Часть 2

°°°

С уходом Габи полегчало всем.

Инга второй день не могла нарадоваться.

Была, правда, и новость не очень: Лукас решил сэкономить время и деньги, поэтому ехать придётся дотемна и заночевать под открытым небом.

Вдруг он углядел поворот с тракта:

— О! Давай на объездную!

— Зачем на объездную? — встрепенулся дремавший в седле Лоренц.

Лукас вздохнул и принялся объяснять:

— На тракте по курсу Сорус, крупный торговый город с выходом к морю, через реку, правда, но всё же...

— Я знаю, что это за город, я там учился! — раздражённо перебил его Лоренц.

— Так вот, — Лукас целенаправленно проигнорировал его претензию. — Тракт при нём забит — мама не горюй, неизвестно, сколько времени потеряем. Поэтому мы минуем его в объезд.

Лоренц недовольно фыркнул, но признавая правоту инспектора, решил выместить обиду на городе:

— Сорус. Название какое идиотское. Как группа спорангиев у папоротника. Прямо ностальгия по ботанике...

— Нет, — сказал Лукас. — Название происходит от модифицированного "соулу" — руны, символизирующей Солнце. "Солнечный город", считай.

— Я знаю, — отбрыкнулся Лоренц. — "Соулу" — даже одно из его названий, которое, правда, почти вышло из употребления. Но даже сама школа называется "СоулМиШ" — Соулская мистическая школа.

Маг подъехал к развилке.

— Тут написано "Дороги нет"...

— А, пустяк, — махнул рукой инспектор.

—… и крестом помечено, и перегорожено.

— Ерунда, — бросил Лукас, соскакивая с облучка и откидывая загородку. — Я всегда так езжу.

— Но может, всё-таки знак не зря висит?

— Лоренц, я тебе счас в нос дам, — разозлился Лукас. И многозначительно добавил. — И кровь пойдёт.

Лоренц счёл аргумент убедительным и возражения прекратил.

°°°

Утром следующего дня, в понедельник, продолжили движение по объездной.

Ингу несколько настораживало полнейшее отсутствие кого-либо на дороге. Вероятно, Лукаса это тоже напрягало, но он не подавал виду.

К полудню Инга углядела вдалеке… море?

— Что?! — рявкнул Лукас, добежав до кромки волнующейся водной поверхности, раскинувшейся до самого горизонта. — Какого чёрта?

Мимо проплыло рыбацкое судно.

— Здарова, горемычные! — весело гаркнул с палубы старый рыбак.

— Что тут произошло?! — Лукас указал руками на загадочно уходящую под воду дорогу.

— Дамбу прорвало, — пренебрежительно бросил рыбак. — А вы что ж, не в курсе? Там же огородили всё, предупреждений понаписали… Да и в любом трактире окрест только об этом и разговор...

Лукас виновато заулыбался под взглядами спутников.

— И что же нам? Как перебраться? — растерянно спросил он.

— Возвращайтесь, и по тракту через Сорус.

Лукас охнул:

— Это ж нам день пути только на дорогу потерять! Не говоря уже о том, насколько мы застрянем в Сорусе...

— Ну, — протянул рыбак, хитро ухмыльнувшись. — Есть ещё вариант перевезти.

— И за сколько возьмёте? — подумав, спросил Лукас.

Рыбак долго считал стоящих на "берегу", разгибая и загибая пальцы, затем, широко улыбнувшись, ответил:

— Тридцать пять сереньких!

— Сколько?!

— По пять с человека, пять за каждую лошадь и десять за повозку.

— Да это ж грабёж! — взвыл Лукас.

— Ну, тогда через тракт, — развёл руками рыбак. — Бывайте.

— Стой, — Лукас досадливо поморщился. — Мы согласны.

… Инга с восторгом глазела на подходящий к импровизированным мосткам корабль — всю жизнь мечтала поплавать.

— А может всё-таки через тракт? — умоляюще протянул Лоренц.

— Да ну! — взвыла Инга. — А что такого.

— Ничего, — вздохнул мистик. — Просто не люблю открытую воду и корабли.

— Боишься, морская болезнь свалит с ног? — хохотнула торговка.

— Нет, — с нажимом ответил Лоренц. — Я сказал "не люблю", а не "плохо себя чувствую".

— Да ладно тебе! — Инга похлопала мистика по плечу. — Хочешь, подержу тебя за руку, пока ты будешь кормить рыбок?

°°°

Судно мерно покачивалось на волнах.

Инга стояла на палубе рядом с Лоренцем, ухватившим её за руку.

Если какой-то компании предстоит плыть на корабле, то, по закону жанра, обязательно найдётся человек, страдающий от морской болезни.

Вот только...

Не себя Инга представляла в этой роли.

— С чего ты взял, что мне нехорошо? Может, я просто хочу посмотреть на море, волны, рыбок...

— А заодно и покормить их, — злорадно добавил Лоренц. Встречный ветер развевал его волосы, и они блестели на солнце. — Кстати, на волны реально зря смотришь. На облака вон лучше смотри.

— Да, я была неправа, но нельзя же быть таким злопамятным, — Инга освободила захваченную мистиком руку и вцепилась в борт. — Уйди, пожалуйста, дай мне спокойно умереть...

— Как же я уйду, Инга? Я не могу тебя оставить! Вдруг ты за борт упадёшь, — Лоренц предусмотрительно сделал пару шагов назад. — а поржать будет некому!

Инга махнула в его сторону рукой, но, едва не потеряв равновесие, спешно ухватилась за борт.

— Да, наивно было полагать, что человек, способный управлять Теневой Сущностью, может страдать морской болезнью, — сказал Лукас, подходя к борту и приглядываясь к приближающемуся берегу.

— Это, кстати, не гарантия, — покачал головой Лоренц.

— Господи! — взвыла Инга. — Вас ещё здесь не хватало… Давайте вообще вся команда сбежится на меня смотреть!

— Не льсти себе, Инга, — улыбнулся Лукас. — Тоже мне, зрелище… Не гарантия, говоришь? Значит мистики тоже могут этим страдать?

— Конечно, могут. Магия, мистицизм — это профессия, мы такие же люди, как и все остальные.

Лукас разочарованно вздохнул.

— А вот травить мистиков реально сложно, — живо добавил Лоренц.

— Невосприимчивость к яду? — заинтересовался Лукас.

— Нет, просто Теневая Сущность вовремя реагирует и избавляется от яда.

— Но это, наверное, какие-нибудь простые яды?

— Да нет, всякие. И смертельные тоже. И быстродействующие, и с отложенным действием.

— А с отложенным действием как? — изумился Лукас. — Они ж вообще никак себя не проявляют до того момента, как их действие станет необратимым?

— Теневая реагирует на малейшие биохимические изменения. Будет сильная незамедлительная (в пределах получаса) реакция, симптомы — стандартные, как при любом отравлении. В зависимости от количества яда и того, насколько сложно его вывести, симптомы могут продержаться от нескольких часов до нескольких дней. Состояние, конечно будет очень паршивое, но все лучше, чем умереть… И это, кстати, иногда может служить индикатором, если какой-нибудь отряд, имеющий в составе мистика, попытаются отравить. Тогда остальные сразу начинают думать, чем, и искать противоядие.

— А если каким-нибудь моментальным ядом? — Лукас с интересом взглянул на Лоренца.

Тот изобразил рукой жест неопределённости:

— Концентрация нужна будет на порядок выше, и то Теневая Сущность может успеть активировать все механизмы защиты: что-то немедленно вывести известным образом, что-то переварить — да, некоторое количество яда человек способен переварить — что-то заблокировать и вывести из обмена веществ… Но, в общем-то, в теории такой способ возможен.

—… переходя же к практике, в концентрации, которая "возьмёт" мистика, даже безвкусный яд будет изменять вкусовые качества, запах, а то и внешний вид продукта. Потому что поистине безвкусна только вода. То есть, проблема в том, чтобы как-то заставить мага единомоментно съесть какую-то напичканную ядом дрянь.

— Угу, — кивнул Лоренц. — Наиболее эффективно, наверное, ввести мгновенный яд непосредственно в кровь, но тут опять вопрос, как это сделать...

— Это-то, как раз понятно, — сказал Лукас. — Дротиком, отравленной стрелой. Клинок ядом смазать можно.

— Да, пожалуй… Правда, в ответ на попадание яда, Теневая Сущность может открыть массивное кровотечение и банально "вымыть" его кровью. Тут главное, чтобы необходимое для выведения яда количество крови не превысило смертельное...

Хотя она очень хорошо оптимизирует. За счёт Теневой можно выкарабкаться, даже потеряв порядка литров трёх...

— То есть, мистики ещё и кровотечением управлять способны? Значит, и остановить себе кровь можете?

— Не совсем корректная формулировка. Теневая Сущность, управляя процессами физического тела, может вызвать спазм сосудов в поврежденном участке, тем самым прекратив кровотечение.

— По-моему, ты сказал то же самое, только более заумно. Или мне кажется?

— Кажется, — согласился Лоренц. — Дело в том, что формулировка "остановить себе кровь можете" предполагает сознательное самоисцеление, что по факту невозможно. О-ох, ну смотрите. В магии играют роль две составляющих: силовой потенциал, то есть индивидуальное количество маны — магической энергии, и волевое усилие, обеспечиваемое концентрационным центром. Ранение больно бьёт по обеим: во-первых, с кровью, как мощнейшей энергетической субстанцией, мага покидают силы, и он физически не может накопить энергию для исцеления, и во-вторых, боль стягивает внимание на себя, и сконцентрироваться на чём-либо ещё сложно… Поэтому маги не могут лечить себя. А вот Теневая Сущность действует на физическом уровне: вызывает спазм сосудов, разгружает повреждённые органы или оптимизирует их работу, если это жизненно необходимо, блокирует болевые рецепторы...

— Обалдеть! Это что ж, вас вообще убить невозможно?

— Смотря, как и куда бить. Если пробить череп, или ударить мечом в солнечное сплетение, или попасть точно в сердце или в аорту, ну, ещё по сонной артерии, то навряд ли выкарабкаешься...

— Слушайте! — взвыла Инга. — А давайте вы где-нибудь в другом месте пообсуждаете способы убиения мистиков!

+++

Ближе к вечеру мы вернулись на тракт и уже по нему доехали до какого-то города. Народу, как я и ожидал, было тьма, но нам удалось отыскать неплохую гостиницу. Я пошёл договариваться о комнатах, но, когда пришёл черед платить, возникли неожиданные трудности. Я, глупо улыбаясь, извинился, сказал, что не надо ночлега и вернулся к товарищам.

— Ребята, у нас не хватает денег, чтобы здесь заночевать...

+++

— Сэкономили, блин! — буркнул Лоренц.

— Ничего страшного. Наверняка нам встретится по пути какое-нибудь поселение, где можно будет попроситься на ночлег.

— На ночлег проситься… Как бродяги какие, — вполголоса продолжил мистик. Однако перспектива ночевать под открытым небом, определённо, нравилась ему меньше.

Вскоре мы достигли какого-то поселения, типа крупной деревни. Дома в ней были очень разношерстные, от богатых двухэтажных теремов в центре, до чуть ли не землянок на окраине. Мне удалось упросить хозяйку одного маленького домика пустить нас переночевать.

И, поскольку было ещё не очень поздно, только стемнело, я решил прогуляться по селению и осмотреться.

°°°

— Я нашёл нам способ заработать! — радостно воскликнул Лукас, распахнув дверь.

— Надо же, какая радость! — саркастически сказал Лоренц, расправляя потрепанную подстилку.

— Тут купец один, — принялся объяснять Лукас, — рассказал, что в окрестностях, в лесу, главным образом, в поле, что-то неладное творится. Скот пропадает. И люди пару раз видели "како-йто страховидло". В общем, надо сходить разобраться. Слышишь меня, Лоренц?

— Слышу, — безразлично ответил тот, укладываясь, не раздеваясь, на грязноватую шкурку и закидывая руки за голову. — Но я собираюсь спать.

— Ты обалдел, Лоренц? За что я тебе плачу?

— Вообще-то, вы мне не платите! — вскинулся мистик.

"Ой, точно...", — видимо, спохватился Лукас и поспешил сменить тактику:

— Хозяин готов платить двадцать серебряных. Прибыль пополам.

— Согласен на три четверти, — нахально заявил мистик.

— Сколько? А рожа не треснет?

— Ну нет, так нет, — мистик пожал плечами.

Лукас махнул рукой:

— Ладно, так и быть. Чтоб тебе подавиться, разбойник.

— Поосторожнее со словами, уважаемый! — с ноткой угрозы сказал мистик, подымаясь.

— Но, учти, если напортачишь, вычтем из твоей доли. Свои пять сереньких я заберу в любом случае.

— Договорились, пять так пять. Э-эх, только я собрался спать… — Лоренц придвинул к себе сумку. — Выйдите, я переоденусь.

— Куда мы выйдем? На улицу, что ли? — возмутилась Инга.

— Ну и не надо, — Лоренц отвернулся к стене и стянул рубашку.

Надев облегающую чёрную кофту и мантию, он тщательно затянул все шнуровки, пояс, рукава. Проверил, плотно ли прилегают штаны на голенищах, перетянул крепления ботинок.

— Какие необычные, — Лукас пригляделся к обуви мистика.

— Да, они очень легкие и гибкие, практически без подошвы.

— Удобно в таких?

— На охоте — да. А вот в долгой дороге не очень-то.

— А почему сапоги не купишь? — поинтересовалась Инга.

— Да в этих колодках работать вообще невозможно, а случиться может всякое.

Лоренц стянул волосы в хвост на затылке и вытащил из сумки связку амулетов, из которой отобрал два массивных перстня из черного матированного камня и какое-то неприметное колечко. Перстни мистик надел на средние пальцы, колечко — на мизинец правой руки.

— Это перстни из гагата. Рассеивают негатив, который владелец создаёт сам (как-то: ненависть, страх), а также отрицательные энергетические потоки извне. Очень полезны при работе с демоническими сущностями, когда они воздействуют на эмоциональную сферу человека. Максимально эффективны в паре. Надеваются на одноимённые пальцы обеих рук. Мне удобнее всего на средние. А это колечко-оберег. Очень, кстати, сильный. Защита от прямых энергетических атак.

А вот крест, серебряный с перламутром, — крест был массивный, как у священников, на длинной, сложного плетения цепочке. — Главная функция: защита и очистка ауры.

А вот это "талисман дьявола", — Лоренц покрутил в пальцах небольшой оранжевый камушек веретеновидной формы на тонком кожаном шнурке. Камень в ответ мягко замерцал. — Это своеобразная приманка для демонов: "талисман" привлекает их внимание и раздражает их, в целом — действует, как колыхание красной тряпки на быка. Правда, в присутствии демонов, достаточно быстро разряжается.

— Скажи, почему на охоту надевают мантию? — задала Инга давно терзавший её вопрос. — Разве её подол не мешает?

— Не особо, — отозвался мистик, закрепляя ножны за спиной. — Хотя к нему ещё надо привыкнуть. У него есть важный плюс — он скрывает ноги, и тварям сложнее их атаковать. Всё, я готов.

Лоренц вышел во двор, а Лукас замер в дверях:

— А ты куда? — обратился он к Инге.

— Я с вами! — решительно заявила торговка. — Я хочу посмотреть.

°°°

Первым делом Лоренц направился к купцу — расспросить поподробнее, чтобы составить для себя хотя бы примерное представление. После не слишком результативных расспросов мистик подвел итог:

— Слишком мало информации. Очень большой риск. Двадцать восемь серебряных.

— Что? Договорились же на двадцать!

— Если вас не устраивает такая цена — ищите другого мистика.

— Ну может двадцать пять хотя бы, а?

— Я назвал конечную цену. Если бы я хотел поторговаться, сказал бы тридцать.

Заказчик поцокал языком.

— Эх, ладно! Умеете добиваться своего. По рукам!

— А ваши пять, — шепнул мистик Лукасу, довольно ухмыляясь.

— Вот жулик! — восхищённо выдохнул тот.

°°°

Лоренц уверенно шагал впереди; спину прикрывал Лукас. Инга ничуть не жалела, что пошла. Наконец-то она увидит настоящую охоту.

Уже далеко за околицей, где-то посередине поля, мистик едва слышно сказал: "Ага", кивнул своим мыслям и прибавил шагу, забирая в сторону, к лесу.

— Ну что? — с интересом спросила Инга.

— Нашёл "дорожку", — ответил мистик, потом вполголоса добавил. — Господи, ну какого лешего вы за мной попёрлись?

— Да чего ты? Мы ж не мешаем...

— Вы боитесь.

— С чего ты взял? — тревогу Инга старательно скрывала: не вздрагивала, даже не оборачивалась. — Да и какая разница, боимся или нет, виду же не подаем...

— Вы мне психосферу портите. А послать вас назад сейчас будет уже опасно… Хотя бы отстаньте на десяток шагов.

Инга выждала всего пять и быстро пошла следом. Лоренц покосился на товарищей, закатил глаза, но гнать не стал.

Чем ближе подходили к лесу, тем медленнее и осторожнее двигался мистик.

Колосья отчаянно мешали идти.

— Надо было хотя бы факел взять, темно, хоть глаз выколи… — вздохнула Инга, очередной раз запнувшись.

— Нет, не надо, — отрезал Лоренц. Двигался он так, словно прекрасно видел и в темноте.

Инга уставилась в землю, и через пару шагов натолкнулась на застывшего мистика. Тот вздрогнул и, быстро глянув на торговку, безмолвно указал вперед — меж деревьев что-то мерцало.

… — Это костёр. Обычный костёр, — хмурясь, сказал Лоренц, подобравшись к лесу вплотную.

— И что? Думаешь, нет никакой нежити? — тихо спросил Лукас.

— Нежить есть.

И тут, словно в подтверждение его слов, из леса раздался страшный замогильный вой, и меж освещенных деревьев метнулась чёрная тень.

Лоренц чуть согнул ноги и отвел руки назад. Чудовище появилось шагах в пяти; оно походило на очень, очень уродливую псину с огромными перепончатыми крыльями, переходящими в длинный лысый хвост, расправленными в стороны и сминающими колосья. Тварь раззявила пасть и прыгнула, планируя на крыльях. Мистик резко выбросил правую руку вперёд, и с пальцев скользнула заискрившаяся паутинка, разросшаяся до размеров ловчей сети и окутавшая приближающееся существо. Тварь шлёпнулась на землю в шаге от мистика, завизжала и забилась.

"Вот это страховидло!" — восхитилась Инга.

— Э-э! Не понял! Чё случилось-то? — послышался голос со стороны леса, и шагах в семи появилось пять человек.

— Это как понимать?! — рявкнул мистик, выхватив меч и одним прыжком перескочив через бьющуюся в сети тварь.

"Их же больше! Ему не справиться!" Инга торопливо обежала тушку и вцепилась мистику в локоть:

— Лоренц, стой!

"Ну чего тебе?!"

Лоренц рывком развернулся, освободив руку. Голос прозвучал странно, как будто исходил не от него...

Инга испуганно закричала и попятилась, укрывшись за спиной Лукаса. Горящие в темноте глаза, оскаленные, как будто даже заострившиеся зубы, растрепавшиеся волосы и поза для броска придали Лоренцу совершенно нечеловеческий вид. Кажется, Инга больше не боялась нежити. Теперь она боялась мистиков. Нет, она, конечно, знала, что они в бою страшны… Но не настолько же!

… Разбойники от кинувшегося за ними мистика улепётывали без оглядки, побросав оружие — видимо, разделяли Ингино мнение.

Вскоре Лоренц вернулся и добил ревущее в уже ослабевшей сети существо.

— Ты их, надеюсь, не убил? — полу в шутку спросил Лукас.

— Нет, конечно. Мне за них никто не заплатит, — цинично ответил мистик, отрубая трофейную голову крылатой твари и старательно вытирая меч о чёрную плешивую шкуру. И, смягчившись, добавил. — Только отбил охоту зазнавшейся разбойничьей шайке пугать селян малой химерой и угонять скот под шумок… Сильно испугалась, Инга? — с полуулыбкой спросил Лоренц, убирая меч в ножны.

Торговка хотела хихикнуть и пренебрежительно махнуть рукой, но смешок получился каким-то нервным, истерическим. Тогда Инга честно сказала:

— Ну ты и страховидло!

— Спасибо! Приятно слышать, — саркастически ответил мистик. И брезгливо, двумя пальчиками, на вытянутой руке поднял трофейную голову.

+++

— Ну наконец-то! — блаженно протянул Лоренц, вытягиваясь во всю длину на мягкой гостиничной кровати.

Я и сам хотел было прилечь и поваляться до ужина, не расстилая постель — ночка сегодня выдалась сумасшедшая — но тут в дверь постучались.

— Кто? — устало спросил я, подходя к двери.

— Дед Пихто! — нахально отозвались из-за двери.

— Лоренц, это к тебе, — удивленно сказал я.

… — Я решила вернуться, — самодовольно возвестила Габи. — потому что эти придурки сказали, что не дадут мне другого куратора.

— Приятно слышать! — с обворожительной улыбкой сказал Лоренц, захлопывая дверь.

— Стой! Ты что, не возьмёшь меня?!

— И не подумаю!

Габи с руганью долбилась в дверь ещё минуты две, пока охранники не вытолкали её на улицу.

+++

Габи подкараулила нас за углом гостиницы и, подбежав, вцепилась в стремя лошади Лоренца.

— Слышь! Так не пойдет! Я хочу вернуться и учиться магии!

— Какие проблемы? Учись.

— Меня выгнали из школы, придурок! — зарычала Габи.

— Ты меня в этом обвиняешь? — сухо осведомился Лоренц.

Девица запнулась:

— Нет, но ты не можешь не взять меня в ученики!

— Ошибаешься. Ещё как могу.

— Тебе же хуже будет! Когда у мистика есть ученики, у него сразу статус в обществе! Я тебе ещё одолжение делаю, что возвращаюсь! Если ты откажешься, тебе другого ученика уже не дадут! Так и останешься олухом с дипломом!

— Не переживай, я смогу это пережить, — улыбнулся Лоренц.

— Да чёрт возьми! А я?! У меня ж деньги уже заканчиваются!

— Ты меня в этом обвиняешь? Домой съезди, там поклянчи.

— Я с теткой жадной живу! Она сказала, что после шестнадцати не будет меня содержать и давать денег! — с обидой воскликнула Габи.

— Опять-таки, ты меня в этом обвиняешь?

— Нет! — рявкнула девица, злясь. — Но мне нужно, чтобы ты меня учил!

— Правда? — фальшиво изумился мистик. — Тогда о чём ты думала, когда подстраивала мне всякие гадости? Хотела, чтобы я отказался, испортив себе отношения с Гильдией и потеряв право на ученика, а тебе дали бы другого куратора? Ты, Габи, права: ты уже не в школе. И бегать за тобой, уговаривая "давай этому научу, давай тому научу" уже никто не будет.

— Но Лоренц! — с вызовом крикнула Габи.

— Не Лоренц, а господин Шейз. И на "вы", пожалуйста.

— Хорошо! — закатила глаза девица и саркастически заявила. — Господин Шейз! Если Вам так приятнее.

— Значительно приятнее! Отшивать тебя так — одно удовольствие! — ухмыльнулся Лоренц, давая лошади шпоры.

+++

На следующий день Габи решила сменить тактику, очевидно, начав понимать паршивость своего положения.

— Лоренц, послушай!.. Давай сделаем вид, что мы не знакомы, и начнём всё сначала.

Мистик усмехнулся.

— Ладно. Мы не знакомы, — Лоренц прикрыл дверь, Габи постучалась.

— Кто там? — театрально изобразив удивление, поинтересовался он.

— Откройте! Я ваша ученица Габриэлла Амаранди!

— Извините, — злорадно воскликнул Лоренц, запираясь на засов. — Я не готов взять ученика, я ещё слишком молод и неопытен.

… — Надо же, какой ты злопамятный, — усмехнулся я.

— Нет, я не злопамятный, — отозвался Лоренц, глядя в окно на удаляющуюся тяжёлым шагом, злобно потрясающую руками девицу. — Я лишь хочу, чтобы она хорошенько помариновалась в таких условиях. И ведь это явно идет ей на пользу! Даже интересно, как далеко она готова задвинуть свою гордость...

+++

Габи вновь догнала нас на следующий день ближе к обеду.

— Здравствуйте, господин Шейз, — надо же, а она обучаема. — Меня зовут Габриэлла Амаранди, и я желаю поступить к вам в ученики...

Лоренц захлопнул дверь. С другой стороны вежливо (!) постучались.

— Ну чего тебе? — простонал мистик, открывая снова.

— Здравствуйте, господин Шейз, — тем же деревянным голосом повторила Габи. — Меня зовут Габриэлла Амаранди, и я...

— И я алкоголик. Знаю, я уже слышал. Габи, уходи! Я тебя не возьму.

В дверь снова постучались.

— Здравствуйте, господин Шейз...

— О, Небо! — взвыл Лоренц, закрыв лицо рукой.

— Интересно, а если ты опять закроешь, она в четвертый раз заново начнет? — хохотнул я.

— Габи, послушай! — начал мистик. — Мы же уже говорили об этом.

Девица тряхнула головой:

— Но ты не можешь меня не взять! Ты обязан! Раз я согласилась вернуться...

— Пошла вон, Габи. О своих проблемах расскажи кому-нибудь другому. Мне плевать на твою жизнь, я тебя опекать не собираюсь.

+++

Она поймала меня на следующий день на выходе из конторы. Меня! Что свидетельствовало либо о её крайней неразборчивости (и плохой памяти на лица), либо о крайней степени отчаяния.

— Эй, вы! — да она просто бог общения. — Почему куратор не хочет меня назад брать?

— Хочешь честно, Габи? Я б тоже не взял.

— Почему? — закатила глаза девчонка. — И чё мне, блин, делать?

— А что ты хочешь? Ты, что могла, уже сделала. Тебе теперь, чтобы вину свою загладить, не в ученики, а в слуги пойти нужно: кофе по утрам готовить, сапоги чистить, тапочки приносить...

— Ну уж нет! — взорвалась девица, — я не намерена так унижаться! Я хочу к себе нормального уважительного отношения!

— А ты его заслужила? — сухо осведомился я. — К тебе было нормальное отношение, но ты пришла и повела себя по-свински. Ты сделала всё, чтобы твой учитель от тебя отказался, а теперь удивляешься, что он не хочет взять тебя обратно. Заслужила, Габи.

Я развернулся и ушёл. Габи молчала. Видимо, мыслью по голове попало… Потом она опустилась на лавку и принялась что-то писать в своем блокноте.

***

— Лукас, ну открой уже! — раздражённо бросил я, отлепляя голову от подушки.

— Сам открывай! — отозвался инспектор от умывальника, старательно сбривая щетину кинжалом.

Я, горестно вздохнув, поднялся, сунул ноги в ботинки и, надев рубашку, подошёл к двери. Если это опять Габи, я её даже на порог не пущу.

Я откинул крючок и, придав лицу серьёзное выражение, встал в дверном проеме.

Первым делом Габи вручила мне одноразовый бумажный стаканчик с дешёвым кофе и… пару белых тапочек с символикой соседнего постоялого двора "Дикий вепрь". Затем, глянув в блокнот, села на корточки и принялась тряпкой размазывать пыль по моим ботинкам, исподлобья с презрением глядя на меня и посылая лучи ненависти.

— Что ты делаешь? — выдавил я, как только вышел из оцепенения.

Габи покосилась на лежащий рядом блокнот.

— Готовлю кофе. Приношу тапочки. Чищу сапоги, — ответила девица таким тоном, к которому явно не хватало добавить "ты тупой, что ли? сам не видишь?"

Я пригляделся к блокноту. Да, реально, прям так и написано!..

— И кто тебя такому надоумил?

— Это вот он, — Габи беспардонно указала пальцем на Лукаса.

— Видимо, ты никогда раньше этого не делала, — я, поморщившись, отступил на пару шагов от тряпки в Габиных руках.

— А вы, можно подумать, делали, — буркнула девица, бросив тряпку.

— Ещё как делал. Чего я только не делал в своей жизни, — я кинул Габи медную монетку. — А тапки в "Диком вепре" украла?

— Какая разница? — огрызнулась та.

Я вздохнул:

— Ну и чего тебе нужно?

— Мне нужно место ученицы.

— А мне не нужна такая ученица!

Габи сглотнула, поморщилась и, с трудом переступая гордость, опустилась на колени (!!!):

— Ну пожалуйста! Возьмите хотя бы слугой! Я готова на всё...

— Слугой возьму! — живо согласился я, душа мстительную ухмылку. — До какой степени — на всё?

— На всё! — рявкнула Габи. — Хоть через постель!

Я поперхнулся:

— Габи, я тя умоляю! Не льсти себе! Картошку на привалах чистить будешь.

Я повернулся к окну и отошёл от двери:

— Хорошо. Беру тебя в ученики с испытательным сроком в неопределенный период. Сколько — решу сам, глядя на твоё поведение. Делать будешь всё, что я прикажу: и не факт, что это будет что-нибудь интересное и приятное. Ну и иногда, если заслужишь, буду учить чему-нибудь магическому.

Габи поднялась и вздохнула.

— Что ж. Я это заслужила.

*выдержка из дневника Габи*

Я сделала, как сказал тот дядька. Это сработало, куратор взял меня назад.

Когда был привал, меня заставили чистить всю картошку. А сами встали все и смотрят! Интересно, блин! А сегодня, между прочим, воскресенье! Даже если б я по шестидневке училась, у меня должен был быть выходной.

Мне уже нравилось, как было раньше, тогда бы все вместе чистили. И можно было бы вообще не чистить, а только делать вид.

+++

Я взял черпак и помешал варево в котле. Да-а, картошка была почищена великолепно: половина шкуры была оставлена полосами, как у зебры. Порезана она была только напополам и от черпака всплывала здоровыми айсбергоподобными глыбами. Да уж! С Габиным мастерством приготовления пищи придется поработать.

— Давайте тарелки, — сказал я и, спохватившись, добавил. — Габи, у тебя посуды нет, я так понимаю?

— Есть, — гордо ответила девчонка, подставляя объемистую деревянную миску. Я осуждающе покосился на выжженное изображение кабанчика с гордой подписью "Дикий вепрь" на донышке.

Когда мы сели есть, первой же ложкой я зацепил… волос!

— Лоренц! Чтоб тебя!

— Что случилось? — безразлично поинтересовался мистик.

Я предъявил ему находку.

— С чего ты взял, что это мой? Можно подумать, кроме меня, к котелку никто не подходил...

Я подцепил волосину за кончик и вытянул из тарелки без малого на длину руки. Лоренц покосился на Ингу, с каштановыми, едва доходящими до плеч волосами, на Габи — без комментариев — и, цокнув языком, бросил "ну извини", выхватил у меня волосину и отправил в костёр.

Габи принялась остервенело копаться в тарелке, но, не найдя ничего подозрительного, успокоилась и принялась за еду.

— Да ладно тебе! — улыбнулась Инга, поглядев на меня. — Относись к этому проще: как к какой-нибудь необычной приправе… К тому же, всё равно всё прокипятилось, так что бояться нечего!

Голод всё-таки пересилил брезгливость.

Ненавижу! Ненавижу длинные волосы!

— Лоренц, почему ты их просто не обрежешь? Самому ведь неудобно, наверное...

— Боевые маги не стригут волос, — пафосно ответил тот, запуская руку в волосы и пропуская их между пальцами. Эффект немного смазался, потому что к середине длины волосы свалялись, и руку пришлось выпутывать.

Я, поморщившись, отвернулся:

— Скажи ещё, в них, как в подоле твоей рясы, смысл есть...

— Ещё как есть! — хохотнул мистик.

— Тварям голову атаковать сложнее?

— Ну, и это тоже. А так, в быту очень практично: например, ими лицо можно закрыть, когда спишь, чтобы свет в глаза не попадал; летом, в жару, чтобы шея и плечи не обгорали; ещё они очень теплые: при необходимости, зимой без шапки ходить можно...

— А ещё, повсюду оставлять частички себя, — буркнул я. — Ох, дождёшься, Лоренц! Насобираю твоих волос и куклу Вуду сделаю...

°°°

Неловко соскочив с облучка на постоялом дворе, Инга подвернула ногу.

— Ну что, доктор? — шутливо поинтересовалась торговка у задумчиво рассматривающей её ногу Габи.

Ученица мистика приняла максимально серьёзный вид и трагически возвестила:

— Придётся ампутировать.

— Придётся что?

— Ну, отрезать то есть, — на секунду выйдя из образа, в полголоса пояснила она.

— Неужели совсем ничего нельзя сделать? — театрально вскинула руки Инга.

— Ну… — протянула Габи и, чуть наклонив голову, изрекла. — Я сделаю всё, что смогу.

Габриэлла возвела руки к небу, загадочно скрестив пальцы и, прикусив губу (дабы не заржать) нараспев затянула:

— У киски боли, у собачки боли, у Инги...

— Ты с ума сошла? — крикнул вошедший в комнату Лоренц, беспардонно зажав Габи рот. Та отчаянно извернулась и вырвалась из захвата. — Да уж, Габи! Хорошо ещё, что тебя профессор Карповицкий не слышал! Он-то уж не пожалел бы...

— А что такого-то? — изумилась девица.

— Да то! Это что ещё за некромантия? Кто дал тебе право исцелять кого-либо за счёт других? Кто дал тебе право обрекать живых существ на страдания? В чём перед тобой киска и собачка провинились, за что ты их так?

Габи округлила глаза, но, разглядев на миг скользнувшую по лицу мистика улыбку, нахмурилась:

— Вы шутите что ли? Это ж просто наговорка, она не работает.

— И слава богу! — Лоренц старательно придал лицу серьёзное выражение.

Инга начала сдавленно похихикивать:

— Это что ж получается? Я едва не стала соучастником ужасного магического преступления?

— Ах-ха, — кивнул Лоренц. — Но это ещё что! В повседневном обиходе многих людей есть ещё более чудовищное "заклятие". Фу, я даже произносить не буду. Нечестивый колдун проводит недуг по цепочке случайных живых людей, ничего плохого ему не сделавших, а в конце так и вовсе оставляет проклятие висеть в воздухе с установкой случайного срабатывания...

Инга, догадавшись, видимо, о чём речь, тихо давилась смехом.

Габи вдруг осенило:

— А, это про икоту, что ли?

— Она самая, — с напускной мрачностью подтвердил Лоренц.

— "Икота, икота, перейди на..."?

Мистик метнул на ученицу строгий взгляд и пригрозил кулаком.

— Это что ж, вообще никаких наговорок произносить нельзя? — "расстроилась" Инга.

— Нет, ну почему? — подумав, ответил Лоренц. — Есть там пара нейтральных… Их тоже, конечно, с осторожностью применять надо… Вот, скажем: "С гуся вода, с <кого-либо> худоба" — воду, как энергоинформационное вместилище, часто применяют для смывания негатива — ей это свойственно, она унесёт его с собой под землю, где он подвергнется переработке и трансформации. На этом и основано главное ограничение "заклинания": применять только для воды, которая сразу уйдет в землю. А, скажем, в городе вода для начала пройдет по системе сточных канав, распространяя негатив и портя общую психосферу.

Или вот еще: "Дребедень, белибердень, с Солнца на тень, с тени на плетень". Проклятие, конечно, остается, но ему, по крайней мере, приписано конкретное место дислокации, и, если кто-то его с плетня не соберёт, там оно и останется. Но горшки, в которых будешь готовить пищу, на этот плетень больше не вешай. И одежду, всё, что будет касаться твоего тела. А также тазы, корыта, если в них стираешь… Да и "тень" тоже место не очень благополучное становится: в ней могла часть проклятия остаться — раз, в неё оно могло вернуться — два. Оттуда-то и пошло, что не рекомендуется в солнечный день на полосы тени наступать… Когда мы маленькие, мы всё это знаем: тени от домов, заборов обходим, тени от веточек, деревьев, травы перешагиваем… А вот, как вырастем, как начнём по тени ходить, да ещё, не дай бог, вдоль плетня — вот тут-то и начинаются все наши проблемы в жизни...

— У вас что тут, лекция по мистицизму? — серьёзно сказал Лукас, чем вызвал очень бурное веселье. Видимо, не слышал.

+++

Понедельник.

Был уже поздний вечер. Лошади тревожно фыркали и пританцовывали.

— Да успокойся уже! — Лоренц раздражённо хлестнул лошадку поводьями.

— Чего это они? — Инга натянула вожжи.

— Нежить чуют, — буркнул Лоренц, напряжённо поглядывая по сторонам.

— А я умею определять "дорожки", — с гордостью сказала Габи.

— Ещё бы, — усмехнулся мистик. — Это ж самое элементарное из того, чему вас учат.

Габи хмыкнула и набычилась.

— "Дорожки" — это те, которые энергетические следы? — чуть обождав, спросил я. — А каким образом вы их определяете?

Лоренц задумался, потом, прикрыв глаза, начал:

— Всё, что существует в этом мире, имеет свою энергию. Эта энергия создаёт определенное поле — ну, можно сказать атмосферу — воздух, — Лоренц вытянул левую руку в сторону на уровне своего плеча. — А там, где проходит нежить, жизнь угасает, и создаются провалы, — рука резко ушла вниз. Мистик открыл глаза. — Со временем их просто начинаешь "видеть". Словно там, где проходит дорожка, краска померкла...

Ой, как мне это не нравится, — вдруг поморщился он. — Совсем свежая. И… кровавая.

— — —

Когда дом сгорел, бабушка маленького Вайса решила ехать в город, к какой-то дальней родственнице. Дорога была бы долгой и непосильной, если бы один дядя не согласился их везти.

Уже смеркалось, когда он углядел идущую по обочине босоногую красивую девушку с чёрными кудрями.

— Добрый человек! Не подвезёте, а?

Лошадка подозрительно покосилась на девушку и застригла ушами.

Дядя с радостью согласился. Но Вайсу почему-то не хотелось, чтобы она ехала с ними.

Девушка была доброй и весёлой, и вскоре мальчику тоже стало весело.

— Вам, сударыня, к городу али по тракту? — спросил возница, сворачивая на просёлочную дорогу.

— К городу, — улыбнулась девушка.

— Эх, времена, говорят, неспокойные, — вздохнул возница, глядя на приближающийся лес. — Говорят, пересмешницу в лесу видели. Только не верю я в это, — дядя повернулся к девушке. — А вы? Не боитесь?

— Я? — загадочно улыбнулась та. — Нет, не боюсь.

И тут Вайс заметил, что глазки-то у неё звериные. Лошадь испуганно заржала.

— У неё же… — договорить мальчик не успел.

Как превратилась пересмешница, никто не разглядел. Просто на возке вместо красивой девушки вдруг оказалась волчица (ну, во всяком случае других страшных зверей Вайс не знал). Первым делом она наскочила на лошадь и вцепилась ей в горло. Та испуганно рванулась в сторону, опрокинув возок.

— Прячься, Вайсик! — что есть мочи закричала бабушка.

Мальчик и так нырнул в лопухи при падении. Сквозь шатающиеся листья Вайс увидел перелетающую над ним "волчицу". Страшно, но коротко вскрикнул возница.

— Беги, внучек! — голос бабушки оборвался хрипом.

Вайс вскочил — глупо было бы надеяться, что "волчица" не сможет отыскать его в лопухах...

Мальчик метнулся было к тракту, но дорогу перегораживала окровавленная "волчья" морда, и Вайс бросился в противоположную сторону.

"Ты хороший, Вайс! — хохотнула пересмешница. — Поэтому с тобой мы просто сыграем в догонялки. Я даже дам тебе фору — пока я кушаю..."

Мальчик бежал, почти не разбирая дороги. Она настигала, он это слышал. Вайс хотел добежать до леса — авось удастся на дереве схорониться...

Спины коснулось жаркое дыхание. Мальчик с беззвучным криком обернулся и, споткнувшись, покатился по земле.

Тварь остановилась в одном прыжке от него, скаля окровавленные зубы. Вайс зажмурился и закрыл глаза ладошками...

+++

"Кровавая" дорожка уходила направо по просёлочной дороге, пересекавшей узкую полосу поля, местами поросшего кустарником.

— Надо ехать туда! — решительно сказала Инга. — Вдруг ещё можно помочь...

— Навряд ли там уже чем-то поможешь, — мрачно сказал Лоренц, пришпоривая лошадь.

Но я резко натянул ближайшую ко мне часть вожжей на себя, и повернувшая повозка преградила ему путь.

— Поедем и посмотрим, — отрезал я.

— Глупо! — рявкнул мистик. Но выбора ему не осталось, и он вынужден был свернуть.

… Мы успели проехать чуть больше половины расстояния до леска.

Опрокинутый возок было не разглядеть с тракта, потому что его скрывал густой кустарник по левую сторону дороги. Видимо, лошадь с испугу метнулась в сторону. Она лежала на боку. На её шее и грудной клетке красовались чудовищные следы зубов и когтей.

Два тела. Мужчина и пожилая женщина. Лица были единственной видимой среди лопухов частью тела. И что-то мне подсказывало, что оно и к лучшему.

— Даже остыть не успели, — содрогнулся я.

— Пересмешница, — тихо проговорил мистик.

— Всё, уходим, — мрачно скомандовал я.

— Нет, — неожиданно твёрдо сказал Лоренц. Я удивлённо уставился на него. Я никогда ещё не видел на его лице такого выражения. — Мы не можем уйти, оставив тварь в живых.

… — Да, пересмешница никогда не промышляет в одном и том же месте, и теперь она уйдет. Но, значит, будет убивать в другом, — говорил он, торопливо собирая волосы в хвост, и, на мой изумленный взгляд, добавил. — Есть нечто большее, чем просто работа. Это называется Долг.

И вдруг, запрокинув голову, прорезал тревожную ночную тишину низким хриплым звериным воем.

У самого края леса агрессивно взвыло-затявкало в ответ. Лоренц изменился в лице и изумлённо проговорил:

— Она ответила: "Это моя добыча". Значит, она убила ещё не всех...

__________________________

Дорогой читатель! Спасибо за интерес к книге!

Продолжение доступно на Литмаркет и Литрес. Новости, анонсы и дополнительные материалы по этой и другим моим книгам в группе вк:

vk.com/duh_plameni