Глава 5

Варрик заказал у стойки еще одну кружку эля, и сделал вид, что ничто в мире, кроме ее содержимого его не интересует. Он уже давно сидел в «Висельнике», потягивая эль и прислушиваясь к разговорам посетителей. С тех пор, как Брайан, Андерс и остальные ушли на Глубинные тропы, он пропадал в кабаке, пропивая денежки и ловя различные слухи о происшедшем в городе. Пока что ни один из них не удостоился внимания гнома, и Варрик уже почти совсем потерял надежду раздобыть для друга ценные сведения, как вдруг до его чуткого слуха донесся разговор двух пропойц за соседним столиком:

— А слыхал, в эльфинаже объявилась какая-то эльфийка, которая лечит этих остроухих пройдох также, как Андерс лечит нас в Клоаке – то есть совершенно бесплатно. Она вроде из каких-то беглых Хранителей или как там называются главари у этих банд? Говорят, красивая – сил нет.

— Тебе нравятся эти остроухие тощие девки?, — со смехом спросил второй. – У них же толком ни сисек, ни задницы, подержаться не за что.

— Ты просто ничего не понимаешь в женщинах, — ответил его собутыльник. – Как-никак даже у Защитника Киркволла в любовницах эльфийка, а уж у него вкус, поди, получше твоего.

— Да иди ты!, — огрызнулся пьянчужка. – Недавно мой слуга мотался в этот свой эльфинаж, так видел там ту эльфийку, опять она поселилась в своей хижине. Защитнику верно наскучили ее ласки, завел он себе нормальную девку с нормальным телом. Эльфийки – это не то, что нужно мужику. Не наша это раса и нечего плодить ублюдков.

Его товарищ по кружке вздохнул и молча выпил эль до дна.

«Магесса в эльфинаже, — подумал Варрик, не забывая при этом разыгрывать из себя пьяного, — это интересно. Отродясь там магов не было и в помине, с тех пор, как мы с Хоуком нашли Фэйнриеля и того одержимого, как же его звали…а, да, Хион. Не к добру эта девчонка там появилась, не вышло бы беды с Мерриль, надо будет отправить Фенриса в эльфинаж, чтобы он разузнал что и как, да заодно предупредил Мерриль, чтобы не высовывалась особо. С тех пор, как Каррас занял место рыцаря-командора вместо Мередит, он тут же отдал распоряжение о создании нового Круга, и как раз сегодня должно состояться назначение нового Первого Чародея. А там снова понесется все по накатанной – маги, усмирение, сопротивление и прочее. И это на фоне надвигающегося Мора. Быть беде…»

Гном допил свою кружку и поднялся. Необходимо было срочно найти Фенриса. Варрик бросил на стол три золотых и вышел из кабака.

По пути в имение Фенриса ему несколько раз попадались в темных закоулках разные нелицеприятные типы, но завидев знаменитую Бьянку, сочли за лучшее не связываться. Стрелял Варрик без промаха.

Так, с хмелем и неприятными мыслями в голове, дотопал он до жилища Фенриса в Верхнем городе. Поместье эльфа находилось недалеко от печальной памяти особняка Гаскара Дюпюи, мага-некроманта, ученика Квентина. Именно Квентин стал виной гибели Лиандры – матери Хоука, смерть которой до сих пор была незаживающей раной в душе его друга. Каждый раз проходя мимо дверей этого особняка, Варрик вспоминал, как стрела Бьянки прошила насквозь тело этого лживого проходимца, заморочившего Хоуку голову своей мнимой потерей сестры.

Вздохнув, Варрик продолжил путь. В Верхнем городе даже воздух был особенный — не пропитанный запахом эля и жареного мяса из ближайших таверн, как в Нижнем городе, там не было запаха смолы и пеньковых канатов как в Порту, не отдавало смрадом и гнилью как в Клоаке. Воздух Верхнего города был напоен ароматом свежего бриза с Недремлющего моря, да слабым запахом цветов, которые кое-кто из знати развлечения ради, выращивал в маленьких ящичках за окнами своих особняков. Эта прилизанность и нарочитая чистота всегда претили гному, и именно по этой причине он отказывался переезжать в Верхний город, оставаясь в своей неизменной комнате в «Висельнике».

В имении у Фенриса царил все тот же хаос и запустение, видимо эльф так и не собрался навести порядок. Фенрис предпочитал проводить время за чтением древних эльфийских манускриптов и питьем вина прямо из горлышка бутылки.

Варрик застал друга за обоими из этих занятий. Фенрис сидел в комнате за столом, углубившись в толстенную книгу, то и дело откидывая со лба непослушные белые как снег волосы. В левой руке у него была бутылка вина, которая стоила как минимум три золотых – месячный заработок рудокопа из Костяной Ямы.

— Все пьянствуешь?, — спросил Варрик, входя и закрывая за собой дверь.

Фенрис поднял голову и чуть улыбнулся краешками губ. Для неприветливой физиономии эльфа это было пожалуй сродни нормальной человеческой улыбке.

— А ты пришел составить мне компанию?, — вопросом на вопрос ответил он. – Милости прошу, присаживайся.

И он достал из сундука стоящего на полу еще одну бутылку, поставил ее на стол, потом встал, и выхватив из ножен меч одним красивым рассчитанным ударом отсек горлышко.

— Кучеряво, — одобрил гном, принимая от друга обезглавленную бутылку и делая первый глоток. – Вообще-то я пришел поговорить.

— О чем же?

— Ты в эльфинаже был?

Фенрис утвердительно кивнул.

— Слыхал про беглую магессу-эльфийку, которая занимается тем же, чем занимается Андерс в Клоаке, то есть лечит эльфов за бесплатно?

— Слыхал, — ответил Фенрис. – Ее зовут Элуриэль и она была Хранительницей в одном из кланов долийских эльфов. Клан изгнал ее, но о причинах она умалчивает.

— Ты ее видел?

— Видел.

— Что, она вправду так красива, как болтают пьянчуги в «Висельнике»?

— Надо же, шемлены заметили прелесть эльфийской красоты!, — язвительно произнес Фенрис. – Да, Элуриэль действительно очень хороша собой, и, кажется, подружилась с нашей Мерриль. Это она нас познакомила.

— Мерриль связалась с этой беглой магессой?, — спросил обеспокоенный Варрик. – Ох, не нравится мне это, Фенрис.

— Мерриль играет с огнем, практикуя магию крови, — яростно проговорил эльф. – И ставит под удар Хоука, да и нас заодно.

— Ты собираешься сказать об этом Хоуку?

— Об эльфийке – новой подружке Мерриль? Нет. Он сам узнает. Не люблю лезть в чужую жизнь.

— По-твоему, эта беглая Хранительница не опасна?

— Не знаю, — пожал плечами эльф. – Я же не маг. Пусть с ней разбираются Хоук и Андерс. А я предпочитаю спокойно пить и наслаждаться жизнью, пока не позовут снести кому-нибудь башку, спасая этот бренный мир. И тебе то же советую, Варрик. Когда Хоук вернется с Глубинных троп, мы и решим что делать. А пока что – пей, друг мой и радуйся, что прожил этот день.

Варрик не стал возражать, но дурные предчувствия, терзавшие его, не рассеялись даже после бутылки доброго вина.

Часть 9

Хоук и его товарищи шагали по улицам Киркволла на встречу с Логэйном. Все были несказанно рады, что выбрались, наконец, с Глубинных троп. Спайк весело прыгал вокруг них и гонял по мостовой жирных киркволлских голубей. Прохожие то и дело оглядывались вслед их отряду – возвращение Защитника не прошло незамеченным в городе.

Эмиль и Уолтер негромко переговаривались между собой.

— Как вас угораздило попасть в рекруты, парни?, — спросил Хоук, поравнявшись с ними.

— Меня Логэйн спас на улице от разбойников, — проговорил Уолтер. – Я конечно, отбивался, но что может сделать жалкий кинжал против восьмерых, вооруженных мечами уродов? Я уложил троих из них, но кто-то из оставшихся хорошо врезал мне дубинкой по голове и я отключился. Очнулся уже в Казематах, куда меня приволок Логэйн. Ему, оказывается, понравилось, как я дрался.

— А ты, Эмиль? Тебя-то каким ветром в рекруты занесло? Я же велел тебе уехать, еще тогда, в «Висельнике».

— Так-то оно так, — уныло вздохнул пятый сын графа де Копьи. – Да только проиграл я все денежки в карты, да так и остался побираться в Порту, пока до меня не добрались храмовники. Вмешался Логэйн, забрал меня у них, а остальное ты знаешь. И вот теперь я иду к нему и думаю – лучше б я позволил храмовникам усмирить себя, чем ввязываться в сомнительные предприятия. Пока мы шли по подземелью, я поболтал с Огреном и он сказал мне, что у Стражей бывают жуткие кошмары, в которых им снится Архидемон…ну, и…в общем, этот гном сказал еще, что после того, как я стану Стражем, я не смогу больше иметь дела с женщинами.

— Это-то и удручает тебя больше всего, да?, — расхохотался Уолтер. – А я-то подумал, что ты кошмаров боишься!

— Все это глупости, Эмиль, — проговорил Хоук. – Огрен просто разыгрывал тебя как мальчишку, а ты и купился.

— Уф, как гора с плеч!, — облегченно выдохнул Эмиль. – А то я тут на днях такую орлесианочку в «Розе» нашел…загляденье! И берет недорого.

— Ох, Эмиль, Эмиль, — покачал головой Уолтер, — все бы тебе о бабах, да о бабах!

— Не завидуй, — наставительно проговорил Эмиль. Хоук засмеялся и пошел вперед.

Так за разговорами они и дошли до Казематов, где выяснилось, что Логэйн переехал оттуда в один из особняков Верхнего города, который сдавался внаем приезжим богачам. Им быстро указали дорогу и вскоре все уже входили в огромный зал. Логэйн вышел им навстречу.

— Хорошо, что вы вернулись так скоро и нашли Огрена и его товарищей, — сказал он. – Я немедля начну ритуал. Рекруты, Огрен и Андерс – останьтесь, остальные могут располагать собой, как им заблагорассудится.

— Ждите меня в «Висельнике», ребята, — велел Огрен гномам. Потом обернулся к Логэйну.

— Приступим, Мак-Тир.

Все прошли в большую комнату, призванную служить главным залом. Посреди комнаты стоял небольшой столик, на котором возвышался серебряный кубок, украшенный затейливой гравировкой.

— Давайте кровь, — произнес Логэйн.

Андерс достал из мешка склянки и тэйрн вылил их содержимое в кубок.

— Плата за честь быть Серым Стражем очень высока, — начал Логэйн. – Чтобы стать Стражем, надо испить крови порождений тьмы, чтобы скверна не смогла отравить нас в бою. Так поступали все Стражи с первого дня возникновения ордена.

— Но ведь кровь ядовита?!, — перепугался Эмиль. – Мы же умрем!

— Только те, кто испил крови и выжил, могут стать Серыми Стражами, — сказал Огрен. – Таковы правила, приятель.

— Но, меня даже не предупредили!

— Вот поэтому-то никого и не предупреждают, — сказал гном, то ли в шутку, то ли всерьез. Эмиль позеленел от ужаса.

— От судьбы не уйдешь, — вздохнул Уолтер. – Я готов.

— Я тоже, — печально произнес Эмиль. – Надо было бежать, пока не поздно.

— Итак, начнем ритуал, — сказал Логэйн. – Во время него мы говорим те слова, которые звучали и звучат со времен первого Посвящения. Андерс, ты помнишь?

Маг кивнул.

— Присоединяйтесь к нам, братья и сестры, — необычно звучным голосом проговорил он. – Присоединяйтесь к нам, сокрытым тенью, ибо на нас возложен долг, от которого нельзя отречься. И если суждено вам погибнуть, знайте – ваша жертва не будет забыта. И однажды мы все присоединимся к вам.

Логейн поднял кубок.

— Эмиль, подойди.

Эмиль на негнущихся ногах подошел и взял кубок из рук Логэйна. Кубок весьма заметно дрожал в его руках, но Эмиль превозмог себя и сделал глоток, потом передал кубок тэйрну.

Брайан увидел, как побелели глаза Эмиля, потом тот страшно закричал, хватаясь руками за горло, и упал на пол лицом вниз. Все было кончено.

Огрен вздохнул, а Андерс отвернулся. Один Логэйн взирал на это бесстрастно и невозмутимо.

— Уолтер, твоя очередь.

С Уолтером случилось то же, что и с Эмилем. Глядя на два распластанных на полу неподвижных тела, Брайан ощутил гнетущее чувство страха, но усилием воли подавил его, загоняя внутрь. Пути назад не было.

— Хоук, подойди.

Он снял перчатки, и взяв из рук Логэйна кубок, сделал глоток.

Его горло словно обжег жидкий огонь, глаза застлала белая пелена. Он почувствовал, как кто-то забирает у него кубок, потом тело пронзила страшная боль, и Брайан рухнул навзничь на каменный пол, потеряв сознание.

Андерс склонился над другом.

— Хвала Создателю! Он жив.

Логэйн велел слугам отнести Брайана в соседнюю комнату и положить на кровать.

— К утру он придет в себя, — сказал тэйрн, устало проводя рукой по бледному лбу. – Не забудьте о подвеске.

— Никогда к этому не привыкну, — пробормотал Андерс. – Это ужасно!

Огрен промолчал.

Брайан тихо застонал в забытьи и заметался на кровати.

— Наверно у него уже начались видения, — пробормотал Огрен. – Дракон, и все такое…

Но он ошибся. Брайану Хоуку привиделся вовсе не такой дракон, как думал гном…

В своем сне, похожем больше не на сон, а на путешествие иную реальность, он стоял на старом эльфийском кладбище на Расколотой горе, совсем как тогда, во время разговора с Флемет после долийского ритуала. Но ни друзей, ни Мерриль рядом с ним не было. В этом видении он был один. Рядом с алтарем был еще один человек, фигуру которого скрывал длинный до пола плащ, так, что Брайан не мог даже угадать, мужчина это или женщина. Фигура стояла спиной к Хоуку, чуть склонив вниз голову. Внезапно Хоука охватил беспричинный страх оттого, что какая-то часть его внутреннего «я» будто стремилась к этой незнакомой фигуре, желая увидеть ее лицо. Это желание сильно смахивало на одержимость — вот почему оно так испугало Хоука.

— Это скверна внутри тебя слышит зов Архидемона, — сказал чей-то голос рядом и Хоук с удивлением увидел, что слева от него стоит Сэндал. Сынишка Бодана выглядел в этом сне совсем по-другому: исчезло придурковатое выражение лица, голубые, ясные глаза Сэндала смотрели печально и устало. На губах гнома появилась мимолетная улыбка и тут же пропала.

— Сэндал?, — удивился Хоук. – Ты-то что тут делаешь?

— Я часто тут бываю, — ответил гном. – И тебе придется. Ты главное не бойся его.

«Его?, — подумал Хоук. – Это видимо о том незнакомце в плаще. Значит, это все-таки «он», а не «она». Уже что-то».

За этими мыслями он и не заметил, как иррациональный страх прошел, так же внезапно, как и появился. Хоук тряхнул головой словно отгоняя от себя остатки кошмара. Сэндал по-прежнему был рядом и улыбался молча.

— Где мы?, — спросил Хоук. Что-то подсказывало ему, что это не совсем Тень, привычных размытых очертаний не было и в помине, вся реальность вокруг была четкой, он даже мог различить щербинки и почти стершиеся, заросшие мхом руны на камнях эльфийских надгробий. По одному из камней ползла бирюзовая юркая ящерица. Воздух был чистым и свежим, но очень холодным, он врывался в легкие подобно ледяной хватке, вылетая наружу на выдохе облачком белого пара.

Неподвижный человек у алтаря по-прежнему не оборачивался, и Хоук поймал себя на том, что теперь он уже не хочет увидеть его лицо, но любопытство осталось. Это, уже, впрочем, было простое человеческое любопытство, не имеющее ничего общего с зовом скверны.

– Уже не нужно ждать четыреста лет. Ритуал открыл ему путь, — сказал Сэндал, глядя на неподвижную фигуру.

— Это Архидемон?

Сэндал кивнул.

— Какой Ритуал, о чем ты говоришь?, — спросил Хоук, но Сэндал вдруг исчез – растворился в прозрачном, кристально чистом и холодном воздухе.

Внезапно человек у алтаря обернулся, и Хоук увидел, что лицо его почти полностью скрывает капюшон. Виден был только кончик носа да подбородок. И глаза. Пронзительные и светлые, они, казалось, горели оранжевым огнем, словно угли костра. Взгляд этих огненных глаз встретился с взглядом Хоука. И Брайан снова почувствовал, как скверна в крови откликается на зов Архидемона. Но это ощущение не вызывало больше страха, он научился справляться с ним. Маленький гном каким-то образом помог ему…или это был он сам?

Внезапно в его голове зазвучал незнакомый голос, и Хоук понял, что это голос человека в плаще. Архидемон говорил с ним, но Хоук не понимал ни слова. Было ли это забытое тевинтерское наречие или слова из языка более ранних цивилизаций, Хоук не знал, да и не хотел знать. Голос в голове вызывал отвращение до тошноты, и раздражение, которое вот-вот перерастет в ярость подобную ярости Андерса, когда им завладевал дух Справедливости.

— Нет!, — закричал Хоук что было сил. – Я не стану тебе подчиняться!

Голос пропал, а человек в плаще отшатнулся, словно Хоук ударил его по лицу. Взмахнул руками, и вмиг на его месте в вихре огненного смерча возник огромный дракон.

Издав торжествующий вопль, дракон расправил крылья и камнем бросился вниз с вершины утеса. Миг— и его огромная туша взмыла в небо.

Он почувствовал прикосновение и вскрикнув от неожиданности, очнулся.

— Мессир Хоук, — позвал чей-то голос и Хоук открыл глаза. Рядом с ним сидела Лелиана. Во взгляде Искательницы Хоуку почудились жалость и сострадание. С чего бы это?

— Как вы себя чувствуете?, — спросила она.

— Бывало и хуже, — ответил Хоук. – Спасибо, что разбудили меня.

— Серые Стражи всегда тревожно спят, — улыбнулась Лелиана. – Иногда их просто необходимо будить.

Хоук хотел было спросить, где и когда Искательница удостоилась чести охранять сон Серого Стража, но удержался, поняв, что той это будет неприятно. Тем временем Лелиана протянула ему маленький амулет на блестящей цепочке.

— Логэйн просил передать вам вот это, — сказала она. – Это Клятва Стража. Серые Стражи собирают кровь погибших в подвеску, как напоминание о жертве тех, кто ушел раньше.

Хоук надел медальон на шею и спрятал под нагрудник. Потом осторожно, словно выздоравливающий, сел на кровати. Голова еще немного кружилась, но в целом состояние было неплохое.

— Я хотела сказать вам спасибо еще раз за то, что вы спасли Огрена, мессир Хоук, — произнесла Лелиана.

— Право же, не стоит благодарности, — ответил Хоук. – Рад был помочь вашему другу.

— Мы через многое прошли вместе. Это были захватывающие приключения, достойные красивой баллады.

— Но, почему же тогда вы говорите об этом так печально?

— Потому что, в отличие от баллады, все закончилось не очень-то радостно, — ответила она. – Амелл победил Мор, стал Стражем-Командором, пощадил Логэйна, призвав его в орден, возвел на трон Алистера, но…

— Погодите, — взволнованно перебил ее Хоук. – Вы сказали – Амелл? Герой Ферелдена?

— Он самый. Шон Амелл. Маг Круга и Серый Страж.

— Никогда бы не подумал, что мой троюродный братец – Герой Ферелдена, — ухмыльнулся Хоук. – Впрочем, моя матушка всегда говорила, что наш род – особенный.

— Вы тоже Амелл?

— По материнской линии. Шон – сын кузины моей матери. Его отдали в ферелденский Круг еще ребенком, и больше о нем не было ни слуху, ни духу.

— Теперь понятно, почему вы…, — начала вдруг Лелиана и внезапно замолчала. – Впрочем, не будем об этом.

— Вы знаете Шона?

— Я путешествовала с ним, когда он еще не был Героем, — сказала Лелиана. – Потом, после того, как он победил Архидемона, наши пути разошлись. Я стала Искательницей, а он остался в Ферелдене.

— Когда-нибудь съезжу его навестить, — проговорил Хоук вставая. – Ну, а теперь у нас, вероятно, есть более важные дела?

Внезапно, он обернулся и посмотрел на Лелиану еще раз.

— Не мог ли я вас видеть в лотерингской церкви?, — вдруг спросил он. Мысль о том, что он когда-то видел эту девушку, не давала ему покоя.

— Да, я была послушницей, — произнесла она, улыбаясь. – Но я не помню, чтобы вы хоть раз появлялись в церкви.

— Верно, я не жаловал лотерингскую церковь из-за разногласий с матерью Ханной, — ответил Хоук. – Она была не слишком-то хорошего мнения о моих магических способностях, а все из-за одной детской шалости, которую мы с Бетани, моей сестрой устроили ей как-то.

Лелиана прекрасно знала, что случилось с сестрой Хоука, и заметила, как легкая грусть появилась в его голосе, когда он говорил о Бетани. Лелиана украдкой вздохнула.

Тем временем они вышли из комнаты, и уже спускались по широким ступеням длинной лестницы Казематов.

— Куда вы направитесь теперь?, — спросила Лелиана.

— Домой, — просто ответил Хоук. – Надо повидать друзей.

— Вы найдете меня в Казематах, если я вдруг вам понадоблюсь, — произнесла Лелиана, протягивая Хоуку руку. Маг осторожно пожал ее. Его ладонь была твердой и теплой. Лелиана вздрогнула — прикосновение руки Хоука разбудило совсем ненужные сейчас воспоминания.

— До встречи, мессир Хоук, — произнесла она, и оба разошлись в разные стороны.

Придя домой Хоук узнал от Орианы, что Мерриль переехала в эльфинаж, дожидаться его возвращения. Ни дяди, ни Карвера дома не было и Брайан, наскоро приведя себя в порядок, отправился в эльфинаж, чтобы забрать Мерриль домой.

Толкнув скрипучую дверь, он оказался в знакомой лачуге, но вопреки его ожиданиям, Мерриль была не одна. Рядом с ней за столом сидела эльфийка необыкновенной красоты. Белая кожа лица казалась еще белей, оттеняемая золотистыми длинными волосами, собранными в простой пучок на затылке. Лишь легкие чуть вьющиеся пряди свисали по обеим сторонам лица, выбиваясь из прически. Зеленые глаза эльфийки, с длинными ресницами сверкали, словно капля росы на травинке. Черные тонкие брови были слегка приподняты вверх, отчего лицо казалось немного наивным, но впечатление это было обманчивым.

Увидев Хоука, эльфийка вскочила и с подозрением воззрилась на него. Мерриль же, бросилась в его объятия, прижавшись всем телом.

— Андаран атишан, мой милый, — ласково проговорила Мерриль, после того, как Брайан поцеловал ее. – Я так волновалась за тебя, леталлан!

— Я в порядке, Мерриль, — произнес он.

— Ой, я совсем забыла!, — спохватилась она. – Брайан, это моя подруга, Элуриэль.

— Андаран атишан, — вежливо проговорила светловолосая эльфийка, вставая и вежливо кланяясь Брайану. Но в этом поклоне было больше насмешки, нежели желания произвести хорошее впечатление.

— Андаран атишан, — проговорил Брайан, — анет ара, Элуриэль.

— Ты знаешь наш язык?, — неподдельное удивление эльфийки вызвало у Мерриль гордость за Хоука. Она сама обучила его языку долийских эльфов.

— Да, я понимаю ваш язык, правда, говорю не очень хорошо, — произнес Хоук.

— Ты очень способный шемлен, — улыбнулась Элуриэль.

— Ма сераннас, — улыбнулся в ответ Хоук. – Я не встречал тебя раньше здесь.

— Элуриэль бежала из своего клана опасаясь мести соплеменников, совсем как я когда-то. А теперь она лечит эльфов в эльфинаже, точно так же, как Андерс лечит людей в Клоаке — проговорила Мерриль. Брайан прошел ближе к огню и сел на шаткий деревянный стул, вытянув ноги.

— За что же твои соплеменники ополчились на тебя?, — спросил Брайан. После истории с элувианом Мерриль, рассказы об изгнании из клана прочно связывались у него с магией крови и темными сделками с демонами. Он посмотрел на запястья эльфийки, но на руках у нее были украшенные серебром долийские перчатки из оленьей кожи, так что разглядить наличие или отсутствие шрамов было невозможно. Она была не из клана Мерриль – он достаточно хорошо изучил татуировки соплеменников своей возлюбленной. На белом гладком личике Элуриэль был совсем другой узор, принадлежащий иному долийскому клану.

— Позволь мне умолчать о причинах, шемлен, — ответила Элуриэль. – Несмотря на то, что ты хорошо знаешь наш язык, ты все же не долиец.

— Твой клан тоже жил в Ферелдене?

— Да. Хранительница Ланайя была нашей предводительницей после смерти Затриана, — ответила Элуриэль.

— Тот самый клан, Хранитель которого проклял людей, превратив их в оборотней?

— Да. Откуда ты…

— Встретил однажды такого оборотня на Рваном Берегу, — сказал Хоук. – Его чуть не выпотрошила дочь Даниэллы за то, что он убил ее мать.

— Не думала, что они добрались и сюда, — пробормотала Элуриэль и щеки ее слегка покраснели. Но она быстро совладала с собой и посмотрела на Хоука. Тот сделал вид, будто ничего не заметил.

Разговор мало-помалу свелся к другим вещам. Наконец, Брайан поднялся и произнес:

— Прошу прощения за необходимость оставить вас обеих, но мне нужно идти. Мерриль, надеюсь, ты вернешься домой сегодня? Нам надо поговорить.

— Я вернусь, леталлан, — ответила Мерриль. – А Элуриэль будет жить в моей хижине. Мы уже договорились обо всем.

— Вот и прекрасно, — сказал Брайан. – До вечера, маленькая моя.

Он вышел из хижины и поднялся вверх по лестнице, ведшей в Нижний Город. Оттуда до «Висельника» было пять минут ходу, и вскоре Брайан уже открывал знакомую дверь.

Варрик был дома и искренне обрадовался возвращению друга.

— Рад, что ты не угробился, — проговорил гном, салютуя ему кружкой эля, когда Хоук присел рядом с ним за стол в «Висельнике». Варрик незаметно щелкнул пальцами и Нора моментально поставила перед Хоуком кружку эля, в точности такую же, что стояла перед Варриком.

— Что нового случилось в городе, пока меня не было?, — спросил Хоук, отхлебывая пенистый напиток.

— У города появился новый Первый Чародей — произнес Варрик, — С позволения Владычицы Церкви он снова будет возрождать Круг в Киркволле. Всё было вроде бы тихо и спокойно, — продолжал он, и помолчав, добавил:

— До сегодняшнего дня.

— Что ты имеешь в виду?

— Наш маг-повстанец совсем сбрендил, — сказал гном. – Прибежал сегодня ко мне, дым из ноздрей, глаза навыкате, и сказал, что новый Первый Чародей насильно хочет загнать его в Круг, поэтому он вынужден скрываться в убежище на Тропе контрабандистов, ты знаешь, где это. Говорит, в Круге творится черт знает что.

— А когда там творилось что-то иное?, — с ухмылкой сказал Хоук. – Сегодня же повидаюсь с ним, узнаю что случилось. Что у остальных?

— Авелин говорила, что городская стража по-прежнему много болтает, но ничего существенного из их болтовни ей выудить не удалось. Фенрис вообще носа не показывал, наверно у него образовались более важные дела. Так что, извини, дружище, ничем существенным порадовать тебя не могу.

— Что ж, будем довольствоваться тем, что есть, — проговорил Хоук. – Скажи-ка мне еще вот что: известно ли тебе нечто об эльфийке по имени Элуриэль?

— Магесса-целительница? А как же! Эльфы от нее без ума.

— Я только что виделся с ней.

— И как она?

— Красива, но…

— Подозрительна?

— Именно.

— Я ее никогда не видел, но полагаю, что твои подозрения обоснованны. В «Висельнике» болтали, что ее изгнали из клана именно за запрещенную магию, что их Хранительница сама велела ей убираться, когда эта Элуриэль воспользовалась чем-то, чем пользоваться было не нужно. Что это конкретно была за магия – я не знаю, мне об этом рассказал один эльф, который был слишком пьян, чтобы говорить связно. Вдобавок, он нес свою ахинею наполовину по-эльфийски, так что мне пришлось напрячься, чтобы понять его.

— Где он сейчас?

— Здесь, где же еще ему быть, пьянице? Вон, в углу сидит, глаза залил. Ты что, хочешь с ним поговорить? Бесполезное занятие, друг. Он так налакался, что и Хранительницы своей не узнает.

— Я попробую его разговорить, — сказал Хоук и поднялся.

— Хочу на это посмотреть, — с усмешкой сказал гном, поднимаясь и вскидывая Бьянку на плечо.

Оба подошли к столу, за которым сидел эльф. Тот, казалось не видел никого и ничего, погруженный в свои мысли.

— Андаран атишан, — проговорил Хоук. Уже второй раз за этот день ему приходилось говорить по-эльфийски.

Эльф поднял глаза и уставился на Хоука бессмысленным взглядом. Он и вправду был сильно пьян.

— Анет ара, шемлен, — ответил он заплетающимся языком. – Что тебе нужно?

— Поговорить с тобой, — сказал Хоук. – Об Элуриэль.

Вдруг эльф разразился целым потоком слов, из которых Брайан не понял ничего – бессвязное бормотание и незнакомое наречие сделало процесс понимания сказанного практически невозможным. Но одно слово ему удалось разобрать. Это было слово «элувиан».

— Зеркало?, — переспросил Брайан, наклоняясь ближе к эльфу. – Ты говоришь о зеркале?

Но эльф пробурчал что-то бессвязное и отключился.

— Пьянь, — презрительно бросил Варрик. – Придется ждать, пока он проспится. В нынешнем его состоянии разговаривать с ним бесполезно. Пойдем, выпьем еще по кружечке, Хоук. А потом можешь отправляться искать Андерса, если тебе так приспичило.

Так они и поступили. Ночные улицы Нижнего города были почти безлюдны, только в подворотнях сновали какие-то тени. Хоук заметил, что одна из них неотступно следует за ним. Он притворился, что выпитый эль подействовал на него гораздо сильней, чем это было на самом деле. Пошатываясь, он зашел в одну из подворотен, будто бы по нужде, а сам вжался в стену поджидая неведомого преследователя.

Это и спасло его от летящей стрелы. Брайан прочел заклинание, и вскинув руки, оградил себя магическим щитом. Его неведомый противник, разумеется, этого не видел, и забежав в подворотню полюбоваться на труп бездыханного врага, налетел на Хоука со всего размаху.

Брайан успел заметить, что за ним следовал эльф, которого он кажется видел в «Висельнике» сегодня вечером. Он сидел за соседним столиком и казалось, не обращал внимания на происходящее. Хоук понял, что этот неизвестный вполне мог слышать как они с Варриком допрашивали пьянчугу.

— Кто ты такой и зачем ты пытаешься меня убить?, — спросил Хоук, но эльф молчал. Брайан вынул кинжал и приставил его к горлу остроухого.

— Отвечай!

— Отпусти меня, шемлен – тогда скажу, — проговорил эльф.

— И не подумаю, — ответил Хоук. – Говори, не то худо тебе придется!

— Ты сунулся не в свое дело, шем, — сказал эльф. – И если не остановишься – погибнешь.

— С этого момента – поподробнее.

— Мне больше нечего сказать. Я просто должен был убить тебя — и все.

— Кто тебя послал?

— Неужели ты думаешь, что я скажу тебе это?

— Думаю, скажешь, если хочешь жить.

— Я не боюсь умереть, шем. Мне наплевать на свою жизнь, после того, как…

Внезапно, свет пробившейся из-за туч луны упал на лицо эльфа, и Брайан увидел татуировку. Такую же, как и у Элуриэль. Преследовавший его эльф вполне возможно, был ее соплеменником.

— Ты долиец из клана Ланайи, не так ли?

Изумление на лице эльфа говорило красноречивей слов.

— Ты сталкивался с оборотнями в Ферелдене? Они убили кого-то из твоих родных?

— Всю семью, — ответил эльф. – Жену, сына и дочь. Я один остался в живых.

— Так кто же все-таки тебя нанял?, — спросил Брайан.

— Этого я тебе не скажу, даже если ты будешь живьем сдирать с меня кожу, — проговорил эльф, и Брайан понял, что так оно и будет. Можешь убить меня, если хочешь, но это ни на шаг не приблизит тебя к разгадке.

— Идем-ка обратно в «Висельник», — сказал Брайан. – Потолкуем с тобой по душам. И не вздумай убегать – себе же хуже сделаешь.

Они дошли до «Висельника» и Брайан втолкнул эльфа внутрь. В кабаке царила необычная суматоха, городские стражники допрашивали посетителей.

Хоуку не надо было много размышлять, чтобы понять, что переполох поднялся из-за происшедшего с их недавним собеседником-пьянчужкой. Он был мертв. Кто-то весьма умело воткнул ему кинжал под лопатку. Рукоять узкого кинжала торчала из спины убитого.

— Подозреваю, что это твоих рук дело, — сказал Брайан своему спутнику.

Тот молчал.

— Хоук!, — Авелин подошла к нему, как только за спиной мага и эльфа закрылась дверь кабака. – Почему я не удивлена?

— Привет, Авелин, — улыбнулся Хоук. – Пожалуй, тебе стоит поговорить с этим ловким парнем. Похоже, это он прирезал своего соплеменника.

— Он мне не соплеменник!, — взвился эльф. – Он отрекся от своих богов и от своего народа и заслужил такую смерть!

— Так-так, — прищурилась Авелин, сдувая со лба рыжую прядку. – Ты прав, Хоук. Мы забираем его. Но ты тоже должен дать показания. Сдается мне, ты знаешь немного больше, чем это может показаться.

— Я с удовольствием навещу тебя, Авелин, — ответил Хоук. – Мне нужно кое-что узнать у этого эльфа.

Когда арестованного увели, Хоук снова вышел из «Висельника» и на сей раз добрался до условленного места без приключений.