Глава 4

— Мерриль, Мерриль, что ты натворила, дален…

Голос Маретари вырвал Мерриль из легкого сна, которым она ненадолго забылась на своем жестком ложе в эльфинаже. Сразу после ухода Брайана она перебралась туда. Ей было неуютно без него в огромном поместье, где дядя Гамлен смотрел на нее косо, а Карвер бывал крайне редко.

Услыхав голос Хранительницы, Мерриль пронзительно закричала и вскочила с ложа. С расширившимися от ужаса глазами она смотрела в темноту. Очертания комнаты были расплывчатыми и нечеткими, и эльфийка догадалась, что она проснулась в Тени. Она откинула покрывало и поднялась. Зыбкие контуры невзрачного убранства хижины наводили на нее ужас. Ей не раз приходилось бывать в Тени, но такого страха она не испытывала никогда.

Она хотела выбежать из хижины, но ноги не слушались, как это обычно бывает во сне. Чем быстрей хочется бежать, тем медленней получается. Сердце колотилось как бешеное, казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди.

Взяв себя в руки, Мерриль подошла к двери, и распахнув ее, замерла на пороге.

Перед ней расстилался огромный и таинственный Бресилианский лес. Именно там жил их клан, до того, как перебраться в Вольную Марку. До того, как соседний клан потерял Хранителя Затриана из-за оборотней. Маретари тогда испугалась, что проклятье коснется и их, и увела всех в Киркволл.

Мерриль шла по знакомым тропинкам, оглядываясь по сторонам, в надежде найти Маретари. Но ее нигде не было, лишь в голове звучал ласковый голос:

— Зачем ты солгала ему, дален? Неужели то, что случилось в старом капище, тебя ничему не научило?

— Я не могла избавиться от него, не могла!, — простонала Мерриль. – Я не знала, что все так выйдет!

— Потому что демон не сказал тебе этого, — раздался вдруг голос за ее спиной и Мерриль увидела Маретари. Старая Хранительница стояла в двух шагах от нее и ласково смотрела на Мерриль своими добрыми глазами в сеточке мелких морщинок. – Демон, заключенный в этом зеркале, дитя, никогда не говорит всей правды, только часть. Но и эта часть может оказаться губительной для таких чистых душ, как твоя. Ты хотела помочь, из благих побуждений, и демон сыграл на твоей слабости. Ты до сих пор в его власти…

— Нет!, — словно безумная закричала Мерриль. – Я освободилась от него!

— Если бы ты освободилась от него, ты разбила бы элувиан, — тихо произнесла Маретари. – Но ты солгала Хоуку, спрятала зеркало, и теперь оно пропало. Демон элувиана нашел себе новую жертву, но и тебя он не отпустит. Ты нужна ему, Мерриль. Твоя кровь ему нужна.

— Я не дам поработить себя!

— Тогда ты должна бороться, дален. Показать ему, что ты сильней. Если ты сделаешь это, возможно не все еще потеряно.

— Я сделаю, сделаю, Хранительница! Обещаю!

— Хорошо, дитя. Ступай. И ничего не бойся, я присмотрю за тобой.

Внезапно, Мерриль оказалась прямо перед входом в логово оборотней в руинах тевинтерского храма. Она каким-то странным образом поняла, что элувиан там и ждет ее. Она осторожно начала спускаться вниз.

Неслышный, но притягательный зов зеркала вел ее вперед и вперед. Мерриль не чувствовала ни холода, ни боли от острых камней по которым шла. В Тени ничто не может причинить тебе боль, кроме духов и демонов.

И вот, наконец, она открыла покрытую плесенью дверь и вошла внутрь огромной комнаты, посередине которой стоял элувиан.

Мерриль подошла к зеркалу с твердым намерением разбить его, но вдруг что-то словно остановило ее. В глубине зеркала возникла чья-то знакомая фигура. Всмотревшись, Мерриль увидела, что это Хоук. Он стоял у окна в огромной комнате, в своем одеянии Защитника. Мерриль видела его четкий профиль на фоне окна, за которым уже сгущались сумерки. Вдруг в призрачной зеркальной комнате появился еще кто-то и направился прямо к Хоуку.

— Разбей его, дален, — раздался голос Маретари. – Не смотри, это обман!

Но Мерриль не могла оторвать взгляда от зеркала. Она увидела, что рядом с Хоуком стоит женщина в синем платье орлесианской аристократки. Черты лица женщины были едва уловимы, она могла различить только прямые рыжие волосы до плеч.

— Скорей, Мерриль!, — торопила Хранительница, — не мешкай!

В эту же секунду женщина в зеркале стала целовать Хоука, страстно и нежно, и Мерриль больше всего на свете захотелось узнать, кто это. Запомнить ее лицо.

Хоук обнял незнакомку за талию, потом притянул к себе, не отрываясь от ее губ. Мерриль пронзительно закричала. Она узнала женщину. Это была та самая рыжая церковница из Казематов. Лелиана или как ее там.

Она изо всех сил ударила по зеркалу посохом, но зеркало не разбилось, оно просто растворилось в пустоте. Эльфийка заплакала, упав на колени, полностью обессиленная.

— Эту битву ты проиграла, дален, — рука Маретари легла ей на плечо, и эта рука была на удивление живой и теплой. – Но она не последняя. Извлеки уроки из своего поражения. Демон сыграл на твоей ревности, дитя, надеюсь, ты поняла это?

— Да, Хранительница, — прошептала Мерриль, поднимая голову и глядя на Маретари.

— Тогда в следующий раз будь осмотрительней, — улыбка Маретари была доброй и немного грустной. – А сейчас тебе пора.

Мерриль вскрикнула и проснулась. Тело ее было мокрым от пота, волосы прилипли ко лбу. Она тяжело дышала, словно бегом бежала до самой вершины Расколотой горы.

Сев на кровати, она долго сидела с закрытыми глазами, успокаиваясь. На душе было тяжело.

***

— Эмиль! Назад!

Эмиль де Копьи, услышав окрик Хоука обернулся, и еле успел отскочить в сторону. Оскаленная морда гарлока, метившего своим клинком в спину незадачливого рекрута обратилась в лед, как и сам гарлок.

— Бей его! Быстрей!, — крикнул Хоук.

Эмиль вскинул руку, и ледяная статуя разлетелась под мощным магическим ударом, называемым среди магов «железный кулак». Хоук возблагодарил Создателя, что сам не далее чем вчера научил мальчишку этому заклинанию. Эмиль де Копьи звезд с неба не хватал, но науку усваивал крепко и надолго. Пожалуй, будь у него еще и фантазия, мальчик смог бы добиться на магическом поприще гораздо большего. Но вся скудная фантазия Эмиля де Копьи не простиралась дальше женских прелестей.

Уолтер вытер окровавленный меч, которым положил в этой схватке немало порождений тьмы. Несмотря на молодость, рубился мальчишка отчаянно, и, даже можно сказать, несколько безрассудно.

— Славная была заварушка!, — проговорил Уолтер, вкладывая меч в ножны.

Они собрали кровь в склянки и запечатав их, положили в сумку Андерса, который при виде убитых чудовищ брезгливо поморщился.

— Что-то их действительно многовато, — проговорил он, обращаясь к Хоуку. — И чуть дальше по коридору есть еще, я чувствую их.

— Что за напасть?, — Эмиль уже в который раз приложился к спасительной фляжке. – Откуда они взялись? Неужели нас ждет новый Мор? Но ведь после пятого Мора прошло так немного времени…

Хоук и сам знал, что Эмиль прав. Порождения тьмы в большом количестве обосновались в старом гномьем тейге.

Пока что никаких следов пропавшей экспедиции обнаружить им не удалось, хотя поход длился уже три дня. Причудливые светящиеся сталактиты, свисавшие со стен, освещали дорогу их отряду, воздух в коридорах стоял затхлый, пропахший запустением и смертью. Несколько раз по дороге им попадались гигантские ядовитые пауки, при виде которых Эмиль всегда зеленел от ужаса. Почему-то именно эти пауки пугали его больше порождений тьмы.

Спайк храбро сражался, за что быстро заслужил уважение остальных членов отряда, и на привале, который время от времени устраивал Хоук, все, а особенно Андерс, норовили угостить пса лакомым кусочком. Эмиль уже перестал бояться Спайка, но и в друзья ему не набивался. И мабари тоже соблюдал дистанцию.

Но на сей раз Хоук не рискнул устраивать привал. Если Андерс чует еще один отряд, то лучше поспешить вперед и разделаться с тварями, чтобы они не напали внезапно.

За все время, проведенное под землей, Хоук уже не мог точно сказать день на поверхности или ночь. Он мог доверять только своим ощущениям, и они говорили ему, что сейчас наверху время уже близится к вечеру, а значит надо поспешить. В то время когда на земле царила ночь, порождения тьмы проявляли небывалую активность.

— Надо спешить, — сказал Хоук. – Впереди новые отродья, а времени до темноты у нас — совсем немного.

Вскоре маленький отряд опять шагал по коридорам старого тейга, под ногами у них то и дело попадались чьи-то кости, не то человеческие, не то гномьи – не разобрать. Так они шли около трех с половиной часов, петляя по коридорам, как вдруг Спайк встал в стойку и зарычал.

— Они совсем рядом, — проговорил Андерс, вынимая из чехла посох.

Хоук последовал его примеру, и достал «Мятеж». Не нужно было быть Серым Стражем, чтобы уловить характерные звуки битвы и вопли порождений тьмы.

Все четверо ринулись вперед. И Хоук сразу понял, что появились они вовремя. Пятеро гномов бились с втрое превосходящим их отрядом порождений тьмы. В гуще битвы выделялся один гном – рыжеволосый и краснолицый, в доспехах из красной стали и с огромной секирой, он разметал порождения тьмы словно вихрь. Хоук направил ему за спину конус холода, заморозив сразу четверых гарлоков. Взмах секиры рыжего гнома разбил ледяные статуи в мелкое крошево.

Хоук, Андерс и Эмиль с Уолтером влетели в гущу схватки словно ураган. Рядом с ними вцепился в горло генлока Спайк.

Еще через двадцать минут все было кончено. Пятерка гномов и четверо путешественников по тейгу стояли среди кучи поверженных врагов. Спайк облизывал окровавленную морду.

— Все целы?, — спросил Андерс. – Помощь нужна?

— Вроде нет, — пробасил рыжий гном, оглядывая соратников, а потом удивленно воззрился на мага. – Андерс? Сиськи Андрасте, ты-то откуда тут взялся? И кого с собой привел?

— Решили заглянуть на огонек к порождениям тьмы, — ответил Андерс. – Мы искали ваш отряд по просьбе Стража-командора. А это – новые рекруты, которых набрал Логэйн.

— Неужели?, — Огрен внимательно оглядел Хоука, Эмиля и Уолтера. – А тебя, парень, я, кажется, знаю, — обратился он к Брайану. – Твоя физиономия на листовках украшала недавно все городские стены. Ты маг-отступник? Защитник Киркволла, или я ошибаюсь?

— Не ошибаешься, — ответил тот. – Я – Брайан Хоук, а это – мои товарищи Эмиль и Уолтер. А ты, должно быть, Огрен?

— Именно так. А эти бородатые пьяницы – Каридин, Рук, Ален и Кантор. Скажите-ка мне, неужели Герой Ферелдена сам объявился в Киркволле?

— Нет. Его просьбу передала нам некая сестра Лелиана, церковная Искательница, — ответил Хоук.

— Ааа, — многозначительно протянул гном, оглаживая заплетенные в косички бороду и усы, – все понятно. Ну, что, ребята, если вам нужна кровь порождений тьмы, то выбор тут богатый.

— Благодарю, у нас ее достаточно, — проговорил Андерс. – Больше не требуется. Что ты искал в этом тейге, Огрен?

— Одну древнюю гномью реликвию, которая, если верить орзаммарским летописцам, находится именно в этих местах. Но я не нашел ничего.

— Уж не идола ли из лириума?, — поинтересовался Хоук.

— Ну, уж нет, такого добра нам не надо!, — расхохотался Огрен, доставая из заплечного мешка внушительную флягу, при виде которой Эмиль де Копьи почтительно вздохнул. Хлебнув оттуда, гном продолжал:

— Просто симпатичная гномья безделушка от наших Совершенных. За нее предлагали хорошие деньги в Орзаммаре, а я в последнее время несколько поиздержался. Вот и решил пойти на поиски. А что из этого вышло – видите сами. Дери меня наг, если я еще раз спущусь на здешние Глубинные тропы!

— Спустишься, и не раз, — усмехнулся Андерс. – У тебя талант искать себе приключений на задницу, Огрен.

— Это точно, — согласился гном. – Итак, честная компания, если у вас больше нет дел в этом проклятом тейге, может, пойдем отсюда? До поверхности путь неблизкий.