Роль вышивки в загробной жизни

Серега Егоров очнулся на лавочке, как включился. Огляделся вокруг. Улица была знакома, он по ней ездил на работу каждое утро. Только выглядела она странно — сильно обветшавшие дома и запустение, ни прохожих, ни машин.

Недалеко от Сереги просвечивал пластиком павильон автобусной остановки с проломленной крышей.

Серега обернулся назад. Там стоял небольшой трехэтажный дом с очень облезлым фасадом. Казалось, его стены поросли разноцветными мхами и лишайниками.

Над подъездом располагалась большая табличка с одним словом: «Выход».

У Сереги мелькнуло в голове: «Вот те, здрасьте-пжалста… Выход… А куда?»

Тут из дома вышел мужик лет сорока и подошел к нему. Протянул Сереге руку, как знакомому:

— Ну что, как сам?

— Да ничего, вроде, — Серега растерялся.

Мужика этого он не знал. Знал бы — не забыл: вьющиеся черные волосы до плеч, чуть тронутые сединой. Лицо породистое, со смыслом, а глаза черные — радужки от зрачка не отличить. Одет в кожаную куртку и джинсы.

— Нормально всё? — поинтересовался мужик.

— Да, в порядке. Только вот…

— Не знаешь, как сюда попал? А сам что помнишь?

— Я… — Серега задумался. Поднял удивленный взгляд. — Я, что, умер?

— Да. Но ты не пугайся, это еще не конец, — мужик похлопал Серегу по плечу и сел рядом. — У тебя сейчас самое интересное начнется.

— Подожди, — Серега с удивлением посмотрел на себя, — я же в больнице был, сердце прихватило…

— Конечно, — кивнул мужик. — Лет-то тебе сколько было?

— Шестьдесят три.

— О! — удивился мужик. — Да ты молод душой. Тебе больше тридцати пяти не дашь…

Серега, а вернее, уже Сергей Федорович поднял голову на мужика:

— Хм… В смысле?

— Ты тут такой, каким себя воспринимаешь.

— А если бы я думал, что верблюд?

— Был бы верблюдом, — рассмеялся мужик. — Правда, на моей памяти, такого ни разу не было. Все себя за людей держат.

— Слушай, если я умер, мы тогда где? В Раю, в Аду? — Сергей Федорович огляделся вокруг, ища признаки Рая или Ада.

— Ммм… — мужик помотал головой. — Ни там, ни там. Честно говоря, их вообще нет.

— Нет? Как так? А что есть? Чистилище, что ли? — привычные представления о загробной жизни сыпались в тартарары.

— Подожди, — мужик успокаивающе поднял руки. — Ничего из того, о чем ты думаешь — нет. Есть только вот этот мир. Сюда попадают все люди после смерти.

— Все-все?

— Да.

— И что? Мы живем тут, типа как на Земле, до скончания времен? — Сергей Федорович начал раздражаться.

Мужик посмотрел на него с веселым удивлением:

— А ты что, остался бы здесь насовсем?

— А что, у меня есть выбор? — вопрос прозвучал гневно.

— Конечно, есть! Миров во Вселенной множество, — улыбнулся мужик. — Только добраться надо.

— Ну и где они, твои миры?! — Сергей Федорович картинно стал озираться по сторонам. Хотя больше всего на свете, ему почему-то хотелось дать черноглазому мужику в морду. Тот видно это понял:

— Э-э-э, да у тебя шок. Погоди-погоди, щас все будет. Ты давай не кипятись, расслабься, это сейчас пройдет. Просто посиди спокойно, а я пока все расскажу. Лады?

Сергей Федорович промолчал.

— Ситуация такая, — начал мужик, — ты про перерождение слышал? Так вот, это правда. Души людей бессмертны, и люди рождаются много раз. На Земле и в других мирах. Сложность в том, чтобы добраться до нужного мира. Потому что межмировое пространство — штука опасная. Там, действительно, можно умереть так, что ничего не останется.

Мужик встал, подошел к павильону автобусной остановки и позвал Сергея Федоровича:

— Иди сюда.

Потом указал на стенку павильона:

— Вот посмотри, — и щелкнул пальцами.

Стенка стала зеркальной, только вместо Сергея Федоровича в ней отразилось большое, слегка скособоченное яйцо. Словно сотканное из туманных нитей оно сияло бело-желтым неярким светом, по поверхности и внутри ходили цветные всполохи.

— Это твое нематериальное тело, — кивнул на отражение мужик. — Видишь, какое кривое? Вон бугор какой-то, здесь вмятина и вон тоже, а здесь вообще дыра! — Мужик тыкал пальцем в изображение на стенке.

Потом подвел итог:

— Тебе таким в межмирье нельзя. Опасно.

— И что делать?

— Как что? Выравнивать, конечно, — Мужик опять щелкнул пальцами и отражение погасло. — Ты уже успокоился?

Сергей Федорович прислушался к себе:

— Вроде, да.

— Тогда пойдем.

— Куда?

— Пошли. По дороге объясню.

Они шли по пустынной улице.

Мужик рассказывал:

— Я — начальник цеха. У меня несколько бригад.

— Слушай, а где все? Куда делись? — перебил его Сергей Федорович.

Мужик усмехнулся:

— Все здесь. Понимаешь, у нас ногами только новички ходят. Остальные летают.

— Как летают? — оторопел Сергей Федорович.

— Да как хотят, так и летают. Вот так, на пример, — мужик взмахнул руками, взлетел, сделал круг и опустился обратно на тротуар. Сергей Федорович подобрал челюсть.

— Понимаешь, ты — душа, — сказал мужик. — Ты просто еще к этому не привык. А для души законы земной физики не писаны.

Мужик улыбнулся, глядя на озадаченное лицо Сергея Федоровича:

— Да не грей голову. Пообвыкнешься и сам полетишь. Это не сложно. Сложнее другое, — мужик посерьезнел и спросил. — Ты про то, что все в мире взаимосвязано, знаешь?

— Знаю, и что?

— А то. Когда человек дело делает, дело на него тоже влияет. Понимаешь?

— Ну, да… — неуверенно сказал Сергей Федорович.

Мужик уловил эту неуверенность:

— Балерин видел, худые какие? Это из-за профессии. Или военных вспомни. Выправку их. Или народ в конторах-офисах, особенно в возрасте. Их хорошо видно… Вот у тебя рабочие руки, понятно сразу. Это твое дело на тебя повлияло. Ты делал его, а оно тебя. Понимаешь?

— Понимаю, — сказал Сергей Федорович гораздо уверенней.

А мужик дальше объяснял:

— Дело не только на руки влияет или на фигуру. Оно и нематериальное тело меняет, и душу.

— И неровным делает? — уточнил Сергей Федорович.

— И это тоже, — кивнул мужик. — Так что самый простой и эффективный способ выправить нематериальное тело — заняться правильным делом.

— Это каким?

— Сейчас придем, увидишь. Вообще, я начал говорить, да ты меня перебил. Я — начальник цеха, у меня несколько бригад. Красотой занимаемся, тебе понравится, — мужик мотнул головой назад. — Около конторы, где ты на лавочке сидел, табличка была с надписью «Выход», помнишь? — Сергей Федорович кивнул. — Там тебя ко мне сразу определили. Петр-апостол так и сказал: «Этот твой, можешь забрать прямо сейчас».

— А что он-то тут делает? — удивился Сергей Федорович.

— Как что? Тоже, как и ты, нематериальное тело выправляет. Только он упрямец еще тот, вот дело и идет медленно.

— А ты?

— И я тоже, — мужик невесело усмехнулся. — Мы все тут одним и тем же заняты. Только у кого-то быстро выходит, а кто-то будет до скончания времен тут сидеть. Кстати, — мужик переменил тему, — мы, кажется, не познакомились. Меня Сатана зовут. А тебя?

Сергей Федорович остановился.

— Кто? — спросил он. — Как?

— Меня зовут Сатана, — терпеливо повторил мужик. — То, что у вас обо мне придумали — бред полнейший, сразу говорю. Я тут ни при чем.

Он повернулся и зашагал дальше.

— Подожди, — догнал его Сергей Федорович, — а как же остальные? Иисус, Дева Мария, этот… Мухаммед?

— Да все здесь, все, — ответил Сатана. — Захочешь, я тебя потом со всеми перезнакомлю.

Сергей Федорович помолчал, а потом сказал:

— А меня — Сергей Федорович.

— Очень приятно, — хмыкнул Сатана. — Только, для Сергея Федоровича что-то ты сильно молодой. Как-нибудь попроще нельзя?

— Можно еще Серегой.

— Не, Серега тоже не годится. Давай мы тебя будем просто Сергеем звать — и лаконично, и с уважением.

Они подошли к небольшому одноэтажному зданию явно нежилого назначения.

— Заходи, — сказал Сатана, — тут мой цех.

Сергей зашел и увидел большой зал, уставленный столами.

На полу валялись лоскуты ткани, нитки, бумажки. В одном углу зала стучали коклюшки. Сергей этот звук знал — у него бабка кружевницей была.

В другом шумело несколько швейных машинок. Все столы были заняты. За ними сидели разные мужчины и что-то делали.

Сергей глазам своим не поверил. Лысый громила с окладистой бородой и в кожаной жилетке на голое тело сидел и сноровисто перебирал коклюшки, иногда останавливаясь, чтобы воткнуть булавку куда-то в сплетение нитей. На руки его, на пальцы, смотреть было одно удовольствие — до того все у него ловко и вкусно получалось.

Другой мужик, совершенно бомжовского вида, подкалывал оборку из атласной ленты к подолу воздушного платья. Дело у него шло медленно, но он очень старался.

Третий, по виду торгаш-кавказец, набирал бисерную нитку. Его пальцы-сосиски не сразу могли ухватить бисерину. Тогда торгаш тихо ругался сквозь зубы. И пытался еще раз.

Сергей стоял у порога, как пришитый.

— Пойдем, — показал рукой Сатана, — ты вон там нужен.

Сергей пошел за ним в самый дальний угол. В углу были составлены вместе шесть столов. На них был расстелен большой кусок синего шелка. Вокруг него сидели пять человек, каждый что-то вышивал на своем участке.

— Всем привет! — Со всех сторон послышались приветствия. — Вот, прошу любить и жаловать, — сказал Сатана. — Это Сергей, он в нашем мире новенький. А это наши вышивальщики — Дима, Джон, Виктор, Майк и Алекс. Сергей будет с вами работать, расскажете ему, что надо делать. А Семен вчера улетел. Счастливой ему дороги. Садись, Сергей, тебе всё объяснят.

Сергей оторопел:

— Это что?

— Это? Твое рабочее место, — ответил Сатана. — Смотри, Семен тут не доделал канву, только основу успел вышить. Давай берись… Тут работы еще много, видишь, центр вообще пустой…

Сергей возмутился до глубины души:

— Это мое место?! Мое?! — Сергея заколотило. — Да я потомственный рабочий, я — фрезеровщик высшего разряда, и мне цветочки вышивать?! Да я вам что — баба?!

Он кинулся к Сатане, тот отшатнулся:

— Это ты все подстроил, ты, ты, черт Лукавый! Это значит, мне этого, — он ткнул пальцем в синий шелк, — для полного счастья не хватает, да?! Красоту они делают… Я-то уши развесил. А ты решил посмеяться надо мной?!

— Ну, вот, опять двадцать пять, — сказал кто-то. — И что эти работяги такие упертые.

— Сергей, не ори, успокойся, — попросил Сатана. — Это у тебя еще шок не кончился. Сядь, посиди. Я не смеюсь, и никто не смеется. Это замечательно, что ты рабочий и фрезеровщик. Только тебе надо свое нематериальное тело выправлять, ты это не забыл?

— Здесь, что ли? — спросил Сергей. — Никогда!

Он развернулся и решительно зашагал к выходу из цеха.

Сергей помчался к трехэтажному дому с табличкой «Выход». Подбежал, рванул на себя входную дверь, шагнул в темноту… и очнулся на больничной койке. Вокруг суетились люди в белых халатах.

— Где я? — просипел Сергей.

К нему склонился молодой врач:

— Конечно, в больнице. Напугали вы нас, Сергей Федорович. Пять минут клинической смерти. Я уже бояться начал…

— А что случилось?

— Микроинфаркт. Из-за этого и сердце остановилось. Не должно было, но вот, — врач развел руками. — И так бывает. Но это ничего. Сердце мы запустили. И вас подлечим, еще бегать будете…

А как-то месяца через три после выписки из больницы Сергей Федорович сидел вечером в кресле у торшера и читал большую статью в газете.

От этого дела его отвлекла внучка Машенька, отданная сыном на выходные:

— Деда, я посижу здесь? А то мне свет нужен.

И не дожидаясь ответа, начала устраиваться в соседнем кресле.

— Конечно, посиди, — ответил Сергей Федорович. — А что ты делать будешь?

— Мишку крестиком вышивать.

И Маша из коробки на коленках достала маленькие пяльцы, развернула бумажку со схемой вышивки и принялась за дело.

Сергей Федорович задумчиво смотрел на нее какое-то время, потом решился и робко попросил:

— Маш, а можно я попробую?

16.04.2015