День Первый

Вначале все было как обычно, и хотя я и не мог этого помнить, но почему-то знал, что уже испытывал это состояние множество раз… Ощущение полета по эфирному энергетическому тоннелю, в конце которого сиял яркий, абсолютно белый, без каких-либо оттенков, свет. По мере приближения этот свет усиливался, заполняя собой все вокруг и внутри меня, разгораясь все ярче и ярче, пока не осталось ничего, кроме этого яркого слепящего, бесконечно белого цвета… Потом — резкий разрыв реальности, невыразимый миг небытия, который мог длиться и микросекунды и тысячелетия, просто времени в этот момент не существовало… А вот потом… Почему-то сознание не исчезло, как раньше, оно осталось, хотя всего остального просто уже не могло быть. Я был. Я существовал. Я ждал… И вдруг снова возникла реальность, сначала в виде немой и неосязаемой абсолютной темноты… Постепенно темнота стала обретать некую форму, объем, появились смутные неопределенные пятна, которые двигались, менялись, исчезали и вновь возникали, одновременно с этим постепенно оживали органы чувств… Сначала где-то на границе сознания возник звук, почти неразличимый, он постепенно нарастал, приобретая определенность и я вдруг понял, что это — журчание и плеск воды… Затем вернулось ощущение дыхания, свежий запах чистого прохладного воздуха… Пляска световых пятен усилилась, темнота стала светлеть… Я глубоко вдохнул и открыл глаза… Я — есть!

Вода… Струящаяся ласковая Сила… Прозрачная настолько, что можно различить искорки слюдяных чешуек на поверхностях бисеринок разноцветного галечника, устилающего дно реки… То и дело мелькают синевато-серые тени рыб… Река, как большой добродушный зверь, гладит и толкает мою руку, опущенную в ее прозрачные воды… Кстати, я пока не осознал, какова температура воды, чувствуя рукой только ее динамику… Правильно — вода прохладная, как я и думал, не обжигающе холодная, как в ледниковых ручьях, не мерзко-теплая, как в мутных болотных лужах — прохладная чистая вода живой реки…

Я поднимаю голову и смотрю на берега, мимо которых несут меня струящиеся воды. Они невысоки, но каменисты. Песчаные пляжи и косы чередуются с розоватыми округлыми выступами гранитных массивов, похожими на морщинистые лбы уснувших великанов. Берега поросли сосновым бором. Анфилады бронзовых стволов создают ощущение храма. Воздух пахнет свежей водой и хвоей — мой самый любимый запах…

Я переворачиваюсь и пытаюсь вглядеться в собственное отражение на поверхности воды. Но вода рябит, бликует и вместо своего лица я вижу лишь мельтешение световых пятен. Я не могу вспомнить свое лицо… Машинально провожу пальцами по щеке, носу, подбородку, глазам, но все равно образ не складывается, ускользает… Более того, приходит осознание, что я вообще ничего о себе не помню, хотя информация есть, и ее много, но она глухо ворочается где-то в подсознании, будто после пробуждения от кошмарного сна, когда не помнишь, что снилось, но пережитый страх еще заставляет усиленно биться сердце и липкая испарина холодит лоб. Но самого страха уже нет, он сменился облегчением и радостью, что все закончилось и уже не важно, что там приснилось. И всеобъемлющее ощущение полного, перманентного покоя…

Я сижу в узкой деревянной лодочке, явно рассчитанной только на одного пассажира. У меня нет никаких вещей, только легкое двухлопастное весло, на манер байдарочного. Лодку несет течением, как осиновый листок — не кружась и не качаясь, а потому нет нужды грести, и весло спокойно лежит поперек бортов. Я не знаю, как долго я плыву по этой реке, — здесь нет ощущения времени… Я не знаю, откуда я плыву и куда, я даже не знаю что это за место, что это за река… Я не помню кто такой я сам. Но почему-то меня это не волнует. Мне спокойно и хорошо, как никогда, и я просто плыву по течению…

Солнце клонится к закату, но это еще не сумерки, это лишь их первое предвестье, когда солнечный свет утрачивает голубую дневную яркость и наполняет воздух мягким золотым свечением, придавая еще большую насыщенность теплым краскам середины лета. Тихо, ветра нет, только легкие всплески текущей воды и пунктирный посвист переклички птичьих голосов в береговых зарослях...

***

Я не успел даже подумать о том, куда принесет меня эта река, как берега стали расходиться все дальше и дальше друг от друга и, в один прекрасный момент, они резко повернули и разбежались в разные стороны, исчезая в дымке перспективы. Передо мной оказалась лишь необозримое водное пространство, которое впереди скрывалось в клубах жемчужно-розового тумана. «Наверное, это — озеро» — подумал я. Течение совсем ослабло, и моя лодочка замедлила ход. Пора было браться за весло.

Повинуясь взмахам весла, лодка вошла в туман. Этот туман совершенно не походил на обычный, — не было ощущения промозглой сырости и призрачной серости, наоборот, туман сам светился мягким перламутровым светом, от которого становилось теплее и душа наполнялась тихим восторгом. Я совсем не боялся заблудиться в нем и потерять направление, я просто плыл и плыл, не думая ни о чем. Когда же у меня, наконец, появилась мысль о том, чем может закончиться это плавание, туман стал редеть, рассеиваться, и за его клубами я увидел длинный каменистый мыс с большими гранитными валунами. Далее, ближе к берегу виднелась колоннада сосен, обозначавшая границу уже знакомого бора, и послышался слабый плеск воды у прибрежных камней. «Да, это озеро» — снова подумал я.

На одном из больших округлых валунов рядом с водой сидел человек. Как только я его увидел, то сразу понял, что он ждет меня. Точнее — я знал это. И еще я знал, что кроме нас двоих здесь больше никого нет. Я направил лодку к ожидающему меня человеку и пристал к берегу. Человек продолжал молча сидеть, наблюдая, как я вытаскиваю лодку на берег. Я подошел к нему. Трудно описать, как он выглядел. Я понимал, что передо мной мужчина, не молодой, но и не старый, наверное, мы с ним ровесники, слегка седые волосы, глаза, улыбка… Так смотришь на человека, которого хорошо знаешь и который хорошо знает тебя — все нормально, привычно, и, тем не менее, я знал, что вижу его впервые.

— Добро пожаловать домой! — сказал незнакомец. Хотя он ничего не говорил, но я УСЛЫШАЛ его слова.

— Ах, да! Совсем забыл, что тебе еще непривычно общаться без помощи слов. — На этот раз он действительно ГОВОРИЛ.

— Это мой дом? — спросил я. — Почему? Я раньше здесь никогда не был…

— Я тоже! — откликнулся незнакомец. — Но это именно твой дом, и более того, это — твой Мир! До тебя его не существовало. Ты его создал.

— Как это — я его создал? — Не понял я. — Разве может человек создать Мир?

— Человек — нет, ты — да! — Незнакомец продолжал загадочно улыбаться.

— А я что — не человек? — Я почему-то тоже улыбнулся.

— Теперь уже нет. — Незнакомец поднялся с камня и подошел ко мне. (Просто человек; таких много; никогда не видел раньше, но в нем есть что-то до боли знакомое). — Ты — Создатель.

— Что значит — Создатель? Не понимаю… Мне казалось, что я — человек… Я же помню… Что был…

— Помнишь? — Незнакомец уже не улыбался, а пристально смотрел на меня.

И тут до меня начало доходить. Словно прорвало плотину! Лавиной обрушились воспоминания. Я был человеком? Да, был! Каким? Разным. Я был охотником в диком лесу, землепашцем, обрабатывающим надел, рабом на галерах, наложницей в гареме, монахом в монастыре, полководцем, ведущим войска в бой, ученым, писателем, музыкантом, вором, банкиром, солдатом, строителем, домохозяйкой и опять музыкантом. Я был мужчиной, был женщиной, сотни раз рожал детей и столько же раз лишал жизни других. Но гораздо большее количество раз, каждый раз, я умирал. Какой разнообразной может быть смерть! Я тонул, горел, взрывался, падал с высоты, задыхался. Меня рвали на части хищники, рубили мечами, расстреливали, вешали, отрубали голову, заливали в рот расплавленный свинец, давили различными механизмами, облучали радиацией, приносили в жертву. Я умирал от тысячи самых разнообразных болезней, умирал в муках, в страхе, в отчаянии, умирал по пьянке, по глупости, по неосторожности, от обжорства, в бою, и при исполнении служебных обязанностей. И лишь иногда, изредка, я умирал тихо, благостно, со спокойствием и надеждой. Умирал… и вновь рождался! И снова жил, взрослел, любил, боролся, страдал, познавал мир, и всю жизнь, до самого конца пытался найти ответ на главный вопрос: кто я? Иногда я подходил очень близко к разгадке, стоял на краю, на пороге… Но человеческая жизнь слишком коротка для осознания своего смысла, и смерть в очередной раз отодвигала момент истины на потом. Да, я тысячи раз был человеком! А теперь понял, кем я был изначально.

Незнакомец знал, что я чувствую. Я понял это, когда он осторожно коснулся рукой моего плеча.

— В каждом человеке живет Создатель. Человек проживает свою жизнь и умирает, но Создатель живет дальше — в следующих поколениях. Просто, когда он живет как человек, он не понимает, кто он. Для того, что бы это понять, ему нужно прожить очень много человеческих жизней. Когда он осознает себя, то перестает быть человеком и становится самим собой. И тогда он создает свой Мир. Ты свой человеческий срок уже прожил.

— Ты тоже — Создатель?

— Да. Можешь звать меня Встречающим, — упредил он мой следующий вопрос.

— Мне кажется, что я тебя знаю.

Встречающий улыбнулся и снова вернулся к своему валуну. Я последовал за ним и устроился на соседнем камне.

— Конечно, мы знаем друг друга. По человеческой жизни. Возможно, я был одним из твоих родителей, к примеру — отцом, или другом… Думаю, что когда-нибудь ты сам найдешь ответ на этот вопрос. А сейчас могу лишь сказать, что я чуть раньше тебя стал Создателем и с тех пор ждал, когда ты проснешься. Мне хотелось встретить тебя.

— Ты теперь всегда будешь рядом?

— Нет, это невозможно. В твоем Мире постоянно можешь быть только ты, другие Создатели здесь не нужны, и даже опасны. К тому же у каждого из нас есть свой Мир, свой Дом.

— Значит, ты просто в гости зашел?

— Да, поздравить тебя с новосельем! Ну и помочь немного, в смысле — посоветовать.

— А я смогу придти в гости в твой Мир?

— Конечно, но потом, когда обустроишься и обживешься в своем Доме.

Я заметил, что мы давно уже не разговариваем, а просто сидим и, улыбаясь, смотрим друг на друга. Разговор велся МЫСЛЕННО.

— Ты сказал, что я создал свой Мир. Но как? Я же ничего не делал. Я просто плыл по реке и все.

— Для того, что бы создать Мир, ДЕЛАТЬ ничего не надо. Надо просто ДУМАТЬ об этом. Все-таки в тебе еще очень много человеческого. Люди, ДЕЛАЯ что-то, ничего не создают, они только меняют форму и свойства того, что есть. Истинное создание возможно только ментально.

— Тогда что же получается — все это — всего лишь мои фантазии, миражи, мыслеформы? А в реальности ничего этого не существует?

— Ты опять мыслишь по-людски. Но обратимся к твоему человеческому опыту. Люди тоже могут кое-что СОЗДАВАТЬ. Музыку, литературу, живописные образы, словом, все то, что они называют ТВОРЧЕСТВОМ. Все это они создают МЕНТАЛЬНО, но, тем не менее, плоды этого творчества — произведения искусства, реально существуют, и продолжают существовать даже после того, как их авторы покидают эту реальность. Эти способности людей объяснимы лишь тем, что в каждом из них спит Создатель. Проснувшийся, осознавший себя Создатель обретает способность творить Мир Сущий, но способ творения одинаков — осмысленное желание.

— Если этот созданный мной Мир — реальность, то реален ли я по отношению к нему?

— По отношению к нему ты больше, чем реален, ты — сверхреален. Ты — источник этого Мира, он — часть тебя. В отличие от людей, ты создал этот Мир не для того, чтобы ПОЛЬЗОВАТЬСЯ им, а для того, чтобы БЫТЬ в нем. В этом Мире тебе ничего от него не надо, у тебя нет никаких потребностей. Тебе не надо есть (в самом деле, нельзя же есть себя), пить, спать, тебе не может быть тут холодно или жарко, этот Мир не может причинить тебе никаких физических страданий, если, конечно, ты сам не захочешь этого. Вот, смотри! — Встречающий поднял с земли камень и бросил в меня. Камень пролетел мимо. — Ты думаешь, я промахнулся? Нет, просто ты не хочешь, чтобы камень попал в тебя. Надеюсь, этот маленький эксперимент убедил тебя в том, что в этом Мире тебе ничего не угрожает?

— А в тебя камень может попасть? — зачем-то спросил я.

— Может. Если ты захочешь, — усмехнулся Встречающий. — Но тогда я захочу покинуть твой Мир, и вернуться в свой. И это уже зависит только от меня.

Встречающий поднялся и встал передо мной, скрестив на груди руки.

— В принципе мои объяснения тебе не очень-то и нужны, рано или поздно ты сам все поймешь. Просто я хотел помочь тебе сделать первые шаги. Это — не более чем традиция.

Пока он это говорил, мое сознание стремительно осваивало гигантский поток информации, стремительно вливающийся в него со всех сторон. Я не понимал, откуда это информация берется, но чувствовал, что она была всегда, просто я только сейчас получил способность ее воспринимать. Прозрение — слишком убогое слово, чтобы передать мои ощущения. Видимо Встречающий понимал, что со мной происходит и поэтому продолжал стоять молча, не желая торопить события — мне необходимо было время, чтобы принять эти новые знания.

— Спасибо, — наконец сказал я, — я понял, что знаю все, о чем ты мне говорил, но мне очень приятно, что ты захотел сказать мне об этом. И что ты меня встретил.

Я тоже поднялся. Какое-то время мы молчали, глядя на спокойную гладь Озера, окрашенную заходящим солнцем в лилово-розовые цвета.

— На сегодня достаточно разговоров, — УСЛЫШАЛ я мысли Встречающего, — тебе еще много предстоит сделать. Твой Мир пока еще существует как набросок, эскиз. Точнее — пока существуют лишь Река, текущая неизвестно откуда, да это Озеро. Если, хочешь, можно посмотреть, как это выглядит. Следуй за мной.

Вдруг оказалось, что Встречающий не стоит рядом со мной на камнях, а парит в воздухе, затем он стал медленно подниматься вверх, не совершая при этом никаких движений. Глядя на него, я тоже слегка оттолкнулся от земли и устремился за ним. Постепенно ускоряясь, мы поднимались ввысь до тех пор, пока воздух вокруг не стал темно-фиолетовым, а небесная синева отступила куда-то вниз, под ноги. Я огляделся. Вокруг простиралась пустота — НИЧТО, черное пустое пространство, которому не было предела. А внизу, под нашими ногами, в этой пустоте, будто розовая жемчужина, висело?…, плыло?…, парило?…, — нет слов, чтобы описать это, в общем, — НАХОДИЛОСЬ мое Озеро, в белой кайме тумана. Я заметил, что у Озера не было даже части берегов, — на западе и востоке их срезала туманная кайма. На севере виднелся язык каменистого мыса, с которого мы совершили свое вознесение, а на юге к Озеру протянулась узкая лента Реки, также вынырнувшая из-под южной границы туманной каймы. Видно было, как в зеркале озера отражается искорка Солнца, но самого Солнца нигде не было видно, и я понял, что для Солнца пока еще не определено место в моем Мире. Но все равно эта розовая искрящаяся капля нового Мира, висящая в черной пустоте, была невыразимо прекрасна.

— Теперь ты видишь, как мал твой Мир, и как много тебе еще предстоит сделать, — сказал Встречающий. — Не торопись, продумай его хорошенько. Тебе должно быть хорошо здесь, а потому всему, что создашь ты, должно быть свое место и свое предназначение. Процесс творчества бесконечен, но сейчас ты должен заложить основу для него. Да будут светлыми твои мысли! Когда создашь основу, мы еще поговорим. Я вернусь сюда на седьмой день…

Я слушал его, и все не мог оторвать взгляда от своего Мира. Когда же он замолчал, я оглянулся, но рядом уже никого не было. Встречающий исчез, и я понял, что он вернулся к себе домой. И я знал, что однажды он снова окажется здесь. Я еще немного полюбовался на Каплю Мира, а потом начал медленно спускаться.

Когда я опустился на землю рядом с большим валуном на Длинном Мысу, то уже точно знал, какой Мир я создам. Оставалось продумать детали и для этого я переместился (не пошел, не полетел, а именно переместился — просто подумал, что я уже там, и так стало) в лес, лег на траву под большой сосной и почувствовал себя удобно. Солнце уже закатилось за деревья, небо посинело до черноты и на нем стали загораться россыпи звезд. Немного подумав, я упорядочил наиболее крупные из них в орнамент созвездий. Затем взошла Луна. Большая, желтая, с серыми пятнами в виде улыбающейся рожицы, совсем как на Земле — Земная Луна. На Земле, в мире, где когда-то я был человеком. Но это не Земля, а мой Мир, которому я еще не придумал названия, но точно — не Земля, а потому… Я на мгновенье прикрыл глаза, а когда снова открыл, на западе взошла еще одна Луна, поменьше первой, голубовато-зеленая, светящаяся мягким сиреневым светом.

Вот так! Это вторая Луна моего Мира, Водная Луна, возникшая потому, что так захотел я, Создатель! Чувство великой радости охватило меня, постепенно сменяясь чувством собственного могущества и удовлетворенностью сделанным. Это чувство люди с Земли называют УМИРОТВОРЕНИЕМ, но испытать его в полной мере им не дано никогда, пока они люди. Но они верят в то, что когда-нибудь смогут его испытать. И в общем — они правы… И в этот миг словно проросло сквозь вечерний мягкий золотистый свет, выкристаллизовалось из россыпи звездных искр и плавно опустилось на теплую благодатную землю имя моего нового мира — Аруэтана…