Глава 2

Факультатив по физике всегда был событием, потому что все отличники, что мечтали потом учиться дальше по техническим профессиям, просто обожали строгого и справедливого Ефима Михайловича Зубило, а все остальные жутко боялись грозного Рубильника. Милая девочка Наташа Стреленко училась хорошо, но перед учителем трепетала, а потому на факультатив исправно ходила, да и странно было бы весьма одаренной, пусть и робкой, ученице не любить науку. Одним словом, этот факультатив она любила.

Ученики еще только рассаживались, когда на пороге появился стройный красавчик из старших классов, а Наташа прямо-таки обмерла, узнав Мэттью Кавано, который вчера провожал ее домой.

— Здравствуйте, сэр, — кивнул он учителю, — могу я войти?

Флегматично смерив взглядом юношу, учитель спокойно изрек:

— Не ваш же уровень, молодой человек.

Под пристальным взглядом парень помялся с ноги на ногу и промямлил:

— Видите ли, сэр, у вас образование гораздо лучше, чем в Америке… я… простите, как это по-русски? Поднять уровень хочу.

— Подтянуться, значит, — учитель одобрительно кивнул. — Что ж, проходите, садитесь, но вести себя прилично — выгоню если, сюда больше не войдете.

— Да, сэр, — просиял ученик. — Я Мэттью Кавано, сэр, рад знакомству.

Шустро шмыгнув в класс, он плюхнулся на табуретку рядом с замершей от неожиданности подружкой, шустро достал тетрадь и ручку. Парта была занята лабораторным оборудованием — именно за страсть к практике учителя и прозвали Рубильником его же ученики, — которое простой американский парень видел впервые. Очевидно Ефим Михайлович это понял.

— Наталия, поручаю подтянуть товарища, — сжалился он.

Нечего и говорить, с какой радостью восприняла это маленькое, но ответственное поручение дисциплинированная и гиперответственная девочка. Ну а задачи можно и в «Меггидо» прорешать хорошенько…

…По окончанию факультатива, отпустив учеников по домам, учитель было собрался унести приборы в лабораторию, но тут раздался тихий стук в дверь.

— Войдите, — Зубило защелкнул портфель.

— Здравствуйте, Ефим Михайлович.

Не узнать в вошедшей в класс красивой женщине свою ученицу он не мог, хотя отметил, что изменилась она здорово. Не говоря уже о том. что прибавила к возрасту десять лет.

— Добрый день, Наталия… или мне тебя тоже теперь звать по отчеству?

Совершенно неожиданно она запрокинула голову и расхохоталась — словно колокольчик зазвенел. Подобного поведения учитель не ждал, поскольку робкая школьница себя держала скорее как испуганный котенок, до предела вежливая, и при том тихая и совершенно незаметное — отсутствие ее скорее бросалось в глаза, нежели присутствие в классе. Сейчас же это была уверенная в себе дама, что, очевидно, знала себе подлинную, а не завышенную цену.

— Ну какое может быть отчество? — весело спросила она. — Да и я тут неофициально.

Дальше же бывшая ученица выдала нечто такое. Что у физика просто глаза на лоб полезли.

Нет. Жюль Верн, конечно. Был гением, он сильно опередил свое время, но использовать его идеи почти через двести лет, пусть даже и сильно изменив их, на это способна только эта девочка. Ну и чертенок же она! К стыду своему. Специалист по физике, заслуженный школьный учитель практически мгновенно почувствовал, что проникся этой странной и на первый взгляд неосуществимой идеей. Да и кто бы не проникся, когда она ораторствовала как Левитан в юбке… гм., нет, не в юбке, ныне Наталия была одета в брючный костюм и блузку типа мужской рубашки, а ведь в школе она себе такого не позволяет. Неужели характер так сильно поменяется со временем? Видимо, да.

А девушка тем временем положила на парту дипломат, извлекла из него папку и принялась показывать те материалы, что удалось достать, просчитать и попытаться создать самой. Не утерпев, зубило принялся ее шумно критиковать, не позволяя себе, разумеется, бранных слов, но при том очень и очень четко указывая на недостатки. Учитель даже подскочил к доске и принялся сыпать формулами, поскольку космонавтикой в той или иной мере интересовался каждый советский человек. а уж ему вообще по должности положено. Наталия отчаянно писала.

В итоге, когда выдохлись оба, она молча извлекла из того же дипломата пару баночек чуть степлившейся кока-колы, учитель и ученица молча чокнулись банками и принялись утолять жажду.

— А ты ведь не только за этим пришла, Наталия, — заметил наконец он.

— Верно, — кивнула девушка. — Вы не могли бы отправится со мной в XXI век?

Зубило прищурился:

— Хочешь кого-то убедить? Ученый совет, например?

— Совету и Горьков приказать может, — отмахнулась капитан, — аргументация нужна.

— И ты решила, что я тут могу помочь?

— Кто же еще? — пожала плечами девушка. — Другим я далеко не так доверяю.

— Ну спасибо тебе, Наталия, — усмехнулся Ефим Михайлович.

В ответ капитан Спецтайма ярко улыбнулась, словно сразу и извиняясь, и говоря: «Это нужно не мне, это нужно миру», и показывая ему свою приязнь, которую скрывала в школе исключительно от застенчивости. Учитель ласково потрепал ее по руке.

— Хорошо, оставь мне прибор связи, напишу, когда смогу освободиться и буду в достаточной степени готов.

Ната кивнула: было очевидно, что ему нужно время на то, чтобы перерыть свои книги и, возможно, поднять некоторые журналы вроде «Науки и жизни», ведь аргументы должны быть очень весомыми и серьезными. Вот когда пожалеешь, что хронокапсулы исключительно выдумка Пола Андерсона, а в реальной жизни сообщения приходят иначе.

Девушка протянула учителю трефового валета.

— Напишите дату и время на рубашке и положите в тот самый сейф, что стоит в закрытой части второго этажа — я получу сообщение и пришлю за вами своих людей, — объяснила она. — Можно даже обойтись без имен, карта меченая.

— Хорошо, Наталия, именно так и сделаю, — кивнул учитель физики.

Про закрытую часть этажа, где даже окно было деревом забито, школьники придумывали самые разные легенды, но на самом деле именно туда приходили темпоралы, дабы забрать в свое время «своих», причем считалось нечто подобное чем-то вроде служебной командировки. Возвращались консультанты Спецтайма в тот момент времени, из которого отбывали, и, чтобы не было смещений во времени, очень аккуратно велся соответствующий журнал. На досуге Ефим Михайлович предполагал просмотреть его и выбрать летнее время в своем отпуске, чтобы выполнить просьбу бывшей ученицы, которая — прискорбно, но факт — была его любимицей. Не самая талантливая, но очень прилежная девочка обладала нестандартным мышлением (и он сейчас в том лишний раз убедился), а потому наука много чего потеряла от того, что она так и не пошла по подобной стезе.

Кивнув, Наталия вышла из кабинета, едва слышно цокая невысокими каблучками. Зубило быстро спрятала валета в портфель.

А сама Ната остановилась на школьном дворе так, чтобы ее не заметили или же заметили как можно позже, после чего воззрилась на школьный мини-стадион, где на турнике крутил «солнце» светловолосый мальчик… да нет, пожалуй, уже юноша в черном спортивном костюме. Сидящая на лестнице девочка в джинсовом сарафане и черной финской куртке восхищенно смотрела на него, не замечая ничего вокруг, да еще и хлопала в ладоши, распевая веселую песенку. До Наты даже донеслись слова:

— If you change your mind

I'm the first in line

Honey, I'm still free

Take a chance on me

Юноша весело засмеялся в ответ:

— Я тоже знаю эту группу. — заявил он весело, — так что АВВА 1977 года, Нати!

— Другой бы не узнал, одноклассники ну будто совсем не грамотные.

Юный и прекрасный атлет рассмеялся снова и пропел:

— Don`t stop me now!

Девочка подхватила, сначала поддержав игру и сказав, что это всемирно известная рок-группа Queen, и что сегодня, кстати, по телевизору «Горец», а вечером — «Вавилон 5», но эти обозначения планом на последующее времяпрепровождение совершенно не помешало Ромэо и Джульетте ХХ века допеть песенку. Ушли они, обняв друг друга за талию, по направлению к дому, что виднелся через дырку в заборе.

Ната убрала за ухо выбившийся из прически локон, незаметно смахнув слезу: ей хотелось выть от бессилия. Да, время было непростым, но, великие силы времени, каким же любимым! Дело не только в юности, дело еще и в нем, вечно любимом Мэтте, которого она сейчас так старательно гонит прочь. Ах, если бы он не погиб в двадцать лет и не превратился в ангела, все могло бы быть иначе, но, с другой стороны, а как иначе? Никто до сих пор не понял, что сталось бы с Ромэо и Джульеттой, если бы они выжили.

— Пусть все остается как есть, — произнесла она вслух.

Больше давать себе подобной слабости нельзя, да и, пока она горит проектом, будет и особо некогда. Себяжаление возникает от избытка свободного времени да от лени.

Все, пора домой.

Высокая красивая девушка в брючном костюме и с дипломатом в руке неторопливо вышла из школьных ворот, держа путь в маленькой железнодорожной станции со старым мостом — скоро его не будет и в помине, зато возникнет грязный подземный переход, прибежище бомжей и нищих, ну а потом перестроят буквально все. Вот только людям об этом знать совершенно не обязательно, да им и все равно.

Но она запомнит все навсегда.