Пара

Наташа шла по тротуару вдоль оживлённой дороги. Солнце пропекало кожу насквозь. Ещё 10 минут назад ведь уже почти зашла домой, в тень, но теперь шла обратно и вглядывалась в раскалённый асфальт — серёжки нигде не было. Наташа сняла вторую серёжку. "Это знак", — подумала она. Серьги были подарены бывшим кавалером, с которым она уже давно рассталась, и уже пора бы всё это давно отпустить, и она уже давно отпустила, почти. Иногда, даже часто, надевала подаренные серьги и думала с теплом. А сегодня одну потеряла совсем.

"Это знак", — подумала Наташа, сняла вторую серёжку и пошла по солнцепёку домой, чтобы голова не изжарилась совсем.

Вторая серьга напоминала о потере первой, и назавтра Наташа решила сдать её в ломбард.

— Четыреста рублей, — сказал ювелир из ломбарда.

— Как четыреста?? Она золотая!

— Ну что ж, золотая! В любом же случае переплавлять. Она ж одна.

— Ладно, давайте.

В руках Наташи это были такие 400 рублей, которые нужно срочно куда-то деть. И она по дороге домой забежала к мяснику и взяла большой кусок индейки, который впоследствии пролежал три дня в холодильнике и протух.

Мясник из четырёхсот рублей двести отложил на закупки, а двести отдал жене, и та сегодня пошла на пробное занятие йогой.

Она была единственной посетительницей на уроке йоги сегодня — в такую жару никому больше в голову не пришло идти в спортзал.

Тренер по йоге расстроилась, но занятие провела, и, получив свои 200 рублей, поспешила после проведённой тренировки в булочную — заедать грусть.

По правде сказать, продавец булочной обманул её: те три булочки, что он ей продал были позавчерашние и подлежали списанию, хотя и были ещё съедобными.

Продавец был доволен: 200 рублей лучше, чем ничего ( в жару никому не хотелось горячих булочек). Он сел в автобус, передал сто рублей за проезд и стал ждать сдачу. А когда принимал сдачу от соседа, автобус подскочил на лежачем полицейском, и десярики зазвенели по полу. Он наклонился собрать их и вдруг увидел на полу золотую серёжку.

Хм!, — подумал продавец из булочной, вышел на остановку раньше и пошёл в ломбард.

— Четыреста рублей, — сказал ювелир из ломбарда.

— Как четыреста? Она золотая!

— Ну что ж, золотая! В любом же случае переплавлять. Она ж одна.

— Ладно, давайте, — он взял деньги, все их закинул на телефон и проболтал.

А ювелир начистил серьги и выставил их на продажу за три тысячи, а по акции всего за две триста.

А на следующий день один молодой парень купил их в подарок своей любимой.