Перед концом вселенной

Это случилось, когда я задумался, что там.

По ту сторону.

По какую, по ту?

Ну, по ту.

А там должно было что-то быть, черт возьми, просто обязано было что-то быть.

Что-то…

Дребезжит связь в голове, терзает мозг. Включаю, уже чувствую, сигнал не предвещает ничего хорошего.

— Слушаю.

— К шару беги.

Голос шефа. Вот так. Внезапно. Еще не понимаю, еще пытаюсь сострить:

— Прямо так ногами и бежать?

— Хорош дурака валять, давай уже… по-быстрому.

— А что… началось?

Шеф тяжело выдыхает в мое сознание:

— Началось.

Что-то подсказывает мне, что шеф в шар уже не успеет. И вообще никто не успеет.

Жму на стрелочку — вперед, слишком сильно жму, меня отбрасывает в кресло.

Шар…

Успеть бы еще в этот шар.

Задним числом я думал, мне просто повезло, что я оказался рядом с шаром. Для шара готовили совсем других, про меня вообще речи не было. Был какой-то отбор, какой-то кастинг, на лучших из лучших, цвет нации, и все такое.

Но когда все началось, я оказался рядом с шаром.

А они нет.

Мне просто повезло.

Каждое утро я выходил из дома в шаре, смотрел на искусственное солнце, пропалывал грядки — и думал, что мне просто повезло.

А сегодня я задумался, что там.

По ту сторону.

Подо мной.

Я не видел, как все случилось — все произошло слишком быстро. Планеты не срывало с орбит, звезды не разлетались друг от друга, солнце не разорвало в клочья, не было ничего такого, что напророчили ученые лбы.

Мир умер.

Просто… исчез.

Я сидел в шаре на крыльце большого дома и смотрел, как исчез мир. Распался на частицы, разбросанные друг от друга на бесконечность.

Мне просто повезло, думал я.

Мне просто повезло.

А потом я подумал, что может быть там.

По ту сторону.

А там просто обязано было что-то быть. Просто… потому что не может там быть пустоты.

Я нарисовал мой шар. Две половинки, разделенные перегородкой.

На одной из половинок стоит мой дом. Грядки. Рощица. Сад. Поле. Водоем. Три этажа дома, каждый раз смотрю и думаю, на кой черт мне такие хоромы. Или имелось в виду, там много людей должно жить, семьи с детьми…

Мда-а…

А вот с другой стороны. Должно же там что-то быть. Что-то.

Я не знал.

НЕРЕШЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ АСТРОФИЗИКИ

Каким будет конец вселенной.

Несколько раз я хотел дописать — каким. Потому что я единственный, кто видел это. И всякий раз не мог, не хватало слов, язык у меня не так подвешен и не тем концом не в то место вставлен. Вот мой шеф мог бы записать.

И еще много кто мог бы записать.

Ночь не спал, беспокойно вздрагивал, просыпался, все думал, что там. Я старался утешить себя, что там ничего и нет, или какие-то механизмы, которые поддерживают мой шар, не дают ему разорваться на куски.

Механизмы.

Ну да.

Что же еще.

Так-то оно так, только шеф еще когда говорил, что никаких механизмов там не было и нет, шар живет сам по себе.

Проще всего было проломиться на ту сторону и увидеть самому. Как в детстве думал, если долго-долго копать ямку, можно прорыть ход до Америки, все думал, как доберусь, помогу Человеку-Пауку одолеть злого профессора…

Мечты.

А здесь это были далеко не мечты. Если долго копать яму…

И в то же время что-то подсказывало мне, что яму копать не надо, мало ли что там…

Сегодня мне снилось что-то темное, рвущееся с той стороны. Как оно прогрызло землю, прорвалось ко мне и пыталось добраться до меня в доме.

Проснулся в холодном поту, кровь грохотала в висках.

Мне хотелось залить землю бетоном, чтобы что-то оттуда, злое, враждебное, не пробралось ко мне.

Я лежал и думал.

Я думал, что если здесь, на одной стороне шара живу я, на другой стороне шара должен жить какой-то не-я. Какой-то анти-я, враждебный, злой. Потому что я себя сильно святым не считал, но и в категорию злодеев тоже как-то не попадал.

Если здесь стоит мой дом, значит, на той стороне должен быть не-дом. Я представлял себе анти-дом, представлялось что-то ужасное, на кой черт я это делал…

Мне мерещились анти-сад и анти-роща, водоем со знаком минус (почему-то виделся песок), антипод огорода и поля.

Я понимал, что начал постепенно сходить с ума. Еще бы, я уже не помнил, когда последний раз говорил с человеком. Хотя нет, помнил. Когда мне позвонил шеф и сказал — беги к шару.

И я побежал.

Я включал записи фильмов и программ, я включал каких-то виртуальных собеседников, которые были до тошноты не похожи на настоящих людей. Я чувствовал, что и правда так скоро сойду с ума, когда — это только вопрос времени.

Лежа ночью в постели, подумал, что у моего антипода в очаге должен быть лед.

Приходил день, прогонял ночные страхи. Я шел копать землю и полоть огород, я смотрел, чтобы цыплята не подавили друг друга, чтобы овцы не добрались до сараюшки с овощами.

Потом приходила ночь, приносила с собой того, кто был по ту сторону. Я понимал, что там ничего нет, я понимал, что если бы оказался среди людей, то только бы посмеялся над своими страхами. Но я не был среди людей, и я бы больше никогда не оказался среди людей.

Никогда.

Незаметно подкрался день, незаметно разогнал ночные мороки. Я смотрел на палящее солнце, я говорил себе, что все хорошо. И когда я выпустил овец из овчарни и пошел собирать яблоки, нападавшие за ночь, мне было не страшно. Мне было не страшно, когда я доил коров, и сбивал масло в маслобойке, и когда я собирал корзину яиц, свежих, теплых, из-под несушек, мне тоже было не страшно.

А потом я увидел колодец.

То есть, я и раньше его замечал, колодец в центре моего маленького мира. Колодец, в котором никогда не было воды.

И мне стало страшно.

Я смотрел на колодец и спрашивал себя, где кончается этот колодец, как глубоко он уходит под землю.

Мне было боязно подойти к колодцу, но я все-таки приблизился, все-таки осторожно заглянул внутрь. Колодец смотрел на меня черной пустотой, я вглядывался в него и вспоминал какие-то изречения, если долго смотреть в бездну, бездна начнет смотреть в тебя.

Я думал засыпать колодец песком. Я носил к колодцу охапки песка, я бросал их в глубину — они исчезали бесследно. Я бросал в колодец камни — напрасно я ждал хоть какого-то стука, отзвука — мне отвечала тишина.

Я постучал по стене колодца — он ответил мне гулким гудением. А потом…

А потом колодец застучал в ответ.

Да-да, — колодец застучал в ответ.

Я смотрел в пустоту — и бездна вглядывалась в меня.

Я уже хотел отойти от колодца, когда увидел то, что предпочел бы не видеть никогда. Узкую лестницу, ведущую в бездну.

Ночью меня разбудил лай собаки, Жулька носилась по двору, бешено тявкала. Сквозь сон я подумал, что кто-то проходит мимо дома, пьянчужка какой-нибудь, вот Жулька и беснуется. Но тут же я спохватился, что мимо дома пройти никто не может.

Странно, что а этот раз я не чувствовал страха. Совсем. Сейчас я вспоминаю, как это было, смотрю на себя, как со стороны, — думаю, что в жизни не смог бы выбраться из-под одкяла, выбраться из дома, пойти к колодцу…

Да.

Пойти к колодцу.

Я сжимал кольт, непривычно холодный, непривычно тяжелый, в жизни не думал, что мне придется стрелять. Здесь. В шаре.

А вот пришлось.

Жулька захлебывалась лаем, потом заскулила, подалась назад, прочь от колодца.

Дребезжала лестница.

Я ждал.

Я был один на один с тем, что было там, по ту сторону шара.

Наконец, что-то темное показалось над колодцем, — я нажал крючок, выстрел разметал темное, сбросил в темноту колодца.

Ночь не спал.

На другую ночь я тоже не спал, и третья ночь не принесла мне долгожданного покоя. Мало-помалу усталость и время стали брать свое, я вернулся к своей земле, к своему миру по эту сторону шара. Я научился не подходить к мрачному колодцу и даже не смотреть в его сторону. И по ночам я научился не слышать голос, рвущийся из глубины колодца, голос с легким акцентом:

— Фу-у-у, еле добралась до вас! Вы-то хороши, могли бы и сами инициативу проявить, джентльмен, называется… Ну как вы тут живете-мо…