Расплата

В салоне красоты «Миледи» переполох. Накануне Нового года убили известного мастера красоты Руслана Назарова. Как талантливому мастеру-стилисту, Руслану не было равных в городе. Записывались к нему за месяц, а в предпраздничные дни он вообще был нарасхват. Дежурный администратор Ниночка, с красными от слез глазами и, беспрестанно хлюпая носом, обзванивает клиентов, отменяя предварительную запись

«Что теперь будет?! Новый год, клиентов потеряем. Да, и Руслана жалко. Что теперь с салоном будет? Мила Львовна не переживет. Она только собралась всё руководство Руслану передать…»

Утром Ниночка старалась прийти пораньше, чтобы увидеть Руслана, пока все не явятся в салон. Он очень нравился Ниночке. Но кто — он, и кто — она? Нина недавно устроилась на эту работу, и была очень довольна. И заработок неплохой, и работа ей нравилась: «Причинять людям красоту».

Руслан всегда приходил первый и открывал салон сам, но в этот день Ниночка долго топталась перед закрытой дверью, чтобы не замерзнуть. Руслан задерживался, она терпеливо ждала, пока не стали подтягиваться другие мастера. Стали звонить Руслану. Телефон не отвечал — выключен. Забеспокоились и решили позвонить Миле Львовне. Салон красоты юридически принадлежал матери Руслана Миле Львовне, но фактически управлял всем Руслан. Мать занималась бухгалтерией и финансами. Она любила сына и, по всей видимости, между ними были доверительные нежные отношения. Хотя поговаривали, что Руслан ей не родной, а был взят ею в младенческом возрасте из детдома.

Мила Львовна жила в этом же доме, покупали квартиры рядом. Отправили Сергея водителя к ней за ключами. От него и узнали страшную новость. Сергей вошел в квартиру Руслана вместе с Милой Львовной. Они стали первыми свидетелями жестокого убийства. Теперь вот Сергей у следователя даёт показания, а Мила Львовна в больнице с сердечным приступом.

Старший следователь Степан Рыков был разбужен настойчивым звоном мобильника. У него сегодня отгул до обеда, вчера сменился с дежурства. Еле отпросился на полдня. Нужно к матери съездить. На Новый год не получится, как обычно, что-нибудь да произойдет непредвиденное. Но этот звонок явно со службы, подругу свою Марину он предупредил, что будет занят. Она понятливая. За что только она его терпит? С такой работой семью не заведешь. Он так прямо ей и сказал. А она только засмеялась: «А я не тороплюсь замуж, не беспокойся». Вот сейчас до этого звонка она ему как раз снилась, но надо отвечать. Звонил дежурный.

— Товарищ капитан, вас главный вызывает. У нас убийство на Ново-Московской. Опергруппа уже выезжает на место. Вам велено присоединиться.

— Да, я же с дежурства. Официально отпросился.

— Он, сказал, что в курсе. Но дело громкое, там нужна будет ваша помощь.

— Хорошо. Буду!.. Черт… — чертыхнылся в сторону Степан.

Вот и запланируй что-нибудь в этой жизни. До Нового года неделя. Хорошо, если дело без заморочек. Но, что-то мне подсказывает, что праздника уже не будет.

Когда Степан вошел в квартиру, там уже была вся бригада, криминалисты, понятые, участковый, еще какие-то любопытствующие собрались в подъезде на площадке и старались заглянуть в раскрытые настежь двери. Он обратил внимание, что замок цел. Прикрикнул на ребят, чтобы убрали всех лишних людей. Молодой участковый, куривший на кухне, кинулся исполнять. Видно, первый на расследовании убийства присутствует. А зрелище было кровавое. Убитый молодой парень с голым торсом и в шелковых голубых пижамных брюках лежал на спине поперек кровати в луже крови, которая растеклась по черной простыне. Вся грудь, живот был исколот. Криминалист Яша Скобцев склонился над трупом и комментировал раны жертвы. «Умер от кровопотери. Смерть наступила, примерно восемь часов назад, точнее скажу позже. Я пока насчитал тридцать три удара острыми колющими предметами, причем один — точно нож, а другой … входное отверстие круглое, края ран рваные, на заточку похоже… Сопротивлялся отчаянно, пальцы порезаны, видно хватался за нож. Но первый удар, похоже, нанесли спящему.»

— Значит, кто-то знакомый, что был с ним в квартире. Замок — то не вскрыт. Правильно? — обратился Степан к старшему лейтенанту Соловьеву. — Докладывай.

— Убитый Руслан Юрьевич Назаров, хозяин квартиры. Вот паспорт. Тридцать три года прописан по этому адресу. Участковый докладывал, что проживал один. Мать живет в соседнем подъезде в 102 квартире. Мы по базе уже проверили, за ним ничего нет. Не привлекался. Соседей еще не опрашивали. По предварительному осмотру на грабеж не похоже. Вон аппаратура, ценная, портмоне с деньгами, наличными пятьдесят тысяч с мелочью,…кредитки. Вещи на местах…

— Кто обнаружил труп? А где мать?

— Труп она и обнаружила вместе с водителем. Она с убитым держала салон красоты «Миледи». Мила Львовна Назарова, по имени и салон назвали…

— Так, где свидетели?

— Мать увезли на скорой без чувств, так что допросить не разрешили врачи. А водитель на кухне, Вас ждем.

— Да, убитый видно человек состоятельный…Документы на автомобиль, права? А телефон нашли?

— Нет ни мобильника, ни ноутбука или компьютера. Должен же этот парень иметь их для работы. Посмотрим еще, но обычно, человек телефон рядом держит, когда спать ложится.

— Узнайте номер и позвоните.

— Да водитель, говорил, что они Руслану сначала звонили. Он на работу не вышел, это было странно, так как он должен был открыть салон с утра.

— Камеры у подъезда есть! Снимите запись и в отдел отправьте.

Степан прошел на кухню, где, сгорбившись, на крутящемся высоком табурете сидел пожилой мужчина, обхватив седую голову руками и облокотившись на стол— стойку.

— Вам нехорошо? Следователь, капитан Рыков, — представился Степан.

Мужчина вздрогнул, потер грудь:

— Сердце тоже прихватило, мне бы таблетку принять. Такое увидеть, врагу не пожелаешь. Ужас… А Руслан Юрьевич, человек — то хороший был. Широкой души человек. Кто же его так… Просто ужас! Зверство такое учинить.

— Яша! — крикнул в комнату Степан. — У тебя что-нибудь сердечное найдется? Оказать помощь свидетелю, пока скорая не придет.

— Ну, вот, вам пилюля. Можете говорить? Сейчас это важно, по горячим следам будет легче убийцу найти. Вы во сколько подъехали? Как вошли? Давайте всё по порядку. Вот вам стакан с водой, если что…

В салоне было непривычно тихо, музыку решили выключить, но обслуживание клиентов, не прекратили. Ниночка, неожиданно для себя, взяла процесс под контроль. Если хозяев нет, она за старшую по должности администратора, должна следить, чтобы мастера продолжали работать, а не судачили по углам. Все, что успели узнать от Сергея, пока полиция не приехала, поразило и парализовало всю работу. После Нового года был намечен большой конкурс стилистов: демонстрация причесок и макияжа. Руслан был инициатором конкурса, непосредственным его организатором и участником. Все готовились к дефиле. Что делать? Мила Львовна в больнице? А похороны? Кто будет заниматься? Девчонки — мастера говорят, что родственников у них не было. Ниночка должна взять себя в руки. «Прекратить паниковать!» — приказала она себе. — Все нужно достойно провести, хотя бы в память о Руслане»

Раздался звонок. Звонили из полиции, просили собрать всех работников салона. Придется обзванивать и вторую смену. Нина села за телефон.

Водитель сказал, что Руслан вчера вечером уезжал домой на своём черном гелендвагене. Но сегодня, когда он подъехал, автомобиля перед домом не было. Не обнаружили и ключей, и документов на машину. Объявили план-перехват. Неужели, убийство с целью завладения автомобилем? Нет, тогда логичнее напасть на улице? Еще обнаружили, что пропала верхняя одежда убитого: кожаная куртка с мехом, шарф и шапка. Их не было на вешалке в прихожей, нигде в гардеробной. Все это казалось странным.

Степан отправил оперативников опрашивать соседей, а в салон решил поехать сам. Нужно самому разобраться в связях жертвы, чтобы узнать его окружение. И пока такую возможность могут дать только сослуживцы. Важно успеть опечатать компьютеры в салоне. Может, и свой ноутбук убитый там вчера оставил. Это единственная ниточка для начала расследования. Отпечатки, что обнаружили в квартире по базе не проходили.

Салон «Миледи» располагался в центре города, Степан не раз видел его огромную вывеску с изображением молодой дамы в красном платье, чем-то похожую на Ренату Литвинову, которая манила клиентов изящной рукой в красной перчатке. Ментовские мысли приходили в голову: посмотреть статистику: сколько аварий перед этим перекрестком. «Миледи» явно приковывала взор водителей разного пола и по разным причинам.

В салоне его встретила девушка-администратор, с припухшими от слез красными глазами. «Вот с неё и начнем», — подумал Степан. Попросил провести его в рабочий кабинет руководства, где работал стилист. Девушка удивилась: «Работал он за этим креслом, а это кабинет Милы Львовны».

— Но были же у него какой-то компьютер, рабочий стол, документы?

— Ну, что вы, конечно, это в кабинете матери. Она последнее время редко появлялась в салоне.

— Ну, вот. Пройдемте, и вы мне все покажите и расскажите. А пока предупредите, чтобы никто не расходился. Работу салона необходимо прекратить, пока будет идти следствие. Сейчас подъедут оперативники.

— Что нас будут допрашивать?

— Опрашивать. Необходимую информацию собирать, успокоил он девушку. Мне нужен список всех сотрудников. Да, компьютеры мы опечатаем. У вас их сколько?

— Сотрудников? Не могу так сразу сказать, а ноутбука — два. У администратора и Руслана Юрьевича— голос её задрожал, при упоминании имени стилиста. — И компьютер для бухгалтерии у Милы Львовны.

Они вошли в кабинет. Он был довольно просторный, с новой кожаной белой мягкой мебелью. Овальным столом посредине из светлой карельской березы и резными стульями вокруг. В противоположных углах стояли письменные столы из беленого дуба. Нина кивнула на правый стол. На нем стоял ноутбук. «Ну, вот, есть надежда, что из него можно что-нибудь вытащить». Стол и внутри него все подчеркивало педантичность его прежнего хозяина. Везде идеальный порядок, остро отточенные карандаши в мраморном письменном приборе, аккуратно уложенные папки с набросками эскизов женских головок с причудливыми прическами и экстравагантным макияжем. Ноутбук, был запаролен, но специалисты, наверняка легко справятся с этим, а пока Степан побеседует с работниками салона.

Из беседы с Ниной Степан узнал, что Руслан был пунктуален, доброжелателен, с сотрудниками общался на равных, не подчеркивая своего превосходства ни в статусе хозяина, ни в мастерстве. За глаза его звали «Русик» часто с местоимением «наш». Это тоже подтверждало добрые отношения подчиненных. Но Степан не верил таким положительным характеристикам. Из его жизненного и профессионального опыта вряд ли в богемных кругах, к коим принадлежал Руслан в силу своей профессии, все обстояло так гладко. Руслан был талантлив, холост, не беден и к тому же не дурён, даже на мужской взгляд Степана. Женщинам такие нравятся. Нужно искать его связи: тут могла быть замешана женщина, ревность, зависть— всё что угодно, грабеж исключен. А то, с какой жестокостью был убит стилист, говорило о сильной ненависти, слепой ярости. Это не хладнокровное убийство. И, что гораздо важнее преступник проник в дом и ушел из него свободно. Значит или имел ключи, или был впущен самим хозяином.

Позвонили из отдела. Нашли машину на трассе, разбитую о фонарный столб. Угонщик скрылся с места аварии, скорее всего на попутке. Следов не обнаружено. На улице сильная метель. Теперь надежда на камеры, чтобы по расчету времени определить машину, на которой он мог вернуться в город. Позвонил в больницу. Врач пообещал, что завтра можно будет допросить мать убитого.

К концу дня в отделе обобщали всю информацию, которую удалось собрать от соседей и сотрудников салона. Картина складывалась следующая. Руслан, действительно был щедрым и отзывчивым человеком. Он подарил соседской многодетной семье большой цифровой телевизор. Местный дворник рассказал, что Руслан хорошо оплачивал услуги. И дворник с готовностью откапывал его машину от снега, следил, чтобы место стоянки не занимали чужие автовладельцы. Шум в квартире никто не слышал. Гостей и шумных компаний в его квартире, по словам соседей не было или они не замечали. Дом новый, все друг друга еще плохо знают. Да и Назаровы приобрели эти квартиры только год назад. В общем, не густо. Запеленговать мобильник не удавалось: он был выключен. Распечатка звонков требовала тщательной отработки с учетом того, что Руслан готовил конкурс и был организатором, тут придется повозиться аналитической группе. Эту рутинную работу он поручил лейтенанту Соловьеву, а сам назавтра планировал посетить в больнице мать Руслана.

Вечером, вернувшись домой, он позвонил Марине, объяснил, что к матери не смог поехать, новое дело. Она тут же выдала: «Это убийство Руслана Назарова?»

— А ты, откуда уже знаешь? Хотя, что я спрашиваю, весь город, наверное, уже обсуждает.

Ты приедешь?

— Конечно, меня шокировала эта новость.

— А я надеялся, что ты ко мне не за новостями приедешь. Ты же знаешь, что мои дела мы с тобой не обсуждаем.

— Да, это ты мне спасибо, еще скажешь, что я тебе расскажу. Жди!

Марина примчалась через полчаса. Вся возбужденная, раскрасневшаяся от мороза. Степан обнял её в коридоре, притянул, чтобы поцеловать. Волосы пахли снежной свежестью, но Марина ловко вывернулась, сбросила куртку на пол, с неизменной уверенностью, что Степан её перехватит и не разуваясь, прошла на кухню.

— Погоди, я тебе сейчас такое расскажу. Мы сегодня с подружками решили устроить девичник, ты же сказал, что будешь занят. Собирались посидеть в «Амулете», только собрались сделать заказ, как Галке позвонила её приятельница и рассказала эту новость.

Ну, что Назарова убили. Её приятельница ходит в этот салон постоянно. Знакома и с Русланом и с другими мастерами. Так вот, она сказала, что это убийство точно на почве ревности. Там, какая-то темная история с неразделенной любовью…

— Погоди, давай по порядку. Кто эта Галкина приятельница, и чья неразделенная любовь.

— Ну, я же тебе и рассказываю. Галка сказала, что какая-то модель, его бывшая девушка. Была брошена им в интересных обстоятельствах, когда уже дело к свадьбе шло. А он дал отставку прямо во время подготовки к свадьбе, ничего толком не объяснив.

— Ага, а она пошла и искромсала его кухонным ножом… Да, ты знаешь, что там 33 ножевых ранения. С первого раза она его не убила, он скончался от потери крови…

— Да, у неё отец с криминалом дела имел в девяностых. И это точно по старым связям он и нанял убийцу.

— Подожди, миссис Хадсон, ты лучше скажи, ты знаешь имя, фамилию этой несостоявшейся невесты?

— Я — нет, а Галка может узнать.

— Звони Галке.

Через полчаса женского расследования Степан имел на руках имя и фамилию бывшей девушки Руслана. Завтра он узнает о ней всё, а пока есть дела поинтереснее, и он потянулся к Марине.

Утром Степан позвонил в отдел лейтенанту Соловьеву, велел собрать информацию про Светлану Точилину и её отца. Узнал, что смогли обнаружить в ноутбуке, оказалось, что личной переписки в почте нет. Из всех социальных сетей стилист ушел почти год назад, остался только в Инстаграм, где вел мастер-класс и выкладывал свои работы.

— Ух, ты. Как шифруется, значит не все так благополучно у нашего Руслана. Ладно, поищем в другом месте. Что вскрытие показало? Еще не готово заключение? Поторопи, товарищей. Я сейчас в больницу к матери Назарова, а ты постарайся эту Светлану в отдел пригласить в добровольном порядке. Если заартачится, сами к ней приедем.

Мила Львовна оказалась действительно «миледи» в понимании этого слова, несмотря на страшную бледность в её тонких и правильных чертах лица, сквозило королевское благородство. Густые волнистые волосы перламутровой седины были аккуратно причесаны, но локоны непослушно ниспадали на лоб без единой морщинки. Степан прикинул, что, наверное, она ровесница его матери, но выглядела шикарно даже в больничной палате.

Он представился, и был поражен выдержкой этой женщины, что вчера потеряла единственного сына.

— Спрашивайте, я готова ответить на все ваши вопросы, — её рука убирая прядь со лба, украдкой смахнула набежавшую слезу.

— Мила Львовна, были ли у вашего сына враги, конфликты, финансовые проблемы, может быть, конкуренты, завистники. Расскажите, все, что можете, даже незначительные, на ваш взгляд детали, могут быть важны в расследовании. А я вам даю слово, что мы найдем убийцу вашего сына.

Женщина помолчала, собираясь с силами:

— У Руслана не было врагов, он не конфликтный человек. Бизнес развивался стабильно, последнее время прибыльно из-за таланта самого Руслана. С победами на конкурсах пришла известность и популярность салона. Я собиралась отдать салон ему, а самой заняться личной жизнью. У меня есть друг в Испании, мы собирались пожениться. Знаем друг друга давно со школы, а встретились три года назад. Он вдовец, живет и занимается бизнесом в Испании. Я сегодня его вызвала, он поможет с похоронами.

— А какие отношения у Руслана были с подчиненными внутри коллектива?

— Самые нормальные, даже через чур демократичные. Я ему за это даже выговаривала. Между руководством и служащими не могут быть фамильярные отношения, а он это допускал.

— Расскажите, что вы знаете о друзьях? Была же у него девушка? Он — красавец, успешный, такие нравятся женщинам…

— Девушка была, Светлана Точилина. Но они почти год как расстались. Это было неожиданно для всех и для меня в том числе. Собирались пожениться. Она мне не очень нравилась: избалованная, на мой взгляд, вульгарна. Но кто же из вас в вашем возрасте матерей слушает. Да, я Руслану, ничего и не говорила. Не в моих правилах вмешиваться в чужую жизнь

Степан хотел возразить, но не стал беспокоить лишними разговорами. Видел, что Мила Львовна держится из всех сил, чтобы не уронить лицо.

— Последний вопрос, Мила Львовна. Мы нашли машину Руслана, она была угнана от дома преступником. — Он не хотел произносить слово «убийца» при несчастной матери. — У злоумышленника были ключи, или ему открыл сам Руслан. Значит, знал его. Кто мог прийти поздно вечером в квартиру? Вы, когда поправитесь, внимательно посмотрите, все ли цело. Мы обнаружили пропажу телефона, ноутбука, если он был у Руслана дома. Странно, что преступник забрал верхнюю одежду вашего сына и часы. Мы видели на фотографии часы, а на руке и в квартире их не было.

— Не знаю, в тот вечер Руслан звонил мне с работы из салона уже около десяти вечера. Был там допоздна. Мы готовились к конкурсу. А я рано ложусь. …Да, часы были, дорогие, «Ролекс» швейцарские, я дарила их сыну на тридцатилетие.

— Спасибо. Поправляйтесь. Вот мои номера телефонов, если что-нибудь вспомните, звоните. Мы еще встретимся.

На улице вьюжило. Мороз с ветром. Степан беспокоился заведется ли его «Реношка», авто Б/У с пробегом, которое он постоянно ремонтировал.

« Надо бы новый купить, да где денег взять. Я же не стилист…»

В отделе сидела ярко-рыжая девица с алыми губами. В песцовом полушубке, закинув ногу на ногу в кожаных ботфортах, она вальяжно откинулась на спинку стула. Лейтенант Соловьев с раскрасневшимся лицом сидел напротив и что-то писал. Степан понял, что перед ним Светлана Точилина.

— Вот товарищ, Точилина Светлана Петровна. Приехала для дачи показаний.

— Ну, это уж вы преувеличиваете, какие показания… Минуту назад мы мило с вами беседовали о личной жизни, — и она засмеялась, а лейтенант еще больше покраснел.

Степан понял, что Мила Львовна не ошибалась в оценке своей будущей невестки.

Он сел на уступившее ему лейтенантом место, напротив девушки.

— Вы знакомы с Русланом Назаровым?

— Я уже говорила, лейтенанту, что это мой бывший жених, позорно сбежавший, можно сказать, из-под венца. Малодушный, подлый трус… Мне сказали, что он убит. И вы знаете, я об этом не сожалею.

— Когда вы последний раз виделись с Назаровым? Вы поддерживали с ним, какую-нибудь связь?

— Какую связь? Много чести. Всё закончилось год назад.

— И вы не виделись? А как вы объяснили себе причину вашего разрыва?

— Ну, во-первых, это была не моя инициатива. Да, у нас уже все к свадьбе шло. Он так ничего вразумительного мне тогда и не объяснил. Я сначала подумала, что какая-нибудь девка. Но нет…Его, как сглазили, стал нелюдим. На тусовках не появлялся. В сетях заблокировался…

— А он не принимал наркотиков?

— Что вы? Он помешан был на здоровом питании… Не курил. Практически не пил.

— Да, ангельская характеристика.

— Вот-вот. В тихом омуте черти водятся.

— Что вы имеете в виду?

— Да, так мысли вслух. В чем не уверена, говорить не буду. Что уж о покойнике: либо хорошо, либо никак. Это ваша работа в грязном белье копаться.

— Тогда еще вопрос, когда и где последний раз вы видели Руслана, и где были вчера с 22.00 до трех часов утра.

— Ну, вы даёте. Меня подозреваете, что ли?

— Нет, это обычный вопрос к свидетелям по делу.

— Свидетелям?! Да, я видела его месяца три назад на юбилее Михайлова в ресторане «Лунный свет». Мы перебросились словами. Он был с каким-то парнем. Без дамы, точно.

— А где Вы были вчера?

— Вчера я была в ночном клубе «Гольд», там есть куча свидетелей.

— Что прямо с 22.00.?

— Нет, сначала мы сидели в баре «Зодиак» с друзьями, а затем поехали потанцевать. Разъезжались уже около четырех. Я вызвала такси. Проверяйте. Вот вызов в телефоне.

Степан все записал, но уже понял, что эта версия отпадает.

— А, что за парень?

— Не знаю, видела его впервые. Не из нашей тусовки.

— Можете описать? Он вам его не представил?

— Нет, представляете, не посчитал нужным! — иронически произнесла она. — А, выглядел, обычно, плебейски: джинсы, черный свитер… Темные волосы… Лица не помню. Очень нужно…всех запоминать.

— Спасибо. Извините, если придется еще раз вас потревожить, когда найдем этого незнакомца.

— Валяйте. Буду рада помочь следствию!

Когда она ушла, Степан обратился к Соловьеву.

— А ты, что стушевался перед этой Точилиной? Обыкновенная распущенная девица, мажорка. Папа — бывший бандит Петр Точилин, погоняло «Точило». Держал игровые автоматы, а теперь «бизнесмен бензозаправок». Но здесь явно рыть нечего. Ты съезди в эти бары, рестораны. Побеседуй с персоналом, порасспроси о нашем покойничке. Думаю, юношей надо будет заняться, но это после. Что там криминалисты? Где заключение по вскрытию?

В это время в двери ввалился Яша, держа в одной руке стаканчик кофе, в другой — папку.

— У меня для вас новость. Руслан умер от потери крови, серьезное ранение в аорту. Но он был обречен. У него был СПИД, и он не лечился

— Вот это, да! Тогда с этого и начнем. Давайте, все его телефонные звонки в этот день и запросите геолокацию. Если он был знаком с убийцей, он должен ему был позвонить примерно в этот день. Соловьев, ты, что еще здесь?! Быстро, одна нога здесь, другая — там. Ты мне сегодня еще будешь нужен. Отправьте запросы в вендиспансер и поликлиники, куда он мог обратиться. Надо определить приблизительные сроки вичинфицирования, тогда определится и окружение.

— Но, это может быть и анонимное тестирование и даже не в нашем городе?

— А можно определить, как давно он болен?

— Приблизительно, да по анализу крови и антителам — это около года.

— Тогда понятно, почему он отменил свадьбу. Узнайте здоровье нашей модели Точилиной, да не в лоб спрашивать, а по медицинским картам.

— Но, это же, сколько клиник нужно проверять, товарищ капитан.

— А вы еще не начинали. Может нам повезет, — усмехнулся Степан. — Новогодние праздники поработать хотите? Нет? Так пошевеливаемся.

— А я сейчас к начальству. Завтра наведаюсь к Миледи, её должны выписать домой. Посмотрим с ней квартиру убитого.

К концу дня определился круг звонивших на номер Руслана в течение последнего дня его жизни. С помощью администратора Ниночки, вычислили клиентов, сотрудников и участников предстоящего конкурса. На это ушло уйма времени. Зато появился конкретный номер, с которого звонили около двадцати двух. Но тут не подфартило. Номер не зарегистрирован. Звонили с серой симки, купленной где-то с рук. Но по времени разговор состоялся и всего три минуты. Если предположить, что этот звонок был о встрече, вполне можно допустить, что звонивший дождался Руслана и вошел в дом с ним, или тот открыл ему сам. Камеры у подъезда нужно еще раз проверить и вычислить посторонних. Степан уже собирался домой, как зазвонил его мобильник.

Номер показался ему знакомым, но он услышал мужской голос:

— Капитан Рыков, Степан Георгиевич. Здравствуйте. Это Вас беспокоит Юрий Сергеевич Чернышев, знакомый Милы Львовны. Я звоню по её поручению, она дала мне вашу визитку.

— Здравствуйте, а что с Милой Львовной?

— Ей стало хуже, приступ повторился. И он был спровоцирован неожиданными обстоятельствами.

— Что случилось? — встревожился Степан, не хватало еще, потерять эту ниточку в расследовании.

Это Вас вызвала из Испании Мила Львовна?

— Да, я прилетел несколько часов назад. А Милу уже увозили в операционную, сердечный приступ, потребовалось срочное операционное вмешательство. Ей поставили стенд. Но я звоню не для того, чтобы сообщить Вам о её состоянии. Она успела мне передать вашу визитку и показала на букет на её тумбочке. Кто-то передал ей эти цветы.

— Но это могли быть сотрудники из салона…

— Нет, дело в том, что в букете были часы Руслана!

— Вы сейчас где?

— Я в больнице.

— Ждите, я сейчас приеду.

Степан решил ехать на дежурной машине. Пурга за окном усиливалась, а на его Рено зажигание барахлит: заглохнет — не заведешь. Когда Степан поднялся в кардиологическое отделение, его встретил импозантный седовласый высокий мужчина стильно одетый, сразу можно определить, что иностранец. По его встревоженному лицу Рыков понял, что чувства к миледи были искренние. Дорожная сумка стояла возле диванчика в больничном коридоре. Степан отметил про себя полетные карточки на ручную кладь: «Хоть здесь не нужно будет проверять».

Кивнув в знак приветствия, Степан направился в палату Милы Львовны.

— Она еще в реанимации, но операция прошла успешно. Она спит.

— Где букет? Вы ничего здесь не брали? Больше ничего, не было записки какой-нибудь?

— Нет, наверное… Она букет, видно уронила, когда заметила часы.

Степан увидел на столе разваленный букет и «Ролекс».

— Это точно часы Руслана? — упаковывая в специальный пакет для снятия отпечатков, спросил Рыков.

— Да. Эти часы мы с Милой вместе выбирали. Это наш совместный был ему подарок. Часы, как вы понимаете, дорогие. Мила не смогла бы их купить.

«Руслану тридцать три, это было три года назад. Как сказала миледи, она только встретила своего бывшего одноклассника. Чего бы это даже давний знакомый так раскошелился», — подумал Степан и спросил:

— А как давно Вы знакомы с Милой Львовной и её сыном?

Чернышев напрягся, и это почувствовал Рыков.

— Мы вместе учились в школе. В десятом классе у нас по — молодости был страстный роман … Но отца перевели в другу страну. Он был по дипломатической службе. Мы уехали, школу я заканчивал заграницей. Но, как вы понимаете, мои родители были не в восторге от нашей любви. Из меня Ромео не вышел. Встретились мы три года назад в Севилье случайно на фестивале Фламенко. Это судьба, что остановились в одном отеле, и вечером в баре я подошел к их столику, услышав русскую речь. Я её узнал сразу, она и в школе была королевой.

— А Руслана вы знали лично?

— Нет, так, по Скайпу говорили… Вот только собирались познакомиться…

Мужчина вдруг опустил голову, и Степан увидел, что он старается скрыть слёзы.

— Вы, что-то хотите еще сказать. Я вижу, вас потрясла смерть Руслана, но вы же не были с ним так близки, а миледи, извините, Мила Львовна поправится. Она говорила, что вы собирались пожениться?

— Да. Я должен был приехать позже, чтобы познакомится с Русланом. Свадьбу мы планировали делать в Испании…— он помолчал, и вдруг неожиданно почти выкрикнул, — Руслан — мой сын!

«Вот это поворот! Да. Руслан же — Юрьевич! » — подумал Степан.

— А когда вы это узнали, можно подробнее. По нашим сведениям, Руслан был усыновлен Милой Львовной, когда ему было два года.

— Дело в том, что когда мы расстались с Милой, она узнала, что беременна. Представляете, что девчонка пережила тогда. Выпускной класс. Она жила с матерью без отца. Он их бросил, когда узнал, что её мать беременна. И тут я! Но я ничего не знал, честное слово. Та же ситуация в семье повторяется. Это была уже последняя четверть, весна… Мила матери боялась сказать, тянула до последнего. А потом аборт делать уже нельзя. Она родила, потом смерть матери. Одна с грудным ребенком. Ей пришлось отказаться от сына, еще в роддоме. А потом, уже когда профессию освоила, стала работать, забрала сына. Руслан, конечно, ничего не знал…

Степан ехал домой и думал: «Как же устроена жизнь, и сколько испытаний выпадает одному человеку. И сколько силы и мужества нужно, чтобы все пережить и достойно выйти из всех трудностей. Он с уважением подумал об этой хрупкой женщине, которая сумела подняться, вырастить сына, сделать свой бизнес. И вот теперь, кажется, когда счастье рядом, судьба снова преподносит тебе такой сюрприз…»

Они договорились с Юрием Чернышевым встретиться завтра. Теперь нужно сравнить отпечатки на часах, в машине и в квартире, съездить в детский дом. Но это завтра, завтра. Он валился с ног и

мечтал, только об одном в душ и рухнуть в постель. Когда открывал ключом дверь, раздался звонок от Марины. Нет, сегодня не до встреч… Но она только спросила:

— Как ты? Устал? Я тут узнала по сарафанному радио, что Руслан был бисексуалом. И последнее время предпочитал мальчиков.

— Я уже понял, но ты не могла бы узнать поконкретнее, кто у него в друзьях?

— У кого? У меня таких знакомых нет. Я даже думала, что это сплетни. Уж вы сами с этой информацией поработайте. Степ, а что насчет Нового года? Я понимаю, что ты занят вечно. Но я тоже человек, и мне как-то хочется знать поконкретнее, как ты выразился, мы с тобой этот Новый год или мне выбирать другие предложения?

— А что у тебя есть другие предложения?! Ну-ка поконкретнее!

— А ты вообразил, что я как Пенелопа буду сидеть и ждать Одиссея?

— Меня зовут в Сочи, на Красную поляну. Покататься на горных лыжах.

— С кем?

— А тебе не все равно! Послушай, давай обсудим все не по телефону.

— Давай, только не сегодня, — обиженно рявкнул Степан.

Марина отключила телефон.

— Обиделась! А я, что виноват! Что она не знает, что я не могу вот так все бросить, и как нормальные люди провести новогодние праздники хотя бы дома, отоспаться, к матери съездить, с друзьями в баню сходить, на охоту… — Степан понял, что это все кричит он вслух. Открылась соседняя дверь, высунулась голова вечно подсматривающей и любопытствующей соседки Зинаиды.

— Степа, у тебя все хорошо?

— Лучше не бывает. Займитесь своими делами — буркнул Степан, и Зинаида, тут же испуганно захлопнула дверь.

Степан понял, что нахамил человеку зря, она ведь ему ничего плохого не сделала, часто пирожками угощала, хотя и небескорыстно. Он периодически её от пьяного ухажера спасал.

«Ладно, извинюсь завтра перед Зиной, а с Мариной надо будет серьезно поговорить» — думал он уже проваливаясь в сон.

Утром он был уже в детском доме, благо в городе Дом малютки, откуда можно было брать детей на усыновление, был один. Директор женщина в годах, сказала, подняв документы, что Руслана Назарова забрала мать. И они были этому очень рады, что хоть этот ребенок будет жить в семье.

— Что значит хоть этот?

— Да, их было двое. Два мальчика — двойняшки. Но второй был очень болен и оставался в больнице с самого рождения. Когда мать пришла за Русланом, другой Роман, все еще нуждался в длительном лечении, и Миле одной было его не поднять.

— А она знала, что родила двойню и что второй сын жив.

— Знала. Она же в роддоме отказалась от детей. И это было её решение. Мы осуждать её не могли. Совсем девчонка, ведь ей восемнадцать только исполнилось.

— А что стала с Романом? Он жив, здоров?

— У нас он был только год. Затем перевели в семейный детский дом «Гнездышко».

— Спасибо. Вы нам помогли.

Степан решил сразу ехать в это «Гнездышко». Там по документам было установлено, что Романа усыновила многодетная семья, когда тому было семь лет. Проживали они в районном поселке Озерки. Фамилия его стала Истомин.

Степан позвонил оперативникам, чтобы срочно выезжали по адресу. Но надежды было мало, хотя это была зацепка найти брата, а вдруг это — обида на мать. Часы дорогие подбросить, не мог грабитель. Здесь явно уже был какой-то замысел. И объяснение этому поступку может быть именно месть. Столько ножевых ранений символично — тридцать три, да, кухонным ножом хозяйским предположительно. Сам нож не нашли, но из набора на столе не достаёт именно такого по диаметру входных отверстий и заточки для ножей. Это значит, что специально не готовился? С собой орудие убийства не брал. И удары наносил беспорядочно, бил в состоянии аффекта, куда попало. Не профессионал и не женщина, точно. Так бить сила нужна Родственничка нужно искать, а может, дружка-любовника.

Позвонил в больницу, там сказали, что поговорить с Назаровой нельзя. Её состояние критическое.

«Значит, Чернышев там, но эту новость о втором сыне ему пока не обязательно сообщать» — подумал Степан. — А, миледи, какова? Решила: эту тайну никому не открывать ».

В Озерках по адресу, где проживала усыновившая Романа семья, предварительно выставили оцепление вокруг дома. Но когда вошли в дом, выяснили, что Руслан здесь не появлялся уже три года, после смерти родителей. Со своими братьями и сестрами он отношения не поддерживал. Последний раз видели его на похоронах матери, к отцу он не приезжал. А с матерью поддерживал отношения, звонил. Где он живет, не знают, а телефон теперь уже не найдут.

Сестра вспомнила:

— Он вроде фотографом работал. Фотографию матери на памятник сделал. И еще болел он, лекарство какие-то принимал, даже не выпил на поминках, — добавила она

— Да, он здоровьем не отличался, мать с ним намучилась, постоянно болел. Нас три сестры, вот родители сына захотели, а нам и без него неплохо жилось. Не прижился он у нас, если честно. Мать его баловала, все лучшее ему, а мы обижались, хотя сейчас понимаю, жалела его. Мы-то здоровые бойкие были. А он забитый такой, заикался в начале, но потом прошло.

Степан попросил фотографии какие-нибудь. Нашлись в семейном альбоме. На Степана смотрело красивое, но угрюмое лицо худого подростка. Что-то общее было в чертах этого парня с убитым Русланом.

— А постарше, может с похорон есть фотографии?

Поискав в шкафу, женщина вытащила коробку с фотографиями.

— Вот здесь, справа.

«Все теперь можно и фоторобот составить, сравнить, с тем, что Соловьев сделал. Уже удача, до нового года три дня. Успеем закрыть дело? Личные данные все есть. Где-нибудь, да и засветиться адрес. Современному человеку не так легко скрыться в нашем информационном мире», — с этими мыслями Степан возвращался в город.

Романа взяли уже на следующей день, подняв медицинские карты в поликлиниках. Он стоял на учете в уже известном диспансере. Лечился от СПИДа. Когда приехали к нему по адресу, он даже не сопротивлялся, был в глубокой депрессии. Куртка Руслана висела на вешалке. От вещей он не избавлялся, выбросил только нож с заточкой и сумку с телефоном и ноутбуком в прорубь на реке.

На допросе он все подробно рассказал, как будто старался облегчить свою душу, но не раскаялся. Жалости у него ни к родному брату, ни к матери не было нисколько. Одна горькая обида.

Его приемная мать, когда заболела онкологией, решила рассказать ему о родной матери. Она узнала, что та стала богатой хозяйкой салона. Женщина из благих намерений сделала это. Чтобы после её смерти у Руслана была какая-то поддержка, мать ведь родная, признает сына. Просила Руслана, чтобы он её нашел и поговорил. Но он решил по-другому. Узнав еще и о родном брате, которого та забрала, а его больного оставила в больнице, задумал отомстить.

Вначале он предложил Руслану свои профессиональные услуги. Он неплохой фотограф и может проводить фотосессии с его моделями. К тому времени Роман был уже вичинфицирован. С женщинами у него не получалось, воспоминания об отношениях с приёмными сестрами оттолкнули его от прекрасного пола, да и врожденная болезненность и слабость отразилась на его здоровье.

А Руслан с его общительностью и благополучием был полной его противоположностью. Когда они познакомились, у того намечалась свадьба. И если верить, что говорил задержанный Роман, то инициатором к близости был «порочный» Руслан. А Роман просто сообщил ему, что тот его заразил. Вот это был первый удар, который получил счастливый братец. Руслан тогда разорвал отношения с Романом. И эта «подлость», по выражению убийцы, подтолкнула его на дальнейшие действия.

За своей родной матерью, Милой Львовной, он следил издалека. Она часто путешествовала, жила в Испании, по словам Руслана. И это еще больше заставляло ненавидеть её, такую красивую и здоровую, когда его приемная мать страдала от неизлечимой болезни и умирала.

Он решил, что если по её вине его жизнь не удалась, то и им «богатым и счастливым» пусть по «справедливости» достанется. Эта его была справедливость! Это его право карать виновных в его несчастьях! Он хладнокровно рассказал об убийстве.

— Я не планировал убивать брата. Позвонил, попросил встретиться. Подождал его в подъезде, у меня оставались ключи от домофона. Последний раз мы случайно встретились на тусовке, где я должен был фотографировать. Когда вошли в квартиру, Руслан сказал, что устал, он не был расположен к беседе, я его раздражал. Я это понял сразу. Он не смотрел мне в глаза, суетился. Предложил чаю, я думаю, что он боялся, что я попрошу денег.

— А вы не хотели попросить?

— Нет, мне ничего от него не надо было, только, чтобы он понял, что я чувствовал…

— Ну, и как вам удалось рассказать о ваших чувствах?

— Иронизируете. Никто меня не понимает… Нет, вам сытым, не понять голодного… Я сказал, что я, как и он брошен матерью. Я его брат. А он засмеялся и сказал, что у него есть прекрасная мать, а я, наверное, под «кайфом». И просто пошел спать, предложив, и мне ложится. Я сидел на кухне еще долго. Я его ненавидел. И когда он уснул, убил. За каждый свой год жизни ударил, за каждый…!

Степан слышал это признание и видел перед собой несчастного озлобленного человека. Как в этой жизни может безответственный поступок одного человека перевернуть и сломать столько судеб.

— У вас есть родные мать и отец. Вы не хотели бы встретиться с ними, если они выразят согласие? Они как, пострадавшая сторона должны будут ознакомиться с делом.

— Это они пострадавшая сторона?! Я ненавижу их, и мне не нужны никакие свидания.

На следующий день Степан позвонил Сергею Чернышеву. Тот был неутешен. Мила Львовна умерла. Степан облегченно вздохнул. Этой женщине не пришлось пережить еще и эти страшные новости. Она потеряла своих сыновей. А Сергей Юрьевич Чернышев пусть несет этот крест до конца своей жизни. За все в этой жизни приходится расплачиваться.

До Нового года осталось два дня! Начальство расщедрилось и дало отпуск на неделю. Он собирался съездить к матери, помириться с Мариной и встретить с ней Новый год на Красной Поляне в Сочи. Мечты должны сбываться.