Я

Я постепенно возникаю, выплываю из покоя несуществования. Первыми, как всегда, появляются ощущения. Сначала самые простые — различаю свет и тьму, холод и тепло. Торопливо формируюсь, подтягиваю и связываю в единую сложную систему бесчисленные кусочки своего естества. Чувствую согревающие лучи солнца, свежесть ветерка среди ветвей и одновременно — влажный сумрак подземных убежищ, тихий гул струящихся по стволам живительных соков. Расту. Все больше разобщенных частиц организма присоединяются к центральному ядру, пока, наконец, не появляется сознание.

Что разбудило меня сегодня? Опасность? Охота? В прошлый раз пришлось притворяться медведем и отгонять семейство кабанов, опрометчиво и самонадеянно решившее подрыть корни моих растений. Свиней было слишком много, что бы воспринимать все стадо как жертву, но два поросенка все же оказались недостаточно проворны и стали моей добычей.

Сейчас тело голодно, но это его привычное состояние — еды никогда не бывает вдоволь.

Осматриваюсь. Взор охватывает сразу всю принадлежащую мне территорию от края буйных диких зарослей до залитой солнцем ухоженной поляны в центре, от потайных ходов глубоко в почве до верхушек тянущихся к свету крон.

Вот и причина пробуждения — пугливый олень замер на самом краю рощи. Слишком далеко, чтобы тело попыталось бездумно напасть. Достаточно близко, чтобы попробовать приманить животное, используя разум.

Звери леса редко подходят к моим деревьям, инстинктивно предугадывая угрозу. А этот неопытный, молодой, тонкая шея легко удерживает голову с небольшими, всего в три отростка, рогами. Опасливо вбирает воздух подрагивающими ноздрями, косит выпуклым глазом.

Знакомая дичь, с такой я не единожды сталкивалась. Привычно создаю образ безмятежно пасущейся оленихи и, вместе с тем, аккуратно, нежно тянусь мыслями к добыче. Шепчу, убаюкиваю, завораживаю.

«Ну что ты, дурачок, не бойся. Подойди. Зелень так сочна и вкусна. Смотри, как я спокойна — здесь нет тревоги, нет угрозы».

Изящно переступаю стройными ногами, демонстрируя отточенность движений. Не отрываясь от густой травы, будто невзначай, бросаю кокетливый взгляд.

Олень заинтересованно вытягивает голову, делает несколько неуверенных шагов на открытое пространство и снова замирает.

Уговариваю, зову, искусно сплетая сеть соблазнов и обещаний.

«Посмотри на меня, хороший мой, полюбуйся, как упруго играют мышцы под лоснящейся шкурой. Я молода, здорова и не прочь сойтись с красивым могучим самцом — таким как ты. Смелее… Стань моей парой, давай вместе начнем волнующий брачный танец. Не бойся… Ближе, ближе…».

Глаза животного затуманиваются. Вот и конец игры. Попался, глупыш. Юный олень гордо приосанивается, и, отбросив осторожность, направляется ко мне, чтобы поразить своей мужественной статью. Тени сплетенных ветвей затейливым ажуром скользят по его спине. Легкая охота.

Медленно двигаюсь к центру рощи, заманивая жертву. Незаметно собираюсь в густой траве под его копытами, готовясь к атаке. Олень гарцует возле обманки, призывно изгибает шею, пытается потереться. Пора. Он глубоко на моей территории, я над ним, под ним, вокруг него. Не уйдет. Теперь хищное прожорливое естество справится самостоятельно, можно снова не быть. Мыслить так утомительно.

Я обрываю создающие меня связи и облегченно растворяюсь в бесцветном, беззвучном покое до следующего пробуждения. Последнее ощущение — побежденное, дергающееся в агонии животное, плотно закутанное в моё тело.