Спутники войны

Глава 1

Лето выдалось поистине жарким. Закат солнца обагрял и без того покрасневшие от ржавчины и истрепанные в боях доспехи. Солдат стоял и думал, думал о чем-то своем, мысли проносились через опаленную солнцем голову, словно сокол несется за своей добычей. Вот он стоит на пороге своего дома, мать, не разгибаясь за весь день, вырывает сорняки с малого клочка земли который должен их кормить, отец опять где-то ходит и разносит весть о Нилиде. Снова запах свежескошенной травы, словно кто-либо испытывает на прочность его нервы, подгоняя его прямо к носу. Эти воспоминания будоражат всю его суть. Кто он? Зачем идет? Какую цель преследует? Что его ждет?

Война выдалась длинной и кровавой. Всюду, даже невооруженным глазом, были видны ее последствия. Десятки городов в руинах, сотни деревень сожжены, там где были роскошные сады не растет даже полынь, всюду голод, страх и смерть. Война забрала все.

Солдат окидывает взором лагерь. Перед ним предстает горстка людей измученных долгой войной, поистине долгой. Лучи заката давно обожгли лагерь, его обитателей и поле перед торговым постом, именно в эту ночь им предстоит обагрить уже кровью противника и своей эту землю.

Некогда торговый пост был богатым и процветающим, через него в Биркир и Артон шли караваны до отказа набитые разным добром, от масел и специй до оружия, а назад, тяжелой поступью шагали кони, на спине которых висели тяжелые мешки золота, но все поглотила война.

— Я несу весть, весть о Нилиде, Великом творце Сущего! Была Великая Пустота и из нее родились два Ниикара, Нилид и Огул и породил Нилид десять сыновей, десять Абираков, настолько прекрасных и любящих детей, что Огул начал завидовать! И схватил Он одного из них, и вынул жизнь из него, пытаясь создать столь же прекрасных детей! Но не смог он сотворить красоты, не его творение это было, не его труды стали прекрасными и любящими, и восстали из несуществования чудища, ужасные твари населившие все! Началась Великая Война… Что!? Ааа… Ммм…!!

— Куда смотрят дозорные? Позасыпали? Какого рожна тут ходят выблядки из Биркира!? — раздался голос воеводы. Лагерь погрузился в тишину, лишь из нескольких палаток разносились рыки солдат и стоны походных шлюх.

— Во имя Праотца! Эти сумасшедшие из Биркира с каждым годом чувствуют себя все свободнее.

— Хватит тебе Хорун, пусть ходят, я уже месяц не видел отрубленных голов! — весело вскрикнул Всеволод и все расхохотались.

— Ну что, Ратимир, чем займешься после войны? — раздался голос Варды.

— Получу земли и буду спокойно себе работать, некому будет помыкать мной, успевай оброк платить да и все! А ты?

— Да черт знает, может, за Море трех кораблей подамся.

— Красивая история! — Резко впился в разговор Стантил.

— Даже не вздумай! — пробурчал Варда — Мне твои истории заворот кишок устроят или опять дристать буду на ТРИ метра! — Снова раздался хохот солдат окруживших костер.

— Щас бы шлюху отодрать хорошенько, вот в чем счастье, а не ваши путешествия, легенды и земли! — выкрикнул Всеволод.

— Так вали в дальнюю палатку, может и тебе достанется. — Вновь раздался голос Варды.

— Да ну, вот за морем, в Антире, там ШЛЮХИ! Сосальные королевы, не иначе… — Начал было Всеволод, но Ратимир его оборвал.

— Сегодня ночью штурм стены, надо быть ближе к воеводе, иначе все подохнем. Пойдем с его отрядом.

— Да!? КАК!? Опять выпорет или того хуже, на кол насадит, мне прошлой порки хватило! — Вскипел Всеволод.

— Не бурчи! Это последняя битва. Скоро все кончится. — Вскипел уже Варда — Я не хочу в ней подохнуть!

— Хватит вам. Варда прав, будь что будет, идем с воеводой, все решено. — Сказал Стантил.

Вечер перед битвой выдался долгим. Весь лагерь, от шлюх, до воеводы готовился к ней. Каждый по-своему, кто-то трахался, кто-то точил меч, а кто-то мирно сидел у костра и разговаривал. Говорят к войне и битвам можно привыкнуть. Не верьте, людям свойственно лгать, не боится только мертвый. Что с них взять? На войну многие пришли еще юными и полными сил, и вот, уже 57 лет эти некогда юнцы тратят силы на убийства. Молодость и будущее загублено. Нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

Солнце скрылось несколько часов назад. Небо застелили черные тяжелые тучи, те тучи, которые каждый из нас проклинает воскресным летним утром, погрузив все в нескончаемый мрак. Все сделалось черным. Не было видно даже собственных рук, лишь костры лагеря освещали небольшое пространство вокруг.

Лагерь был небольшой, от некогда могучего войска не меньше ста тысяч солдат, осталось не больше двух. Лагерь стоял за холмом трех дубов. Совершенно логично, что на холме было три дуба, было, теперь там пни, все ушло на укрепление лагеря осаждающих.

Это было жалкое зрелище, особенно днем. Заросшие волосами немытые солдаты в ржавых латах и кольчугах, с потасканными и видавшими все мечами и топорами, грязная порванная одежда никак не внушали страха. Страшно было только воеводе при виде сего печального зрелища, а солдатам было страшно смотреть на воеводу. Замкнутый круг.

Воевода Лепнин еще с вечера готовился к бою. Его никогда не видели трезвым. Только встает солнце, как тут же, словно по мановению волшебной палочки, у него в руках появляется рог с медовухой. Начнется бой и он пьяным голосом начинает выкрикивать приказы угрожая расправой тем, кто их не выполнит. Среди солдат ходит легенда будто бы он однажды был трезв в бою. Было это под Лунным Градом. Его войско застал врасплох сам Великий князь Гордимир, но не прошло и пяти минутпосле боя, как он стоял с чаркой медовухи и, словно последняя свинья на свой профессиональный праздник, давился ей стараясь влить в себя как можно больше. Он часто лежал во врачебной палатке. Годы пьянства, войны и разврата не прошли мимо. И угадайте, пил ли он там? Солдаты прозвали его «большой свиньей», естественно в глаза ему это никто не говорил, все помнили случай с сослуживцем, который просто послал его, случайно. Крики его разносились по всему лагерю несколько часов, пока кол не разорвал кишку и он не сошел с крови. Воевода был похож на свинью, мелкие округленные глаза заплывшие жиром, всегда прищурены, особенно левый, низкие брови застилающие ресницы так, словно то ли глаз растет из брови, то ли бровь из глаза. Вечно торчащая нижняя губа, по которой стекает медовуха, большая толстая рожа заросшая бородой и тремя подбородками, седые волосы, отпущенные по плечо, на макушке сверкает проплешина. Среди солдат ходит молва, если ее потереть, то воевода превратится в прекрасного княжича. Покрытый морщинами высокий лоб, тучное тело и множество шрамов способны распугать всех шлюх от Унии до Пирены и Эдарата.