Остров счастья

Остров счастья

В то лето мне исполнилось восемь лет и родители имеют привычку нас с моей младшей сестрой отвозить к родственникам на Кавказ. Не буду обременять описанием красот Ставрополья а скажу о тех днях в которые случилось это приключение.

Первые дни мы сидели во дворе или огороде на плодовых деревьях иногда вечерами выбираясь на улицу и вскоре сдружились с местной ребятней. Заводилой и лидером местной бригады состоявшей из мальчишек и нескольких девочек был Мишка, рыжий невысокий крепкий парнишка лет десяти.

Вечерами мы болтали о фильмах которые показывали в местном клубе, местных сплетнях и страшилках об утопленниках, призраках и другой нечисти отчего наши сердца начинали стучать оглушительно и часто. Миша много знал разных баек, часть из которых мне думается он просто сочинил, но эта его история

разбудила во мне любопытство и тягу к приключениям.

Миша: — Эта история услышав которую вы не уснёте и начнете заикаться (сказал он с иронией),

За нашей станицей есть Юшкин лес, с виду лес как лес ничего необычного древние неохватные сосны и ржавая колея железной дороги которую проложили еще немцы во время войны. Что там фрицы искали одному черту известно, но дед мой рассказывал что лес там страшный и запрещал мне туда ходить, да и местные

заметили за речку никогда и не заходят из за болота что за рекой и до самой Совиной горы тянется. Десять лет назад у бабы Зои там корова заблудилась и мой отец с друзьями на моторке добрались до берега где Юшкин лес начинается. В войну через реку немцы мост построили, а когда отступали его взорвали от него только сваи и остались торчать. Течение сильное

и просто это место не переплыть, как туда корова добралась никто не знает. Отец говорил, что шли они по заросшей бурьяном колее и вышли на опушку а дальше железная дорога уходила в топи, вокруг было очень тихо, всех удивило что насекомых которыми обычно кишат болота не было слышно. Деревья вокруг были сплошь причудливой формы, ветви их росли как змеи, отсюда видать и названия

болота — Юшка или змея. Посмотрев по сторонам отец видел только зеленую жижу гиблого места, хотя по примятой траве было видны следы коровы. Следы пропадали около берега и никаких признаков коровы не было, после нападения дикого зверя остается кровь и останки а тут ничего.

Не по воздуху она улетела подумали люди, но кроме причудливой формы зарослей сосняка и болотной жижи ничего не было видно.

Побродив вдоль берега и ничего не отыскав группа из трех человек устроилась на привал, солнце спускалось торопливо к горизонту окрашивая сосновые иголки в бардовые оттенки, потоки света с трудом проникали сквозь тяжелые лапы деревьев. Тишина окутывала этот лес, не слышно ни криков птичьих голосов, не видно мошкары тучи которой дрейфуют по обычному лесу. Солнце коснулось земли своим апельсиновым боком, слабые лучи осветили полянку и внимание отца привлек толстый прут торчащий из поросшей мхом земли. Подойдя ближе папа с трудом выдернул железку, рассмотрев внимательно он понял что это была ржавая винтовка без приклада, на торце которой проступал символ свастики. Рядом с местом где вросла винтовка была яма с остатками противогазов и разного истлевшего хлама среди которого был прибор в виде трубки с разбитой шкалой и маркировкой «Mf».

Сумерки уже спускались над лесом, и люди заторопились обратно. Внезапно за болото что то громко зашипело и из трясины с ревом вырвался зловонный газ, образовалось целое облако которое светилось зеленоватым светом на лицах людей стали проступать волдыри и те в панике продираясь сквозь ветки бросились к моторной лодке.

После рассказа Мишки я долго не мог заснуть.

Решив на следующий день прокатиться на велосипеде в этот жаркий майский день, я не думал что все обернется приключением которое изменит мою жизнь. По совету друзей я поехал по горной асфальтовой дороге мимо заброшенной железнодорожной колеи, которая

вела к карьеру с горной породой. Никто так не любит подниматься в гору на велосипеде как я, когда забираешься на вершину перед взором открывается доселе невидимая панорама и чувствуешь свободу. Миновав станицу и оставив позади дома утопающие в цветущей

зелени я увидел что ржавое железнодорожное полотно уходит в глубину леса за которым виднелась высокая гора со следами зубов экскаватора на ее склонах. Об этих местах местные жители и друзья рассказывали невеселые истории о гибели и исчезновении людей

Такой "Бермудский треугольник" в глубине России.

Выезжая на велопробег заранее намечаю какое расстояние я проеду. Половину пути я уже преодолел и внутренний голос подсказывал что надо бы возвращаться обратно в станицу, но природное любопытство победило. Я спустился в сосновую чащу и пошел вдоль заросшей ржавой колеи, продираясь между почерневших от сырости деревянных шпал тянулись к свету ветки кустарника, кое где густая растительность совершенно закрывала рельсы. Тянуть велосипед стало очень трудоемко и я оставил его в кустарнике, и взяв флягу с водой начал пробираться в густой лес. Железнодорожный путь часто петлял выбирая ровные места с минимальными уклонами, вилял между оврагов и холмов, птицы пели на все лады, хрустнув веткой пугливо озираясь промелькнула косуля. Спустя четверть часа сквозь черные стволы сосен начал пробиваться яркий свет и я вышел к обрыву, внизу которого спешил мутный поток горной реки противоположный берег был ниже того на котором я стоял, водный поток бурлил оглашая окрестности низким гулом. Из воды торчали опоры из позеленевшего от сырости камня — вероятно это остатки моста. Из опор торчали остатки металлических конструкций, вероятно эти разрушения произошли во время подрыва моста, на это указывали рваные края разрыва стальных балок. Дальше, на противоположный берег пути не шли и я стал думать как мне решить проблему с переправой. Можно было бы переплыть реку, но сильное течение, холодная вода и большая глубина создавала барьер, и тогда мне пришла идея добраться с помощью веревки что лежала в моем рюкзаке, мы с ребятами часто ходили в горы что были неподалеку и частенько веревки выручали нас на подъемах и спусках.

Распутав толстую веревку, я начал попытки зацепиться за металлические конструкции выступающие из оснований верхушки опор, и с третьего раза мне это удалось. Железный крюк на конце веревки, что я прицепил был прочно удержан на опоре. Следующим шагом было сооружение страховки, на это пошли короткие веревки завязав узел на поясе я стал осторожно перебираться на другой берег, две опоры были наиболее удобным вариантом для веревочной переправы. Со страхом я преодолел препятствие, бурлящий внизу поток завораживал и заставлял трепетать. Прошло около часа и я стоял на другом берегу, здесь была своя атмосфера, кроме шума воды в реке я не слышал ничего и отдохнув некоторое время я направился вдоль стальной колеи в глубину леса.

Часть 2

В лесу было удивительно тихо, и только запах масла от старых рельс ясно чувствовался преобладая на другими запахами. Набравшись сил я двинулся вдоль полотна в глубину леса. В сосновом лесу было прохладно и свет с трудом пробивался сквозь темно зеленые лапы деревьев. Вскоре я вышел к тому болоту что упоминался в рассказе друга, как и ожидалось многое было преувеличенно ради красного словца, что бы вызвать лишний интерес у наивных детей. Болото что было на словах представляло собой большую лужу с зеленой жижей которая одним краем примыкала к высокой скале из серых камней, но необычное все таки было. Вода в сумерках леса мерцала слабым синеватым светом, странный запах тоже присутствовал — этот запах был похож на то как пахнет миндаль. И самое удивительное — это то что рельсы уходили в эту лужу. Удивляло то, что не слышно было никакого звука, обычно для влажных мест присущи такие атрибуты — как: концерт лягушек, писк лесной птицы и разные шорохи леса — но Юшкин лес не издавал не звука. Я начал исследовать поляну и с северной ее стороны мой взор привлек небольшой холмик, подойдя ближе увидел непонятные остатки ржавого металлического предмета похожего на остатки лопаты. Скорее всего в этом месте что то было зарыто и я соорудив из попавшийся под руку ветки стал разрывать землю и вскоре показалась черная кожаная куртка и под ней планшет. Бережно очистил планшет из телячьей кожи я отстегнул лямку и достал связку писем и карты. Письма к сожалению сильно отсырели и чернила кое где на бумаги оставили фиолетовые потеки, буквы были нечеткими и прочитать написанное было невозможно, а карты остались на удивление целыми. Карт всего было три: первой я достал самую большую — на ней была схема расположения аэродромов и мест базирования насколько я разобрался, вторая карта была с меньшим масштабом и на ней стрелками сделанными карандашом скорее всего указывалось полетное задание, третья карта была немецкая — на ней советские войска были обозначены синим цветом а фашистские армии красным, еще там подписывались фамилии военно-начальников с немецкой стороны это был Лист и другие. На карте были пометки карандашом, видимо сделанные рукой летчика, крестиком обозначено место падения самолета а также значком была обозначена эта скала, но под значком стояла подпись «тайник». Старая карта местами была испачкана кровью летчика, скорее всего он был тяжело ранен. Я продолжил снова исследовать планшет, у него было два отделения на правой стороне были отделения для карт а слева кармашки в одном располагался компас а в других были карандаши, карты закрывала брезентовая плотная ткань. Я взял планшет и положил его в свой рюкзачок.

Меня очень заинтересовали две вещи. Первая — это почему был сбит самолет — если согласно немецкой карте в этой местности немецких частей не было указанно и в полетном задании указывалось что наш самолет выполнял здесь разведку местности. И второй вопрос — почему под значком скала летчик подписал слово тайник. И третий вопрос — кто похоронил летчика но не взял его документов. Я осмотрелся по сторонам, было по прежнему очень тихо, даже ветер не задувал сюда и густые ветви деревьев укрывали поляну от стоящего в зените Солнца. Подумал что надо бы пройтись вдоль скалы и поискать тайник, во мне загорелось любопытство и я пошел искать приключения. Скала представляла собой серую высокую глыбу камня, довольно крутую местами она обросла зеленым мхом и кустарником облепившим все ее выступы. Обогнув один уступ, я заметил, что в кустарнике маячила непонятная структура, когда я подошел ближе и убрал ветки орешника, то глазам моим предстала натянутая отсыревшая часть парашюта, которая скрывала вход в пещеру.

Оттащив брезент за край, я заглянул в темную дыру пещеры. Из темноты каменного тайника повеяло сыростью и я осторожно зашел внутрь, в пещере было очень темно и вода капала сверху. Я боялся, что здесь будут обитать множество летучих мышей, но было довольно тихо. Достав из рюкзака фонарик я осветил место впереди меня, и моему взору предстало небольшое по размеру углубление в скале, на камнях в углу была расстелена парашютная ткань, также я заметил бинты и пистолет в кобуре, под оружием виднелся шлемофон подняв который увидел лист бумаги свернутый в четыре раза. Я сел на камни и осторожно развернул лист, меня ждала удача — текст написанный карандашом хорошо читался. В записке было написано следующие — «сегодня 27 октября 1942 года, я летчик — истребитель Иван Крайнов был сбит вблизи квадрата 44-42, цель задания разведка местности. На задание вылетела группа из пяти самолетов пара И-16 истребители и звено 3 И — 153 «Чайка» ударные самолеты в данном районе встретили группу немецких истребителей Me— 190Gв количестве 8 самолетов — в бою было сбито два наших самолета И— 16 с номерами 34 и 31 мой самолет — 34, ведущий, капитан Антон Воскобойников сбил один вражеский самолет, В этом квадрате замечена колонна грузовиков которые направлялись к горе. Капитана и меня немецкие летчики расстреляли при приземлении на парашютах, капитан погиб у меня на глазах, меня тяжело ранило, при приземлении сломал ноги, двигаться не могу, умираю

Передайте родным — «ваш сын Иван не опозорил честь офицера и отдал жизнь за Родину, живите счастливо дорогие мои».

Около камня я увидел большие ручные часы, стекло часов треснуло и стрелки стояли на времени 6 — 42, видимо бой был утром, записка оказала на меня сильное воздействие, но я отметил что почерк в письме и на карте различался, скорее всего та карта принадлежала капитану Антону Воскобойникову, бережно спрятав записку и вещи погибшего летчика к себе в карман я вышел на свет, глаза после темноты прослезились. Решил что еще поищу тайник и направился дальше, вдруг земля ушла у меня из под ног и я начал тонуть в жиже болота, кричать было бесполезно никого рядом не было, меня охватила паника я стал яростно орудовать руками но становилось только хуже, и в то мгновение когда нос мой стал погружаться в топь, некая сила рванула меня из трясины и я увидел светловолосого голубоглазого парня в гимнастерке с синими нашивками.

— Держи палку — уверенным голосом сказал мне военный летчик, протягивая длинный сук. Я собрал последние силы и высвободил руки из трясины и одной рукой взял деревяшку, так хватаясь за нее я выбрался на сушу весь мокрый в болотной жиже, но спасенный.

— Спасибо, думал, что сгину здесь.

— Что ж, ты в трясину без шеста полез, голова ты ослиная. Я за тобой следил и это спасло тебе жизнь.

— А вы кто? Спросил я парня одетого в гимнастерку и галифе которые пропадали в кирзовых сапогах. На петлицах был приколот значок пропеллера.

— Ты все равно не поверишь! Антон я летчик.

— Чему не поверю? Как вы здесь оказались?

— Это долгая история пойдем разведем костер, обсушишься.

Мы насобирали вблизи сухих веток для растопки, и принесли их на небольшую поляну на окраине которой на дереве висел самолет, старый ястребок хвост его был искромсан выстрелами, правое крыло наполовину было оторвано. Завороженный этим зрелищем я встал как вскопанный.

— Чего рот разинул тащи дрова сюда, сказал Антон.

— Да, да

Тут же под старыми соснами было и жилище летчика, небольшая хижина построенная из сосновых бревен и крышей из них же сверху лежали сосновые ветки покрытые листьями папоротника.

— Ты не представляешь, как рад тебе, первому человеку который оказался в этих дебрях за столько лет. Я уже с лисами и филинами начал говорить.

— Расскажите, а что с вами приключилось? Почему вы не можете отсюда уйти? Удивлено спросил я.

— Сейчас, сядем у костра и перекусим, я тебе все расскажу.

У бревенчатого строения был сооружен самодельный стол, и мы поставили туда котелок сделанный из детали разбившегося самолета, в котелке была только что сваренная картошка еще на столе была жаренная щука которая была приправлена луком.

— Это дело началось в октябре 1942 года, наш 133 полк входил в состав 5 воздушной армии, в конце октябре когда немцы нас отбросили в горы и мы собирали последние силы для отпора, наш командир полковник Еремин дал задание разведать этот квадрат с целью выяснить сколько у фрицев имеется свободных резервов для наступления. И мы в составе пяти самолетов ранним утром вылетели на задание, поначалу все шло хорошо, уничтожили одну колонны танков и пехоты фашистов когда они через Куму переправлялись, мост и бтр с пехотой хорошо задымился, пока не нарвались на мессеров. Мы даже их сразу в облаках и не заметили, они заходили со стороны солнца, фрицы сразу по «Чайкам» стрелять стали, а наша с Иваном была цель их охранять. И тут закрутилось, они не ожидали что мы им навяжем бой на вертикалях, атаковать из нижней полусферы сложно и немецкие летчики таких маневров от нас не ожидали, это своего рода рисовать в воздухе воронку, а потом делаешь разворот на скорости и мчишься к земле. Так завязалась эта схватка, похожая на собачью драку, пользуясь суматохой боя «Чайки» ушли домой, а мы вертелись, одного немца подбили — он густо задымил и упал в поле, но бой был неравный. У фашистов была группа из четырех месстершмитов 109, а нас с Ваней раз, два и обсчелся на ишачках тридцатых годов постройки, но мы на наши самолеты не в обиде, если был бы равный счет, то еще неизвестно кто кого сбил бы, сначала очередью покромсали мне хвост, самолет свалился в штопор и загремел к земле, я прыгнул с парашютом вниз, видел как как Ваньку с лобовой расстреляли, он тоже спрыгнул в рубашке родился, когда я вниз под куполом на стропах спускался, фрицы дали очередь по мне, видимо злые были, что ихнего аса с сердцем на борту сбили, дальше отключился ничего не помню.

Очухался уже вечером, меня закинуло на сосну, которая стоит на этой скале, висел на стропах, но знаешь, на мне не было не единой царапины, хотя я прекрасно ощущал боль от выстрелов и видел кровь.

— Может показалось вам, а почему вы ушли с этого места? Спросил я удивленно.

— Хотел бы, я это знать! Знаешь сколько раз, я пытался отсюда уйти? Пустое дело, я могу уйти только на километр от этой скалы.

— А что не так с этой скалой? Задал я вопрос.

— Странное дело происходит здесь, и ты поможешь мне выбраться с этого болота.

— Я могу сходить за помощью и привести взрослых из станицы.

— А ты попробуй пройти через барьер, все живое что сюда заходит, не может выбраться за невидимую стену. Я много раз наблюдал, как кабаны и косули да и другая живность, которая сюда забредает, здесь и остается. Знаешь, мне приходила такая мысль, что это происходит во сне, пройдут минуты и я проснусь у себя дома, и из кухни будет разноситься звуки скворчащей сковороды, на которой мама готовит оладьи, из окна будет сиять летнее солнце, крики птиц и детворы, шум мотоцикла — безмятежное мирное время. У меня до войны была другая счастливая жизнь: тихие вечера с друзьями, когда мы обсуждали сочиненные друг другом стихи, или спорили, делились мнениями о произведениях Булгакова и Маяковского. Свидание с Варей, когда хотелось что бы эти часы с ней никогда не остановились, ощущение безмерного счастья, которое дурманило голову. Я родился и рос в Елизаровке, нас в семье было семь человек, мать с отцом брат Василий и три сестры. Отец был кузнецом, когда мне было семь лет, отца вызвали в военкомат и больше я его не видел. В школе отличником не был, но дураком меня никто не называл, тогда мы горя не знали — сидели во дворе, брынчали песни под гитару, бегали на танцплощадку. Дальше я пошел бы учится на каменщика и особых целей в жизни не ставил, если бы не человек который изменил мою жизнь.

— Ты извини, что много говорю. Мне до тебя не приходилось разговаривать с людьми, я даже счет времени потерял.

— Да ничего, рассказывайте — люблю слушать разные истории — ответил я.

— В молодости люди порой не знают какой путь в жизни им выбрать, плывут по течению и полагаются на сильных и старших внутри себя, но внешне говорят, что могут в одиночку пойти своей дорогой — это самообман, иллюзия. Я тоже заблуждался, когда мне было пятнадцать лет, проводил много времени за бездельем и развлечениями — пока не встретил Андрея. Андрюшка — это мальчик, который попал под грузовик и у него не было ног, ему было тогда одиннадцать лет, я возвращался из магазина и на холме возле станции заправки тракторов увидел мальчишку, который вращал длинную веревку на конце которой был прикреплен деревянный самолетик с пропеллером. Отец Андрея летал на кукурузнике над полями и дымил над виноградниками или распылял над посевами отраву для защиты растений от саранчи.

Он так ловко вращал веревку, что самолет выделывал в воздухе разные фокусы: то резко взмывал вверх делал петлю и камнем падал к земле, крутился по своей оси — делая бочки, я и фигур пилотажа не знал пока не стал с ним дружить. Андрей был добрым, веселым парнем с такими глазами, что мне казалось что это небо часть своей краски капнуло ему в глаза. Мы с ним делали разные самолеты и устраивали в небе поединки, мне очень нравилось управлять самолетиком на веревке. Но самое интересное занятие, которое я никогда ни забуду — это то как мы с Андреем приходили к высокому берегу Кумы и наблюдали полеты стрижей, среди множества пернатых молний, нам запомнился стрижонок, который выписывал в воздухе такие фигуры от которых дух захватывало, мы его называли «Звездный дождь», потому что он делал в воздухе фигуру — представь себе, стриж резво ускорялся с набором высоты, а потом зависал на месте и делал воображаемую воронку, как бы по спирали несся к воде, когда уже казалось, что он разобьется — этот стервец делал вираж и чиркая крылом водную поверхность опять по спирали уходил вверх нарушая все законы физики, хотя я думаю он ловил потоки ветра и мог как на батуте скакать так несколько раз. Позже я повторил вираж «Дождя» но это чуть было не закончилось трагедией, с трудом вывел самолет из штопора. Мне стало нравиться летать на максимуме возможного, обычный человек не нашел бы счастья в ощущении боли при перегрузках на виражах, а мне чем опаснее и больнее наоборот любимо. Пролетая свозь пелену облаков, каждый раз стремишься сделать вираж опаснее и круче, потому что в этом и есть я считаю цель человека — сделать то что другие сделать не в состоянии, найти в огромном мире свою нить судьбы. Люди на земле бегают с грузом обязанностей и видят иногда над головой свинцовое небо и даже не подозревают, что на высоте три тысячи метров в чистой лазури сияет огромное светило и ты летишь как птица и опираешься на свободу.

— А почему именно прозвище вы ему дали «Звездный дождь»? перебил я увлеченного разговором человека.?

— потому, что касаясь крылом воды, стрижонок создавал след брызг, которые переливаясь радугой ярко светились и мерцали — незабываемое зрелище — ответил пилот. Так он мне и привил любовь к небу и полетам и прошло еще время, пока в осенью 1940 года, не пришла повестка в военкомат. Спустя некоторое время попал в летное училище.

Время пребывания в училище, было незабываемо, можно сказать я ощущал прикосновение счастья — первый полет, первая любовь, собственная значимость для общего дела, которое страна ведет на благо всех людей.

Все было замечательно, пока не июньским воскресным вечером не случилось катастрофа масштабы которой мы все жители огромной великой могучей страны стали понимать значительно позже. Привычный мир рухнул в одночасье, когда фашисты стали огнем разрушать города, под гусеницами немецких танков ломались судьбы людей и то что ты когда то любил переставало существовать.

Я никогда не забуду ту картину, когда пролетая вечером над родным селом видишь руины и пламень пожирающий родное сердцу, огни фар немецких танков беспрепятственно змеей ползущих на юг, а позади немецких машин зарево пожаров в свете заката. И самое страшное, что один ты ничего не в силах изменить, ты стараешься, превозмогаешь себя, но остановить врага не в силах.

— Ужасно быть слабым и смириться с теми, кто сильнее тебя — ответил я…,

Но почему вы не смогли выйти из этого леса?

— Вероятно ответ на твой вопрос в глубине этой скалы, я набрел на трещину в скале и заметил панель с рубильниками, но в одиночку я не смог включить — если от них уходишь — то рубильник возвращается в исходное положение и насосы в глубине скалы отключаются. Думаю насосы необходимы, для откачивания воды из шахты в которую уходят рельсы.

— Попробуем вдвоем открыть ход с туннель, я постою у рубильника, а вы идите внутрь.

— Я не уверен, что я пройду через барьер, а ты сможешь наверняка, идти должен ты! Думаю внутри есть люди, приведешь их ко мне.

Хорошо, я не подведу и приведу помощь!

Часть 3

Мы убрали стол и стали собираться, я набрал фляжку воды из ручья с прозрачной ледяной водой скрытый под огромными кронами сосен, а Антон собирал мне провиант в дорогу — вяленое мясо и лепешки. Мы присели перед дорожкой, помолчали каждый о своем и медленно пошли к серым камням, висящий на ветвях сосны «ишачок» оставался только в памяти. Скалы поросшие зеленым мхом все ближе и ближе проступали на горизонте сквозь лес. Антон повел меня к первому пульту с рубильниками, когда мы подошли к залу управления, вход в него преграждала металлическая дверь, окрашенная под цвет камней. Тяжелая дверь, открылась на удивление легко, во мраке горели красные лампы, повеяло сыростью. Первым прошел внутрь Антон и включил главный свет, мощные лампы мигом развеяли тьму и я увидел огромный пульт управления, усеянного множеством рубильников и переключателей. От прикосновения к рукояткам рычажков в воздух поднялось облако пыли, мы очистили пульт от паутины и Антон показал на главный рубильник.

— это включатель насосов, если его отпускаешь запускаются моторы. Я пытался схитрить и положить груз на него, но ничего не вышло, как только я выходил из аппаратной, моторы глохли. Выйдем я покажу тебе второй замыкающий рубильник.

Мы вышли за дверь, обогнули часть скалы и вышли к болоту в котором исчезали рельсы железной дороги. Мы с Антоном двинулись к огромному валуну который возвышался на заросшем травой берегу болота, подойдя к огромному камню пилот нажал на выступ и боковая часть глыбы сдвинулась. Ни за что не подумаешь, что так можно замаскировать пульт управления входом в секретный туннель.

Ну все — сказал Антон, не люблю прощаться с людьми — особенно с хорошими, потому что с ними уходит часть твоей доброты. Возьми оружие — протягивая мне наган, он тебе пригодиться, ты должен отключить внешний барьер. Как его отключить я не знаю, ты уж сообрази. Удачи тебе, я пошел включать насосы, слушай внимательно — видишь этот рубильник — ты должен включить его и держаться где есть белая полоса не ниже и не выше, иначе замок не откроется — принцип работы замка в том что человек сам является слабым проводником тока и цепь замыкается — ключ срабатывает.

Понятно — восхищенно ответил я.

Ну давай, я иду включать.

Проводив летчика взглядом, отчитал пять минут я толкнул рычаг на себя, взяв его как мне объяснял Антон. На пульте управлении замигали красные лампочки— индикаторы, в центр замка был вставлен секундомер, но пока стрелка не двигалась — у меня будет ровно минута для того чтобы пройти через дверь и я приготовился. В одно мгновение на пульте замигала яркая зеленая лампа и вода из болота стала моментально уходить вниз как из ванны в слив.

Болото исчезло и ржавые рельсы уходили в пустоту открывшегося тоннеля и я мысленно попрощавшись с Антоном устремился в пугающую темноту по проходу, звук изменился и дверь тоннеля начала медленно опускаться и через боковой шлюз поступала вода маскируя секретный вход.

Бежать с тяжелым рюкзаком по шпалам было утомительно, пару раз я споткнулся, но не упал, внутри тоннеля уходила вдаль дорожка из красных ламп аварийного освещения, а сзади мягко закрылась массивная дверь.

Переведя дух, я двинулся вперед, в глубине каменного подземелья, построенного давным, давно немецкими инженерами было сыро, кругом с звонким шумом сочилась пробивая прочные породы вода, собираясь на полу в ручейки и стекала в специально устроенные сливы куда то глубже.

Мои шаги эхом отзывались в глубине этого каменного мешка и я вслушиваясь в пустоту пройдя минут пять подошел к огромным воротам сделанным из прочного сплава. Сбоку от ворот виднелся пульт замка, все надписи были по немецки, но рядом с переключателями были и неизвестные символы значения которых я не понимал. В центре пульта, был расположен такой же рубильник как и снаружи, видимо он и открывал ворота — подумал я. Когда я переключил рубильник в другое положение, за воротами раздался звук сирены, спустя какое то время начали включаться двигатели отпирающего устройства и створки ворот медленно пошли в разные стороны. Помещение вход в которое преграждали ворота поражало своими размерами, внутри его помещалась небольшая станция с несколькими путями на которых стояли древние локомотивы, но не паровозы которые были популярны в то время, скорее это были аккумуляторные моторные вагоны похожие на поезда метро. На станции виднелись и выдолбленные в горе помещения с многочисленными дверьми. Одна дверь распахнулась и я от удивления подпрыгнул, на встречу мне прихрамывая шел пожилой человек, волосы его были седые и одет он был в немецкий мундир. При нем не было оружия и лицо его выражало добродушие и открытость, он что то пытался объяснить на своем немецком языке, но я стоял как вкопанный и боялся шелохнуться.

Немец— старик уже не казался мне врагом, видимо я не видел того ужаса который видел летчик Красной армии, что ждал меня у входа в тоннель. Это тот летчик видел ужас и хаос войны, фашистские сапоги которые ломали наши дома, это они — огнем уничтожали все то что своим трудом и старанием взращивал русский народ и руки его дрожали когда пролетая над городами родными с детства глаза его видели пожары и виселицы на площадях. И хотя он вкладывал в борьбу с пришедшим злом все свои силы их было все же недостаточно что бы остановить то море зла, которое несли с собой нелюди со свастиками на рукавах. Так я стоял как истукан, думая о прошлом и осознавал, что роль истории для потомков огромна.

— Не понимаю язык. — осторожно развел я руками и сказав первое, что пришло мне в голову.

— Так ты русский — ответил немец, огорчившись, и сказал он эти слова на моем родном русском языке.

— Я Курт, Курт Беккер из Киля, а тебя как зовут? С довольно сильным акцентом с трудом выговаривая слоги проговорил он.

— Димка, меня зовут, — уверенно ответил я.

— Я начальник этой станции, которая уже давно не работает, кроме того я ее очень давно и строил.

— Да, много воды утекло с тех пор, когда мы еще молодые инженеры начали бурить эту скалу, ну пойдем ко мне в кабинет, расскажешь что там в вашем мире произошло.

— А, что я попал в другой мир? — спросил я Курта

— Ну не совсем «другой» — объясню тебе но не знаю поймешь ли ты замысел нашего проекта «Керн».

Мы прошли по бетонным платформам мимо вагонов, кроме пассажирских стояли грузовые, но что в них перевозили я не знал — это не были привычные вагоны— теплушки, скорее они походили на шестигранные цистерны серого цвета.

Мы подошли к неприметной двери, Курт прошел вперед и повел меня по многочисленным ходам, знакомых только ему, коридоры ходов были освещённые неярким светом ламп, между которыми тянулись толстые электрические провода. Наконец мы вошли в просторную комнату, обставленную мягкой мебелью, в центре помещался овальный резной стол, стекла сервантов были тонированы и сквозь них неясно просматривалась посуда.

— Ну проходи, пожалуйста в мои апартаменты, присядь я поставлю чайник, Курт скрылся в кухне из которой то и дело раздавались разнообразные звуки прошло немного времени пока из кухонной двери не появился Курт с подносом на котором стояли небольшие чашки с чаем, фарфоровая сахарница и тарелка на которой горкой были насыпаны конфеты и печенье.

— Угощайся, благодаря электрическим холодильникам можно поддерживать продукты в презентабельном виде.

— Спасибо, но мне надо отсюда выбираться, бабушка уже наверное волнуется.

— До тебя еще ни одному человеку не удавалось найти дорогу сюда.

— В самом деле? И давно вы здесь станцию возглавляете? — спросил я с иронией.

— С осени 1942 года, мне столько всего хочется узнать о внешнем мире, мы в нашем заняты исключительно своими делами, что возможностей справиться о вашей цивилизации у нас не представлялось.

— Так вы в этом туннеле не одни? — удивился я

— К счастью да, этот туннель только вход в die Höhle der Zwerge. По русски — это город гномов.

— Вы выходили из этих ворот наружу?

— Это запрещено правилами, если барьер рухнет привычный тебе мир разрушиться и скоро ты узнаешь почему.

— Русский летчик не может пройти через него уже шестьдесят лет, он ждет снаружи около входа, пожалуйста помогите ему тоже выбраться, война ваша уже давно окончилась.

— Судя по тому что к нам забрел русский мальчик, мы немцы потерпели поражение?

— Сейчас говорят, что фашистская германия потерпела поражение, но не немецкий народ, Гитлер отравился в своем бункере, хотя были слухи что в бункере погиб его двойник а сам он бежал в страны латинской Америке на подводной лодке.

— Вполне может быть, после некоторой паузы ответил Курт, вероятно мои слова вызвали у него сильные переживания.

— Знаешь Дима, я даже рад что так все окончилось, лично я и мои друзья которые основали «Логово гномов» не уважали этого фанатика— солдафона, хотя какое то время служили ему. Служили потому что мы ученые готовы служить хоть дьяволу, лишь бы только нам не мешали работать и помогали реализовать свои мечты в реальность. Хотя и среди нас у фашистов встречались отъявленные негодяи, которые не боясь своей совести, ценой жизни заключенных несчастных людей творили всевозможные зверства, знавал я и таких.

— Это зверствах в концлагерях?

— Да, настоящий ученый должен придерживаться самых высоких моральных правил и даже по возможности щадить биоматериал — это я о мышах, лягушках, собак и кошках.

Запомни высокие нравственные и моральные составляющие личности — это показатели развитости человека, но если он не сможет победить в себе животные начала обезьяны то не сможет познать настоящего счастья осознания своего метафизического «я». Но опять же в оценки личности не должно принимать участие только общество, а последнее слово должно оставаться за совестью самого человека, потому что для общества чаще всего сама личность — это только лишь его компонент или составляющая всей системы и оно его оценивает с точки зрения полезности и то как он укладывается в законы и правила этого общества. И если эта система прогнила, а та личность которая видит эту гниль и пытается ее удалить, то система жестоко подходит к таким борцам за правду, так было во все времена в вашем мире. И после всего выше сказанного смею тебе сообщить, что ты стоишь на пороге созданного нами с нашей точки зрения идеального мира.

— И почему же он идеален? Я слышал, что даже на Солнце есть черные пятна, любой скептик вам ответит — что недостатки системы не всегда губительны, пока не познаешь мрак не увидишь и света, надо только соблюдать баланс.

— На поддержание баланса иногда требуется огромное количество сил, войны тому могут служить примером. Есть два диаметральных мнения на этот счет: одни говорят, что война это ужасно и это так, но голоса других заставляют взглянуть на нее с другой стороны — война мало того что переносит все научные технологии на новый уровень, но и меняет группы и общества homo иногда и в лучшую сторону, страх перед войной заставляет меньше проявлять агрессию. Но идеальное общество живет без войн, потому что — эта борьба за ресурсы и власть перенесена несколько в другую сферу, теперь ею занимаются далеко не люди а их инженерные творенья, ну впрочем не буду забегать вперед, скоро ты сам все увидишь своими глазами.

— Но если смотреть с точки зрения морали, на вас как на военных инженеров, которые создавали оружие для истребления людей, хотя и понятно, что все зависит от того в чьих руках этот меч будет находиться и знание об этом делает опаснее зверей в обществе. Страшно просто подумать если дать ящик гранат обезьяне, хорошо если она по незнанию взорвется, а если она догадается бросать их как кокосы в кого не попадя, то из обезьяны превращается еще более мощное орудие и ужаснее всего если это будет стая обезьян. Так, что вы инженеры сами виноваты в войнах, не будь вас и будь у человека вместо автомата топор, то и войн не было — посмотрите на индейцев. Жили себе индейцы в лесах Америки и были у них из оружия только каменные топоры да луки деревянные и жили они мирно с природой с соседями, ну может пару раз и случались недопонимания между племенами, но если сравнить масштаб трагедии то они не в какое сравнения не идут с второй мировой войной. И вынуждены инженеры не лекарство от смерти искать, а пытаться создать самое надежное средство искоренить с лица земли целые цивилизации и конца этой гонки не видно.

— Это в тебе заговорил голос общественности, народ и лидеры открыто говорят, что хотят жить в мире и согласии, но когда замечают слабых или счастливых у которых можно с помощью силы или другим хитрым путем отобрать — это счастье, то в одночасье забывают все моральные и нравственные правила, а тем более свою совесть и несут свою войну туда где люди живут по любви и доброте. Так что не суди о том чего еще не видел. Я отвезу тебя к профессору Шпееру и он тебе покажет наш мир а потом поможет тебе дойти до твоего дома, а если тебе у нас понравиться, то может и жить у нас останешься.

— Время покажет — с иронией ответил я старику Курту.

Мы вышли снова на платформу и пошли к поезду похожему на вагоны метро. Подойдя к составу Курт отворил дверь и забрался внутрь жестом показывая, что бы я тоже входил.

В вагоне был полумрак пока яркий свет не осветил все вокруг, под полом тихо загудели моторы, двери захлопнулись и поезд плавно поехал по рельсам. Курт вышел из кабины управления с ехидной улыбкой.

— Там что есть машинист? Удивленно спросил я у него

— Поезд автоматизирован — мне надо только ввести пункт назначения и мы быстро доберемся до цели, еще одно преимущества нашей системы: общий банк информации и знаний.

— Как великолепно — ответил я ему.

Поезд тем временем разогнался до приличной скорости о которой свидельствовал тихий свист воздуха в туннеле

— В какой то миг состав вылетел стрелой из подземелья и глазам стало больно от яркого света что проникал в окна, за которыми простилались равнинные пейзажи без видимых следов деятельности человека. Кругом одна зеленая степь на фоне небольших холмов и голубого неба по которому неспешно ведомые ветром путешествовали кучевые облака. Стук колес и покачивание вагона оказывали снотворный эффект и я задремал. Очнулся от того что Курт громко звал меня и трепал за руку. Оглянувшись увидел, что мы стояли на небольшой красивой станции, которая располагалась на высоком холме к которому подходила бетонная эстакада с рельсами по ней только что бежал наш маленький поезд. Внизу холма были разбросаны небольшие домики огороженные аккуратными заборами улочки были замощены камнями и напротив заборов были проложены каналы по которым текла прозрачная вода издавая приятный журчащий звук. Через каналы были переброшены маленькие мостики и к входной калитки вели дорожки вокруг которых располагались красивые клумбы с цветами. В низине за селением текла большая река, русло которой терялось между зеленых холмов, не место, а сказочная страна, каждый домик отличался от других, заметно что люди строившие их подходили к делу с любовью. Единственное место, где не было слышно звуков машин, людской суеты, стрекот кузнечиков убаюкивал. Мы с Куртом прошли по безлюдной станции, вот уж место где никому, никуда нету необходимости совершать поездки. К поселку от станции вела лестница из камня поручни которой были превращены в забор в узлах которого были размещены фонари из кованного чугуна. Мы спустились и вышли на главную улицу, кое где на лавочках сидели жители и занимались чтением, вязанием, игрой в шахматы — пожилых людей я не встретил, кое кто заметив нас кивали Курту в знак приветствия, на площадке у фонтана веселились мои ровесники и дети помладше, что удивляло не было слышно обзывательств, споров и никто из детей не устраивал потасовок. Время в этом селении как будто замедляло свой ход, люди никуда не спешили, не ездили на машинах, каждый был занят своим любимым делом и не мешал заниматься другим.

Мы прошли всю улицу и вышли на площадь, видимо центральную, но администрации на ней не было видно, что удивительно деревню не окружала крепостная стена, не было заметно укреплений в виде башен и глубоких рвов. Отсутствовали в поселке и религиозные здания — по видимому тут никто никем не управлял, все были свободны и не боялись внешних угроз и стихийных бедствий, в нашем мире управляющие структуры необходимы для защиты общества от разного вида угроз и схоже оно больше с термитником, каждый человек обязан выполнять полезную обществу деятельность, что бы оно признавало его полезным и включило в свою систему, что бы в случае разного рода угрозы его жизни могло с относительной вероятностью помочь ему. На площади был устроен парк где сидело много художников которые рисовали окружающие красоты, людей, детей. Не было видно ценников и зазывал — все делалось безвозмездно и по доброте мастера. В другом краю парка слышались звуки духового оркестра и веселые речи людей. Но больше всего поражал своим великолепием мост через реку — он был сделан из белого мрамора в который были вставлены панно из мозаики на которой были изображены символы разных стихий материи а на другом берегу реки начинался луг и высокие холмы, на горизонте виднелся лес. Тропа уходила мимо холма и мы с Куртом направились по ней, обойдя холм мы увидели небольшой пруд и красивое двухэтажное здание похожие на стадион эллипсоидной формы крыша которого была сделана из тонированного стекла в котором отражались облака проплывающие по небу.

— Это летающий дом нашего главного профессора. С улыбкой произнес эти слова Курт.

— Ничего себе, он летает, а куда?

— В другие такие селения или просто от скуки — ответил мне Курт.

— Летающий дом как в мультфильме «Приключения чудесного домика» — в котором странный профессор изобретает машину времени и отправляется в своем доме в библейские времена — с иронией ответил я.

— Люди, поступки которых мы не понимаем, всегда нам кажутся странными, так один великий изобретатель утверждал, что встречался с неземными цивилизациями, кроме того ему также удалось влюбиться в голубя, по его словам их чувства были взаимны.

— Ваш знакомый, что тоже любит голубей?

— К сожалению к голубям он равнодушен, его страсть — это его коллекция часов, он убежден что звуки хода часового механизма совпадают с резонансом сердцебиения и успокаивают нервную систему. — ответил Курт. Мы тем временем, спустились с холма и проходили по аллее вязов росших около небольшого пруда.

— Удивительные по красоте у вас места, тут так спокойно и хорошо, чистый воздух и никакой суеты не заметно — глубоко вдохнул свежий воздух, выдал эту фразу.

Мы пришли, сейчас я сообщу профессору Рихарду о тебе, подожди здесь. — сказав это Курт подошел к дому— кораблю с которого на землю спускался металлический трап. Держась за поручни немец легко поднялся по трапу, держась за поручни ручки которых были обиты резин подобным материалом. Пока старшие говорили, я изучал чудо-дом. Ничего не говорило, что это массивное сооружение из металла и стекла, могло взмыть к облакам, хотя двигатели могли прятаться под основанием здания. Больше всего удивляло то, что верхняя часть дома, была из стекла в котором как в зеркале отражались облака.

Спустя некоторое время открылась дверь и Курт жестом позвал меня внутрь дома, поднявшись по лестнице я отметил что дом был сделан не из кирпича или бетона, а неизвестного на ощупь материала, что то близкое к пластмассе. Внутри дома, все было обставлено просто, за дверью оказалась парадная с небольшим диваном и креслами, в кресле меня ожидал мужчина, которому на вид можно было дать, что около пятидесяти лет, довольно высокий с поседевшими волосами, почти белыми, лицо с мягкими чертами, которое отличало невероятно бледный цвет кожи и проницательный взгляд.

— Здравствуй, меня зовут Рихард, а вас молодой человек зовут Дмитрий, вы из России, можно сказать пришли к нам из внешнего мира.

— Да верно, мне надо выбираться домой, но ваш барьер не пропускает меня и еще одного летчика, который живет у входа в туннель с 1942 года, ему тоже нужна помощь, Курт сказал вы можете нам помочь.

— Конечно, но я перед тем как помочь тебе, должен дать некоторые инструкции что бы ты понял где мы находимся и почему о нас лучше в своем мире не рассказывать никому.

— Мне очень надо в этом разобраться, никогда не встречал, что у нас в стране есть такой уголок.

— Да ты прав, на карте это место не отыскать и попасть к нам почти невозможно, мы наблюдали за тобой у входа и поэтому впустили, поняли что тебе необходима помощь. Что касается нашего мира, у которого есть название «Фальца»

— Это, очень долгая и занимательная история, так, что присаживайся. Все началось с того, что группа немецких ученых работала над проектом создания сверхмощной бомбы, в то время немецкие физики близко подошли к фундаментальным основам квантовой физики, которая изучает состав и свойства элементарных частиц, то есть тех кирпичиков из которых строится вся материя, вещество и энергия. Мы искали способ как и чем расщепить атом радиоактивного вещества. Радиация — была новым словом в науке и о ней толком мало кто знал, было очень мало научных работ по этой теме открытом доступе и мы работали практически вслепую. Наш фанатичный лидер мечтал создать при помощи наших технологий сверх оружие и затопить весь мир огнем, что бы он погряз в войне и удовлетворить свои животные амбиции. Наша группа занималась поисками радиоактивных руд, сначала мы работали в Африке, потом нас перебросили на Кавказ, в этих горах большие залежи урановой породы.

[Тема]

Сразу начались работы по прокладке туннеля в горной породе, мы использовали и местных жителей на строительстве для увеличения скорости бурения, но все это мелочи! Спустя какое то время работ в толще горы мы нашли в горе полость, правильно это будет назвать пещерой в которой текла горная река, уровень радиации был существенно выше обычного и мы остановили работы, что бы отпустить команду из местных жителей, их увезли в концентрационный лагерь спустя день. Наступал декабрь 1942 года в то время удача отвернулась от наших армий и череда неудач преследовала наши боевые операции. Катастрофа в Сталинграде дала ясно понять, что дни господства на Кавказе скоро будут окончены и до Бакинской нефти нам не дойти. Нашей команде поступил приказ сворачивать работы и отходить, но я не спешил исполнять это предписание и дал приказ взорвать мост через реку и заминировать подступы к туннелю, а вход на подземный объект замаскировать, превратив тем самым наш подземный мир в секретную базу о которой не знали не наши ни ваши люди. Группа инженеров и ученых-физиков насчитывала двадцать пять человек запаса продовольствия хватило бы на месяц работ, но у нас было огромное желание продлить наши работы и для этого необходимо было найти урановую руду и запустить реактор который вырабатывал бы электроэнергию.

Я уже говорил, что мы наткнулись на полость в глубине горы, она была удивительной правильной круглой формы в сечении, словно ее бурили люди. Длина нового туннеля составляла 1.5 километра и преодолев которые мы вышли к входу. Представь себе, стальную дверь толщиной двадцать пять сантиметров и размером с огромный шкаф который по неизвестной причине стоял к тебе ребром открывая проход в пустоту. Наша группа вошла внутрь и наткнулась на двери лифта, надписи и обозначения были похожи на иероглифы кое где замечались и знаки в виде небольших разнообразных геометрических фигур. Но удивительно другое, в нише около лифта сидела кошка по окрасу сиамская, глаза ее были закрыты, мы с моими друзьями были очень удивлены этой находкой. Кошка была сделана не из дерева или камня и это не было чучелом, я с моим университетским прошлым распознал бы эту подделку очень быстро, эта кошка как будто только недавно уснула и она мурлыкала, а на это я абсолютно уверен чучела не способны. Как только мы с коллегами приблизились к ней, глаза ее открылись, они замерцали кобальтовым цветом и внимательно изучающе смотрели на нашу группу шахтеров.

Через некоторое время, пушистое серебристо-черное создание издало то что мы совершенно не ожидали услышать от кошки.

«Какие забавные обезьянки ко мне заглянули» — произнесло это мохнатое существо на чистом немецком языке, точнее голос я услышал у себя в голове и никакого звука мы все не услышали.

«Прячетесь от войны в моем убежище, для этого мое укрытие самое лучшее место»

— вы пришли как раз по адресу, потому что я дам вам ключ от мира в котором все неразумные становятся разумными и понимают что война — это примитивный механизм отбора, вредный и губительный для процесса становления разумной формы из неразумной основанной на потребностях в средствах превосходства над остальными конкурентами. Разумная форма должна найти гуманные способы обретения счастливой жизни. Вы задумывались, что если любую живую форму не ограничивать в средствах она их будет потреблять в зависимости от коэффициента умственной деятельности, например акуле будет достаточно некого объема пищи, а для более разумных форм необходимы потребности согласно их социально-групповой развитости — например, вы люди живете в группе и определенной социальной системе, которая дает разную степень свободы, привилегий, защищённости от других групп людей или животных, неблагоприятных природных факторов. Таких социально-групповых отношений в природе довольно много, но каждый член такой системы теряет часть своей свободы и ограничен еще и правилами группы, представьте себе, что даже длительность жизни зависит от того на какой ступеньке социальной лестнице стоит отдельный представитель данной группы. Подумайте что произойдет если муравью дать свободу? Если это один муравей, то он выйдет из системы, но тоже будет ограничен своими адаптивными приспособлениями в своей группе — потому что система отбирает всех согласно своей потребности, каждый член группы — только необходимый компонент для системы, который выполняет узкий круг задач и приспосабливается только для выполнения этих задач, ну это на примере: каждый может стать писателем, но не каждый может стать классным летчиком или пианистом как бы он не старался. Но если дать разумному свободу он найдет формулу счастья не только для себя, но и для других. Если на планете не создавать правила игры в которой, что бы победить необходимо достичь вершины пирамиды первым, а все люди будут жить по своим правилам — то возможно все люди будут счастливы тому что смогут реализовать свои даже самые неожиданные идеи в реальность — это ли не счастье?

Цивилизация, общество, группа людей, да и всех живых существ населяющих эту планету имеет несколько этапов развития: становление, парадигма и угасание и после катастрофы приходит другая цивилизация и снова от дикого к останкам, хорошо если новые будут хранить историю предков в истинном виде и не переделают факты как им удобно. Лучшие умы общественности искали каким образом можно создать гармоничную равновесную систему, когда каждый компонент цивилизации будет удовлетворен благами и свободой, но все сводилось к расслоению и дискретизации, неудовлетворенность одних приводит к тому что при помощи тирании ложных ценностей цивилизации скрывались в пучине как Атлантида. Не помогали ни наука, если изначально она была призвана нести людям истину, то правители и чиновники, аристократы и другие стараетесь использовать ее в корыстных целях.