Глава 1.

Артём смотрел сверху на суету вокзала, поток людей, из которого в разные стороны вытекали ручейки спешащих к поездам пассажиров, навстречу им торопились другие, не дававшие обмелеть людской реке. У выхода на привокзальную площадь она становилась плотнее, чтобы тут же, волнами, широко разлиться по асфальту.

— Молодой человек!

Артём обернулся. Перед ним стояли две девчушки лет двадцати от силы, одетые подчёркнуто просто, пожалуй, даже бедно. Косметика на лицах отсутствовала, видимо, из принципа. Живое воплощение тонкой грани между обаянием и несуразностью.

Та, что была повыше ростом, казалась собранной, из-за плотно сжатых в тонкую полоску губ. В её настроении угадывалась напряжённость, видимо, из-за манеры не смотреть в глаза собеседнику и вибрирующими, словно от волнения, нотками в голосе. Скорее всего, она была старше своей напарницы, если не по возрасту, то уж по положению — точно. Понятно, работа такая. Вторая была небольшого роста, смотрела на Артёма снизу вверх. Интересные глаза, словно у вдруг загрустившей маленькой проказницы. Она явно старалась походить на свою подругу и держаться серьёзно, хотя роль эта, похоже, давалась ей с трудом. Из глубины необыкновенных, ярко-василькового цвета глаз, наружу предательски выпрыгивало беззаботное, счастливое детство.

— Вы книгами интересуетесь? — звонким голосом спросила проказница.

— Бывает, — ответил Артём, разглядывая барышень.

— Мы хотели бы вам предложить книгу, — сказал вторая, и протянула ему толстый томик в яркой суперобложке. — Это самая мудрая книга, в ней есть ответы на самые важные вопросы.

— Вот как? — произнёс Артём рассматривая обложку.

Он узнал эту книгу, поскольку видел её много раз, в те давно прошедшие времена, когда была мода на всякие экзотические учения. Ему стало тоскливо. «Ну вот, сейчас начнут вербовать в свои ряды. И ведь так просто от них не отделаешься, — с неудовольствием подумал Артём. — Не люблю я истин в последней инстанции и поучений на тему, как мне правильно жить».

— Ой, нет, девочки, не возьму. Зазря пропадёт книжка. Я-то читать её точно не буду, а кому-то другому может и пригодится, а?

— Почему? — сказала старшая, — эта книга поможет вам отыскать путь к истине.

— А вы-то сами её читали?

— Конечно, — серьёзно ответила меньшая.

— О как! Вы, значит, нашли путь к Истине с большой буквы «И»? И уверены, что путь правильный?

Девчонки одновременно кивнули. Глядя на этот дружный кивок, Артём вдруг понял, что нашёл ключ! Он вспомнил, как когда-то долго мучился от назойливо звучавшего отовсюду радио «Шансон» и его невероятно примитивного блатного репертуара. И вот однажды, когда снова надоедливо прозвучал слоган: «Шансон. Взрослое радио», его внезапно осенило. Ну конечно! Кто стремится быть взрослым, или хотя бы казаться таковым? Подростки! В одно мгновение суровые лица поклонников блатняка перестали раздражать. Они стали просто смешными! Дяденьки, которые так и не вышли из нежного возраста.

Вот и сейчас, непрошеные проповедницы вместо раздражения и тоски оттого, что придётся неуклюже отбиваться, стараясь сохранить собственное «Я» и защитить от посягательств содержимое тощего кошелька, вдруг вызвали любопытство. Ведь он столько раз обдумывал те же самые вопросы, ответы на которые ему сейчас постараются преподнести. Простые и понятные ответы, родившиеся давным-давно в озарениях всеми забытых мудрецов.

Он вспомнил, как однажды, будучи еще студентом, ввязался в дискуссию с пожилым адептом какого-то церковного учения, претендующего, разумеется, никак не меньше, чем на единственно истинное толкование веры. Артём же, тогда ещё зелёный юнец, высказал и пытался отстаивать свою, собственную точку зрения. Он много раз вспоминал тот злополучный диспут, но только много лет спустя догадался, что его оппонент затеял тот спор вовсе не ради истины.

«Неужели и сейчас, — подумал Артём, — я не смогу пробиться к живым, еще не закоснелым душам и мыслям этих девчонок? Может, попробовать что-нибудь из философии, что-нибудь гносеологическое, например, метафизику? Интересно, они что-нибудь слышали про метафизику?»

— Пути к истине разные, но истина ведь одна, вы согласны, молодой человек? Кто-то может идти к Истине и к Богу всю жизнь. Но ведь можно не тратить время на поиски дороги, если она уже известна.

— Боюсь, что мне это не поможет. Понимаете, я — метафизик. Слышали про такое течение в философии?

— Слышали, — сказала младшая не совсем уверено, — а что в вашей метафизике, не такая Истина, как у других? Вы же не будете спорить, что она может быть только одна?

— Спорить не буду, каждый знает, что Истина одна. Только у каждого она своя, особенная.

— То есть, вы хотите сказать, что истин много? — продолжила она лукаво, видимо, у неё появилась надежда, что собеседник вот-вот загонит себя в угол. — Что-то у вас не складывается. Если у каждого истина своя, то какая из них настоящая?

— А все настоящие. Понимаете, суть метафизики как раз в этом и заключается. Всё вокруг есть плод моего воображения. А если вы со мной согласитесь, — назидательно поднял палец Воронин, — то и вашего тоже.

Он почувствовал вдохновение. Откровенно говоря, его метафизические познания ограничивались лишь общей концепцией, не обременённой подробностями. Ничего, так даже лучше, есть где развернуться.

Девчонки явно напряглись, похоже, они никогда не слышали ничего подобного.

— Мы тоже плод вашего воображения, так что ли? — спросила младшая.

— А как же? Как и я — плод вашего, — ответил Воронин.

— Вы не похожи на плод моего воображения, — покачала головой старшая, — я ведь даже не знала о вашем существовании, пока мы с вами не встретились.

— Ну и что? — Артём пожал плечами, — для меня это ничего не меняет. И для вас, кстати, тоже. Вот вы же согласились с этой книгой, которую советовали мне прочесть, верно? И утверждаете, что в ней описан путь к Истине. Вот я и отвечаю вам как метафизик, что это не мой путь, и даже не ваш путь. Это путь, который прошёл человек, написавший книгу. Почему же вы решили, что он вам подходит?

— Он же привел автора к Истине и Богу, значит, этот путь правильный! — горячо возразила младшая.

— А почему вы решили, что кто-то проторил вам дорожку, чтобы преподнести готовые ответы на все вопросы? Ведь у вас могут и быть другие, собственные вопросы? Книга эта написана сколько лет назад? Я уже не говорю про перевод. Любой перевод искажает смысл. Как говорил Тютчев? Мысль изреченная есть ложь! А мысль, которую изрекли, а потом еще и перевели на другой язык и вовсе может оказаться далёкой от того, что хотел сказать автор.

— Нет, перевод у нас правильный, наш Наставник знаком с оригиналом. Кроме того, он слушал лекции высших иерархов учения, — уверенно произнесла старшая.

— Вы что же, надеетесь, что вам удастся придумать что-то своё, оригинальное? Вот например, всех людей волнует, что будет с ними после смерти, — продолжила она. — Что ваша метафизика говорит на этот счёт?

— Ну, метафизика — это же наука. А любая наука исчезает там, где кончается сомнение. Многие загадки природы ею еще не разгаданы. В том числе и столь глобальная проблема.

— И такой ответ вас устраивает? — на лице у старшей образовалась недоумённо-презрительная гримаса.

— Почему нет? Как мне кажется, тут не может быть единственной, окончательной точки зрения, — серьёзно произнёс Воронин, — про себя, например, могу сказать, что много раз находил ответ на вопрос жизни и смерти. Совершенно разные ответы. И думаю, что не последние. Это уж как помирать соберусь, тогда уж у меня будет один единственный ответ на этот вопрос. И, наверняка, правильный. А вот вам не приходило в голову, что оказавшись у той самой грани жизни и смерти вдруг осознаете, что поверили на слово человеку, который, скажем так, заблуждался? И вам даже в голову не пришло искать собственный ответ. Обидно, а главное, что-то исправить будет уже невозможно.

На лице старшей мелькнула, но тут же пропала тень, похожая на смятение. Артём уловил это выражение, подумав: а ведь эта барышня действительно пытается разобраться в проблемах бытия. Во всяком случае, пыталась, это точно. Возможно, так и попала в ученицы к своим адептам веры. Младшая же, явно пропустила последние фразы мимо ушей: вот что значит юная безмятежность!

— Выходит, что вы об этом вашем мире ничего не знаете, потому что не знаете даже, откуда вы пришли в мир и куда уйдёте из него? — произнесла младшая, пожимая плечами. — Но без этого знания, всё остальное просто бессмысленно! Согласны?

— Не совсем, когда я, например, ставлю перед собой столь глобальные проблемы, то решение всегда находится. Другое дело, что не получается найти единственный на все времена ответ. Но ведь это так увлекательно! — увлеченно воскликнул Артём. — Вокруг нас такой завораживающий, такой разный мир. Он такой отзывчивый, только начинаешь думать о чём-то действительно важном, мир тут же подкидывает вам массу подсказок, различать и угадывать которые, одно удовольствие.

Артём чувствовал подъём: только что высказанная им мысль приходила в голову много раз, но впервые была столь точно сформулирована. А у девчонок ожили глаза: всё-таки интерес к миру сильнее, чем любое готовое знание, которое надо принимать на веру.