего длинного черного плаща. Теперь никто не мог заметить наручники.

Мы довольно быстро пошли к нужному подъезду. Домофон как всегда не работал и Эндж скользнул в темный проем, потянув меня за собой. Нас окружила тишина, заставив меня поежиться. Это казалось странным, даже безумным. Что я делаю здесь с этим мужчиной? Вернее, что он хотел сделать со мной? Ведь мы так близко. Еще пара этажей и я окажусь дома, где меня ждут родители. Но на самом деле все оказалось не так.

Дойдя до четвертого этажа, я заметила, что побеленные стены покрыты гарью, а в воздухе еще витал запах недавнего пожара. И чем выше мы поднимались, тем заметнее становились ущерб, причиненный огнем. Следующий этаж выглядел ужасающе, так чаще всего и изображают ад: стены облупились, а темные разводы напоминали дьявольские языки пламени, пожирающие лестничный пролет, двери в квартиры, пусть и металлические, еле держались на петлях, словно вынесли ядерную войну, под ногами хрустели стекла единственного окна на этом этаже, угольно-черные, как специально покрытые краской.

Эндж оказался прав, проводка под самым потолком тянулась темной змеей и уходила к зияющему провалу в стене, что когда-то был счетчиком. Пожар не пощадил ничего, но он так и не сумел пробраться в квартиры.

Мною овладел необъяснимый страх, каждый шаг давался с трудом, и я почти была готова сдаться. Что-то внутри подсказывало, что мужчина ведет меня не к родителям, а претворяет в жизнь только ему одному известный план.

Еще пара ступеней и мы оказались на седьмом этаже, который не так сильно пострадал от этого бедствия. Только слегка задымленные стены портили не столь давний ремонт. Эндж уверенно потянул меня к квартире с номером 53 и замер, ожидая моей реакции.

Меня поразило не то, что он знал, где именно я живу, а то, что дверь оказалась опечатана: широкие полоски белой ленты как три огромных засова перекрывали темно-синий проем. На таком расстоянии мне с трудом удавалось разглядеть сбивчивые черные строчки и блеклые печати. Я не могла понять, что произошло.

Мужчина подошел вплотную и резко сдернул куски ленты, повисшие теперь рваными лохмотьями.

— Ну что малышка, ты готова узнать правду? — он медленно перевел взгляд на меня и улыбнулся, но в свете слабой лампы это скорее напоминало оскал. Хищный, голодный.

Мне не нужно было ничего показывать, я и так знала, что за этой дверью моих родителей больше нет.

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА