Железный одуванчик

Огоньки, такие яркие и невесомые, как искорки горящего костра, парили у дверей избушки.

Малютки кружились в завораживающем хороводе, натыкались на тяжелую завесу, пытались пробиться сквозь нее и всё хотели узнать, что же за стук раздается там внутри.

Вот опять — тук-тук, бам-бам — разнеслось за дверью, и огоньки испуганно взметнулись, закрутились и полетели прочь, так и не узнав, что этот звук родился под молотком старого мастера, создававшего свое последнее творение.

Уже третий день мастер ни чего не ел, не пил и даже не спал, упорно отгоняя от себя, как назойливую мошку в жаркий летний день, сонные чары Морфея.

Седые иссохшие кудри венчали голову мастера. Лицо его опухло, глаза ослепила старческая болезнь, но его руки, проделавшие за свою жизнь столько работы, безостановочно били молотом по металлу, словно имели собственную волю и вовсе не принадлежали ему.

Еще один удар и работа закончена.

— Питер, — закричал мастер, — скорее сюда!

— Бегу! — из кладовки раздался звонкий голос, и уже через мгновение мальчишка, с испачканным в золе лицом, стоял рядом с мастером.

— Я, наконец-то, закончил, — радостно заговорил старик. — Посмотри на это. Как тебе?

Мастер держал в руках еще одно творение, которое должно было пополнить Царство Великих Вещей.

— Он очень красивый, — проговорил мальчик, не сводя взгляда с железного одуванчика, пылавшего красотами безмятежного лета и радостями детства.

Старый мастер похлопал мальчика по плечу и, наклонившись к нему, тихо прошептал:

— Это последнее, что я создал, Питер. Теперь твоя очередь. Завтра ты станешь новым мастером, и с того дня будешь воплощать в металле все человеческие мечты и желания.

Мальчишка испуганно взглянул в затуманенные глаза старика:

— Я не могу… как же…мне...

— Можешь, Питер. Я видел, что можешь.

— Что? — мальчик с подозрением взглянул в серое лицо старика. — Вы же слепы!

— Слепому не нужны глаза. Он видит голоса, — спокойно проговорил мастер. — Когда я вчера увидел твой голос, то понял, что тебе пора взяться за дело, — тут старик устало присел на стул и положил худые руки на колени. — Только не забывай, Питер — вещи не просто безделушки. В них заложена твоя душа, твои чувства, твои мысли. Создавай лишь тогда, когда тобой овладела любовь… Не забывай об этом.

— Но я..., — хотел было запротестовать мальчишка, но мастер его уже не слушал.

Седая голова старика склонилась на бок, худая грудь беспокойно вздымалась. Старик спал и наверно видел сны о своем детстве.

А маленький мальчишка, не выпуская из рук железный одуванчик, смотрел в окно, где в невообразимом хороводе плясали маленькие светлячки, и представлял как уже завтра он встанет за наковальню и создаст свое первое творение — свою первую мечту.