1

Мягко и аккуратно такси въехало в частный сектор, где впервые в жизни Глашин отдых должен был проходить в полном одиночестве — ни мама, ни тетки, ни бабушки, ни подружки так и не смогли вырваться в столь маленький курортный городок, что о его существовании не всякий знает. Зато тут безопасно, много солнца, море под боком и можно надолго забыть об институте и контрольных, об экзаменах и тоскливых рабочих буднях, а еще о «кавалере», который каждый день сессии перед лекциями орет на всю аудиторию:

— Стоит только мне милашке

Левым глазом подмигнуть,

И ко мне милашка Глашка

Камнем падает на грудь!

Вот чтоб ты охрип, хренов специалист по ретро! Нет, фильм просто замечательный, ребенком она не раз смотрела его с бабушкой, восхищаясь нежной красотой легендарной Марины Ладыниной и мужественной внешностью не менее легендарного Владимира Зельдина. Да и песни отличные, «кавалер» просто отчаянно портит копируемый образ, далеко ему до такого красавца-мужчины, как Николай Крючков… так что лучше бы фильм выучил, как давешняя бабушкина коллега, что читала его текст наизусть, когда ее просили о том товарки на работе.

По дороге из аэропорта девушка вспоминала фильмы и музыку, одновременно любуясь окрестностями, отчасти потому, что впервые видела холмы и горы, отчасти же потому, что немного помнила ботанику и пыталась опознать экзотические растения, да так в этом и не преуспела. Юг это все-таки что-то волшебное, особенно ожидающее на горизонте море.

И вот наконец машина остановилась, шофер спрятал деньги и пошел помогать ей выгружаться, хотя помощь сводилась к тому, что он поставил перед Глашей ее чемодан с колесиками, ведь у таксистов время все-таки ограничено. Пригладив растрепавшиеся еще в московском аэропорту волосы, причесать которые в дороге почти нереально, девушка вошла в гостевой дом и огляделась, с трудом привыкая к полумраку после яркого солнца.

— Здравствуйте, — сказала она в пространство.

За стойкой портье (сейчас говорят ресепшн) обнаружилась улыбающаяся молодая женщина, что мелодично спросила паспорт и записала Глашины данные (имя свое девушка терпеть не могла, могли бы получше придумать папочка с мамочкой, да прабабушка помешала, попросила в ее честь). Явившийся на зов дамы представительный мужчина уже не первой молодости легко втащил чемодан по лестнице на третий этаж, открыл дверь номера старомодным ключом вместо пластиковой карточки и, сгрузив ношу в прихожей, исчез из поля зрения, сказавши: «Отдыхайте».

Глаша огляделась и едва не присвистнула от восторга.

Номер надо было бы величать квартирой: пусть и под крышей, но он, оснащенный кондиционером, имел большую гостиную с диваном и двумя чудесными плетеными креслами, стоящими возле прозрачного столика, два окна выходили во двор, а в углу притулился старого типа, но преотличный телевизор. В спальной зоне стояла огромная, не особо высокая, но и не приземистая кровать; из окошка под кондиционером была видна лесенка на крышу и расположенная на холме автострада; белый встроенный шкаф поражал своими размерами и компактностью. Между этим великолепием находился санузел с душем и небольшим оконцем с приклеенной к стеклу пленкой, изображающей цветной витраж.

Глаша распаковала вещи и плюхнулась на кровать с телефоном в руке — следовало отчитаться сразу, а то маман попросту этот самый телефон оборвет. Простенькая нокиевская мобилка обладала отличным звуком и прекрасной антенной, так что орать не пришлось, она довольно быстро закончила разговор. После душа девушка решила спуститься в «кафе на территории».

Любезная дама (администратор, наверное, если ее правильно называть) показала задний двор, кафе и калитку, от которой шла лестница на холм. В кафе веселая тетенька-повар моментально, с шутками и прибаутками, устроила замечательный перекус. «Замечательное место», — подумала Глаша, прислушиваясь к веселым пикировкам персонала. Положительно, это очень приятные люди, и с ними можно поболтать обо всем на свете, даже о семействе красноухих черепах, что живут у них в маленьком бассейне посреди двора («Пальцы им не совать!»). Черепахи были здоровенные, раз в пять больше ее собственных, и целых восемь штук, а в Москве остались две.

День был жаркий, даже несмотря на то, что он уже стремился к вечеру, так что лучше сегодня передохнуть, а гулять выйти завтра. Глаша поблагодарила повариху и вернулась к себе.

Возле номера обнаружилась странная старуха-уборщица. Она елозила по полу пылесосом и бормотала себе под нос:

— …уж девять же дней… ружье давнишнее… разрядить надо…

«Сумасшедшая!», — мелькнуло в голове у девушки.

Не помня себя от страха, Глаша метнулась в номер и сразу же заперлась там, чутко прислушиваясь к шагам странной и пугающей бабки. Судя по звуку, та направилась или в прачечную, или в бельевую — обе комнаты были рядом с номером, там отчетливо кто-то постукивал, слышались голоса, и неожиданно именно эта суета унесла ледяной ужас. Раз люди не реагируют на уборщицу, значит, она не опасна.

Глаша снова посетила просто великолепный душ (вода немного странно отдавала металлом, но это не страшно), затем завалилась смотреть телевизор, подсушивая волосы.

Один из каналов был совершенно замечательным — «Ностальгия»» — по нему без конца шли старые передачи вроде «Вокруг смеха» (а Глаша тонкий юмор понимала, даже остроты записывала), киноконцерты времен беззаботного дошкольного детства и просто старые клипы. Молодой и красивый Боярский шел и проникновенно и грустно пел: «Лето без тебя как зима…». Все бы ничего, но девушка устала от бессонной из-за перелета ночи и чуть было не заснула с включенным телевизором.

Утром, разбирая чудовищно всклокоченные волосы, которые обычно приходилось на ночь заплетать, а тут она попросту поленилась, Глаша пораженно уставилась на совершенно белую прядку. Что за притча? Осветлялась она месяц назад, сделав естественный мышиный цвет золотым с помощью гидроперита, выгореть она так быстро не могла, а седеть в девятнадцать лет никто не может. Наверное, это просто игра света и, до кучи, воображения.

Легко выкинув из головы то, что ей показалось, Глаша чуть ли не вприпрыжку побежала на завтрак с сумочкой, в которой лежали кошелек и фотоаппарат, не стоит бегать за ними в номер, раз собралась гулять. Ключ — милой женщине средних лет у стойки портье, самой во двор… ух ты!

На полке стояли спортивные награды, несколько кубков были золотыми, рядом лежали медали.

— А, рассмотрели, — тотчас заулыбалась дежурная, — это сестры хозяйки, Татьяны Павловны, она спортсменка.

— А хозяйка? — поинтересовалась Глаша.

— Вон пейзаж висит, он вышит бисером, — казала та, — это уже Екатерина Павловна.

— Зашибись! — искренне восхитилась студентка и побежала в кафе.

Завтрак тоже оказался зашибись: омлет посыпали зеленым луком, компот вышел просто великолепный, сыр и колбаса — свежие и вкусные, равно как хлеб и печенье. После такого великолепия она даже не стала добавлять сахар в кофе, это было бы уже слишком хорошо. Интересно, что за восточные сладости обещаны на экскурсии?

Унеслась она по лестнице со скоростью метеора, точно так же облетела полгорода — благо небольшой. Насмерть затарилась на рынке (отцу футболки, матери скраб, себе аметистовые браслетки), затем кинула вещи в номер и умчалась в «ханский дом», где и был обещан восточный колорит.

К вечеру Глаша валилась с ног, зато везла восточные сладости, обалденные местные лепешки, сготовленные в настоящей печке типа тандыра и еще кучу сувениров. Закусив лепешечкой, девушка вновь завалилась на кровать, включила тот же канал и констатировала, что жизнь прекрасна.

Уже засыпая, она подумала, что на завтра опять планов просто громадье.

Глаша даже не подозревала, что ожидает ее по пробуждении…