9 глава

9 глава

Кэро сохо Пта Эргос медленно шел вдоль рядков. Сад и огород на базе пребывали в весьма запущенном состоянии. Наверное, люди из прошлой группы предпочитали синтетическую пищу и им почти не занимались. Но поскольку в течение последних десяти лет одна экспедиция циклично сменялась другой, периоды заморозки базы оказывались сравнительно небольшими, и в полной консервации не возникало нужды. Каждой последующей экспедиции вменялось в обязанность поддержание растений в нормальном состоянии, но люди есть люди…

Автоподача воды забарахлила недавно и, к сожалению, те растения, которым она требовалась регулярно, успели погибнуть. Однако часть сада уцелела. Нынешний состав ученых рассчитывал всерьез заняться изучением влияния микроклимата на модифицированные растения. Поэтому, они с энтузиазмом взялись за работу по восстановлению полезных площадей. Уборка мусора с грядок, проверка и отладка автосистемы полива, а затем и высадка в рыхлую коричневую почву золотисто-оранжевой рассады.

По мнению Кэро такие совместные мероприятия ускоряли процесс адаптации человека к новым жизненным обстоятельствам. Появление чувства дома, это ли ни есть хорошо? Он с удовольствием посещал сад после восстановления, особенно ту его часть, где подле искусственного пруда, заросшего кувшинками, стояла крытая беседка. Кэро еще немного прошел вперед, приметив впереди заросли цветущих кустарников. Кусты и деревца живописно разрослись, образовывая буйный, многоцветный уголок для отдыха.

Когда они в первый раз посещали теплицы, многое выглядело иначе. Да, деревья и кустарники мало пострадали. Полив почти не прекращался, и солнечного света растениям хватало. Крыша теплицы автоматически раздвигалась два раза в сутки. Механизмы ориентировались на датчики, открывая бледно синее небо то на час, то на пол дня. В остальное время использовалась искусственная подсветка.

Но кувшинки засохли, пруд выглядел мерзко, больше походя на лужу с высохшими рыбками и спутанными комками водорослей на дне. Теперь, когда его почистили, наполнили свежей водой, запустили рыбу — сидеть на берегу оказалось сплошным удовольствием.

Кэро улыбался и вообще имел вид довольного жизнью субъекта, чего нельзя было сказать о человеке, к которому он направился. Птаирианец остановился в нескольких шагах от него и наблюдал до тех пор, пока тот не поднял голову:

— Чего тебе? — Недружелюбно пробурчал Янат, стоя на коленях.

— Есть дело, — Кэро светился дружелюбием, но Яна этот факт как раз особенно раздражал.

— Еще одно? — он обвел ладонью в перчатке «свои» владения. — Мне, знаешь ли, не скучно. Твоими заботами живу в гребаном палисаднике уже с неделю.

— Не бузи. — Даже откровенная агрессия не смогла сбить благожелательность с птаирианца, — каждому по способностям, помнишь? Особенности каждого на благо большинства. У тебя осталось не так много работы. Тем более, не один здесь трудишься.

— Пошел ты, — беззлобно ругнулся Ян и прищурился. — Намекаешь на мои «удивительные» способности к посадке рассады? Опупеть. А как же сам? Я смотрю, вы здорово спелись с Деше на ниве руковождения.

Кэро в ответ нейтрально улыбнулся и заметил, что от этого у Яната перекосило физиономию:

— Вообще-то я не праздно гуляю, а пришел с отличной новостью. Сегодня мы покинем территорию базы. Проведем рокировку на местности, так сказать. Небольшую. Ты изучал материалы предыдущих контактеров, оставшиеся в архиве компьютерной базы?

— Наконец-то! — Янат резво поднялся с колен и отшвырнул лопатку в сторону. Изучал? Да он заучил до дыр все, до чего смог дотянуться. Перелопатил весь архив. Хотя времени на такие занятия ему оставили совсем чуть-чуть, забив график под завязку несусветной мутью вроде посадок рассады. Дело рук Самойлова, как пить дать.

— Не торопись, — птаирианец неодобрительно проследил за траекторией лопатки, — странно, ты не уважаешь даже собственный труд. Я хотел предложить поздний завтрак, чтобы кое-что обсудить до выхода. Поделиться кой-какими наблюдениями. Я ведь помимо теплого местечка, забитого неработающей электроникой и пылью, получил доступ к файлам с информацией. Делал полезные пометки. Наш разговор, помнишь? Кроме того, инструкция безопасности предписывает экипировку по максимуму, особенно для первого выхода, а Жан, наш техник, еще не закончил проверку снаряжения.

— Хорошо, поедим, — Ян стянул перчатки и равнодушно уронил их на грядку, — ты не прав, кстати, я уважаю свой труд. Только работа у меня другая. Не копаться в огороде, а искать пути и связи. Я хреновый садовник. А ты часом, не психологом ли устроился?

Кэро в очередной раз улыбнулся и ничего не ответил. Янат оглянулся на свою соседку по грядочно-уборочным работам, биолога-техника Андреа Нельсон. Похожая на сдобную булочку невысокая женщина с практически белыми, вьющимися мелкими кудряшками волосами, она обладала редким очарованием по-настоящему хорошего человека. Не раздражающим добродушием, а умением из самого нудного занятия сделать праздник.

Андреа в отличие от Яна обожала копаться в саду и порхала, как домашняя фея, метрах в двадцати, в зоне сада у входа.

— Энди! — окликнул ее Янат.

Рядом с ней ему не хотелось огрызаться, защищаться или подозревать кого-нибудь в тайной неприязни к себе, замешанной на расовой уязвимости. Грустно признавать, но маниакальная подозрительность, скорее всего, досталась ему по наследству от расы шан-та. На родине матери, планете Янус, андрогены шантийцы, веками находились под жестким прессингом со стороны всех остальных рас.

Иногда Яну казалось, что если бы он не знал о причинах этой ненависти и не был объектом пристального внимания людей, взгляды на жизнь у него могли бы сложиться иными. Но по прошествии времени он все-таки пришел к выводу — выдавать желаемое за действительное — идея, неудачная с самого начала. Его раса отличается от многих других, чьими предками когда-то стали земляне. Больше или меньше, не столь важно. Достаточно для того, чтобы не быть понятным. Существа другого вида иное дело. Но их физиология и психика родственны ему еще меньше, а значит, у них также мало точек соприкосновения.

— Что Ян? — незамедлительно откликнулась Андреа, ослепительно улыбаясь.    

Недавно ей исполнилось сорок девять. Ее вторая половина, муж Кристофер, сейчас был далеко. Тоже ученый, ихтиолог, он в составе исследовательской экспедиции ходил на яхте по безбрежным просторам Океана, планеты с единственным искусственным материком. Как Янат понял, в таком режиме путешествий, вместе или раздельно, они прожили уже больше двадцати лет. Ребенок, рождения которого Андреа с мужем когда-то ждали, умер при родах, а больше они то ли не смогли, то ли не рискнули пробовать.

Маленькие и большие трагедии, как выяснялось, стояли за многими жизнями членов их экспедиции. Янат был удивлен за сколь многими.

Его поражал стойкий оптимизм Андреа Нельсон. Вот и сейчас, облаченная в удобный комбинезон, с натянутыми до локтя садовыми перчатками, она самозабвенно возилась с чахлыми ростками.

Он сказал:

— Я должен приступать к своей основной работе. Мне придется оставить тебя одну.

Она смотрела на него лучистым взглядом лазоревых глаз:

— Иди, конечно. Ты помог мне более чем достаточно. Никогда не видела, чтобы полумертвые растения так быстро восстанавливались. У тебя руки волшебника, Ян. Чудеса. Никогда такого не видела. Удачи и будь осторожен, дружок!

— Увидимся, Эн! — Бросил Янат напоследок и вдруг почувствовал укол стыда.

Словно он бессовестно бросает Андреа на произвол судьбы, среди зарослей вялых помидоров и сельдерея, а сам направляется на чудную прогулку в райские кущи. Но ведь все не так. Ему до смерти надоело гнуть спину на плантациях органики ради удовлетворения неясных амбиций то ли Самойлова, то ли Кэро. Да и прогулка предстоит вовсе не праздная.

«Долбанное воображение», — ругнулся Ян про себя, решительно выкинул из головы угрызения совести и поспешил в столовую.

Кэро ждал его за столиком, неторопливо поглощая загадочную бурду из чашки странными приспособлениями, похожими на две палочки. Рядом стояло блюдце с более привычной порцией синтетического сливового пирога. Ян поставил свой поднос на стол и с опаской сел, провожая взглядом ко рту птаирианца каждый кусок.

— Новая пища? — наконец поинтересовался он.

— Нда, — неразборчиво пробубнил Кэро и отложил палочки в сторону. — Знаешь, ты портишь мне аппетит.

— Взаимно, — равнодушно ответил Янат и задумчиво подпер ладонью щеку. Его локоть едва умещался на краю столешницы, грозя сорваться, но он совершенно игнорировал сей факт:

— Знаешь, они все имеют особое, трагическое прошлое. Спасибо, что позволил мне порыться в чужом белье. Я нашел массу интересной информации обо всех, кроме тебя. Расскажи-ка мне Кэро сохо, почему же твоя личность остается загадкой? Ведь ты был царственно щедрым ко мне, когда под носом у Самойлова уносил досье тридцати исследователей.

— Что ты подразумеваешь под особым прошлым? — Птаирианец взял в руки вилку и, отломив кусочек пирога, с наслаждением отправил его в рот.

— Эти люди лучшие специалисты. И они странные типы, пережившие личное горе или серьезное испытание, неожиданно лишенные чего-то в жизни. Они кажутся нормальными, обыкновенно талантливыми учеными, но только на первый взгляд.

— Как и ты?

Локоть Яната соскочил с края стола. Он резко выпрямился, чертыхнувшись сквозь зубы, и мрачно огрызнулся:

— Я профессионал. Это все.

Его янтарные глаза потемнели, их взгляд стал жестким. Ян демонстративно поставил на пластик оба локтя и скривился. Приготовился защищаться.

Кэро энергично кивнул, продолжая вести себя легко и непринужденно, нацелил ложечку на напарника и продолжил:

— Да, конечно. Тебе уже есть тридцать? Друзей нет, постоянного любовника или любовницы нет, семья далеко, и навещаешь ты их, как я понимаю, нечасто. Дважды за последние семь лет, верно? Напарница бросила, а гнилая отмазка, будто бы тебе совершенно наплевать, при внешне подчеркнуто агрессивном поведении, должна идеально сработать. Ты ведь одиночка. Профессионал, с которым должны считаться или пошли они на фиг. С другой стороны, официальная причина поездки — поиски Инги. Странно немного.

            Янат вспылил. Он и так достаточно долго терпел попытки Кэро разнюхать о нем что-нибудь жаренное, а эти абсурдные доводы, только что приведенные птаирианцем, его просто взбесили. Сплошная ложь, выдумки, бред!

Ян заговорил, подчеркнуто сухо, не замечая, что временами шипит, словно разъяренная кошка:

— Зачем ты лезешь в мою душу, набиваясь в приятели? Упорно лезешь, уже который месяц. Ты просто достал меня этим маниакальным интересом! Давай поговорим о ком-нибудь еще. Например, об Андреа. Она живет вместе с мужем от силы месяц-два в году, а остальное время проводит по командировкам, выполняя бессмысленные задания. Светится как маяк в ночи, и, черт возьми, она и вправду маяк для людей. Теплота, что исходит от нее, сияющая печаль, растопит любой лед. Или Мальком, он душка, верно? Мужик сообразительный, хваткий, цепкий. Вовсе не похож на рассеянного маразматика, который смысл жизни видит лишь в бесконечном поглощении энциклопедий, написании диссертаций и бесчисленных экспериментах, исследованиях, операциях. Вместе с тем, а что мы знаем о нем? Семьи нет, потому что двадцать лет назад на планете Тетра, колонии, где он проживал, приключился небывалой силы ураган. Научный городок практически смыло с острова. В живых остались считанные единицы. Наш доктор полгода пролежал в больнице и ему до сих пор снятся кошмары. Двадцать лет, вдумайся! У него навязчивая идея: страх потерять близких, родных, друзей. Он всех держит на расстоянии, чтобы не пережить что либо подобное еще раз. Почему он согласился полететь на Навь? Планету, где только что пропали двадцать три человека? Чего еще я не знаю?

            Ян замолчал, вбирая воздух в грудь, и пытаясь выглядеть спокойно язвительным, хотя изнутри его раздирал жар противоречий, злости и раздражения. Потом мотнул головой, отсекая лишнее, и продолжил:

— А Жан, наш техник. Фафликанец, верно? У него здоровенный шрам от затылка и наискосок по спине. На самом деле, хрен его знает, сколько там еще у него шрамов.

Фафлик не приемлет трусов. Планета до сих пор полудикая. Мир агрессивных людей, особого менталитета, склада, кроя. Неважно, что смертность там чрезвычайно высока, колонисты любят свою родину какой-то яростной полусумасшедшей любовью. Их многочисленные табу, обычаи, восходящие к тысячелетней давности обрядам, ненависть к чужакам и всем кто пытается принести мир их бушующему дому. Плевать, что природа там сверхагрессивна, а все от цветка до рыбы сожрет вас при малейшей возможности. Это родина героев. Настоящих людей. Он изгнан. Почему? Закрытая информация. Но мы то понимаем, уровень реакций и физической подготовки у Жана несравним ни с одним из нас, да? Его восторженно принимают везде, где он хочет поработать, но при этом Жан глубоко несчастный человек. Ибо родина сочла его недостойным. А ты Кэро сохо, что не так с тобой? По каким причинам ты здесь? Кроме этой привычной твоей болтовни про исследования.

Птаирианец больше не улыбался. Его черные глаза оставались непроницаемыми, а поза говорила о напряженности. Он положил вилку на стол и легонько кивнул:

— Хорошая работа, Ян. Вижу, что не зря рассчитывал на твою великолепную память и мастерство контактера. Имеешь право злиться. Ты гадаешь, кто такой Кэро сохо Пта Эргос? Он друг, которому стоит доверять.

— Неужели, — Ян прищурился и зло скривил губы. — Как мило. Я сейчас в бешенстве, Кэро. А когда узнаю твою тайну, наши игры закончатся, обещаю.

— Это будет нескоро, Янат сохо. Но отложим на время копья, хорошо? Наш с тобой завтрак не просто дань традиции. У меня появились кое-какие сведения. Доступ к любопытным документам. Знаешь, такие забавные папочки со значком: «совершенно секретно». Личные дневники, наблюдения и биометрические данные предыдущих исследователей. Я начал читать их. Рано или поздно всем начинали сниться кошмары. Какие-то запутанные фантазии, бытовые сценки, милые пасторали, абстракции и обычные воспоминания о собственном прошлом. Все сны проникнуты ужасом, печалью, одиночеством и напряжением. Невозможно поверить, что обычный сон о дожде может довести человека до депрессии, верно? Однако я читаю отчеты и вижу, он не мог справиться с состоянием угнетенности, тоски и мучительной печали. Даже пил лекарства, и по совету психолога каждый день фиксировал в дневнике свой новый сон. В других документах, я нашел сведения, что тот же человек странным образом исчез ровно через два месяца с начала тех событий. Тебе, как, уже снятся сны, Янат?

— Как и всем, — буркнул Ян, недоверчиво глядя на Кэро. Любопытство постепенно вытесняло гнев. — Ты позволишь ознакомиться с документами?

— Самойлов настрого запретил подпускать тебя к ним, увы.

Кэро лукаво улыбнулся, заметив, как Янат хмурится, но делает вид, что ему решительно плевать:

— Скажу тебе, Янат сохо, сведения можно раздобыть разными путями. Я ведь могу не узнать, когда ты был в моем жилом отсеке. Не включить датчик, предположим, послезавтра, в восемь утра. Бывает такое, поспешу и не закрою толком дверь. До полдесятого я отчитываюсь Самойлову в центре со связными, пока дойду обратно, будет десять. Да, кстати, я могу забыть и не заблокировать доступ к компьютеру, к папочкам с пентаграммой обезьянки.

Ян кусал губы:

— Мне кажется, Кэро, что ты кошка, играющая с мышкой. Действительно, кажется?

— Ты мне нравишься, — сохраняя серьезное выражение лица, ответил Кэро. — В тебе много обиды, но и упрямства хватает. И я не разгадаю загадку один. Мне нужна помощь того, кто мыслит нестандартно. Только не спрашивай, почему я выбрал тебя. Сейчас это ровным счетом не имеет никакого значения. А вот сны имеют. Нам пора. Гляди, вон Жан машет рукой у двери. Зовет. Значит, оборудование, и снаряжение он уже подготовил. Ты так и не поел, Ян.

Янат равнодушно скользнул взглядом по подносу и махнул рукой:

— Какая уж тут еда. Пошли. Мне не терпится шагнуть за пределы базы. Я просто извелся. Мне срочно нужно почувствовать нечто новое. Я хочу познакомиться с Навью ближе.