Кошмары Инквизитора

Осторожно всматриваться во тьму и подбираться ближе, ступая по холодным плитам на кончиках пальцев. Замирать после каждого шага, вслушиваться в тишину, пытаясь учуять ее следы.

Терпкий запах чего-то неуловимо-пьянящего и родного, обжигающего до боли, задевает ноздри, но тут же ускользает, словно поддразнивая: давай, догони, поймай меня, если способен на это.

Он знает, ее невозможно схватить, даже прикоснуться к ее руке на долю секунды — задача не из легких. Она только играет с ним, скрываясь в темноте, смеясь из-за колонн, и ее звонкий смех отдается в ушах нестерпимой болью и желанием. Желанием схватить ее и дать этой мерзавке понять, что она в его власти.

— Скучал? — удивительный голос, высокий и завораживающий, прозвучал над самым ухом, разбивая ночное молчание на бархатные осколки. Он резко обернулся и усмехнулся: позади был лишь воздух.

— Неужели ты боишься меня, Ведьма? — Он замечает, что голос дрожит и не слушается, отказываясь служить ему. Нет, у него нет ни капли страха. Лишь напряжение и безумное желание вцепиться в ее волосы, которое затуманивает все прочие мысли, достойные Инквизитора.

— Ты и сам знаешь ответ, — он вздрагивает от прикосновения холодных пальцев к своему плечу.

Немного, еще немного…Если она забудет о времени, а часы пробьют четыре, он схватит ее. И тогда он будет насмехаться над ней, играть, как кошка с мышонком, которого давно присмотрела себе на обед. Отомстит ей за все, а в финале насладится пляской языков огня у ее ног.

— Мира вокруг нас не существует, — она может отзываться мягким шепотом ветра, скользнувшего по коридору, растрепавшего его волосы, и распахнувшего рубашку, которую он в спешке не застегнул, — нас только двое. Ты и я.

— Ведьма, — он выдыхает всего одно слово, и им обоим становится ясно, что она довела до исступления самого ледяного Инквизитора страны.

— Да, Инквизитор, — она появляется перед ним, сжимая в руках свечу. Длинные рыжие волосы рассыпались по плечам, тонкая кожа кажется призрачно-белой под светом луны, которая стала единственным свидетелем их встречи.

Ведьма не отводит от него взгляда надменных карих глаз и смело делает два шага вперед. Дочь тьмы и сестра порока, она бесстрашно смотрит в потемневшие глаза Инквизитора, в которых в сумасшедшем танце сплетаются холодное желание исполнить свой долг и страсть, которую может испытывать только дрожащий от нетерпения охотник.

Ветер легко играет с подолом ее длинной рубашки. Чужим взорам доступны лишь ее босые ступни, ладони и шея, но под одеянием легко угадать точеные очертания тела.

— Поймай меня, — ведьма делает к нему еще несколько шагов, Инквизитор сжимает в руке кинжал с серебряным лезвием. Все его мышцы напряжены, он готов сделать быстрый выпад в любой момент, лишь бы она подошла еще немного ближе, — и убей.

Бросившись вперед, он заносит оружие для удара, все еще видит перед собой женщину, облаченную в белоснежную рубаху, на которой сейчас проступят кровавые пятна, но разрезает лишь воздух.

Через долю секунды Инквизитор чувствует дыхание Ведьмы возле своего уха. Она стоит за его спиной, прижимается к плечам и проводит ногтями по его обнаженной груди.

— Почему ты решила нанести визит в мое скромное жилище? — он разворачивается и отступает на несколько шагов.

— Мы давно не встречались, — Ведьма спокойно улыбается, — в отличие от тебя, я не боюсь признать того, что скучала.

Мужчина не вслушивается в ее тихий вкрадчивый голос, молча глядя на то, как его тень мягко скользит по стене и опускается на пол, где встречается с тенью Ведьмы, протягивая ей руку. Обычные колдовские уловки.

— Признайся в этом, Инквизитор. Не лги самому себе, — женщина гордо поднимает голову, наблюдая за двумя тенями, которые сплетаются на стене в удивительно красивом танце.

Это его шанс! Кровь охотника шепчет, что сейчас нужно действовать, и он снова оказывается рядом с ней, прижимая Ведьму спиной к своей груди и крепко сдавливая горло локтем.

Она чувствует, как быстро стучит его сердце хищника, которому удалось схватить свою добычу, но вместо того, чтобы вырываться, женщина едва ощутимо проводит изящными пальцами по его предплечью, и мужчина, поддавшись силе, неподвластной ему, немного ослабляет хватку. Еще немного, и она снова будет на свободе. Нужно заканчивать с шутками и исчезнуть из замка. Мать научила ее лишь одной вещи, но этот урок она запомнила на всю жизнь: опасно играть с огнем, особенно если ты ведьма.

Где-то вдали прозвучал удар часов. Женщина вздрогнула и побелела, безуспешно стараясь высвободиться из объятий Инквизитора, которые сулили ей лишь смерть, но он еще крепче вцепился в ее горло, второй рукой прижимая к себе ее тонкую талию.

Второй удар, третий…Ведьма поняла, что спастись не удастся и после четвертого удара безвольно повисла в руках усмехающегося мужчины. Он торжествовал: теперь можно поступать с ведьмой, как заблагорассудится. То есть, убить, конечно же. Но до этого можно позволить себе немного поиграть.

Развернув ее к себе, Инквизитор схватил женщину за плечи и прижал к стене, наклонившись чуть ниже, чтобы в последний раз рассмотреть глаза той, которая стала для него достойной соперницей. В них смешались искры злости и свободы, но даже в глубине ему не удалось увидеть ни капли страха.

— Моя Ведьма, — он хмыкнул, погладив ее по волосам, от которых приятно пахло травами и летним вечером.

Женщина усмехнулась в ответ и провела пальцем по красным следам, которые оставила на груди Инквизитора.

Мужчина сжал зубы, прошипев какое-то ругательство: ее прикосновения казались больнее раскаленного железа, но она только рассмеялась, показывая ряд белых зубов:

— Мой Инквизитор.

Он с силой сдавил плечи Ведьмы, нависая над ней. Желания причинить боль своему врагу и отдать этой женщине всю страсть, на которую он был способен, раздирали его на части, поэтому Инквизитор впился в ее терпкие губы, наслаждаясь минутным забвением.

Ведьма ответила не менее горячо, прижимаясь к его груди. Она, осужденная гореть в огне, стала самим огнем, согревала, обжигала и утекала сквозь его пальцы. Мужчина целовал ее губы, шею и плечи, сминал волосы, и чуть не прошептал ей слова любви, но успел грубо оттолкнуть ее от себя. Это стало бы глупым и неуместным ребячеством, он, Инквизитор, должен забыть о таких недостойных мыслях.

Сделав глубокий вдох, Ведьма обреченно посмотрела на мужчину, переступив с ноги на ногу.

— Убирайся, — он сцепил зубы и сжал руки в кулаки, гоня от себя все мысли о произошедшем, — я победил, и могу тебя убить. Убирайся.

Женщина подняла свечу с пола, задула ее, и, сделав несколько медленных шагов во тьму, исчезла.

Инквизитор с хриплым стоном распахнул глаза и резко сел в кровати. Рука безотчетно потянулась к шнурку, висящему возле полога, но, как только он осознал свое машинальное действие, он отдернул ладонь, как от змеи, и постарался успокоить свое дыхание. Слуги здесь ни к чему.

Снова опустившись на подушку, мужчина усмехнулся самому себе: он лучший Инквизитор, безжалостный охотник, но даже его могут почтить своим присутствием кошмары.

А потом, всматриваясь в темноту, успокоил себя старыми воспоминаниями: где-то вдали прозвучал удар часов, второй, третий. Одновременно с четвертым он пронзил кинжалом грудь рыжеволосой Ведьмы, чувствуя, как она ослабевает в его руках. На белой рубашке расползалось кровавое пятно, а он ненавидел ее за то, что она, самый достойный противник, сдалась, оставив его в одиночестве.