Волчий

Перекошенная вывеска истошно скрипнула, указывая в сторону центральной улицы. Ну как центральной, самой широкой и людной по местным меркам.

Пара ветхих двухэтажных домов плюс ратуша и постоялый двор, вот и готова основная улица для деревни. Да что таить, собственно эта улица и есть вся деревня.

Я направил коня вдоль обочины, пропуская визжащую на колдобинах телегу с подпрыгивавшей в ней бабкой.

Слева на дырявом заборе вопила бело-серо-рыжая кошка.

«Что за пропасть и кой меня сюда погнал. Ничего, сейчас отдохну, высплюсь, заеду к градоначальнику и поеду своим путем».

Лошадь остановилась, вырвав меня из моих мыслей.

— Эй, там на коне. Дай что ль пару грошиков на жизнь честному селянину! А?! — какой-то оборванец неопределенного возраста перегородил дорогу.

Он приподнял соломенную шляпу и здоровым глазам, второй был изрядно подбит, заискивающе посмотрел на меня.

— А ну пшол вон! Руки, ноги целы? Иди работой, детина! — я пришпорил коня.

Селянин, крехтя и матерясь, еле успел отскочить в сторону.

Эта долбанная деревушка начинала мне не нравиться. Хотя…

Вывеска перед трактиром «Большие Холмы» в виде женских прелестей, слегка развеяло мои пасмурные мысли насчет этого захолустья.

Внутри все оказалась как в самом обычном постоялом дворе. Длинный зал с парой замусоленных временем дубовых столов, стойка с толстым бородатым трактирщиком и пара смазливых дочек-«служанок» ну вы поняли.

Слева сидела компания косарей и шумно что-то обсуждала. Как я понял, что это именно косари? В углу стояла с полдюжины кос.

Справа были лесорубы, думаю, говорить, как я это понял, не стоит.

— Мне комнату на втором и что-нибудь съедобное из мяса да вина горячего — я безобидно улыбнулся.

Трактирщик побледнел и закивал головой.

И правильно, с волчими не спорят.

Он кинул на стол ключи — Через минут пятнадцать горячее будет готово — в зале наступила тишина, даже шумные косари притихли.

Я заскрежетал кожаными ботинками по лестнице.

И пылища же стояла на втором этаже.

Яркие лучи солнца пробивались сквозь щели деревянных стен, раскачивая узоры паутины.

Моя комната была крайняя справа. Ключ я так понял, был чистой формальностью. При хорошем пинке дверь открывалась и без него.

Широкая кровать, маленький треснутый столик и большое зеркало — вот и все, что было в этой дыре.

Я скинул заплечную сумку, развязал походный пояс, снял ножны и вздохнул.

Хорошо когда на тебе нет ни чего лишнего, но без этого хлама в дороге не прожить, тем более в охоте.

Символически закрыл дверь, два раза провернув ржавый ключ. Я знал, что ни кому и в голову не придет порыться у меня в комнате.

Снизу веяло поджаренным ягненком, хозяин не пожалел, молодец.

Стол накрыл трактирщик достойный. Пожалуй, зря я клеветал на эту забытую деревню. Люди людям рознь.

Кстати, забыл сказать, некоторые посетители в трактире сменились. Вместо лесорубов сидела девушка, я вам скажу, очень даже хорошенькая.

Смоленые вьющиеся до плеч волосы. Большие, что выдавало в ней чужестранку, серые глаза и шрам, косой линией, лежавший на ее щеке.

Она сощурилась и пронзила меня взглядом, я чарующе осклабился, показав щербинку между передними зубами.

Черноволосая недовольно фыркнула и перевела взгляд на окно.

Я подозвал ближайшую служанку.

— Подай, вон той — тычком пальца показал на столик незнакомки — самое кислое блюдо и стакан киселя, да по гуще.

Девушка ошарашенно посмотрела на меня. Увидев как мои брови сходятся, она пискнула и мышкой шмыгнула на кухню.

«Эта ночь будет теплой» — я довольно лыбился, почесывая щетину.

Спустя какое-то время черноволосой подали то, что я заказал. Она похлопала пару секунд ресницами и снова пронзила меня взглядом, я в ответ кивнул «Не стоит благодарности, леди».

Моя улыбка становилась тем шире, чем она ближе подносила ложку с непонятной дрянью к пухлым губам.

Секунда и вот ее почти миленькое личико начинает морщиться, превращаясь уже не в такое красивое. Затем она расширяет глаза, полные гнева, хватает стакан с киселем, но жидкость в нем еле-еле течет по стенкам.

Она встает из-за стола. И теперь, господа, наступает самый интересный момент, знакомство.

— Какого черта! Ты, ты…! Скотина! Не так нужно знакомиться с девушками! — ярость в ней кипела точно лава в проснувшемся вулкане.

Я снова щербато улыбнулся — Но ты же подошла?

— Что?! Как подошла, так и уйду! — она театрально развернулась.

— Боишься, с волчим выпить?

Незнакомка замерла. Обернулась. Снова сощурилась. Серые глаза блеснули.

— Что бы я, Власка Серебряная! Да какого-то не до… — она осеклась, так как не надо оскорблять людей моей профессии самым обидным для них словом. И молча села напротив.

Я придвинул к ней вторую кружку с глинтвейном.

Она снова удивленно на меня уставилась — Да ты точно псих! На дворе лето, а ты пьешь горячее вино.

— Попробуй сначала — потом кричи.

Девушка отхлебнула немного. Замерла и утвердительно кивнула головой — И не знала, что в этой дыре умеют варить глинтвейн.

— Умеют — я кивнул в ответ — Ты из-за зеленых гор?

Она гордо вскинула голову, глаза заблестели — Да.

— У вас все тот же правитель?

— Да.

Я поднял кружку, посмотрел в темно-бардовое вино, в котором плавали кусочки фруктов — Пойдем ко мне, я всего на одну ночь здесь, дальше на север. Тебе, понимаю, на юг.

В ней снова проснулся вулкан — Да за кого ты меня принимаешь!? — она всплеснула руками, на ее левой кисти блеснуло кольцо.

— Мое дело предложить — я встал из-за стола и, не оглядываясь, направился к хозяину постоялого двора.

Я знал, что в данный момент она пытается убить меня своими прищуренными глазами.

— Одну бутылку полусладкого.

Хозяин тут же нырнул под стол.

— Вот — я бросил ему пару серебряных монет — сдачи не надо.

За окном тучи окончательно проглотили вечернее солнце. Поднялся ветер, нагло стуча ставнями.

Как я и предполагал, в комнате все осталось на своих местах, все-таки повезло, что местные оказались суеверными.

Я придвинул столик поближе к кровати. Поставил на него две прихваченные кружки, открыл бутылку вина.

«Вполне себе место, почему трактирщик не перебрался в город…».

Вино оказалось насыщенным. Разлил по кружкам.

За окном начинал накрапывать дождь. Прикрыл ставни, но это не сильно помогло. Ветер все равно тонкими струйками проскальзывал внутрь. Но стало заметно темнее. То, что надо.

Из шкафчика в столе достал пару свечей. Зажег и расставил по комнате. Начал ждать.

Вы думаете, она не придет? По нормальной логике, после такого, конечно же, нет. Но у «них» своя логика.

Я отхлебнул из бутылки. Покачал ее, наблюдая, как багровая жидкость колыхается внутри. В дверь постучали.

Я продолжал наблюдать за плескавшимся в бутылке вином.

Снова постучали, уже более настойчиво.

Моя улыбка поползла вверх.

Скрипнув, дверь впустила незнакомку.

— Вот — я указал на свободную часть кровати.

— А у меня односпальная — девушка поправила соскользнувший локон — И на много холоднее в комнате, чертова дыра! — она взяла одну из кружек и отхлебнула.

— А ты и не такой уж страшный и противный.

— Это из-за вина — я улыбнулся, начиная развязывать корсет.

Она сидела сверху, пронизывая меня своим серебряным взглядом — И что, ты даже …? Перед … — я взял ее за шею и наклонил к себе. Губы сошлись.

Ее сердце затрепетало, точно у пойманной пташки. Она крепче обхватила спину руками, прижалась, откинув в сторону корсет и рубашку.

Свечи колыхнули, и одна из створок открылась, впуская прохладный воздух.

В сумке что-то пискнуло.

Девушка настороженно обернулась — «Только не это… Не сейчас». Мне надо, ненадолго отойти… — я попытался привстать.

— Никуда тебе не надо. Я чувствую, все хорошо — она утвердительно вернула меня в горизонтальное положение.

— Ты не понимаешь — пискнуло уже два раза, с явным металлическим оттенком — Если… — девушка взмахнула ладонью с кольцом. Мой язык тут же обмяк, а ноги и руки стали ватными.

В углу комнаты, в моей сумке, что-то задрожало, слегка позвякивая. Я честно пытался сделать все, что было в моих малочисленных силах, но черноволосая явно не хотела заканчивать этот спектакль.

И началось то, что должно было начаться.

Меня скрутила судорога. Голова слегка затряслась.

Девушка вскрикнула и соскочила на пол.

— Что с тобой? Что такое? — она растерянно хлопала большими ресницами.

В ответ я только промычал.

Она стукнула себя по любу ладонью и снова взмахнула рукой. Кольцо на секунду озарило всю комнату бледно-желтым светом.

Язык снова вернулся под мой контроль.

— Дура! — меня уже колотила дрожь, руки и ноги продолжали быть ватными — В сумке. Достань — я кивнул в сторону трясуще-звенящего заплечного мешка — Там кожаный сверток с колбами, достань красную и влей мне ее в рот, быстрее!

Девушка, нагая, спотыкаясь, кинулась к сумке. Действовала она надо сказать безалаберно, почти все содержимое сумки оказалось раскидано по комнате. Но колбу она нашла.

— Ой — на секунду она пропала.

«О нет…» — Только не говори, что с ней что-то случилось… — начался сильный жар, голова затрещала.

— У… у… у тебя пена на губах… и что-то с руками.

— Где склянка?! — задыхаясь, вскричал я.

— Разбила… — черноволосая потупилась, тут же превратившись в четырнадцатилетнюю нашкодившую девчонку — Ты… Ты теперь умрешь?

Я попытался улыбнуться — Не я… — комната шла кругом, огни от свечей беспорядочно мелькали в закрывающихся глазах.

— Достань серебряный продолговатый футляр! — я уже хрипел и буквы в словах путались.

Порывшись на дне сумки, она его нашла.

— Там, кол… Деревянный — ее руки тряслись.

— Оси… — я подавился, в голове что-то ухнуло и все потемнело. Чувство, как будто тебя накрыло большой волной. Но я выплыл, вернулся.

— В сердце, быстро! Иначе… — виски сдавило, я вскрикнул.

У девушки по щекам бежали слезы.

Она трясущимися руками навела кол на грудь и большими серебряными глазами уставилась на меня.

— Бей, дура!