Противостояние

Противостояние.

Странный сон, подумал Илья, не желая вылезать из-под тёплого одеяла, а главное, как будто всё на самом деле было. В носу ещё мерещился стылый воздух каменного склепа, где он совсем недавно беседовал с Поди. Нога во сне совсем не беспокоившая, теперь ныла тупой болью, и Илья опять прикрыл глаза, пытаясь погрузиться в спасительный сон.

Удар по железной трубе на крыше, которая от этого загудела, словно колокол, заметно при этом искривившись, вывел Илью из полудрёмы. Скрежет металла сверху заставил полностью проснуться. Печка окончательно потухла, и труба, выходящая на крышу, остыла, перестала дымить, отгоняя от себя тигра. Теперь ничего не мешало полосатому разбойнику заняться печной трубой, поэтому он принялся её бить, пытаясь сломать, затем тащить, норовя вытянуть её из дома.

Даже если бы у тигра получилось вытянуть трубу на крышу, что маловероятно по множеству факторов, у него вряд ли бы получилось пролезть внутрь зимовья. Отверстие под трубу, проделанное в бревне для него слишком маленькое. Как раз под широченную лапу полосатого разбойника, которой он вряд ли сможет поймать Илью внутри избушки, как говорят «лапы коротки». Но спасать печную трубу всё же следовало, без неё печка становилась бесполезным куском металла, а это смерти подобно, от печки зависело тепло и комфорт внутри зимовья. Проковыляв на одной ноге, постоянно морщась от боли, Илья схватил пару самых мелких и от этого сухих поленьев, которые тут же полетели внутрь железной печки.

Тигр не желал успокаиваться и терзал печную трубу нещадно, пытаясь её раскачать, а затем зацепить, чтобы выволочь наружу. Хорошо, что более толстая труба, торчащая на крыше, была надета сверху на более тонкую трубу, намертво приваренную к печке, имеющую длину не меньше метра и стащить её у тигра не хватало либо ума, либо сноровки, лапы какими бы они не были, это всё же не руки. Огонь никак не желал разгораться нормально, так как печка ходила ходуном из-за действий с трубой Амбы, а, следовательно, воздушная тяга была не стабильной. Илья, помучавшись минут пятнадцать и не выдержав, в сердцах сильно ударил по трубе, при этом крикнул полосатой твари наверху:

— Да ты там успокоишься, когда-нибудь! Касса Саман херов! —

Мгновенно, словно повиновавшись Илье, Амба прекратил бить печную трубу. Сверху, на крыше, всё замерло, наступила тишина. Илья, взглянув на брёвна потолка, не поверил своим ушам, мысли в голове побежали ещё быстрее он вспомнил весь сон от начала до конца.

«Тааак, что это получается? Сон был не просто сном? Да неее — бред, точно, — бред! Какие там шаманы, переселения духов, нижний мир, хрень чистой воды!» — пытаясь взвесить всё рационально, думал Илья.

Тем временем огонь в печи разгорелся, затрещали дрова, и Илья прикрыл дверку печи, чтобы дым не шёл внутрь помещения.

— Арргэрбу арнгбариии храядрри сраари^[1] — прозвучал с крыши мультяшный, совсем не похожий на человеческий голос, звук, очень похожий на слова, только на непонятном языке.

Илья отскочил от печки, словно это она была виновата, и заговорила с ним. Отпрыгнул не совсем удачно, опершись на больную ногу, тут же зашипел от боли, сел прямо на пол, продолжая смотреть в бревенчатый потолок.

«Что за чёрт! Или мне показалось? Тигр и вправду заговорил со мной или я брежу? Может я ещё во сне? Да нет, нога вон как болит», — сказать, что Илья испугался — ничего не сказать, Илье вдруг стало невыносимо жутко страшно от того, что всё, что он видел во сне, вдруг может оказаться правдой.

«Ну хорошо предположим, что Касса Саман реальный персонаж, и вот теперь он находится на крыше моего зимовья, пытается говорить со мной, так как внутри Амбы находится человеческая душа того самого шамана. Тогда почему я его не понимаю?» — подумал Илья и тут же мысленно одёрнул себя: «Дебил, вот же я дебил! Этот Касса Саман древний как чёрт, скорей всего ему лет сто с лишним, а значит, он мог просто не знать русского языка, так как жил всегда на отшибе, подальше от людей, тем более цивилизации, где без русского языка ну ни как. Получается, что он говорит со мной на своём родном языке. А какой у него родной язык, правильно, нанайский». Илью аж бросило в жар, от своих догадок, по лбу побежал пот.

«Какие я знаю нанайские слова?» — перебирая в голове все случаи из жизни, где он мог сталкиваться с языком местного населения, Илья больше вспоминал своего дядю: тот частенько говорил на ужасно ломаном для нанайцев, конечно, нанайском языке, со своими друзьями из местных аборигенов. Естественно, такое в основном происходило за столом, и в памяти всплывали лишь отдельные слова, связанные с застольем.

Еда — Сиаори;

Наливать — Чичиори;

Пьяный — Соктокто;

Петь — Дяриори;

Друг — Анда;

И некоторые другие слова нанайского языка, означающие рыбалка, охота, почему именно эти слова ему запомнились ещё в те времена, когда он был юношей, Илья не знал. Как применить столь скудный словарный запас, состоящий из максимума пятнадцати слов для общения с диким зверем, находящимся на крыше избушки, Илья тоже не представлял, но пытался построить из этих слов хоть какое-то вразумительное предложение. Понимая, как будет выглядеть в глазах носителя языка, наверняка как туземец, который ни бе ни ме ни кукареку.

— А аа аба, сиаори, а, анда, ии^[2]. — выдавил из себя Илья, подбирая каждое слово, стараясь говорить громче.

На крыше послышались тяжёлые шаги, скрип снега, затем мелькнула тень в узком окошке, тигр спрыгнул с крыши и подошёл к входной двери. Раздался стук в дверь, ровно два раза, тук, тук.

— Аарндаа ррнихэаалирруурриии.^[3] — прозвучал надрывный мультяшный голос, с тигриным рычанием.

Чувствовалось, что животному с трудом получается выдать звуки, хоть как-то похожие на голос человека, поэтому получалось это под час нелепо, с ноткой писка, шипения и постоянных срывов на тигриный рык. Но, самое главное, эти слова Илья знал, поэтому подскочил как ошпаренный на ноги.

«Что же это получается, сон был взаправду? История про Касса Саман, услышанная им во сне от старика, представившимся Подя, реальна? Или я схожу сума?» — мысли разрывали голову, заболело в висках, настолько, что на какое-то время Илья забыл о больной ноге. Смотря на входную дверь, чувствуя всем нутром весь сюрреализм данной ситуации, практически цепенея от страха из-за неправдоподобности происходящего, Илья, хромая, подошёл к ней.

«Интересно, если я открою дверь, Амба убьёт меня или попытается дальше со мной говорить. А зачем ему со мной говорить? Кто я для него? Очередная жертва, каких наверняка было немало,» — думал Илья, подыскивая в своём скудном словарном запасе возможность ответить, почему он не может открыть дверь. Как сказать, что он боится, он не знал, в его словарном запасе не было таких слов, поэтому попытался обойтись тем, что у него имеется:

— А, боатонго, соктокто, аба.^[4] — в надежде, что слово «пьяный» может быть похоже на слово страх, крикнул через дверь Илья.

За дверью послышались шаги, хруст снега, глухой звук ударившегося друг о друга полена, тяжёлое дыхание животного возле двери.

— Ааррбоааартонго аррбурррбуррри, рросини аррбааа ррнихэаалиуррри Кааасса аррСаррмааан,^[5] — прозвучал голос за дверью, словно человек глотнул гелия из шарика, и его голос изменился до неузнаваемости.

Из всего сказанного Илья практически не понял ничего, кроме того, что охотник должен открыть дверь Касса Саман. Естественно, Илья ни при каких обстоятельствах не собирался исполнить данную то ли просьбу, то ли угрозу. Поэтому просто ответил:

— Аба^[6]! — вспоминая сон и слова старика, пытаясь оттуда найти подсказку, что ему делать, как быть в данной ситуации, слушая как Амба что-то бормочет писклявым голосом под дверью.

Подя что-то дал ему во сне, что именно Илья не помнил, старик не протягивал это в руке, а лишь обмолвился, «Я тебе дам» какой-то корень, очень ядовитый, он даже предупреждал, чтобы Илья его не трогал руками или другими открытыми участками кожи. Где этот корень, Илья естественно не знал, да и как можно перенести из сна в реальный мир, что-то материальное.

Испытывая психологический дискомфорт, ведь приходилось поверить в реальность сна, тем более под градом неопровержимых доказательств: тигры обычно не говорят на человеческом языке. Илья оглядел своё небольшое жилище, его взгляд пытался зацепиться за что-то необычное, контрастирующее с его обжитым зимовьем. Вокруг находились привычные вещи: предметы, скудная самодельная мебель, — которой суждено в ближайшее время попасть в печку. Обратив внимание на смятую постель, Илья, прыгая на одной ноге, приблизился к ней, осторожно разворошил, старые фуфайки, матрац, шерстяной плед, служивший одеялом, импровизированную подушку, в наволочке которой вместо перьев или другого заполнителя находились старые тряпки, потерявшие нормальный вид от времени, и их уже никто не хотел носить, а выкинуть жалко. Спальное место было пусто, посторонних предметов среди тряпья не нашлось, и Илья, сев с краю на топчан, закурил, продолжая мониторить взглядом небольшую комнатку.

«Может не было никакого корня? Просыпаясь именно в этот момент, мой мозг придумал во сне спасительное средство от мистического Касса Саман», — думал Илья, когда полез в карман своей куртки, чтобы положить туда пачку сигарет, как натолкнулся кончиками пальцев, на тёплый круглый предмет на дне кармана. Тут же отдёрнув руку, так как ничего похожего он в карманы не клал, Илья замер в ожидании, что с ним может сейчас произойти, что-то нехорошее. Мир вокруг не изменился, по-прежнему трещала печка, распространяя тепло внутри помещения, ему не было ни плохо, ни хорошо, всё оставалось прежним. Ещё раз, только теперь гораздо медленнее, Илья просунул ладонь руки в боковой карман куртки, где продолжал лежал тёплый круглый предмет, размером с грецкий орех. Вынув его из кармана и расположив на ладони, Илья принялся разглядывать небольшой шарик.

Круглым предметом, оказался глиняный шар правильной формы, тщательно слепленный и хорошо высушенный. Его Илья к себе в карман точно не клал, и как он мог попасть в карман куртки, он не знал. Положив глиняный шарик на доски стола, Илья взял охотничий ножик и попытался расколоть твёрдую глину. Не сразу, но глина деформировалась и посыпалась на стол, освобождая то, что было спрятано внутри.

Это была самая обыкновенная колючка, похожая на дурнишник, только круглой формы и черного цвета. В голове прояснились слова исчезающего во сне старика: «Твоя дам кусочек ацаси, он очень злой, колючий, не трогай рукой или открытыми частями тела, плохо будет, сразу помрёшь. Корень тот в огненную воду положи, поставь в тёплое место, пускай ацаси настаивается два три солнца. Этим раствором намочи наконечник твоя копья яя». Опасаясь дотрагиваться до колючки рукой, Илья очистил её кончиком ножа от остатков глины, после чего скатил колючку в пустую консервную банку, убрав её подальше, чтобы ненароком не задеть, находящийся внутри странный корень.

Дальше встал серьёзный вопрос, где взять огненную воду, ведь Подя наверняка имел в виду водку или самогон, короче говоря крепкую спиртосодержащую жидкость. Естественно у Ильи не было с собой водки, о чём он не раз жалел, но с другой стороны, будучи пьяным, он бы точно попался этому Касса Саман на обед или ужин — не важно.

«Как раздобыть самогон? Самогон можно сделать, но из чего и как?», — думал Илья, рассматривая свои скудные запасы пропитания. У него были крупы, рис, гречка, горох, перловка, имелись макароны двух форм, простые рожки и вермишель. Чай заварной пять пачек по сто грамм, сахар три пачки по килограмму, консервы рыбные две штуки, тушёнка, каши с мясом туристские, соль, приправы. Чтобы сделать самогон, сперва необходимо поставить брагу. Из гороха или риса, это вполне возможно, тем более три килограмма сахара достаточно, чтобы изготовить, хорошую выдержанную брагу на градусов двенадцать-пятнадцать. Вот только такого очень важного ингредиента как дрожжи у Ильи не было совсем, а без дрожжей какая брага.

Не имея дрожжей Илье пришлось включить свою смекалку, по сути грибы дрожжей, чем они по сути являются, можно найти везде. Обычно они находятся в спящем состоянии, так как пищи в виде сахаров или температуры для их интенсивного размножения недостаточно. Природа за многие миллионы лет создала защитный механизм, чтобы грибы дрожжей не съели все сахара необходимые для роста и размножения других организмов, а именно создала такое вещество как крахмал.

Крахмал — это тот же сахар, только с более сложной формулой, молекула которого во много раз больше чем простые сахара, которыми обычно питается дрожжевой одноклеточный гриб, так что он просто не может проглотить крахмальную клетку. Но растению, а точней зерну, семечке, косточке, чтобы прорасти, требуется простой сахар, так как для жизни необходима чистая энергия. Попадая в комфортную среду, где тепло, темно и обязательно влажно, в зерне включается механизм или вырабатывается фермент, чтобы разрушить крахмал, высвобождая сахар, естественно в этот момент оживают дрожжи, так как пищи становиться много. Росток под воздействием сахаров быстро выходит из зерна и стремится ввысь, к солнцу, чтобы с помощью фотосинтеза получать необходимое питание. Происходит это так быстро, что дрожжи не успевают размножиться, хоть сахара из-за разрушения крахмала становится много, растение успевает употребить и освоить этот запас энергии, оставляя одноклеточные грибы ни с чем.

Люди, зная весь данный процесс, происходящий в природе, научились контролировать его, называя такие дрожжи солодом. Они проращивали зерно, в результате проращивания зерен, в них появлялись ферменты, которые расщепляют сложные сахара на моносахариды или простейшие сахара. Это очень сложный и длительный процесс, так как нельзя допустить, чтобы зерно слишком увлажнилось или наоборот испытывало нехватку влаги, иначе, в противном случае, оно загниёт и грибы, конкурирующие с дрожжами, просто вытеснят последних.

В помещении при этом должна поддерживаться постоянная, определённая температура, иначе проращивание будет нестабильным, а в последствии брожение невозможным.

Осмотрев ещё раз все вокруг внутри избушки, Илья приступил к осуществлению задуманного, а именно, из продуктов, что у него имелись, изготовить самогон, в котором было необходимо замочить корень ацаси. Воды в столитровой бочке, после того как в ней растаял снег, набралось примерно чуть больше трети. Набрав воды ковшиком, Илья намочил в ней полотенце и разложил сверху равномерным слоем перловку, а по сути ячмень, которую накрыл вторым полотенцем, тоже смоченным в воде. Разместил он будущий солод недалеко от печки, за горением которой теперь было необходимо наблюдать постоянно, так как требовалось тепло, много тепла.

За стенами зимовья погода испортилась, поднялся ветер, небо заволокло тёмными тучами, пошёл снег. Амбу, после того как Илья ему отказался открывать дверь, он почти не слышал, ветер и скрип качающихся деревьев полностью перекрывали звуки передвижения тигра. Сны у Ильи прекратились. Когда наступала необходимость, Илья закрывал глаза и просыпался уже через несколько часов — в промежутках между этим была полная пропасть, чернота, совершенное небытие.

На второй день зёрна хорошо проросли, вполне достаточно, чтобы начать, второй процесс. Разбавив сахарный песок, один к одному в воде, сделав таким образом сладкий сироп, он залил им проросшую пшеницу и промытый горох. Тем временем поставил кипятится воду в котелке, в котором он обычно готовил мясо, этот котелок как раз подходил для таких нужд. Ставить бражку было решено в двух трёхлитровых банках из-под сала, давно завалявшихся в зимовье. Чтобы замочить маленький корешок, переданный ему Подя, Илье вполне достаточно будет около полулитра крепкого самогона, а при хорошем брожении с шести литров бражки вполне возможно, путём неоднократного перегона получить пол-литра первача градусов семьдесят-восемьдесят.

Прошло четыре дня, как Илья решился изготовить самогон, и брага во всю играла в трёхлитровых банках вот уже два дня. Приходилось стравливать углекислый газ, так как гидрозатвор изготовить было не из чего. Дрова кончились, и в печь полетели чурки, служившие стульями, туда же готовился отправиться стол, который Илья предварительно разобрал. Топчану к сожалению, тоже не избежать этой участи, поэтому Илья, можно сказать, последний раз наслаждался сну на импровизированной кровати.

Проснулся Илья посреди ночи. Что его разбудило, он пока не мог понять, но открыв глаза, прислушался. На улице продолжалась пурга, ветер свистел в ветках деревьев, деревья трещали при раскачивании, других звуков пока слышно не было. Но что-то же его разбудило? Илья привстал, сев на нарах. В помещении было тепло, печка послушно трещала, получив два часа назад неплохую порцию дров, когда-то бывшими лавкой.

Снизу, где-то под топчаном послышались шорохи, напоминающие звук, как будто со стороны задней стенки зимовья, кто-то копает. Избушка была построена, примитивнейшим способом, и не имела собственного фундамента. На двух толстых брёвнах, расположенных параллельно друг другу, выстраивался помост, сверху которого и строилось зимовьё. Предполагалось, что с помощью трактора, такое строение можно перемещать в нужное для охотника место, но на самом деле два бревна заменяли фундамент, и двигать шаткое строение дяди никто бы не решился. Естественно, что под зимовьем имелось невысокое пространство параллельно лежащим брёвнам, ограниченное высотой сантиметров двадцать, полностью забитое снегом.

По сути, копать снизу, чтобы добраться до Ильи, Амбе было бесполезно, сверху его встретит сперва помост, сколоченный из толстых брусьев, поверх которых лежат толстые половые доски, приколоченные гвоздями соткой. Но Касса Саман в шкуре тигра по всей видимости не знал этого.

Сдвинуть избушку, каким бы тигр не был сильным, у него вряд ли получится, так как брёвна, служащие когда-то полозьями и фундаментом одновременно, давно вросли в землю, а зимой ещё и примёрзли.

Удобно расположившись у печки, так чтобы больная ступня меньше всего беспокоила, Илья закурил и стал украдкой поглядывать под топчан, именно оттуда раздавались шоркающие звуки.

— Касса Саман, соктокто, боатонго?^[7]— не понимая, зачем Амба делает подкоп, сказал Илья как можно громче.

Копать тут же перестали, снизу под домом наступила тишина, затем послышался скрежет гвоздя в древесине. Этот звук вывел Илью из спокойного состояния, он приподнялся и приблизился к деревянным нарам, прислушиваясь к любым звукам, доносящимся из-под них. Одна из половых досок выгнулась во внутрь помещения, раздался треск ломающейся древесины и скрежет металла. Только тут Илья понял, что Касса Саман задумал — сломать пол было невозможно, любое животное билось бы снизу, наталкиваясь сверху на практически непробиваемую стену. А вот если к этому вопросу подойти по-другому, по-человечески и ломать только по одной доске, хоть это и не легко — это другое дело. Сделать таким образом отверстие, достаточное, чтобы тигр мог пролезть в него, вполне возможно. Илья уже пожалел, что принялся опрометчиво глумиться над Амбой, но ввиду возникшей новой проблемы, необходимо было принять меры.

Схватив ружьё, Илья с досадой вспомнил, что у него остались лишь заряды с дробью на зайца. В арсенале имелся порох, пыжи, та же самая дробь, которую в принципе возможно перепаять в картечь или пулю, но вот времени, а тем более ресурсов в виде дров, у Ильи катастрофически не хватало. Тем временем одна половая доска, окончательно треснула, подняв небольшое облачко пыли, в зимовье давно не мыли пол, тем более под нарами.

Это подстегнуло Илью к немедленному действию, но, чтобы иметь возможность прямого выстрела, пускай и дробью, необходимо убрать нары, освободив место к доскам, которые ломает тигр. Топчан обычно строился из того, что было легко достать в лесу, конечно это брёвна, самодельные бруски, одинакового размера чурки, служащие ножками. Сверху всё это было покрыто, хорошими досками или фанерой, чтобы не получить занозу во время сна. Но, главное, дальний конец нар, был прибит к стене, так сказать, для надёжности, прибит не тяп ляп, а на века.

Скинув постельные тужурки, видавший виды матрац, одеяло и другие вещи на пол, Илья приступил к разбору спального места: всё равно собирался это делать в ближайшее время. Инструментом для этого Илье служил, охотничий топорик, которым он, прыгая на одной ноге, орудовал шустро, подлезая лезвием в щель между досками, а затем беря на излом, вырывал их сверху, освобождая место под нарами. Амба в свою очередь, снизу уже выломал одну половую доску которая легко поднималась наверх, а вторая жалобно трещала, от ударов снизу, вот-вот норовя сдаться.

— Арр боатонго ии бурбури, Арр Касса рр Саман рр тэнгрр аяктаку рр! Арр боатонго экэчин рр аарр дили хуэдэлсиуррри^[8]! — в этот раз тигриная речь, была более разборчива, звучала она из-под пола избушки, словно из преисподней.

Несмотря на то, что в этот раз слова Касса Саман в теле Амбы, различались почти идеально сквозь звериный рык, были практически похожи на человеческую речь, невзирая на демонически высокие нотки, Илья не понял и половины из сказанного. Человеческий голос, похожий на детский, издаваемый тигриным горлом, заставлял трястись от страха весь организм. С трудом подавляя в себе панику, Илья замер с топором в руках.

— Тук! Тук! — стук в дверь, вынудил Илью подпрыгнуть на месте.

«Как!? Как эта тварь так быстро перемещается? Только, что был под полом и ломал половые доски, а вот сейчас, уже возле двери», — думал Илья, со страхом глядя на дверь.

— Аррр боарртонго ниррхэаалиуррри^[9]! — прозвучали знакомые слова.

— Да пошёл ты! — в отчаянье крикнул Илья в сторону двери. И чтобы не думать ни о чем, ведь так ещё страшнее от осознания того, что ты попал в мир, о существовании которого ещё неделю назад даже не представлял, где говорят звери, переселяются души, есть нижний и верхний мир, приступил ломать топчан для сна дальше.

Тигр под полом больше не хулиганил, и когда Илья полностью разобрал спальное место, первое, чем он занялся, это уложил самую длинную доску от нар, поперёк половых досок и прибил её к ним, намертво, всеми гвоздями, что у него были. Теперь, если Амба попытается повторить фокус, с подкопом и выбиванием из пола по одной доске, то он столкнётся с такой проблемой как невозможностью этого действия — приподнимая одну доску, он неминуемо будет поднимать весь пол, а это в тысячу раз сложнее.

Закончив с усилением пола, Илья, всё ещё находясь под адреналином, от которого повреждённая нога не так болела, приступил к превращению с помощью того же топора, разобранных нар в дрова. Работал он усердно с самоотдачей, лишь бы отвлечься от мыслей и не сойти сума от постоянного трёпа тигра, который то стучал в дверь, то скрёб крышу, то копал под полом, не затыкаясь ни на минуту, вещал на своём писклявом, что-то ему только ведомое.

Наконец-то, физически вымотавшись, эмоционально устав, Илья постелил себе на полу, где раньше стоял стол, давно трещавший в печке, и уснул, укутавшись во всё, что можно. Этой ночью ему опять ничего не снилось, спал он мертвецким сном, а проснулся, когда на улице давно уже было далеко за полдень.

Только проснувшись, Илья сразу понял, что в доме стало прохладно, а это плохо, для браги, что стояла недалеко от печки. На улице свистел ветер, чувствовалось, что там снаружи очень холодно, не меньше тридцати ниже по Цельсию, в сочетании с сильным ветром, убийственная погода.

Наполнив полную топку дров, первым делом проверил как там бражка в банках. Через стекло было видно, что пузырьки поднимаются сквозь мутную жидкость, это наглядно подтверждало, брожение шло полным ходом. По крайней мере добиться нормальной реакции и размножения дрожжей ему удалось, теперь оставалось дождаться окончания процесса и попытаться из этой мутной жидкости с помощью дистилляции, добыть как можно крепче в содержании самогона спирта.

Глядя, как играет бражка, Илье невероятно сильно захотелось выпить, а лучше напиться. Внутренний голос убеждал, что если он опорожнит всего одну баночку, то на результат это не повлияет, у него останутся дрожжи на дне банки, куда он сможет добавить сахарного сиропа и процесс брожения возобновиться. Да и вообще, он вполне способен из одной трёхлитровой банки браги выгнать целую бутылку сорокаградусной, он же профи в этом вопросе. Так что вполне возможно пожертвовать одной банкой, а заодно проверить бражку на крепость.

Это были несколько секунд мучительного состояния, Илья знал, что если поддастся искушению, то на следующий день будет ужасно жалеть об этом решении, если конечно после выпитого у него будет завтрашний день. В алкогольном опьянении он, вполне возможно, станет опрометчиво смелым и покинет спасительные стены зимовья, чтобы разобраться с наглой рожей Амбы, что закончится для него вполне предсказуемо. Так же в состоянии алкогольного опьянения ему наверняка захочется выпить ещё, так как сто— пудово покажется мало, а убедить себя пьяного, что это вполне осуществимо, совсем не составит труда, а это означает, что он выпьет всё. Поставив банку на место, Илья быстро завернул всю брагу в фуфайку, чтобы не раздражала своим видом, находилась в тепле и темноте, как этого требовала инструкция.

Амба пропадал на весь световой день, по крайней мере, его не было слышно, зато каждую ночь появлялся вновь и пробовал разные способы проникнуть внутрь зимовья, постоянно разговаривая с Ильёй на незнакомом языке. С каждым днём, а вернее ночью, Амба с душою Касса Саман, разговаривал всё лучше, слова давались ему легче, неизменным был лишь писклявый, демонический голос тигра. Именно этот тембр голоса полосатой твари раздражал Илью больше всего и одновременно пугал — в нём не было ничего человеческого, совершенно чуждый человеческому уху звук из преисподней. На фоне тёмной ночи, мерцающего света керосинки, отблесков из горящей печи, это выглядело ещё страшнее.

Прошла неделя, бражка перестала бродить, муть осела на дно банок. Из открытых банок чувствовался резкий спиртной запах — пора начинать делать самогон. Естественно, у Ильи, в лесной избушке отсутствовал такой важный для этого инструмент как самогонный аппарат, но не это было первостепенной трудностью.

Единственной и очень серьёзной проблемой являлись дрова, которые закончились полностью. Внутри дома Илья сжёг абсолютно всё, что могло гореть, вокруг остались лишь голые стены и пол. Пол, хотя и был изготовлен из подходящего материала, а именно из широких, хороших досок, защищал Илью от проникновения в жильё снизу. Амба за всё это время, что Илья вынужденно находился в зимовье, прорыл под домом целый тоннель, которым иногда пользовался, чтобы снова и снова попытаться сломать половые доски, которые трещали, стонали, но пока держались.

Тогда Илья обратил взор на стены дома, сумасшествие конечно, но стены сделаны тоже из дерева, а именно из лиственного кругляка. Брёвна для постройки зимнего охотничьего дома дядя подбирал тщательно, одной толщины, правильной просушки. Приблизительный диаметр брёвен около тридцати сантиметров. Если с каждого бревна длиной четыре с лишним метра, получиться отщепить примерно сантиметров шесть-десять, то получится довольно-таки внушительный запас дров. Конечно, сделать это будет не так легко, в виду отсутствия специального инструмента, в доме имелся лишь охотничий топорик и простая ножовка по дереву, давно требующая хорошей заточки, но как говорится: глаза бояться — руки делают.

Пилить, держа пилу перпендикулярно стене, оказалось очень неудобно, так как рука, а верней ладонь выворачивается в неестественном изгибе. Приходилось в такой неудобной позиции делать пропилы в каждом бревне по нескольку раз, чтобы длина получаемого полена, подходила под топку печи, а это распил каждые тридцать сантиметров. Хорошо, что древесина, была сухой, а сучков на ней не так уж много, поэтому брёвна, хотя с трудом, но обретали все больше и больше нарезок. Далее шёл в ход топор, которым Илья подрубал сперва сверху бревна, а затем снизу. Следом через разрез топором откалывал, от основного бревна стены, очередной кусок древесины.

Учитывая, что Илье было доступно двенадцать брёвен, с каждой стороны дома, за день со стены, он таким образом заготовил дров на четыре, а может быть и на пять дней, смотря как расходовать. Как только проблема с топливом, была временно решена, Илья приготовился как говорят «гнать» самогон.

Изготовить чистый, без сивушных масел, вкусный самогон в планы Ильи не входило, нужен был спиртовой концентрат, как можно более крепкий, остальное в пользу богатых. В виду отсутствия профессионального дистиллятора, пришлось проявить смекалку, как говорят: голь на выдумку хитра.

Взяв пустую, высокую консервную банку из-под тушёнки, Илья отрезал у неё крышку, в самой банке наделал множество сквозных отверстий, особенно по бокам. Эту банку, нужно поставить на дно казана, дном вверх. На саму консервную банку устанавливается железная тарелка, других в зимовье у Ильи не имелось, после чего казан наполняется брагой настолько, чтобы жидкость не закрывала собой банку, банка должна выглядывать из-под браги. Множественные отверстия в банке необходимы для того, чтобы во время кипения бражки, банка стояла на месте и не подпрыгивала. Все это накрывают перевёрнутой крышкой казана, а края между крышкой и казаном, обычно замазывают тестом, но так как у Ильи мука отсутствовала, то он решил использовать тесто, изготовленное из макарон. Оно конечно уступало по эластичности мучному, но свою функцию выполняла исправно.

Итак, замурованную в казане бражку ставят на печь, куда, естественно, не забывают подкидывать дров. В вогнутую во внутрь крышку казана наливают воду, лучше бы конечно лёд или снег, но Илья не решался открыть дверь, что-то ему подсказывало, что это последнее, что нужно делать, в ближайшее время. Крышка казана с водой, которую желательно менять почаще, будет служить вместо змеевика в самогонном аппарате для остужения паров спирта и конденсации в виде капелек на другой стороне крышки, с внутренней стороны.

Брага внутри казана под воздействием температуры, закипает, спирты испаряются в первую очередь, так как имеют более лёгкую молекулу, происходит конденсация на прохладной из-за налитой сверху воды крышке казана. Конденсат скатывается по конусообразной крышке вниз, где, собираясь в более тяжёлые капли, и, в конце концов, падает внутрь тарелки, стоящей на консервной банке. Время наполнения тарелки самогоном, определяется субъективно, всё зависит от интенсивности кипения бражки. После чего начинается процесс открытия казана: снимается высохшее из-за температуры тесто, что не позволило парам спирта улетучиться сквозь не герметичные поля крышки казана. Затем открывается сам казан, в тарелке находиться прозрачная жидкость, это и есть самогон, не очищенный, вонючий, но спиртосодержащий точно, крепость зависит от бражки, времени перегона, герметичности крышки и казана.

С двух трехлитровых банок Илье удалось получить литр чуть мутноватого самогона. Сколько градусов в данном напитке Илья не знал, в охотничьей избушке спиртометр отсутствовал как вид. Но, намочив небольшой кусочек ваты, и поднеся к ней зажжённую спичку, Илья к своему самолюбию увидел, как хлопок вспыхнул синем пламенем.

Сколько нужно огненной воды, чтобы замочить ацаси, было неизвестно, Подя во сне забыл это упомянуть, но Илье почему-то казалось, что пол литра для этого вполне достаточно. Ещё его не покидало ощущение, что настаиваться вместе с маленьким корешком следует также оболочку, в которую он был заключён, а именно высохшую глину, которая при внимательном рассмотрении имела четкие прожилки, как будто была создана самой природой из неоднородного материала.

Перелив в банку из-под домашних разносолов ровно половину самогона, Илья высыпал внутрь глину вместе со странной колючкой. Оболочка, только попав в спирт, тут же растворилась, превратив молочного цвета самогон в черную непрозрачную жидкость. Из банки пошёл едкий запах, от которого запершило в горле, заслезились глаза. Илья, не выдержав этого запаха, закрутил железную крышку и убрал банку подальше, чтобы случайно её не задеть и не разбить.

Осталось чуть больше полулитра крепчайшего самогона, так хорошо и долго гореть может только спиртосодержащая сивуха не меньше семидесяти процентов. Желание немедленно отпраздновать успех накатило с двойной силой. Отговорить себя практически не оставалось сил и воли, мозг искал любые лазейки, чтобы убедить Илью в праве, законности, а главное случае, что пора бы и расслабиться. Заболело всё тело, особенно больная нога, закружилась голова. Ему срочно необходимо выпить, ведь он молодец, он выдержал, не выпил брагу, он добился того, к чему стремился, и сейчас ядовитый корешок настаивается, готовя ядовитую бурду, с помощью которой он, наконец-то убьёт этого шамана Касса Саман. Почему бы не выпить, ведь он столько пережил, нервы в последнее время совсем ни к чёрту стали, в особенности из-за ночной болтовни разговорчивого, как оказалось, тигра, поэтому не мешало бы немного подлечиться.

Длилось это мучение, несколько минут. Чтобы отвлечься, Илья занялся чисткой ружья и подготовкой боеприпасов, пригодных на крупного зверя, дробью на зайца много не повоюешь с исполинским Амбой. Это занятие, немного помогло, монотонный труд переключил мысли о выпивке на более насущные проблемы. Разложив на полу все боеприпасы, что у него были, Илья внимательно осмотрел их. Убрал в сторону три патрона, которые лежали у него в течение длительного времени и могли подвести в самый не подходящий момент. Выбрал пять самых новых патронов и разобрал их, высыпал оттуда дробь. Достал заготовки и материал, чтобы снарядить новые патроны.

Среди оборудования для снаряжения патронов нашлась заготовка для литья картечи и пули, а также мешочек с бракованной дробью, которую он и собирался использовать как материал для литья. Поставил консервную банку на печку, в банку высыпал горсть дроби, принялся ждать, когда свинец растает, чтобы залить его в заготовку.

Готовя заготовку для работы, освобождая её от мусора, смазывая оружейным маслом, Илье вдруг пришла мысль. А как он нанесёт яд на саму пулю, даже если это ему вдруг удастся, то как яд ацаси отреагирует на высокую температуру, неминуемо сформировавшуюся во время выстрела. Подя ничего об этом не говорил, но появилось опасение, что во время горения пороха внутри дула, а также преодоления пулей ствола во время которого возникают высокие температуры, яд может разрушиться и потерять свою эффективность.

Вспоминая слова Подя, Илья ясно помнил, что тот говорил смазать приготовленным ядом наконечник копья. Копья у Ильи никогда не было, да и выглядеть такое оружие в руках Ильи будет смеху подобно, во-первых, он не умел им пользоваться, а во-вторых вряд ли он успеет ткнуть этой палкой быстрого и ловкого хищника.

Добавляя в каждый разобранный патрон по чайной ложке пороха, чтобы усилить силу выстрела, до Ильи вдруг дошло, что он должен делать. Эта мысль никогда бы в жизни не пришла ему в голову, такое ощущение, что данную идею ему кто-то подсказал, послав в голову, сразу готовый результат.

Затея решала все поставленные вопросы и сомнения. Заключалась она в следующем: необязательно стрелять свинцовыми болванками, заключёнными внутрь патрона. Почему из длинного ствола не выстрелить пустым пороховым зарядом, который в свою очередь толкнёт расположенный в стволе длинный болт или стрелу с острым наконечником, обильно смазанным ядом ацаси.

Такой заряд своей боевой частью практически полностью избегал пламени огня и покидал ствол задолго до того, как из него выйдут пороховые газы. Скорость летящего поражающего элемента будет слишком мала, чтобы успеть нагреться, хотя бы до точки кипения воды. Но достаточной, чтобы легко поразить цель на расстоянии до двадцати метров, дальше Илья стрелять был не намерен. Только выстрел в упор, чтобы Илья ясно видел, куда и как попал, может удовлетворить его. Хватит играть в кошки мышки, вода почти закончилась, дров нет, скоро стены избушки, построенные дядей, будут в половину тоньше, что естественно скажется на их устойчивости и теплоизоляции, поэтому, необходимо заканчивать всю эту историю.

В инструкцию Подя он верил беспрекословно, несмотря на то, что всё происходило во сне. Сон стал реальностью, тигры не бывают таких размеров, не говорят писклявым человеческим голосом, и не представляются Касса Саман, историю которого Илья услышал во сне.

Древки для двух стрел, больше он вряд ли успеет выстрелить, если это не убьёт тигра, то Амба едва ли даст ему время перезарядиться, он решил изготовить из дерева, а именно из брёвен внутренней части дома, которые он пилит на дрова. Наконечники для болтов, всё-таки эти изделия будут больше похожи на арбалетные болты, только во много раз длиннее из-за ствола ружья, Илья решил изготовить из металлических ложек вернее их ручек. Металл у данных ложек, изготовленных ещё в союзе был хороший и практически не гнулся. Заточить наконечники Илья мог на точильном камне, которым поправлял нож. Жаль, что в инструментах не нашлось напильника, так бы дело пошло куда быстрее, но приходилось пользоваться тем, что имеем. Оснащение болтов оперением или стабилизатором он счёл лишним, так как выстрел полностью уничтожит эту хрупкую конструкцию.

С помощью топора Илья отрубил у ложек ручки, приступил к долгой и однообразной работе, точить твёрдый металл, придавая ему характерную для наконечника форму. Стараясь сделать их на конце невероятно острыми, а в середине наиболее толстыми, с обоюдно острыми краями, чтобы рана от них получалась широкая. Настолько широкая, насколько древко могло с лёгкостью погрузиться в неё, а значит, продолжить движение наконечника в глубь тела Амбы, нанося ему несовместимую с жизнью рану.

Ночью опять пришёл тигр, постучал, как обычно, в дверь, попросил «Друг открывай, Касса Саман пришёл, убивать друга-охотника». Илья, продолжая точить наконечники болтов, хищно улыбнулся, он давно не отвечал, так как не понимал и половины, что там бормочет эта кошка. В этот раз решил подбодрить себя, крикнул на чистом русском, пускай тоже гадает, что Илья ему говорит.

— Слышь!? Касса Саман, скоро я тебя убивать буду! А шкуру твою под жопу в туалете положу, чтобы срать теплее было! Слышишь меня!? А!?^[10] —

Снаружи Амба запрыгнул одним прыжком на крышу избушки, и похрустев там снегом, вдруг ответил, явственно напрягаясь выговаривая незнакомые слова, своим визгливым голосом:

— Ррр убивааррть. Аарр жопурр. Ааааар.

Это выглядело, вернее, доносилось сквозь брёвна крыши, смешно, и Илья искренне рассмеялся.

— Что, рыжая морда, русский и могучий с трудом даётся!? Это тебе не твоя алхимия, чтобы травить невинных! Теперь я поколдую, скоро ацаси настоится и тебе кирдык^[11], так что побереги свою шкуру, чтобы мою жопу потом греть! — не на шутку разошёлся Илья и сам удивился тому факту, что так разболтался, обычно с него и слова не вытянешь.

Какое-то время на крыше была тишина, потом прозвучал пискливый голос тигра с нотками озадаченности.

— Ааррцаси? — и продолжил:

— Ррр хаядри боратонго ацаси рр?! Аарр боратонго кэту-дэ рр аар конго рр аарр хайвар-ну рр рр чихалаори рр туй аарр мэдэсирн^[12].

Безусловно, Илья, как обычно, ничего не понял из того, что сказал Касса Саман, кроме слова «охотник», поэтому, гневно щурясь на крышу, продолжая точить ручку ложки, стараясь довести металл до бритвенной остроты, сказал достаточно громко, чтобы полосатая кошка сверху слышала:

— Попизди, попизди пока. Ещё денёк и бакланить будет нечем, я тебе все усы сбрею, херов Касса Саман. Слышишь меня ублюдок!? — Илья старался разозлиться как следует, чтобы, когда наступило время, злости в нём было с избытком, а когда человек взбешён, то не остаётся места для страха в его душе.

Разумеется, злость — не самый лучший помощник в предстоящем Илье деле, но, когда стоит вопрос о твоей жизни, все средства хороши, лишь бы не вздрогнуть в самый последний момент, остаться до конца твердым и бесстрашным. Илья понимал, что перед выстрелом из ружья ему придётся стоять лицом к лицу с сильным, невероятно большим по размеру хищником, обладающим умом человека. И если болты, выпущенные из ружья, не убьют кошку сразу, то ему однозначно останется попрощаться с жизнью, охотничий нож, что он собрался также намазать отвратительно пахнущей настойкой, пригодится, но не спасёт ему жизнь.

Сверху раздался смех, больше похожий на чихание, так обычно кошки чихают, отрыгивая своей шерстью. Но Илья за проведённое им время в избушке изучил повадки Амбы и знал, что у того не получается изобразить человеческий смех, поэтому он громко чихал.

— Ааррр Боатонго рр хаяди ааар симбивэ рр ацаси? Саори ааар си аба саман ррр кэндэли аарр аба муэ хорица ррр! Уй си рр!? Тэнг ррр недуэ-цадоа ааарр би силикта ррр ичэури эмун ррр бин аааррр^[13]!

Странные переговоры, подумал Илья, ведь я совершенно ничего не понимаю, что он говорит. Амба в свою очередь, наверняка, не понимал Илью.

— Заткнись! Ты, дранная кошка! Как ты меня достал за все эти дни! — закончив точить первый наконечник, крикнул наверх Илья.

Дотронувшись пальцем до боковины заточенной ручки, Илья отдёрнул ладонь, почувствовав укол. Удовлетворённо посмотрев на каплю крови, выступившую из пальца, понял, что этот наконечник готов, отложил его в сторону, приступил к следующему, продолжая зловеще улыбаться.

Спал Илья очень плохо, постоянно ворочаясь, просыпаясь, потом пытаясь опять уснуть под постоянные пискливые монологи тигра, кружившего вокруг дома, а иногда стучащего чем-то твёрдым, скорей всего когтем в дверь. Проснувшись с сильной головной болью, слабостью во всём теле, Илья заподозрил, что это простуда добралась до него, а значить в ближайшее время температура скосит его в постельный режим. Тогда можно будет распрощаться с планом, который он задумал, ведь сил, чтобы пилить остатки стен у него не будет. Воды, если её можно таковой назвать, осталось литра три-четыре. Из бочки заметно пованивало, приходилось долго кипятить жидкость прежде чем заваривать чай или что-то варить. А значит, во время болезни ему нечем будет топить и нечего пить, это прямой путь, к тому, чтобы замёрзнуть. Надо было торопиться.

Заготовки к древкам были уже намечены на брёвнах стены, и Илья, попив сладкого, с мерзким вкусом чая, заев всё это постным отварным рисом, приступил к работе. С помощью ножа выстрогал два метровых прутка, с перерывами на отдых, провозился до обеда, чувствуя, как болезнь потихоньку забирает его силы. Он старался, чтобы каждый отструганный пруток, будущего древка для болта, легко входил в ствол ружья. Следовательно, при выстреле, дерево не превратится в щепки, а легко выйдет из ствола, гонимое пороховым зарядом. Чтобы стрелы-болты, по длине это были настоящие стрелы, а вот функциональностью и видом больше походили на болты для арбалета, не выскользнули случайным образом из ствола, держались там надёжно, как бы не крутил в руках ружьё Илья, решено было в конец ствола протиснуть вату, которая прижимала древко к металлу.

Вставляя в расщеп заточенные наконечники, стараясь не пораниться, Илья опять обратил внимание на банку с самогоном, стоящую в углу. Невероятная жажда, желание выпить, накрыло его с головой. Теперь бороться с наваждением стало ещё сложнее, внутренний голос был убедителен, настойчив, а главное, прав, судя по мыслям в голове.

«Выпей, и головную боль с усталостью как рукой снимет, простуда, что сейчас тебя мучает, убежит из организма, пропитанного спиртом. Ты опять станешь сильным, смелым, а главное очень подвижным. Посмотри на себя, скрутило как старика, руки трясутся, пот льётся рекой. Да там пить совсем немного, всего грамм семьсот, это же для здоровья, а не ради пьянства».

Кое-как закрепил наконечники на древках, укрепив их для надёжности тонкой проволочкой, что использовалась в петлях на зайца, Илья проверил, насколько они прочно сидят в древках, не уведёт ли наконечник в сторону при попадании в цель. Убедившись в том, что болты очень надёжны, закрепил их в двух стволах своей старенькой вертикалки.

Более терпеть и убеждать себя, в том, что для встречи с тигром ему необходимо быть трезвым, Илья не смог. Выудил банку с прохладным самогоном — по полу всегда шёл прохладный воздух, — поэтому Илью и продуло, ведь спать приходилось на полу, после того как он разобрал нары, которые спалил в печи. Не заморачиваясь этикетом, прям с горла, сделал большой глоток, жидкости молочного цвета. Самогон и вправду оказался крепким настолько, что Илье с трудом удалось удержать вонючую, но в то же время драгоценную жидкость в горле, пропихнув её в желудок. Закусил выпитое пресным отварным рисом, который теперь показался божественно вкусным, Илья выдохнул с облегчением.

В голове прояснилось, мир вокруг приобрёл краски, на душе стало спокойно и хорошо, даже нога перестала отзываться туповатой болью. Улыбнувшись, Илья ещё раз сделал глоток с горлышка банки — теперь самогон пошёл легко, не был таким вонючим и отвратительным. Сразу захотелось есть, появился хороший аппетит, и Илья, открыв, последнюю банку гороховой каши с мясом, поставил её на печку разогреваться.

[1] 21 — В конце книги.

[2] Примерный перевод с нанайского на русский язык — Я нет еда, я друг да.

[3] Примерный перевод с нанайского на русский язык — Друг открывай.

[4] Примерный перевод с нанайского на русский язык — Я охотник, пьяный, нет.

[5] Примерный перевод с нанайского на русский язык — Охотник умрёт, если не откроет Касса Саман.

[6] Аба — нет (нанайский язык).

[7] Примерный перевод с нанайского на русский язык — Касса Саман пьяный охотник.

[8] Примерный перевод с нанайского на русский язык — Охотнику пора умирать, Касса Саман очень злой! Охотник слабый, страшно голову терять!

[9] Примерный перевод с нанайского на русский язык — Открывай охотник.

[10] Туалеты в деревнях находятся на улице и там холодно так же как на улице.

[11] Кирдык — конец, гибель.

[12] Примерный перевод с нанайского на русский язык — Откуда у охотника ацаси? Охотник слишком глуп, чтобы разбираться в таких вещах.

[13] Примерный перевод с нанайского на русский язык — Охотник откуда у тебя Ацаси? Я знаю ты точно не шаман, возле тебя нет духовного покровителя! Кто ты? Это очень редкое растение, мне доводилось видеть его всего лишь раз в своей жизни.