Не сказка

— Возьми меня за руку, — просил знакомый мужской голос.

— Зачем? — я совсем ему не доверяю.

— Соня, поверь мне, — и он сам схватил мою руку.

Мы сделали один неуверенный шаг вперёд и двери, обрамлённые готической стрельчатой аркой, распахнулись. Глаза ослепил яркий свет. Непроизвольно я потянулась свободной рукой к лицу, чтобы хоть как-то защититься. И внезапно ощутила свою руку в перчатке. С удивлением открыла глаза и посмотрела вниз — на мне длинное вечернее платье.

Спутник всё ещё держал меня за руку. Не глядя, я освободилась из его цепких объятий и подбежала к огромному зеркалу в золочёной раме. В зеркале меня встретила незнакомка. Нет, это вроде бы я, но и не я одновременно, а барышня какая-то, начала двадцатого века.

Лазурное бархатное платье плотно прилегает к фигуре и расширяется книзу, ниспадая небольшим треном на пол белого мрамора. Талию, чуть ниже груди, зафиксировал весьма широкий серебряный пояс, наверное, из тафты. Вышитые серебряной нитью ветви аккуратно спускаются листьями и бутонами цветов, украшая ажурным растительным орнаментом весь подол платья. Миниатюрные кружевные свободные рукавчики слегка прикрывают плечи. Хорошо, что здесь тепло! Такие же прозрачные кружева задорно окаймляют лиф с глубоким вырезом, украшая грудь. Потянув за юбку, я обнаружила свои ножки обутыми в прелестные серебряные туфельки на каблучке.

Снова взглянула в зеркало. Мои прямые длинные волосы превратились в высокую пышную причёску. Волнистые светлые пряди поддерживаются двумя шёлковыми голубыми лентами. Залюбовавшись красивой картинкой, я улыбнулась и обернулась. Но моего спутника уже не было.

— Где ты? Где?.. Куда делся? — осматривалась я по сторонам.

Повсюду в доме слышался задорный детский смех и музыка. Вдруг мимо пронеслась пара ребятишек. Я еле устояла на ногах.

— Тётя Соня, скорее, пойдёмте! — крикнул мальчуган, призывая меня рукой.

— Тётя?.. — чуть слышно повторила я. Меня так ещё никто не называл.

Никогда я не любила каблуки. Даже столь невысокие. Да и платье мне совсем не по душе, хоть оно и такое красивое. Не я это. Меня принимают за кого-то другого. Но что делать? Нужно разобраться в обстановке. И я пошла туда, где только что скрылся тот шустрый мальчик.

На звуки музыки, радостного детского веселья, загадочных шорохов и манящего, способного заглушить даже аппетитное благоухание свежеприготовленных блюд, запаха хвои я осторожно прокралась в большой зал. И не ошиблась. Действительно, здесь празднуют Новый год.

Сразу при входе меня встретила игольчатая красавица — ёлка. Ёлка будто и не покидала лес — растёт из паркетного пола, окутанная внизу густыми слоями ваты, словно утопает в глубоких сугробах, и тянется до самого потолка. Кажется, поднявшись по лестнице на второй этаж, или, если взойти на галерею, можно добраться до её самых высоких бархатных лап и острой макушки. Видимо, так ёлку и украшали, иначе как ещё достать до её вершины?

Хозяева не поскупились на украшения. Здесь есть всё. Стеклянные разноцветные шары — маленькие и большие, малиновые, голубые, жёлтые, золочёные цветы и звёзды. Серебряная и золотистая мишура змеится по пушистой ёлке. Массивные раскидистые ветки украшают ангелы в золотых блёстках и новогодние деды, дополненные литографскими изображениями. Балерины, детишки на коньках, ёлки из ватного папье-маше, видно, выполненные так тщательно, с любовью… Старались всей семьёй. Гуси, лошадки и слоны, другие зверюшки, солнце и луна, домики, фонарики, сани и разнообразные фигурки — раскрашенные игрушки из рельефного позолочённого и посеребрённого картона.

Похожие игрушки я встречала в сундуке своей бабушки. Обычно самые древние украшения вешали на почётное место, подальше и повыше от моих шаловливых рук или когтистых лап кошки.

Конфеты, пряники, яблоки и мандарины в блестящей фольге. Кажется, руку протяни и сладость у тебя в кармане. Только вот в этом платье совсем нет карманов. Наверное, я уже слишком взрослая для подобных развлечений?

Кто-то дёрнул меня за подол.

— Тётя-тётя, — меня звала маленькая девочка в розовом платьице, — пойдём, — она надула свои пухлые щёчки и топнула ногой.

Девочка решительно взяла меня за руку и потянула за собой. Мы подошли к небольшой компании взрослых дам, после чего она оставила меня и убежала к остальным детям. Дети как раз развлекались у высокой нарядной ёлки, стягивая с самых низких веток, до куда смогли дотянуться, оставшиеся сладости.

— Что-то поздно ты порадовала нас своим присутствием, — сетовала немолодая женщина, облокотившись на деревянную резную ручку широкого кресла.

Я даже не знаю что сказать. Я понятия не имею кто это и что я здесь делаю. Почему все меня узнают, а я — никого?

— Кстати, Павел тебя уже давно дожидается. Да где же он? — спросила женщина у своих подруг, оборачиваясь по сторонам. — Только что был здесь твой жених и исчез! — воскликнула она, недовольно ухнув, как сова.

В свою очередь я тоже осмотрелась.

— Жених? — растерянно переспросила я.

— Да-да, без сомнения, — подтвердила она и продолжила рассказывать совершенно о другом. — Всех окрестных детишек пригласили на праздник. Смотрите как получилось, — радовалась хозяйка усадьбы. — Новый год должен приносить детям радость, да и взрослым тоже… — с грустью произнесла она и замолкла, но ненадолго.

И вскоре возобновила свой рассказ:

— Мы им приготовили полные кульки конфет, — похвасталась женщина, а пожилые дамы рядом одобрительно кивнули в ответ. — Расхватали-то подарки быстро, шустрые, — и укоризненно покачала головой.

В этот момент старинные напольные часы пробили ровно десять раз.

— А танцы-то у нас сегодня будут? — спросила женщина, мирно сидевшая по левую руку от хозяйки.

— Куда тебе танцевать-то? — съязвила первая.

— Ну как же? Ведь я совсем не про себя думаю. Детворе разъезжаться пора, нарезвились уже за весь вечер. И молодёжь-то собирается как никак, — и развела дряхлыми руками по сторонам.

Я обернулась. Позади меня то тут, то там возникло несколько незнакомых фигур. Девушки в нарядных платьях поглядывали на меня исподлобья, молодые люди в чёрных фраках смотрели с удивлением, будто и сами не понимали как здесь очутились. Откуда они взялись, ведь только что здесь никого не было, кроме меня, тётушек и детей? Быстрей бы проснуться. Сон как-то затянулся. Я ущипнула себя за локоть, но не проснулась, а лишь сделала больно и растянула краешек высокой белоснежной перчатки.

— Да знаем мы о чём ты беспокоишься, — хихикнула хозяйка. — В гостиную побыстрее хочешь удалиться, в карты поиграть.

Собравшаяся компания хором засмеялась, заставив женщину-игрока покраснеть как помидор. Выпроводив шумную детвору, дамы вернулись на прежние места. Девушка за фортепиано начала играть знакомую мелодию.

— Нет, ну я точно когда-нибудь заменю твою Лизаньку граммофоном, — возмущалась хозяйка усадьбы. — Опять эту пьесу играет. Напомни-ка сестра, как она называется?

— Мимолётная мысль.

— Хм, уж слишком чувственная… Как там отмечено? Appassionato? Боюсь, у кого-то может разыграться воображение от таких мелодий. Нечего в нашей глубинке разжигать огонь. Поди-скажи ей, чтоб перестала.

— Сестра, поручи кому-другому, силы у меня уже совсем не те, ноги устали. Вон, пусть Софья сходит.

Хозяйка дома кивнула мне и я приняла этот жест, как разрешение к действию. Но что я должна была сказать бедной Лизе? Мне эта музыка нравится. Тем не менее, под строгим взглядом хозяйки, пришлось повиноваться. И только я отошла от тётушек, как на встречу мне поспешил молодой человек. Отдалённо смутно я помнила, чувствовала, что знала его когда-то, но теперь не могла ничего поделать со своей ужасной памятью. Я его не знаю. Это незнакомец.

Ноты, вступившие в крещендо, так и отзывались, бились в моём сердце, когда молодой человек поздоровался и протянул руку. Но я ничего не могла вспомнить, а лишь вглядывалась в его лицо, бездонные карие глаза, а он рассматривал меня, будто мы не виделись уже очень-очень давно. Но где мы могли встретиться раньше?

— Кто вы? — тихо и неуверенно спросила я.

— Павел, — удивился он моей забывчивости и поспешил отразить эти эмоции на своём красивом лице. — Я ваш жених, — и поцеловал мне ручку.

В полной растерянности я отошла на шаг назад и спрятала руку за спину. Кончиками пальцев нащупала краешек стола красного дерева и меня будто ударила молния. В один миг всё вокруг показалось таким знакомым и одновременно необычным, посторонним. Но посторонней, кажется, была здесь только я.

— Я хочу проснуться, хочу проснуться… — твердила я сама себе вполголоса.

— Что с вами? Я что-то не так сказал? Я вас обидел? — он снова обнял мои руки и прижал к груди, нисколько не обращая внимания на недобрые взгляды, обращённые в нашу сторону.

Я чувствовала как дико бьётся его сердце в унисон с моим.

— Но я вас совсем не знаю. Видно, это сон. По-другому и быть не может, — отстранялась я всё дальше и дальше.

Лиза начала новый вальс. Мгновенно образовалось несколько пар.

— Не откажете мне в удовольствии? — спросил мой кавалер.

Я не сообразила что ответить. Хотела сказать, что не умею вальсировать, но было поздно. Павел увлёк меня в безумном танце. Движения давались так легко, что я уже сама себе не верила. Оказывается, я умею танцевать.

Мы кружились и кружились под одобрительные взгляды моих тётушек и прочих немногочисленных гостей. Я забыла обо всём на свете. Кто я, откуда и зачем пришла? Подобные вопросы больше не мучили моё сознание. Я была полностью увлечена более приятными мыслями.

Время летело незаметно. И я даже не поняла когда мы закончили танцевать и как оказались в оранжерее, наедине. Мы спрятались в зарослях вечнозелёных растений, остановились под пальмой с раскидистыми сочными ветвями-руками. С неба не переставая падал снег. Стеклянная сетчатая крыша обросла белой плотной шубой.

— Дорогая, любимая, позволь мне всегда быть рядом с тобой… — пламенная речь Павла заставила меня обильно покраснеть.

Он так сильно сжал меня в своих объятиях, что уже невозможно вздохнуть. Ещё чуть-чуть и я упаду в обморок. Тогда я растворилась в его руках, обмякла и больше не хотела сопротивляться. И стало так легко, уютно и привычно...

Что может сделать с нами любовь? Да что угодно. Порой поверишь даже в то, чего и быть совсем не может. Представишь того, кого и нет вовсе. Но сейчас-то всё по-настоящему! И мы поцеловались. Его руки скользили по моему бархатному платью. Поцелуи становились всё более страстными, пока где-то, будто издалека, до моего слуха не донёсся глухой, но грозный, предупреждающий бой старинных часов.

Я открыла глаза. Вокруг лишь серость и разруха. Тёплые руки любимого больше меня не обнимали, не согревали своей нежностью. Снег струился ровными белыми полосками сквозь широкие щели обитой ржавыми металлическими листами крыши. Мощные деревянные балки, разбитые стёкла и разный мусор теперь украшали зимний сад. Мурашки побежали по коже, заставив меня поёжиться.

— Всё-таки заметила? — ласково шепнул знакомый голос на ухо.

Я быстро обернулась, но за спиной уже никого не было. Мгновенно исчез зимний сад и готический усадебный дом со всеми его обитателями. Комната, в которой я сейчас находилась, постепенно приобрела привычные очертания. Я дома. Я у себя дома.

— Значит заметила? — спросил уже совсем другой голос. Это был Петя, мой одногруппник.

Я недовольно помотала головой и снова опустилась в кресло, потянулась руками к лицу и осторожно сняла шлем.

— Конечно! Только слепой, глухой, ну и ещё кто там, мог не заметить всех твоих багов!

— И что меня выдало на этот раз?

— Да с самого начала я не поверила в эту симуляцию. Правда, был один удачный момент, — но я предпочла об этом промолчать, — но часы всё испортили. Нет полного погружения в другую реальность. Не верю!

— А мне показалось, что, наконец, у меня всё получилось, — расстроился Петя, вернулся за компьютер и начал второпях просматривать исходный код. — Может зря мы выбрали 1914 год? И так мало сведений об этой усадьбе… — а затем опять начал себя оправдывать. — К тому же в алгоритме прописаны лишь начальные события, образы, а твоё воображение уже оформляет цельную историю.

— Хочешь сказать, что у меня плохо с воображением?

— Нет-нет, прости, если заставил так думать, — Петя встал и попытался меня обнять, но я ловко увернулась.

Он недовольно откашлялся в кулак.

— Наоборот, с тобой здорово работать. Ты замечаешь то, чего не видят другие.

Если бы он только знал насколько это верное утверждение.

— Никакая, даже самая коварная ошибка не сможет укрыться от тебя, — улыбнулся Петя и подошёл ближе. — С тобой у меня есть надежда, что этот проект не сдуется.

Я лишь пожала плечами и молча согласилась.

— Ладно, буду и дальше помогать тебе кодить. Вместе что-нибудь придумаем, — я постаралась улыбнуться.

— Спасибо! — Петя деликатно поцеловал меня в щёчку и тут же начал собирать вещи. — Надеюсь, ты представляла меня? — обернувшись в дверях, спросил он напоследок, улыбнулся и хитро подмигнул мне.

Я ничего не ответила, но чувствовала, что снова покраснела.

Когда он ушёл, я смогла наконец расслабиться. Вернулась в комнату, подошла к окну, где на подоконнике меня дожидалась любимая кошка. Кошки обладают величайшими магическими способностями, одной из которых является дар успокаивать даже самые беспокойные мысли.

Так, я стояла у окна, неторопливо гладила кошку по мягкой рыжей шёрстке, наблюдала как Петя выходит из подъезда. Он помахал мне рукой на прощание, а я ему в ответ. На улице давно стемнело, зажглись фонари. В доме напротив, что расположился прямо напротив моего, через узкую дорогу, тоже на втором этаже, в одной из комнат включили свет. Незнакомец подошёл к окну и на миг наши глаза встретились. Даже несмотря на моё не очень хорошее зрение, но всё же я смогла узнать этого человека. Значит я его не придумала?

Примечание

Рассказ "Не сказка" из цикла "Два озера".

Другие мои истории ищите на сайте krytya.ru