Пролог. Смерть, Возрождение и его Цена. часть 1.

Об умерших говори только хорошее. Они еще могут воскреснуть.

Брудзиньский Веслав.

— Вы что-то хотели от меня, советник Агнус? — мужской голос звучал довольно спокойно и слегка приглушенно.

— Старший инквизитор Мендоса, у меня для вас деловое предложение, — в голосе демона сквозила ненависть ко всему живому.

— Чем я могу помочь одному из членов совета? — все так же хладнокровно поинтересовался инквизитор.

— Вам ведь поручено привести в исполнение приговор по одному очень резонансному делу, — голос Агнуса зазвучал подозрительно мягко.

— Я не имею права раскрывать информацию по делам, которые я веду.

— Что вы, я и не прошу вас нарушать законы ордена. Но ведь у вас настолько опасная работа, а виновные порой не сдаются без боя, — демон говорил эти слова настолько приторным голосом, что хотелось бежать от него как можно дальше.

— К чему вы клоните, лэр Шверд? — инквизитор с подозрением вглядывался в глаза одного из членов совета.

— Скажем так, я хочу того, чтобы с одной обвиняемой и её друзьями случился несчастный случай при попытке сопротивления, — лицо демона исказилось в злорадной улыбке.

— Господин советник, вы не хуже меня знаете силу "этой" обвиняемой, я не смогу сделать с ней ничего сверх того, что предписали ей в приговоре, но, — глаза инквизитора блеснули, — "при должных доказательствах вины ее подруг", я могу изменить приговор для них.

— Я рад, что мы нашли с вами общий язык, — демон улыбнулся хищной улыбкой.

В этот же момент справа от инквизитора появились три открытых сундука. Размер сундуков внушал уважение — в длину каждый был размером с трехместный диван, а в высоту доставал до пояса человеку среднего роста. Два из них были наполнены золотыми монетами, а третий разнообразными артефактами, среди которых виднелась "Сфера нерушимого периметра". По слухам это был легендарный артефакт, способный защитить своего хозяина от любой магии (но от любой ли...).

— Это достаточно весомые улики их вины? — злорадная ухмылка блеснула на губах демона.

— Более чем. А теперь позвольте откланяться. Приведение приговоров в исполнение не терпит отлагательств, — в глазах инквизитора прыгали задорные огоньки, а сам он уже начинал строить планы на то, как потратить "разоблачающие улики".

***

На четырнадцатый год второй великой магической войны в день подписания мирного договора между армией Хаоса, как провозгласили себя повстанцы, и Магическим советом на базе независимого отряда "Гончие" в обычном, ничем не приметном здании с огромным количеством коридоров, сплетающимися между собой так, что могло показаться, словно из них специально создали причудливый лабиринт, чтобы незванным гостям было тяжелей найти путь к нужным комнатам. В одной из них, располагавшейся на втором этаже, происходила довольно жаркая беседа.

В зале друг напротив друга сидело две девушки, которые громко спорили. Волосы одной из них были огненного цвета, и, казалось, само пламя заплетено в ее прическу. Другая же обладала прекрасными длинными волосами, насыщенного синего цвета. Ещё несколько девушек, которые судя по форме были старшими офицерами, молча стояли невдалеке от них.

— Касуми! Ты что, совсем рехнулась? — разрезал повисшую тишину голос синеволосой. — Они обвиняют тебя в преднамеренном уничтожении целого измерения, несмотря на то, что это целиком вина Агнуса! Ведь это его подручные при транспортировке опытного образца бомбы класса "Нова", допустили "случайный" просчет, повлекший за собой её детонацию вблизи звезды этого мира, что и привело к таким страшным последствиям. Я, конечно, всё понимаю… Там погибло очень много гражданских, но здесь нет твоей вины, ты не смогла бы их спасти!

— Миюки, ты же знаешь, что если бы я была чуть внимательней и вовремя заметила колебания, мы могли их всех спасти, — ответила ей девушка с огненно-красными волосами.

— В том хаосе аур и энергетических колебаний нельзя было разобрать, что происходит в десяти метрах, а ты про всё измерение говоришь, — продолжала настаивать на своем мнении Миюки.

— Но ведь совет не успокоится просто так. Точнее, совету "не дадут" успокоиться, волна возмущений не уляжется, пока не найдут козла отпущения, а тут мы такая удобная цель, на которую можно всё свалить, — попыталась отнекнуться Касуми. По её глазам было заметно, что ей этот разговор не сильно нравится.

— И что, ты просто хочешь сдаться? — с какой-то обреченностью произнесла Ми.

— Ты прекрасно знаешь что нам ничего никогда не доказать, а сам Агнус вряд ли будет столь добр, чтобы сознаться, — глядя куда-то вдаль, произнесла другая, — Я больше чем уверена, что он всё подстроил. И взрыв был не случайным, к тому же, наверняка демон причастен к решению совета свалить на меня все это в отместку за то, что пошла тогда против воли большинства в совете и выступила против проекта этого урода Агнуса Шверда, использовав право последнего слова.

— Тогда объясни, зачем ты собираешься им сдаться? Я поговорила со всеми — все гончие на твоей стороне, мы не отдадим тебя им без боя! Если потребуется, будем биться до последней капли крови, — в глазах Миюки читалась непоколебимая решимость, а стоявшие в стороне девушки только одобрительно покивали при этих словах.

"Это очень плохо, если она сдастся совету. Они могут попытаться сломить её. В конце концов, в камерах Аскавии были сломлены очень сильные маги (как-никак, вторая по строгости и неприступности тюрьма в известных мирах, после Крематория, конечно же). Хотя, скорее, я боюсь за них… если они пробудят зверя внутри неё… Нет, нельзя ни в коем случае этого допустить", — мелькали мысли в сознании Миюки.

— Я хочу, чтобы ни ты, ни кто-либо из девушек был втянут в это, по крайней мере, больше, чем сейчас! Ты же знаешь, они не будут церемониться. Им меня не убить просто так, а вас они убьют не задумываясь. Я ни за что не позволю тебе так рисковать! — на последней фразе в глазах Касуми отразилось безумное беспокойство и безграничная нежность.

— А я не хочу, чтобы твое имя поливали грязью! А саму тебя заперли гнить в одной из трех главных тюрем! Мы все готовы отдать ради тебя жизнь, ты столько раз нас выручала. Каждая из нас по несколько раз уже была бы мертва, если бы не ты. И я больше чем уверена, что если ты обратишься к Академии, они тоже тебя поддержат, — не унималась Ми.

— Вот только студентов мне подвергать опасности и не хватало, какой я буду после этого ректор? Хотя чего уж там, наверняка меня уже сместили с этой должности, — слегка обиженно ответила ей Касуми.

— Ну, хорошо, с академией действительно плохой вариант. Но мы-то что-нибудь обязательно придумаем, — согласилась синеволосая с подругой.

— Миюки, хватит! Это не подлежит обсуждению! — Касуми чувствовала, что времени не осталось.

В этот момент двери в помещение резко распахнулась, с грохотом ударившись о стены, словно с той стороны их атаковали тараном. А в залу вошли девять человек, среди которых не было ни одной женщины, все были облачены в черные мантии, на груди у каждого виднелся большой золотой крест, а головы были укрыты капюшонами. Среди этих девяти сильней всех выделялся один, внешне он был чуть крупнее остальных, а на поясе у него была пристегнута книга заклинаний в коричневом кожаном переплете с резным золотым крестом на обложке.

"Чёрт! А они появились раньше, чем я ожидала", — подумала Касуми.

— Инквизиция, — только и смогла произнести Миюки.

Мужчина, на поясе которого висела книга, вышел вперед. В его руках был пергамент, скованный печатью верховного магического совета.

— Позвольте представиться, леди, — произнес он, скидывая капюшон, — Я, старший инквизитор Мендоса, прибыл для осуществления воли высшего магического совета, — с этими словами он, сломав сургучовую печать со свитка, развернул его и начал зачитывать.

— Высший магический совет всесторонне рассмотрел обстоятельства дела по уничтожению измерения Экзодар. Основываясь на полученных уликах и результатах расследования, Совет постановил: "Госпожа Масаки Касуми, командир независимого отряда "Гончие", а также экс-председатель верховного магического совета. Верховный совет признает Вас виновной в преднамеренном уничтожении измерения Экзодар". В качестве наказания Вам назначается пожизненное запечатывание вашей личности, памяти и способностей. К тому же, Вы будете пожизненно отправлены в ссылку в один из некогда закрытых миров. Совет постановил, что для Вас это будет "Земля Изначальная". Сдавайтесь, или мы будем вынуждены применить силу, — голос Мендосы звучал холодно и расчетливо, зато его взгляд всё это время скользил по телам девушек, стоявшим поодаль от Миюки и Касуми.

— Вы гарантируете, что моим подопечным не выдвинут обвинение в пособничестве? — Вставая, произнесла та, которую Миюки называла Касуми.

— Если вы сдадитесь без сопротивления, то к вашим коллегам будетпроявлено дополнительное снисхождение, — ответил Мендоса, в его словах чувствовалось презрение и отвращение.

— Хорошо. Пусть будет так. Девушки, сложите оружие, — произнесла Касуми и, заведя руки за голову, направилась к инквизиторам.

"Чёрт, здесь явно что-то не так. Я чувствую это в его словах, да и мера пресечения очень странная. Какой им смысл отправлять её в ссылку? Совет прекрасно должен понимать, что рано или поздно её сущность возьмет верх. Заточив её в тюрьму, они бы рисковали куда меньше, если только...", — лицо Миюки стало очень встревоженным, она постоянно сжимала и разжимала пальцы правой руки, не решаясь активировать заклинание.

"А если я ошибаюсь, я зря подставляю всех под удар. Касуми не простит мне этого. Но я почти уверена, что они хотят убрать её на некоторое время, чтобы провернуть что-то, вот только что...", — мысли не давали девушке покоя.

Тем временем люди в черных мантиях уже выстроились кольцом вокруг Касуми и выставили руки вперёд. Мендоса открыл свою книгу заклинаний, и, полистав немного, остановился на одной из страниц ближе к концу книги, а затем принялся читать заклинание. Остальные инквизиторы постепенно подхватывали произносимые им слова: "Мы, святая инквизиция, взываем к тебе, сила нашего покровителя. Яви чудо этому миру! Да сомкнутся оковы мироздания на этой грешнице, да исчезнет в её глубинах сознание, а сила погрузится в вечный покой. Именем твоим, Айзен, хранитель дела нашего, заклинаем вечные муки и скитания на её судьбе и новой жизни".

По телу девушки, словно змеи, стали расползаться магические цепи, опутывая её, скользя вдоль самых сокровенных мест, лишая возможности двигаться, сжимая её тело, причиняя страшную боль и постепенно формируя всё более и более причудливые оковы.

Вокруг неё, с каждым повторением заклинания, всё сильней сжимались магические оковы, её глаза постепенно тускнели, словно жизнь выходила из тела, волосы начинали чернеть, а кожа постепенно бледнела.

Спустя пятнадцать минут, один из инквизиторов опустил руки и произнес:

— Всё завершено, господин Мендоса. Заклинание полностью наложено, все семь печатей сковали её силы. Они полностью запечатаны, память уже начала исчезать и через пару минут она уже не будет помнить ничего, а её тело переместится в мир людей и переродится в ребёнка.

— Замечательно! А теперь, пожалуй, стоит отработать наш бонус, — произнёс Мендоса, захлопывая книгу заклинаний.

— Касуми, НЕТ!!! — неожиданно закричала Миюки, но было уже слишком поздно.

— Если ты слышишь меня, знай — я найду тебя, чего бы мне это не стоило! Я верну тебя! — прокричала она, настолько громко, что удивила даже саму себя.

При этих словах Мендоса обернулся к кричавшей девушке:

— Ха! Ты уже никогда не увидишь её. Я был с ней не до конца честен относительно вашей судьбы, — с ехидной улыбкой начал инквизитор. — Совет действительно был готов простить вас, если она сдастся без боя, но вот господин Шверд очень щедро заплатил за небольшой несчастный случай во время ареста, — при этом он расхохотался дьявольским смехом.

— Убейте их, — скомандовал старший инквизитор.

— Но, сэр, это же прямое нарушение приказа, мы… — начал было один из подручных, но, наткнувшись на пронизывающий до костей взгляд своего шефа, тотчас опустил глаза и достал из-за пояса средних размеров кристалл ярко-оранжевого цвета и правильной ромбовидной формы.

Мендоса взял за волосы теряющую себя Касуми, и, повернув её лицом туда, где стояла Миюки и остальные, которые уже успели подойти ближе и замерили в оборонительной позиции, прошептал ей:

— Смотри, смотри внимательно, как твои ненаглядные друзья будут умирать. И запоминай, что происходит с теми, кто не слушает господина Агнуса.

— Кончайте их! — раздался приказ инквизитора.

Люди в рясах направили в сторону девушек свои руки, держа в них кристаллы и, прочтя короткое заклинание, активировали силу кристаллов, после чего начали вести планомерный обстрел девушек. Миюки быстрым движением установила пред собой магический щит, который гордо принял на себя первые заряды, но, с каждым новым выстрелом, начинал колебаться все сильней.

— Что за… Я долго не продержу щит, а щиты остальных не выдержат и одной секунды под таким огнем, — мелькали мысли в сознании Миюки.

— Если бы я только смогла коснуться Касуми, но она так близко и так далеко сейчас.

И вот, после очередного удара, щит разлетается на мелкие осколки. "Невозможно, легендарные артефакты, откуда они у них?" — успела мелькнуть мысль в голове Миюки. Непрекращающийся магический обстрел, наконец, достиг тел девушек, терзая их, нанося все более и более страшные раны, заставляя пролиться все больше крови. Смерть для них инквизитор выбрал на редкость мучительную. Заряды разрывали плоть и не давали ранам заживать, при этом, словно кислота, начинали растворять кожу вокруг. Миюки упала на колени, но сдерживала крик, хотя это давалось тяжело. Скрежет зубов, казалось, стоял по всей комнате. Ещё миг и крик Миюки и трех других девушек сотряс здание протяжным плачем о боли, смерти, и желании жить.

С глаз Касуми потекли тонкие струйки слёз. Она видела, как израненные, растерзанные магическими зарядами тела её подруг бездыханно падают на пол, а алая жидкость растекается из-под них.

Перед глазами девушки стали мелькать события и далекого прошлого, и того, что случились совсем недавно — тот день, когда она пришла в Магическую Академию, то, как тогда Миюки заслонила её своим телом и тот страстный поцелуй, открывший ей тогда такое новое и незнакомое чувство, вечера, проведенные вместе с ней, берега сотен озер, на которых они останавливались на ночлег, жаркие ночи, проведенные под звездным небом. На миг ей показалось, что она вновь ощутила сладкий вкус её губ, тепло её руки скользящей по щеке, и теплый голос, который говорит, что пока они вместе, им все будет по плечу. Сердце сжалось от боли, словно его зажали в тиски и продолжают сжимать сильнее и сильнее. Калейдоскоп воспоминаний взял новый виток, и вот, она уже видит дни и ночи, проведенные со своими подругами — теми, кто сейчас так далеко, и теми, что сейчас безжизненно лежат в паре метров от неё. Боль вновь пронзает её сердце, кажется, вот-вот и оно не выдержит этого горя, не выдержит этой печали и разорвется на сотни тысяч осколков. Но воспоминания не отпускают её — перед глазами тот самый день, когда она выступила против воли совета, используя право последнего слова, ушла в отставку. А вот, уже день, когда они вместе с Миюки решают создать отряд тех самых гончих, и не дать этой войне сыграть на руку Агнусу. Вдруг — яркая вспышка в сознании — она снова и снова видит, как магия инквизиторов убивает её подруг, как тело Миюки падает на землю, но в последний миг лицо её возлюбленной озаряет легкая улыбка, а в глазах отражается лишь один человек — в её глазах Касуми видит лишь себя.

Сердце девушки замерло, словно остановилось навсегда, чтобы больше не чувствовать, чтобы не переживать снова и снова ту боль, что пронзила её в тот самый миг. Глаза потускнели, а руки обмякли, словно жизнь покинула тело, лишь слезы продолжали струиться по щекам.

"Я не смогла защитить её, не смотря на всю мою силу. Почему я была так беспечна? Они погибли из-за меня… Если бы я только была сильней, если бы убила этих инквизиторов, как только они вошли, но я не смогла. Это я убила..." — пронеслась последняя мысль в сознании девушки.

***

— Тебе всё равно! — раздался голос в угасающем сознании Касуми.

— Как мне может быть всё равно, ведь девочки… Он убил их, — словно пытаясь вернуть себя, думала девушка.

— Ничего не имеет значения, — так же спокойно продолжил голос.

— Жизнь, Любовь — разве они не имеют значения? — продолжала одергивать себя девушка.

— Ты желаешь этого, — вновь послышался голос из глубины.

— Чего я желаю, — слегка пространно ответила ему она, начиная терять себя все сильнее.

— Хочешь всё стереть. Уничтожить, — продолжал свою речь некто.

— Стереть… Нет, я уже столько убивала. Спасти. Я хочу спасти своих подруг, — вновь одернула свое сознание Касуми.

— Жизнь. Смерть. Радость. Горе. Ничего не имеет значения, — невозмутимо продолжал голос.

— Освободи. Откройся. Убей… всех! — пронзительно прокричал голос.

— Нет, я не… Но она не успела закончить мысль, её сознание сдалось и погрузилось в бездонную бездну тьмы.

***

— Ми… ю… ки, де… воч… ки, — едва шевеля губами, произнесла девушка, когда ее сознание почти погрузилось во тьму, и в то время, как Мендоса продолжал радоваться своей мнимой победе.

— Что? Как это возможно? почему она разговаривает? Она уже не должна быть способна даже на простейшую активность, — рявкнул инквизитор. На его лице проступило чувство страха, он отбросил тело Касуми от себя.

Ее тело вначале безжизненно упало на пол кабинета, но, затем, она слегка приподнялась на руках и взглянула прямо в глаза старшего инквизитора.

Глаза девушки, которые минуту назад были почти безжизненными, сейчас налились тьмой. Любой, кто взглянул бы в них, подумал бы, что оттуда на него смотрит сама бездна — они были абсолютно черны и бесконечны. Оковы, заключавшие её в свои объятия, начали давать трещину по всему периметру.

Инквизитор переключился на внутренне зрение, чтобы посмотреть на ауру Касуми. И, как только он сделал это, цвет его лица стал все более напоминать цвет потолка, а в глазах поселился ужас и страх. Аура девушки переливалась всеми цветами, которые только можно было вообразить, слева направо её обрамляли нити силы насыщенного черного оттенка, а справа налево шли белоснежно белые. Но по-настоящему инквизитора заставило испугаться то, что он увидел, когда пригляделся к области её груди. Два полноценных источника, которые в обычных условиях витают в пространстве миров, а любое подключение к ним способно заживо сжечь даже подготовленного мага, если он зачерпнет из них хоть немного больше, чем способно выдержать его тело, сейчас инквизитор отчетливо видел их внутри тела девушки — один переливался то золотистым, то белоснежным светом, другой же то пылал каким-то незнакомым фиолетово-черным оттенком пламени, то полностью становился черным, словно безлунная ночь, что было ещё более странным — он никогда даже не слышал о существовании таких источников.

— Ты, мразь! Ты обещал, что не тронешь их! Ты ответишь, ответишь мне за это своей жизнью! — раздался голос Касуми. Он звучал со всех сторон, как будто её сущность полностью заполнила это место.

— Что за чертовщина! Разорвать оковы Айзена не может ни один маг в мире! Даже все члены совета, вместе взятые, не смогут их разрушить! Кто она, черт возьми, такая! — истерично завизжал ещё недавно столь бравый поборник закона.

Оковы окончательно рассыпались, девушка робко приподнялась, вставая на ноги, её глаза были все также черны, как безлунная ночь, но из них продолжали струиться слезы, а лицо украсила хищная улыбка, хотя инквизиторам она скорее показалась оскалом хищника, который пришел забрать жизни своих жертв.

— Всем накинуть щиты! — скомандовал Мендоса, а сам быстро достал из скрытого кармана своей одежды тот самый легендарный артефакт, "Сферу нерушимого периметра". Быстрым движением он активировал артефакт, накинул ещё пару собственных щитов и приготовился отражать атаку.

— Вам уже ничто не поможет! Вы все уже мертвы! Ваши души сгорят и вам никогда не найти покоя! Уничтожить всё! — произнесла девушка, смеясь безумным смехом и вторя голосу бездны внутри неё.

Она развела руки в стороны, под ней проступил магический круг очень витиеватой структуры с пятью малыми кругами сил. В основаниях и по периметру кругов кружились причудливые символы из неизвестного инквизиторам языка. Затем, первое и второе внешние кольца пришли в движение, набирая скорость, а в центре стали появляться письмена на древнем языке.

Сад Армагеддона, — раздался её голос, когда формация завершилась.

Вмиг, пространство вокруг охватило чёрное пламя. Оно медленно двинулось в сторону мужчин, поглощая всё, к чему прикоснется: щиты инквизиторов рассыпались в пыль, лишь слегка коснувшись его. Щит, закрывающий Медонсу, продержался чуть дольше, но, все же, спустя десять секунд сдался и рассыпался, открывая пламени своего хозяина. Мендоса кричал, а пламя, словно живое, замедлило свой темп и раздирало его медленно, словно упиваясь его страданиями, давая ему прочувствовать всю боль, на которую он недавно обрёк подруг Касуми. А затем пламя принялось за душу инквизитора. Тело было уже мертво и не могло кричать, но ментальный крик боли разлетелся далеко за пределы здания. Когда с телом и душей законника было покончено, пламя стало постепенно продвигаться дальше, забирая с собой стены, потолки, мебель, оружие, картины — всё исчезало в небытие. А сама девушка сидела посреди бушующей стихии и продолжала молча придаваться отчаянию. Несмотря на то, что её сознание давно кануло во тьме, по щекам девушки продолжали струиться реки слёз в память о её подругах.

Пламя постепенно стало приближаться к телам Миюки и остальных. В этот момент посреди пламени появилось яркое светло-алое сияние, из которого показалась фигура женщины, а пламя замерло неподвижно, словно скованное льдом. На вид ей было лет тридцать — тридцать пять. Её длинные огненные волосы развевались, словно в помещении дул игривый летний ветерок, а её глаза были такими же черными, как и глаза Касуми. Но в них не было зла и жажды смерти, как сейчас в глазах Касуми, тьма в них была благородной. Одежда женщины была похоже на традиционное одеяние жриц в Японии, с искусным сочетанием белого и красного цвета ткани. Она двинулась в сторону Касуми, сквозь темное пламя. Огонь не трогал её, даже, скорее, расступался пред ней. Затем женщина опустилась рядом с Касуми, и, проведя нежно по растрепавшимся волосам девушки, положив свои руки ей на плечи, заглянула прямо в глаза.

— Очнись, дочь моя! — прозвенел её невероятно мягкий и ласковый голос.

— Борись со зверем внутри себя! Ты сильней его! Он часть тебя. Подчини его, заставь служить тебе! — голос звучал звонко, но в то же время, казалось, что он звучит не здесь и не сейчас, проникая глубоко во тьму, поглотившую ее дочь.

— Ты думаешь, что для твоих подруг уже все потеряно? Если это так, значит, они для тебя не были дороги. Я следила за тобой долгие годы, и видела, что ты никогда не сдавалась, какой бы трудной ни была ситуация, всегда стояла до последнего и находила выход, — тон голоса женщины неожиданно изменился, казалось, она бросает Касуми вызов, зная, что та не сможет отказаться.

— Прислушайся к своему телу, оно знает ответ. Подчини Хаос, что захватил твой разум. Тьма может не только разрушать, направь же её в нужное русло. Твоя сила даже сейчас не проснулась полностью. Ты уникальна, ты можешь быть тьмой и светом одновременно. Твоя сила вне законов этих миров. Подчини её! Хоть сейчастебе это и будет стоить дорого, ты сожжешь весь свой магический резерв. В итоге тебя ждут долгие годы сна, а также сохранение большей части эффекта заклинаний этих выродков, чьи души поглотило твоё пламя. Твой сон, возможно, затянется лишь на год, а, возможно, пройдет не одна тысяча лет, прежде чем ты проснешься. Но разве жизни твоих подруг не стоят этого? — с этими словами женщина, нежно поцеловала Касуми в лоб, а затем исчезла, так же, как и появилась.

***

"Я слышу чей-то голос, он зовет меня. Но почему он мне кажется таким знакомым?" — Словно всполох от взрыва звезды, в сознание ворвались картины прошлого, столь далекого и неизвестного. Эти воспоминания у неё забрали слишком давно. И вот, теперь они вернулись, заставляя сделать маленький шаг к поверхности.

— Окаса*, — тихо произнесла Касуми.

"Она что-то говорит, что-то очень важное. Я должна услышать… Нет, я слышу. Спасти Миюки и остальных. Я хочу, хочу этого большего всего на свете! Но что же мне делать? Губы вновь что-то сказали… Не слышу… Но понимаю! Вперёд, вверх! — мысли образовали единый ком, переплетаясь между собой.

А затем в сознание хлынули такие знакомые и такие теплые воспоминания: вечера в Академии, недели в тихой деревушке, дни и ночи, проведенные с Миюки. Воспоминания всех лет, что она проживала, разом предстали перед ней.

Потом пустота. Вокруг ничего, лишь тьма. Её сознание очнулось посреди бездны, в которую провалилось. Шаг вверх, ещё один. Путь даётся тяжело, что-то тянет вниз, назад, в вечное ничто и нигде, где нет проблем и страданий. Упрямо сопротивляясь такому заманчивому желанию, ещё шаг. И вот, вокруг всё та же тьма, но что-то уже по-другому. Словно она начинает подчиняться, но совсем незначительно. Снова шаг. В сознание, словно потоки бурных рек, проникают знания о мирах и магии, которые никогда не были ей известны. Снова рывок к поверхности, и вот, она уже знает, как спасти своих друзей. Ещё, и ещё шаг, и вот, тьма уже сама несет её к поверхности.

***

Касуми ощутила, как её сознание вновь поднимается из глубин бездны, ускоряя подъем, с каждым мигом приближаясь к поверхности. Ещё немного, и, наконец, сознание девушки вырвалось из крепких объятий бездны. Теперь она лишь слегка касается её ногами, а тьма из бездны теперь течет по её телу, послушно готовясь выполнить любую волю хозяйки.

Пламя исчезло, а Касуми подняла глаза. Они были все так же наполнены тьмой, но тьма в её глазах переменилась. Это была такая же благородная тьма, как и у той женщины. За спиной Касуми раскрылись два ангельских крыла, таких пушистых, таких притягательных, но глубокого черного цвета.

Девушка, оглядевшись, тяжело вздохнула, а затем сделала резкий вдох, набирая как можно больше воздуха и закрывая глаза. Её сознание потянулась глубоко внутрь, забирая всю энергию из колодцев силы, оно стремилось все ниже и ниже, беспощадно опустошая запасы магической силы, и концентрируя всю эту силу в магический круг, уже начинающий формироваться.

— Я взываю к источнику Тьмы! Я взываю к источнику Света! Пройдя сквозь время и пространство, я вступлю в схватку с самой Смертью. Я, Масаки Касуми, дочь Масаки Юме, рожденная под знаком разрушения, буду биться за жизни тех, кто передо мной! — Касуми приложила обе руки к груди.

Сквозь окна стал проникать тусклый багровый свет от новой звезды, появившейся на небе. Она была так близко, что казалась ещё одним спутником планеты. Но звезда сияла неестественно багровым светом. Этот свет не нес тепла или холода, он просто разливался по округе.

Память девушки в этот момент настолько перемешалась, сплетая воедино события далеких дней прошлого, которого до этого дня она даже не помнила. Касуми вновь вспомнила, кто её настоящая мама, вспомнила многое. Впомнила всё, что забыла, и то, что заставили забыть, но, волею судьбы, ненадолго. Судьба решит, что тайны прошлого пока должны ими и остаться, и все эти события вновь уйдут в глубины ее памяти, захватив с собой последние минуты этого дня… Но только лишь этого?

— Врата Авалона, — произнеся это, девушка высвободила, всю накопленную мощь, сжигая всю свою энергию до последней капли. После чего, тут же потеряла сознание, а пропавшие, казалось, навсегда, семь печатей инквизиторов, вновь закрутились вокруг её тела. Но что-то было в них уже не так, что-то изменилось.

Тела девушек окутало золотистое сияние, которое вскоре стало ярче солнечного света, а затем резко исчезло. Спустя мгновение, рука Миюки слегка шелохнулась, и она попыталась приподняться.

— Касу… ми, — еле слышно раздался её голос.

Когда она смогла приподнять голову, чтобы оглядеться, она увидела, как тело Касуми окутало синеватое свечение и спустя мгновение исчезло. В это же время остальные девушки тоже начали приходить в сознание.

— Касуми, Нет! Почему это случилось снова?! Всё так же, как тогда… Я опять не смогла защитить тех, кто мне дорог. Я потеряла твою мать, а теперь теряю и тебя. Как я смогу жить, если потеряю вас обеих!

— Миюки, не отчаивайся. Она заплатила эту цену, чтобы спасти тебя и остальных. Касуми очень дорожит вами, раз смогла преодолеть власть крови, пусть на этот раз и не без моей помощи. Не волнуйся, она жива, просто ей предстоит довольно долгий сон. Почти весь эффект заклинаний тех людей в черных мантиях остался, поэтому, когда моя дочь проснется, она ничего не будет помнить. Но, однажды, память вернется к ней. Правда, я боюсь, может начать возвращаться память и о событиях куда более давних, но это уже не важно. Когда придет время, ей понадобится помощь. Тогда найди её, — раздался голос ниоткуда.

— Что?! Что это за голос? Я его уже где-то слышала! Не может этого быть… Юме-сама, — девушка огляделась, но никого больше в комнате не было. — Нет, мне точно не показалось. Это точно она, я никогда не смогу забыть этот голос. Если госпожа сказала, что ее дочь жива — значит это так. А теперь моя задача — найти Касуми.

— Касуми, если слышишь меня, знай — я обязательно тебя найду, сколько бы времени и сил мне не потребовалось. Я найду тебя! Ты снова станешь собой, и мы снова будем вместе! — Миюки прикоснулась к тому месту, где недавно было тело Касуми. — Дождись меня, — прошептала она.

Миюки оглядела пришедших в себя старших офицеров.

— Ну что, девушки, нам предстоит много работы, а эта война нас больше не касается. Встречаемся в Доминионе, нам нужно многое спланировать, — с этими словами перед ней раскрылся серебристый портал, овальной формы, в который она, не мешкая, вошла. Остальные девушки тоже открыли порталы и, войдя в них, исчезли из этого мира, оставив после себя ещё одну тайну о том, что здесь случилось и пепелище, которое раньше было их домом.

***

— "По уточненной информации, сегодня в десять вечера в резиденции "Гончих", произошел взрыв. По данным расследования, источником взрыва послужил какой-то магический эксперимент, который, видимо, вышел из-под контроля" — вот как прокомментировал случившееся, один из членов совета. Вам слово, господин Агнус.

— Случившееся ещё больше уверило меня в том, что решение о виновности госпожи Масаки по поводу инцидента в измерении "Экзодар" было абсолютно верным. Жаль, что мы решили принять меры так поздно. Возможно, прими совет решение чуть раньше, и второй трагедии удалось бы избежать.

— А вы уверены, что все, кто был в здании, погибли? Ведь тела так и не были найдены.

— Конечно. В задержании преступницы участвовали лучшие люди. Если бы они были живы, то уже связались бы с нами. Что же касается тел — взгляните на разрушения! После такого взрыва было бы удивительно, если бы хоть что-то осталось. На мой взгляд, это сама судьба покарала эту мерзкую женщину за её злодеяния. Мне лишь жаль, что погибли все члены группы, которая была отправлена за ней.

— Спасибо вам, лэр Агнус. С вами была Ренэ, специально для экстренного выпуска новостей.

Экран на стене погас, и в комнате воцарилась тишина. Кабинет ректора, как всегда, казался слегка мрачным местом. Диваны, стулья и кресла, обитые темной кожей и прикрытые шторы, лишь только добавляли антуража этому помещению. За большим столом из цельно-черного дерева, сидела женщина двадцати девяти лет, её длинные белые волосы струились вдоль плеч, сливаясь с белоснежно белым, строгим костюмом. Её взгляд был устремлен на мужчину в светло-синем пиджаке, сидевшем напротив неё. Его короткие темно-зеленые волосы, словно иголки ежа, торчали в разные стороны, лицо было холодным, а на губах изредка мелькала издевательская усмешка.

— Теперь вы мне верите, временно исполняющая обязанности ректора? — нарушил тишину мужчина.

— Я, кажется, вам уже ответила. Хранители сохранили за ней звание ректора Академии, а это значит, избрания нового не требуется, — холодно, продолжая сверлить взглядом гостя, ответила женщина.

— Что за вздор? Ректор Масаки Касуми погибла во взрыве, я вам об этом уже сказал. И вы только что слушали об этом на информационном канале, — не унимался тип.

— Повторяю последний раз. Пока я не увижу тела или иного доказательства её смерти, Масаки Касуми, ректор магической академии, жива. И пока это так, я буду исполнять свои обязанности заместителя, до тех пор, пока она не вернется, — терпение леди, начало заканчиваться, её пальцы непроизвольно сжали карандаш, который до этого она вертела в руках, так, что тот разломился надвое.

— Госпожа Аюми, я предлагаю вам по-хорошему провести выборы нового ректора. В противном случае, властью совета, я обвиню вас в неподчинении приказу и заговоре против магического совета, — взгляд мужчины стал жестоким.

— Для вас — Аюми-сама. К тому же, Академия является анклавом, на неё и её территорию не действуют законы совета. Прошу вас удалиться и покинуть территорию академии, вы здесь нежеланный гость, — девушка смотрела на него ледяным взглядом, наполненным холодной ярости.

— А я ведь хотел по-хорошему, — мужчина потянул руку во внутренний карман пиджака, но, прежде чем он успел сделать что-то ещё, у его шеи замер холодный метал меча.

Девушка с золотисто-рыжими волосами, появилась, словно ниоткуда, и сейчас, стояла позади мужчины, держа клинок прямо у его горла.

— Без фокусов, господин представитель совета, — её мелодичный голос, который, казалось, должен был быть теплым, словно летнее солнце, звучал на удивление холодно.

— Чёрт, одна из столпов. Я должен был это предвидеть, — расстроенным голосом процедил тот.

По обе стороны от неё возникли ещё две девушки. В руках у одной из них был "Радохан" — своеобразный ошейник, металлический обод толщиной с палец, по всей поверхности которого были нанесены различные магические символы, а в центре красовался темно-зеленые камень. Она быстрым движением надела его на мужчину.

— Спасибо, Рангику, девочки. А теперь, прошу, проводите этого господина до врат и проследите, чтобы он отбыл. Рангику, останься, — слегка расслабившись, произнесла Аюми.

Две девушки увели мужчину из комнаты. Когда дверь за ними закрылась, Рангику села в освободившееся кресло напротив Аюми.

— Что будем делать теперь? — спросила она, усевшись поудобней.

— В открытую конфронтацию совет не рискнет вступать. Да и не соберут они нужное количество голосов. Когда слушалось дело Касуми, на совет надавили. Причем, многие рычаги были используемыми только один раз. Хотя, думаю, сегодняшний визит можно считать неофициальным объявлением войны, — Аюми говорила тихо, словно раздумывая над каждым словом. — Но так просто они явно не сдадутся. Отзови остальных столпов. Необходимо усилить охрану, сейчас нам понадобятся все, кому мы по-настоящему сможем доверять. Нужно всех проверить, — продолжила она.

— Ты собираешься запечатать врата? — Рангику словно сама ответила на свой вопрос.

— Да, и я хочу быть уверена, что среди тех, у кого будет доступ к ним, и среди охраны не будет предателей. Я больше чем уверена, что среди преподавателей, работников академии, да и среди учеников есть люди, работающие на того, кто причастен к тому, что Кас подставили, — голос Аюми стал очень серьезным.

— Хорошо, я сама займусь проверкой тех кому будет дан доступ ко вратам, — ответила ей собеседница. — А что будем делать с остальными? Мы не сможем проверить всех, — слегка погодя, спросила Рангику.

— Ты права, нам остается только ждать. Они сами проявят себя, рано или поздно.

— Аюми, скажи, ты и вправду думаешь, что она в порядке? Разрушения, которые показали, были… — голос девушки сорвался, и она замолчала.

— Я уверена! Она жива, и придет день, когда она вернется. Сейчас же у нас очень важная задача — сделать так, чтобы ей было куда возвращаться.

*Окаса — Okasan, в переводе с японского мама.