Часть первая. Эмокид (1)

«Если это не ты, то кто же?

Если это не ты, кто я?

Посмотри же туда все же,

Но там нет ни тебя, ни меня.

Если твоя душа

Потерялась средь разных бурь;

Если лишь полтебя,

То хоть отражением будь…

Если ты пройдёшь рядом,

И не увидишь себя;

То ответь просто взглядом:

где же бродит половина тебя»?

— Кирилл Веглинский, шестнадцать лет, девяносто третьего года рождения… — среднего роста, сероглазый парень с косой чёлкой воронового крыла диктовал свои данные дежурному участковому. Ещё один стоял сзади сидящего.

— Надеюсь, ты все уяснил? Сейчас вызовем родителей, и тебя заберут.

— Я чё сам, что ли, не могу до дома дойти? — возразил возмущённо парень.

— Нет, не можешь! — вскочил из-за стола дежурный. — Хочешь попасться другим ментам? Домой только в сопровождении родителей!

Едва Кирилл открыл рот, чтобы возразить, дежурный поставил на стол руки и наклонился вперёд.

— А будешь ещё мне здесь выпендриваться, мы тебя в колонию отправим… Думаешь, такой крутой? Да я уже по горло сыт проклятыми подростками!

— Я рад. — саркастично произнёс Кирилл, смахнув чёлку с правого глаза, слегка накрашенного чёрным карандашом.

— Чё ты сказал? — вздыбился милиционер.

— Ничего.

— Ну-ну. Лучше помалкивай. Номер! — рявкнул мужчина и кинул презрительный взгляд на подростка. Милиционер снял трубку.

Кирилл упорно молчал.

«Ага, не скажу я ничего»… — подумал он, мстительно сверля глазами милиционера.

— Говори, я сказал!

Тот продолжал молчать.

— А тварь, ты мне ещё молчать будешь?! Что, предки богатые? Ну, раз богатые, топай в камеру! — милиционер схватил его за ворот клетчатой ветровки и потащил куда-то.

Вскоре мент затолкнул Кирилла в камеру и тот ударился лбом о белую стену.

— Ты не имеешь права! — крикнул безнадёжно вслед удаляющемуся милиционеру тот, и прижал пальцами ушибленное место.

— Ах ты! Я посмотрю, как запоют твои предки, когда узнают, сколько капусты надо отвалить за такого! — тут милиционер ругнулся и ушёл.

— Давай-давай! Сначала узнай мой телефон! — в бессилии что-либо сделать, опустился на холодный пол Кирилл.

Стало тихо. Камера была тускло освещена, но из-за белых стен, внутри казалась светлее, чем было на самом деле. Все было белым: лавка, стены, койка, потолок, пол. Привыкшему к чёрному цвету, подростку было даже как-то не по себе находиться вокруг этой белизны.

— Вот тоже блин… Попал… И чего Лизе приспичило тащиться на этот чертов карнавал? Чё она там забыла? Погуляли бы, как обычно, и домой пошли… — сказал Кирилл. — Из-за какого-то комендантского часа! Теперь, блин, ещё и мамка узнает… — Кирилл ещё больше закутался в клетчатый шарф.

Так раздумывал и переживал Кирилл, сидя на холодном полу камеры. Ушиб болел и предательски превратился в большой синяк.

— Чеееерт… — периодически прикладывал ладонь ко лбу Кирилл, как будто от этого синяк стал бы меньше. Но, как ему казалось, меньше болело.