Последний рабочий день

Последний рабочий день.

Часть первая. Хороший день для прогулки.

Что такое пустота? Закрывая глаза, опускаются веки. А потом появляется процесс наблюдения иной реальности. Этот ситуационные сюжеты, на которые ты не способен повлиять из себя, который в настоящем времени. Разум старается создавать эти ролики один за одним, конвейер воображаемых реальностей — жизней. Устал и тут… Ничего. Мозг еще пошевелился, прыснул серой жидкостью, и.… опять ничего — темнота. Без вкуса, запаха и цвета, только черный. Будет ошибкой полагать, что тьма — это пустота, в темноте которой прячутся монстры с когтистыми перепончатыми лапками, и резцами для пережёвывания большой берцовой кости. Все дело в резонансе, много — много поколений людей выросло с этим отчаянным страхом перед темнотой, суеверные боятся адских посланий из нижних материй, а иные побаиваются отсутствия фотонов, таких примеров масса. Это древний страх, заложенный в нашем генокоде. Темнота — это всего лишь картина, которая частично заставляет задуматься о "Пустоте", перед которой мы безлики, безвкусны и прозрачны.

— Мы как овощи на грядке, — с таким кличем проснулся Диккер из-за электрического импульса в теле. А показалось прошло одно мгновение. Моргнул.

Взглянув в окно своего маленького домика, он обнаружил своего друга, курящего трубку сидя на скамейке. Вставать и идти после того, как проснулся настоящая казнь человеческая. Диккер и его друг Годрик часто расстраивались из-за своих несладких судеб. В мире существовало столько рас, красивых и наделенных способностью ощущать пульсирующую вокруг магию, но нет, им досталась роль "сухоносых приматов".

Диккер натянул штаны, набросил куртку и взглянул в зеркало. Там ему заулыбалось отражение высокого, остроскулого и остроносого блондина, с горящими жаждой приключений глазами.

— Вали нахер, ха-ха, — его отражение в зеркале кивком головы указало на выход.

Зеркало Парцеилса, артефакт, который достался Диккеру от торговца пилигрима.

— Спасибо уважаемый, вы, как и я деликатны в вопросах перемещения в пространстве.

— Иди, иди. Тик так, тик так, — артефакт был настроен на сохранения времени человека, владевшего им. Настройка довольно тонка и Диккер, получивший вещь, еще не знал, как должным образом настроить зеркало под себя. Инструкции увы не было.

Люди не обладали способностями к магии. Лишены этой привилегии общим советом шаманов, почти шесть сотен лет назад. Однако, человек научился пользоваться выхлопом магии, артефактами, травами, отварами, зельями, чаем, курительными трубками, ритмами, трансами и т.д.

— Годрик, дружище, почему не сообщил мне по зеркалу, что прибыл? — Перед собой Диккер видел переполненного энтузиазма юношу двадцати семи лет. Его низкий лоб, говорил о упорности во всем, коренастый, словно бочонок браги. Одетый по первому писку моды, штаны с кожаными вставками, элегантные кеды, пошитые братьями Кеко выделялись особой элегантностью среди простолюдинского поселения. Борода юноши походила на пушистенькую щетку. Красивый, ОЧЕНЬ КРАСИВЫЙ молодой человек. Таким Годрик родился в окрестностях города Йелоустон.

— Твое отражение мне сказало, что-то типа, засунь себя себе в зад, а потом тишина, мое отражение погрузилось в безмятежный сон. Вот и пользуйся зеркалом, чтобы связаться, расстроишься и только… — сказал Годрик.

— Слушай Годри, — так Диккер мягко называл Годрика, — через сколько нам выходить?

— Сейчас. Я уже получил рисунок местоположения нашего клада. Хочешь знать где он?

— Нет.

— В каком смысле нет? — с неподдельным удивлением спросил Годрик.

— Давай скорее говори, — поторопил Диккер своего друга.

— Горький Лес, а знаешь кто там на северной границе?

— Северяне?

— Да северяне. У меня от них мороз по коже. Говорят, они живут не в домах, а в коробках из пены, которая, застывая становится твердой как ствол дерева.

Диккер, хотел было выругаться, но вспомнил о правиле искоренения дефектов речи, придуманное им самим для себя.

— придется идти, ты взял еды?

— Обижаешь, пару десятков бутербродов и лимонная водица, — Годрик любил готовить и соответственно вкусно покушать, причем в его личной вселенной питаться нужно было один раз в час.

— Заварю чай, возьмем с собой и выходим, — заходя в дверь сказал Диккер.

Часть вторая. Золотая неожиданность.

Теплая погода обещала приятное прогревание изнутри, а солнце, какое было солнце… Нежное, как исполнившаяся мечта. Настроение путников было отнюдь не повседневным, маленький праздник в их душе, заставлял оживать плавающие в молекулах воздуха, чудеса. А предвкушение находки будоражило воображение предвкушением новых ощущений от новых ракурсов взгляда на мир.

Лес, как и прежде неподвижно стоял, сохраняя память о тысячах лет существования жизни. Насекомые пульсировали реками стрекотаний, жужжаний и скрежетов лапок по древесине. Нашим героям нравился этот лес, но далеко в глубь они никогда еще не заходили.

— Дикки, ты сегодня развеселый, тебе что, неизвестная мне дама подарила ласку вчера?

— Ну я бы рассказал тебе все, но боюсь, твои отношения с мамой станут более сложные.

— Сухоносый ублюдок.

— Спасибо, я знаю. Завтра в отпуск, меня немного достало за гроши убираться в мастерской мистера Герберса. Он талантливый человек, многое знает, многому может научить, но старый брюзга, ведет себя как мышь. На все вопросы находит верткие ответы, а я хочу знать все о зельях, а не клочки информации. Хочу понять травы, они все живые, все, Годри, они дышат, они общаются. Отправлюсь в путешествие, на юг, найду Дивноскалье, хочу немного погулять возле обрыва. Может встречу девушку, хочется влюбиться.

— Ты веришь, что встретишь девушку, и вы влюбитесь раз и навсегда? — цинично спросил Годрик.

— А как иначе, если ни верить в чудеса, магии не станет в этом мире. Из-за таких вот как ты Годрик, нас и лишили возможности ощущать и понимать силу вокруг.

Путники выбрались на тропу, ведущую к месту назначения, по крайней мере, так указывала карта, вперёд прямиком на вершину холма. Перепад в сто метров высотой давался довольно просто, так как изрядное количество кислорода давало прилив сил. Диккер решил, что пришло время позавтракать, он не любил кушать в закрытых помещениях и всегда стремился вырваться из душных стен подальше на вольные ветра. Достав из рюкзака термос и пару энергетически насыщенных батончиков-мюсли, (Мюсли — технология изготовления злаковых вперемешку с орехами и фруктами, все ингредиенты склеиваются медом, разработан Мюслисом Хитрым. Дата неизвестна). Диккер уселся на поваленное дерево, в основании которого мыши полевки организовали свою базу, бегая друг за другом, будто поигрывая в салочки, то и дело ныряя в подземные тропы и выныривая спустя тридцать сантиметров в любую сторону.

— Что за чай сегодня? — поинтересовался Годри.

— Зеленый улун, плюс травки с горы Архауз и ветка растения под названием «Рододендрон», растет в Сайванах, — Диккер налил волшебное зелье в крышку-кружку термоса и протянул Годри.

Едва взяв кружку, Годрик навострил свои глаза на трехметровое углубление позади Диккера, метрах в четырех, если идти в лес не по тропе. Что-то потянуло его туда, человек стремящийся в темноту. Ему это напомнило странный сон накануне. Человечество построило здоровенный стальной хуй и выкинуло этот хуй в космическое пространство, чтобы семяизвергать на безжизненные камни, околачивающиеся вокруг. Он знал, что это правдивый сон, множество могущественных чародеев и прорицателей писали, что за пределами неба, нет пределов.

Годри провалил в себя упоительный глоток волшебные жижи и ринулся уверенным шагом за воображаемую изгородь. Внутри углубления, на земле опаленная солнцем, находилась инсталляция из коряг и палок. Нечто, было похоже на скорпиона и крокодила с множеством лап и щупалец, казалось, что давным — давно они ходили по этому лесу. В самой середине этого ведомого только природе существа блеснул огонек, который отразился в глазах Годрика чувством «предвкушения находки». Жажда утолить любопытство заставила молодого человека запустить руки в небольшое углубление, находившееся под инсталляцией.

— Диккер, Диккер, я нашел!

В тишине раздался истошный вопль Годрика.

— Бл…. Пусти меня. Отпусти. Убери их, — в глазах Годри образовался бесформенный страх, сковывающий каждую мышцу в невидимые глазу цепи. Но это был не только страх, в реальности тех долго текущих минут, что-то осязаемое крепко держало горланившего юношу.

Диккер, подорвавшись с упавшего дерева, на котором распивал чай с мюсли, побежал изо всех сил к другу. Годрик, паникующий, орущий на весь лес, пытался вытащить руку из скопища коряг. Как в сказочке про репку, Диккер вытягивал Годрика из этой странной ситуации. Они повалились назад, тяжело дыша после битвы с существом из потустороннего мира. Годрик держал в открытой ладони маленький блестящий предмет. Гладкая сфера с высеченным орнаментом незнакомого для них стиля.

— Магия… — борясь с отдышкой, сказал Диккер, — откроем?

— Это не наш клад, — ответил Годрик.

— Давай я.

Диккер взял загадочную сферу. Осмотрев со всех сторон, он обнаружил небольшую дверцу и отворил, сделав плавное движение пальцем.

— Что там? — спросил Годрик.

Глаза Диккера не сводились с точки будто загипнотизированные, а на лес вокруг пало немое молчание.

— Да что же там, магия? Дай-ка я посмотрю, — Годрик выровнял ракурс удобный для осмотра. Внутри лежал узенький трехсантиметровый кокон похожий на пилюлю золотистого цвета.

Не успев обсудить находку, пространство вокруг зазвенело и предмет, лежавший на ладони Диккера резко увеличился. Наверное, влияние тепла тела сыграло роль. Так сфера выросла до размера приличного человека. А затем и из этого предмета, как из куколки выпала неповторимая нагая красота женского тела. На земле растянулась в полный рост девушка, одурманившая их разум своей идеальностью.

Диккер достал куртку из своего рюкзака и одел на обнаженное трепещущее тело. Солнечные лучи играли на её бархатистой коже. Они никогда в жизни не сталкивались с такой природной красотой. Соответственно их мысли были настолько затуманены происходящем, что бесполезно об этом рассказывать. Вернемся к нашим героям чуть позже.

Часть третья. Неприятная неожиданность.

— Мой маленький друг Джон, я уверен, ты запрятал мою реинкарнацию где-то здесь, — сказал мужчина в возрасте сорока пяти, может пятидесяти лет. Одетый в черную, стильную шляпу и в пальто без единой ворсинки, человек пугал своим серьезным видом. Морщины, выглядывающие из-за круглых солнцезащитных очков, предавали ему изысканный налет старости.

— Это не я, клянусь, клянусь, своими детьми. Я не трогал твои вещи, я просто устанавливал ловец сновидений над твоей кроватью. Ты знаешь меня с самого детства, я никогда ничего не крал, — ответил карлик заливаясь слюной, смешанной со слезами и соплями.

На самой верхней точки холма, разделяющего владения Северян и Дудэейцев разыгралась настоящая драма. Чистого и честного, как слезы девственниц, работника сферы доставки и установки магии на дом, нагло прессовал местный мафиози из близлежащего города Йелоустон.

— Крэнк, пожалуйста, — глаза карлика по имени Джон просили оправдания.

— Врешь сучонок, — Мафиози Крэнк ударил ногой в лицо Джона, по-—футбольному с носка.

Карлик повалился на землю, а с лица потекла густая алая кровь. Крэнк начал читать заклинание на Ирсэнском языке, считающийся давно потерянным, он был недоступен простым честным гражданам великого королевства Сур. Королевство переполнялось разными существами, такими, как Щипалы (в переводе на общелюдской «Утерявшие самоидентификацию» — густоволосые, вислоухие, лицом, походившим на дикого примата с длинным сдвоенным языком, имели доступ к славной магии древних. Они-то и открыли людям, не имеющим знаний, способ жить вечно. Нужно находить свою реинкарнацию, то есть «код дежавю» — у множества особей, таких как деревья, есть одна особь, а все остальные лишь копии. Целый лес — это одно существо, создавшее себе семью, чтобы было не так страшно жить. И вот когда код различается в несколько цифр, можно взять душу носителя, и выпить её через кровь, а потом вскрыть вены и вернуть кровь обратно владельцу. Тогда, очнешься в теле, из которого пил кровь. Дырок от укусов не будет, симуляция мира решает, что она ошиблась, запутавшись в кодах, один в другом, более слабый стирается, а с тела снимается весь износ. Да здравствует новая жизнь.

Тем временем, вокруг Крэнка появилась тьма, рассеиваясь все дальше и дальше, постепенно съедая сантиметры, оставшиеся до Джона.

— Стой, я покажу… там, — переходя на крик, вымолвил Джон, указывая в направлении тропы, уходящей в лес.

Крэнк принадлежал к типу людей, предрасположенному к пониманию магии. По статистике, всего один на десять тысяч, мог понять, что происходит. Они будто на волнах энергии танцуют гипноз, заставляющий всех вокруг шевелить хеллицерами в такт уплывающему к горизонту кораблю времени.

Человек в черном перестал творить заклинание. Пошарив в кармане, он вытащил две золотистые сферы и бросил их на землю.

— Давайте ребятки, взглянем, что нам хочет показать наш маленький друг Джон, — после слов Крэнка, из сфер появилось два голых человека: молодая девушка азиатской внешности и бритоголовый берсерк с побережий мертвых морей.

Часть четвертая. Сейчас бы домой.

Солнце уже ускользало из видимости человеческого взора, становилось меньше, холоднее и дальше. Наши герои уже успели познакомится с таинственной незнакомкой. Обыкновенная девушка из семьи стеклодувов, строго говоря их продукция никому и не нужна. Крафтовое стекло, в наше-то нелегкое время. На секунду задумавшись, можно задать вопрос: время «чего» сейчас? Технологии, магия или науки? Все живет друг с другом, и все довольны. Амфоотрилья, так звали юную особу, появившуюся из золотой сферы, не отправилась по стопам своих родителей, найдя свой путь в преподавании курсов создания амулетов красоты. В совершенно обычный вторник, бедную девочку Амфотрилью застали в врасплох. Запихали в маленькую золотистую сферу.

— Как нам помочь тебе? — спросил Годрик, на нем уже не было кофты, она трансгрессировала в юбку, а куртка Диккера осталась курткой, закрывающей её обнаженную будоражащую грудь.

Тем временем Крэнк и его отряд из двух человек, плюс один пленник двигались в сторону наших героев, которые даже не догадывались чем обернётся эта встреча.

Старый колдун бормотал себе под нос слова песенки:

Навсегда вместе

Навсегда врозь

Навсегда космос

Навсегда кровь

Навсегда вечность

Навсегда зверь

Навсегда юность

Навсегда смерть

На идущих свалилась с небес канонада звуков, притягивая настоящий акустический эффект эфира, в который Крэнк так любил заглядывать. Их спины мелькали по тропинке солнечных одуванчиков, распылявших в воздух удивительный запах жизни. Их затылки словно волны мелькали в море фотосинтеза.

Диккер, Годрик и Амфотрилья спокойно попивали чай с успокаивающим нервную систему действием. Амфотрилья протирала свои длинные черные ресницы, пытаясь всеми силами не впасть в истерическое состояние, которое уже сидело в кустиках и ждало момента, когда сможет наброситься и растерзать на части хрупкое сознание юной заложницы событий.

Диккер провел рукой по волосам, зачесывая копну на левую сторону. Так он давал себе секунды медитации, чтобы словить себя на мыслях, блуждающих по его зарослям серого вещества.

— Интересно все получилось, — влез Годрик в общее созерцание пустоты.

— Да? — задал вопрос его друг.

— Хорошо вот, что «Барданский клещ» никого не укусил, говорят зубы вываливаются после попадания слюны в кровь.

— А что будешь делать, если все же потеряешь свою звездную улыбку, а, Годри — настроение Диккера повышалось не смотря на ждущие его трудности.

— Найду себе искусственные жевала, чтобы можно было перекусывать кости и отправлюсь биться в «клетку».

— А я всегда считал тебя сторонником пацифизма, ты не похож на человека, которого вставляет насилие, — ответил Диккер.

— Ха, — хихикнул Годрик, — я и так тугодум, больше мне в купол нельзя получать.

Амфотрилья облокотилась на дерево и тихонько глотала горькие слезы. Плотный, наполненный горем воздух пронзил истошный крик. В этом звуке прописана вся пережитая история невиновной девушки.

Воцарилась тишина.

— Как это произошло? — спросил Годрик, — если хочешь, можешь не рассказывать.

— Я встречалась с друзьями, в таверне, мы пили ром и ели запеканку со сгущенкой. Этот вкус заставлял время бежать быстрее, — Амфотрилья смотрела в никуда. На время повествования, она перестала дрожать, слова звучали твердо, — мы не были пьяны, не объелись. Счастье плескалось внутри, такое, когда ты достигаешь уровня отупения. Не можешь говорить. А может просто нет подходящих слов. Я смеялась весь вечер. Дома меня ждал он.

— Кто он? — поинтересовался Диккер.

— Человек в черном. Владеющий магией. Никогда о таком не слышала, что бы человеческая кровь могла синтезировать потоки энергии в реальное колдовство.

— Я тоже, как вообще такое возможно, — вступил Годрик.

— Он сидел на кресле и попивал виски из стакана, который сделал для меня папа, когда я еще училась в школе. Он зашептал слова, перед которыми я не могла сопротивляться.

Пока они беседовали, пару капель воды свалилось с небесного полотна.

— Он сворачивал меня заживо. Приговаривал, что может сделать это быстро, но боится попортить тело, поэтому болезненный процесс становится еще больнее. Крутил и вертел, пока мое сознание не отправилось во тьму, блуждать среди Абсолюта в поисках света и пыли. Так я попала в его проклятый шарик, который вы нашли. А может они ищут меня?

— Нам нужно идти, будет сильный дождь, — сетовал на приближающуюся бурю Диккер.

— Пойдем к тебе, нужно спрятать её, — подвел итог Годрик.

Дождь постепенно размывал тропинки перед ними, заливался в глаза и всячески мешал пути, вымочив путников до нитки. Но, судя по количеству капель, поток воды уменьшался и скорее всего Диккер ошибся в прогнозе.

— Подождите милейшие, — послышался мужской голос где-то позади Годрика, Диккера и Амфотрильи.

— Слышали? — спросил Диккер.

— Да, голос, кто-то за нами идет, — отозвался Диккер, почувствовав, как его сердце бешено заколотилось.

— Что нам делать? — прозвучал тревожный голос девушки.

— Бежать? — предложил Диккер.

— Обождите нас, — выходя с лесной тропинки произнес Крэнк, — привет всем, рад вас видеть.

— Здравствуйте. Чем вам помочь? — ответственность говорить взял на себя Диккер.

— Мой милый друг, ты задаешь правильные вопросы. Для начала познакомимся. Это мои друзья — Крэнк указал рукой на идущих позади: девушку, лысого громилу и карлика, — эту восточную красавицу зовут Миу, этого большого человека — Янси, а маленького миленького мальчика, который вовсе уже не мальчик, называйте — Джон.

— Сраный расист, — тихо прошептал Джон почти про себя.

— Что ты сказал гнида? — Янси видимо услышал и попытался влепить леща Джону. Тот в свою очередь увернулся и получилось, что Янси своей огромной лапой, ударил дерево, — ах ты сучара, из-за тебя я стесал ладонь.

Янси сделал шаг навстречу маленькому человеку. Но, его осёк Крэнк.

— Достаточно. Может быть вы тоже назовете свои имена, и мы сможем поговорить.

— Диккер. Это Годрик и Амфотрилья. Знаете, мы правда спешим, поэтому давайте просто разойдемся.

Амфотрилью трясло, она хорошо знала лицо говорящего человека. Её пронизывало ужасом от мысли о его чёрной душе.

Дождь окончательно прекратился и по земле пополз густой туман, быстро заполняя видимость всего вокруг.

— Тогда вы не услышите моего предложения. А это очень глупый поступок. Мы все понимаем, что мне и вот этим добрым людям, нужна ваша прекрасная дама. Мы не собираемся делать ничего плохого, просто она пойдет со мной и укажет своим пальчиком на человечка, подходящего на замену ей. А я, внутри я очень нежный человек. Поэтому дам вам на выбор разные приятности: деньги, хорошие связи, если кому нужны таковые в разнообразных узлах королевства. Но по вам ребятки, я вижу, — подводя сведенные ладони к лицу, выдерживая небольшую паузу говорил Крэнк, — вам нужна власть, а значит магия…

Все смотрели на Крэнка, упиваясь тембром его голоса, проникая в каждую его мысль. Так они думали.

Часть пятая. Драконы заберут тебя.

— Дело вот в чем, — Крэнк достал портсигар, вытащил одну сигарету и прижал губами. Затем невзрачный огонек, пробежавший в его глазах, перебрался на кончик сигареты, и она задымилась, — я люблю вас, это чистая правда. Вообще-то люди мне побоку, мне больше нравится играть на гитаре, даже на дудочке. Каждый, слышите, каждый пытается возомнить себя важным действующим лицом. Ошибочка, это не так.

— Тогда, может мы закончим нашу беседу и пойдем по домам, — сказав эту фразу, Годрик разрушил лживую иллюзию доброжелательности сторон.

— А вот это вряд ли. Может сигарету? — Крэнк открыл портсигар и предложил всем, — Джон, я знаю ты любишь убивать себя медленно.

— Давай, живым мне все равно не уйти, — отозвался Джон.

Крэнк подмигнул стоящим напротив молодым парням и девушке, а сигарета, прям из портсигара перенеслась Джону между пальцев.

— С огнем справишься сам, или тебе подпалить?

— У меня нет огня, будь добр, — сказал Джон, указывая глазами на сигарету.

Крэнк моргнул еще раз, окружающее пространство вокруг наших героев будто сжалось, на какую-то долю секунды, по каждому человеку прокатилась волна спокойствия. А потом сигарета Джона вспыхнула так сильно, что он в миг покрылся пламенем как репьями, огненная саламандра быстро пожирала плоть и волосы.

— Ублюдок вонючий, — Джон кричал от боли.

— Всем стоять на месте, кто шевельнется, отстрелю голову нахер, — в руках Годрика блестел короткий медный жезл, на конце которого виднелось небольшое завихрение дерева, выглядевшее как переплетенные щупальца медузы.

— Тише мальчик, это опасная игрушка, — будто не замечая горящего человека сказал Крэнк.

— Быстро убери пламя, считаю до трех. Раз. Два. — вокруг жезла Годрика появилось свечение, что говорило о подготовке чар к атаке.

— Ладно ладно. Расслабься, — Крэнк щелкнул пальцами, и пламя, овивающее Джона, исчезло.

У Джона сгорели волосы, брови, ресницы, ожоги покрыли кожу. Не сказать, что это фатальные повреждения, слишком быстро Крэнк потушил его. Все могло кончится гораздо хуже.

Диккер посмотрел на Годрика вопрошающим взглядом, пытаясь понять, что за человек стоял перед ним.

— Агент Маккена, борьба с незаконным хранением и распространением магии. Вы должны добровольно сдаться, — Годрик, он же агент Маккена держал на прицеле Крэнка и его банду.

Маккена кинул три маленьких квадратика под ноги банде. Из них появились наручники. Такие вещи лишают возможности использовать заклятья.

— Вот как, думаю, нам надо немного поговорить и выяснить, что делать дальше, не пори горячку мальчик, — ответил Крэнк.

— Я тебе не мальчик сучара, если не сделаешь то, что я сказал, всех вас уложу здесь и ничего, поверь, ничего мне за это не будет.

— Ты молодец, держишь ситуацию под контролем, позвольте, я расскажу кое-что.

— Валяй, только быстро, — ответил Крэнку Маккена.

— Есть такое понятие — энтропия вселенной. Тепло, неизбежно пытается сбиться в кучки и создать тусовку. В леденящем душу космосе темно и холодно, поэтому у нас тут светит солнышко, и мы греемся с вами в беседе. Островок свободы. А Вселенная хочет раздавить нас, разорвать на части, и рассеять по всему пространству равномерно, словно горячий поток воды по ванной. И у нее получится, поверьте мне, все заканчивается, и когда она это сделает, не будет ничего.

— К чему ты это говоришь? «Зачем тебе Амфотрилья?» — спросил Диккер.

— Я уже вижу в своих мыслях, как вы все сдохнете. Как вы будете бояться наступающей ночи, как ваши маленькие запуганные души поглотит без эмоциональное «ничто». Ваша милая девушка, жаль, что она так красива, с такими всегда сложнее, никто не хочет их терять, она всего лишь попала не в то место и не в то время-моя пища, билетик, который поможет мне найти все ответы. Поэтому, я предлагаю вам магию, много знаний, которые откроют вам иную жизнь. Ах да, само собой жизнь я тоже предлагаю, как вы видите силы сейчас не равны, вы одни и маленький опаленный дружок Джон, — Крэнк говорил очень убедительно.

Джон стонал, валяясь на земле. Диккер молчал, Амфотрилья утирала слезы, а агент Маккена ощущал, как впервые в жизни хочет пойти против закона и согласиться на предложение Крэнка, потому что силы и правда были не равны.

— Попрощайся со своими яйцами вонючий расист.

Джон, казавшийся покалеченным, был готов сражаться. Он выхватил весящий на поясе лысого амбала из банды Крэнка, жезл и выпустил луч горячей плазмы на уровне паха.

Здоровяк растянулся на земле держась за пустоту, где раньше было его мужское достоинство.

Девушка из банды Крэнка, полоснула ногтями по лицу карлика, вырвав начистую глаза. Тем временем, из жезла агента Маккенены выскочил, огненный дракон, с бешенной скоростью сметающий все на своем пути. На землю свалилось два трупа, ну как трупа, это были остатки амбала и девушки японской наружности.

Крэнк исчез, растворился в ночи.

— Неправильный выбор ребятки. Зря вы убили моих друзей. Они мне почти нравились. Теперь ты умрешь мистер Маккена. Диккер, а ты можешь выжить, если отдашь мне свою подругу. Подумай о прекрасной долгой жизни, полной чудес, — вещал голос из темноты, внушая ужас. Маккена пытался найти источник и выпустить еще одного томящего в ожидании крови, дракона.

— Нет, пожалуйста, — стонала Амфотрилья, прижимаясь к плечу Диккера — не отдавай им меня.

Диккер никогда не отличался отвагой, зато любовь к жизни сопровождала его беспечное течение дней.

— Не отдам, ты теперь мой друг, больше никто не посмеет тебя коснуться без твоего согласия, — прижимая к себе, ответил Диккер, ощущая небывалый прилив мужества.

Дождь, потоками выливался с небес. А молния время от времени освещала все вокруг. Казалось, погода стала на сторону Крэнка, не позволяя слушать. Бьющиеся о землю капли дождя издавали такой шум, что наши герои не могли слышать собственных мыслей.

Часть шестая. Спасение?

Голос Крэнка маячил вокруг.

— Ты веришь в судьбу Амфотрилья?

— Я не верю в таких как ты.

— Так-так-так. Каким ты видишь меня? Стариком — негодяем, пытающимся отхватить кусок твоей развесёлой и классной жизни. Только вот не ладятся факты, хочешь знать какие?

— Нет.

— Ты всегда чувствовала отрешённость от их стадных правил. Все скрыто, и никто не замечает, как они живут по правилам. В голове каждой таковой единицы заложен, внимание, «эффект побега». Рассмотрим личность жителя города Йелоустон. «Мы сбежим из системы» — говорит он! Никуда ты нахрен не денешься. В его голове есть план, как делать шаги к свободе. И вроде как следуя намеченному, ощущает освежающий прилив свободы воли. Ещё чуть-чуть, и он сбросит неподъёмные пластины быта, свисающие с уже немолодой спины. А потом, самое интересное-мертвец есть опустевший стакан, где час назад омывало стенки рубиновое вино. Его выпили. Подумай хорошенько, Амфотрилья, я даю тебе шанс жить долго, внутри меня. Я ощущаю в себе каждого, отдавшего свою личность и душу. Они счастливы, принадлежа чему-то большему, чем сухое «я».

— Что со мной будет, если я откажусь?

— Ты сгинешь во мраке неизвестных мне долин смерти. Их тысячи, бескрайние поля, где нет ни одного цветка, ни одной травинки. Только серая дымка, тошнотворно одинаковая каждый день. Проще говоря — умрешь.

— Ты врешь, ты описываешь мифы, суслика, которого не видно, но он есть, «где-то». Я бы на твоём месте валил бы отсюда, или Годрик подпалит твою жопу. Он поставит тебя на колени, и ты будешь смаковать. Хочешь знать, что? А я скажу, здоровенный человеческий член, ты будешь просить «ещё, не останавливайся». А потом...

Глаза годрика опустели, казалось он пропал в своих мыслях. Колдун читал свои заклинания.

— Я заберу вас с собой, вы доигрались мои юные глупыши, — Годрик, он же агент Маккенна, заговорил интонацией Крэнка смотря на своих спутников все теми же пустыми глазами.

— Пошёл нахер… — сказал диккер и ударил своего друга, ногой в грудь.

Тот повалился и выронил свой жезл.

— Допрыгался щегол… — сказал Крэнк, завладевший сознание Годрика.

Вспышка света озарила все вокруг, родив в себе чудовище из древних времён. Тысячи щупалец, десяток огненных глаз и круговые челюсти с несчитанным количеством зубов. На землю свалились ноги бедняги. Все что осталось от человека, секунду назад стоявшего рядом. Крэнк затих. Что с ним стало, неизвестно.

— Дикки, ты цел?

— Не знаю, по моему, даже штаны сухие. А ты в порядке?

— Наверное.

Они обнялись и повалились на землю громко смеясь. Слезы бежали по их щекам словно они снова дети и катаются на ледяной горке.

— Знаешь, мне кажется, я наконец влюбился?

— В жизнь?

— И в неё тоже. Жаль Годрика Маккенну. Я знаю его уже два года, вот ублюдок, следил за мной.

— А почему он внедрился к тебе в друзья??

— Да нет, он, наверное, и правда дружил со мной, перенимал повадки, чтобы потом внедриться куда-нибудь. Мне кажется, мы и правда были друзьями. Я не знаю, что там, за чертой. Но, надеюсь там лучше, чем здесь.

Часть седьмая. Тихое отчаяние.

— Откуда ты родом? — Спросил Диккер.

— Не отсюда, мое детство прошло на острове посреди океана. Трульйо, знаешь такой?

— Знакомо, я слышал раньше о острове Трульйо. Не могу вспомнить что именно.

— Я догадываюсь что ты слышал.

— Хмм… а это не там общественный деятель прошлого века, повесился со своим барахлом, разложил ценные артефакты вокруг себя, золото и серебро?

— В нем всегда таился дух бунтаря. Он ненавидел всю наращенную веками систему. А потом она сцапала его, и сделала руки инструментом для обогащения. Все, чего он касался, становилось его собственностью. Живые, мертвые.

— Он изучал некромантию?

— Я видела его кабинет.

— Что в нем?

— Много книг, но я была очень мала и не могла запомнить названий. Только обложки. Эта была сшита из человеческой кожи, — сказала Амфотрилья.

— Ты читала её?

— Гораздо позднее, в сознательном возрасте. Автор, неизвестный доселе, араб Абдул Аль Хазред. А называлась она «Некрономикон».

— О чем эта книга?

— Мой отец запретил мне её читать. Он сказал это перед ликом смерти. Когда раскладывал свое имущество, натягивая петлю на свою шею. Сказал, что открыть секрет могу только самому надежному спутнику.

— Получается, это честь или доверие?

— Ничего из перечисленного. Ты тот, кто забрал меня из пустоты, в которой меня и не было. Спасибо тебе, Диккер.

Она обняла своего спутника, ощущая нутром, что это тепло, останется в ней навсегда.

Незаметно для себя Диккер и Амфотрилья приблизились к каменным руинам. Все это место, только память и никакой практической ценности. Остатки прошлых цивилизаций — это загадка. Топчась на месте таких памятников прошлого, задаешь себе один неизменный вопрос: «Не допускаем ли мы тех же ошибок, того набора поступков, не позволяющих живущим в том времени, жить дальше?».

— Ты здесь был?

— Нет, впервые вижу и если честно мне не по себе.

— Почему?

— Здесь были разумные существа, может люди, а может нет. Они догадались, что красота напрямую влияет на жизнь, которая полнится неприятных моментов, так как поход на работу или тотальное подчинение большинства, меньшинству. Красоту охраняет страх, а не любовь. Но люди, способные высвобождать из тайных уголков своей души картинки, напоминающие о том, что они попались, причем на самый ожидаемый крючок, к которому так и не удалось подготовиться, этот крючок именуется — время, такие люди не желают править другими. Они желают создавать для других. А теперь никого больше нет.

— А может они просто пошли домой?

— Может и пошли. Но от этого не легче. У меня теперь паранойя. Годрика я действительно мог назвать лучшим другом, а его зовут даже не так. Кто его подослал? зачем? суки, завтра же в отпуск, а я даже не знаю, как мне жить.

Амфотрилья улыбнулась ему. Диккера обдало материнским теплом, ощущение беззаботной грусти гладило его сознание. Эта девушка поделилась чистой любовью, — думал он, — награда для ищущего, появляется с трудными обстоятельствами.

— Голая, замерзшая, вытекшая из пустоты, в тотально пугающее место, прямо в руки двух молодых людей, вот так начался мой день. — с легкой иронией произнесла Амфотрилья.

— Да, ты не менее удачлива, чем я, — с этими словами Диккер положил руку ей на плечо.

Прикосновенье впустило горячий пар в холодный дом, так в их телах пробежали миллиарды электрических импульсов, заставивших прильнуть губами друг к другу. Поцелуй благодарности смешался с потоками страсти, и все это разливалось по их телу от сердца до самых кончиков пальцев. А потом получившаяся химическая составляющая, взорвалась. Мир перевернулся, словно в аквариум прилетел сочок и стал мешать воду, пытаясь создать водоворот. Амфотрилья и Диккер прошли горизонт событий, попали в точку невозврата, пересекая которую может случится только одно — «Анлав». Маги древности так обозначили магический процесс, навсегда связывающий двух, а бывало и больше, существ.

Наши герои шагали по лесу, беседуя обо всем на свете. Таков был лучший способ пережить кошмар. Туман прекратился, а небо воссияло над их головами, обнажая светящиеся точки. Над их головой выползла, словно паучища из пещеры, косматая полная луна, осветив все вокруг, будто у солнца появилась сестра.

Они шли высокой дорогой, мелькая словно тени людей, танцующих у костров.

— Смотри Диккер, это бабочка, — указывая что-то движущееся у цветов, сказала Амфотрилья.

— Бабочка — это очень хреново, — Диккер подошел и стал разглядывать маленькое существо.

— Почему? Всего лишь Бабочка.

— Во тьме они появляются лишь в одном случае,

— В каком?

— Провожатые смерти.

Диккер рассматривал Бабочку. Белое основания её крыльев разрезали черные полосы, подобные полосам на зебре. Крылья, слитые вместе, на вид словно большой полукруг, чем-то напоминало строение тела летучий мыши. В самом низу полукруга, оранжевое око с черным зрачком, как в старых былинах. Око древнего колдуна, помещенное на вершину башни. А заканчивало тело большой раздвоенные хвост.

— Амфотрилья…

— Да?

— Надо уходить, бегом.

Он взял её за руку и сменяя шаг на бег, собирая остатки сил, они ринулись вперед подальше от этой дороги. На дороге притаились десятки бабочек, взлетающих в рассыпную из-под ног. Маскируясь под камни, различить их можно было только по узору на крыльях, там были глаза.

Бабочки взлетали и взлетали, казалось их становиться все больше.

— О нет, — закричала Амфотрилья.

Диккер сбавил скорость.

— Что случилось? — спросил он.

— Я наступила на одну.

— Не хорошо это.

Ценность жизни в её скоротечности, порой нападающей из тени, дверным косяком ломающим мизинец.

Здоровое сияние на лице Амфотрильи резко испарилось, подселив в счастливый взгляд клещей сомнения: «Почему сейчас?». Она ощутила, как обезумевший ветер жизни, словно на волнах по морю, доставил смерть. Её начало тошнить, бронхиальный кашель разрывал её грудь, снова и снова. Амфотрилья начала падать, позволив рукам Диккера её удержать. Он аккуратно положил её на землю, крича: — «Что же это такое?».

— Амфотрилья, нет — Диккер уложил её на землю, поддерживая голову руками.

Амфотрилью буквально выворачивало наизнанку. Изо рта красным ручейком полилась кровь. С каждым вытекшим граммом, её прекрасные глаза обретали стеклянный взгляд.

— Холодно сегодня, — тяжелый гулкий голос звучал в темноте.

— Кто здесь, покажи себя, — крикнул во тьму Диккер.

Из тени вышел среднего роста мужчина, неопределенного возраста, на его лице отражались все временные особенности человека. Были и морщины, и ровная красивая кожа, аккуратная борода, не слишком длинная и не слишком короткая, его взгляд выражал все эмоции, доступные человеку. На его шее, с правой стороны мелькала татуировка, которую Диккер пока не мог увидеть, так как луна была, с другой стороны.

— Я здесь живу, представляешь, живу, — улыбчивый незнакомец, будто шутил.

— Помоги мне, пожалуйста, — попросил Диккер.

— А ты хочешь этого всем сердцем?

— Помоги ей, прошу тебя.

— Бум, — шепнул человек, и время будто замерло.

Бабочки слетелись вокруг них. Они наблюдали картину, где подавляющим стилем была утрата. Нет, ничего прекраснее, нет поистине чище эмоции. Даже деревья молчали, не перескрипываясь.

Диккер взглянул в лицо своей Амфотрильи. Оно замерло, не живо, не мертво.

— Незнакомец, сделал шаг вперед и бабочки начали кружить вокруг них, то делая посадку на Амфотрилью, то взлетая назад на прежние места. Человек с татуировкой на шее ступил еще раз. Бабочки тут же оттеснили бедолагу Диккера от нее. Человек, живущий здесь, взял её лицо ладонями и смотря неистово, как ребенок жаждущий свою игрушку много лет. Воцарилась пауза, будто саксофон звучал вокруг. Человек, предлагающий помощь, склонил свои губы над её ни мертвым ни живым лбом. Тихонько поцеловал, как гений дитя, самое глубокое произведение.

Вспышка. И всего не стало. Для Диккера остановилась его жизнь, участником которой, он так долго был. Он выпал из колеса, крутившегося для него от первого звука. Амфотрилья стала «Ничем», мелькающим в воспоминаниях.

Эпилог.

— Где она, как мне её найти? — спрашиваю я, пытаясь распознать свой голос, который так долго я считал собой.

— Там, ищи её огоньком в лесу. Смотри внимательно и увидишь.

Я не могу понять, о чем он говорит, но точно ощущаю, что надо делать. Прищурив глаза в темноту этого печального леса, мне удалось увидеть. Мерцающий огонек, быстро убегающий от пустоты.

— Я хочу её вернуть, — мой единственный ход, который можно было посчитать верным, найти связь с миром, где мое «Я», оказалось моим.

— Тогда придется немного поработать, а чтобы это сделать, нужно немного поучиться. Никаких дипломов, эта глупость, все нашу совместную историю, казалась мне самой обманывающей. Бумаги не решают судьбу, поверь. Твоя прежняя кстати, не очень-то и нравилась тебе, вся эта бытность…Брр… Никогда не понимал, что в ней люди находят. Хотя есть в этом романтика неизменности. Я вот о чем. Придется тебе придумать новую личность и поменять много точек зрений, поверив в каждую. Руками тоже научишься шевелить, после того, как увидишь их. А в свою очередь, я обещаю вернуть тебе Амфотрилью, после уплаты долга. Это не всё, бонусом получишь месть. Заберешь жизнь, которую он забрал у нее. Идёт?

Я запустил его мысли в действие и набросал быстрые этапы развития. К черту.

— Идет, — я выставил руку вперед.

Славный первый день отпуска будет, подумал в этот момент я.

— Слушай, там глубоко, доигрывает пианино последние аккорды, — пожимая руку, шепнул человек.

Вслушавшись, услышал, это было действительно так.

Пустота наступает после последнего нажатия клавиши.