Песня

ПЕСНЯ

Аплодисменты взрывают зал. Польщённый исполнитель раскланивается направо, налево, улыбается и под гром несмолкающих оваций сходит со сцены.Тёмный подвал. Вода мерными каплями падает с потолка. Слышен звук открываемой двери. Входит молодой человек в рабочем халате. Волосы забраны в конский хвост, губы плотно сжаты, в руке диктофон. Человек делает несколько шагов вглубь комнаты, упирается в стол, кладёт на него диктофон. Из самого тёмного угла подвала слышно отчаянное шептание (на крик не хватает сил – страх сводит горло): «Нет, пожалуйста, не надо…». Мужчина, твёрдо печатая шаг, безошибочно идёт в самый тёмный угол, хватает за волосы упирающееся существо, рывком ставит его на ноги и тащит за собой, не обращая ровным счётом никакого внимания на отчаянные крики из-за спины.Человек входит в круг света. Свет – тускло мерцающая электрическая лампочка, но даже её силы хватает на то, чтобы высветить дьявольское приспособление: пилораму со специально прикрученной подставкой для головы с двумя полукруглыми выемками по бокам и фиксирующей системой из разнокалиберных кожаных ремешков.Мужчина бросает существо на центральную часть станка. Существо оказывается миловидной девушкой. Даже грязь на лице и наливающийся мертвенной синевой кровоподтёк на скуле не могут скрыть её аристократического происхождения. Она кричит, пытается укусить человека, за что получает увесистую оплеуху и на несколько секунд теряет сознание. Этих нескольких секунд человеку хватает: он втягивает голову девушки на подставку, волосы пропускает через специальный паз, наматывает на валик под станком, проверяет, чтобы уши жертвы попали точно в выемки, фиксирует положение головы. Ударом по щеке приводит девушку в чувство. «Ннне вер… ти… сь», — произносит он медленно, с трудом выговаривая буквы, так, словно очень давно ни с кем не разговаривал. Она начинает кричать, извиваться всем телом (фиксирована только голова), он разочарованно качает головой, подходит к девушке и повторяет: «Не вертись. Будешь вертеться – будет плохо. Лежи смирно – будет хорошо». Снова отходит. Нажимает красную кнопку на панели управления станком. Подходит к столу. Включает диктофон. Уходит. Не забыв запереть дверь.Мужчина возвращается ровно через две минуты. Выключает диктофон. Подходит к станку. Думает: «Что за непослушная молодёжь сегодня? Говоришь: «Не вертись», – вертятся. Что мне её родителям теперь говорить? И песню испортила. А ведь это праздник. Сегодня день её совершеннолетия. И именно в день совершеннолетия дьявол начинает вливать ядовитые речи в уши человека, начинает склонять ко греху. Лучше всего оградить несчастного от дьявольских козней – отсечь зло, дабы сохранить чистоту и непорочность человеческого создания».Со вздохом разочарования и усталости человек ослабляет фиксирующие ремни и снимает со станка то, что осталось от тела непослушной девчонки. Болтающаяся на лоскуте кожи нога, отрезанные по локоть руки вываливающиеся внутренности из бокового разреза полости живота и хирургически точно отрезанные уши… Окровавленное тело, брезгливо морщась, мужчина несёт в дальний угол подвала. Прислонив тело к стене, свободной рукой он открывает люк в стене с надписью: «Для отходов», бросает в проём труп. Бушующее пламя с чавкающей радостью принимает новую жертву.Вооружившись тряпкой, шваброй, ведром и хозяйственными перчатками, человек начинает уборку. Через пару часов подвал блестит, как начищенный хрустальный бокал и жаждущие крови диски мирно спят в своих гнёздах. Человек забирает диктофон и уходит из подвала.Начинается его настоящая работа – он музыкант. Музыкант… Музыкант… Он садится за стол, включает компьютер, подсоединяет к нему диктофон, перекачивает записанный файл, заходит в «Сubase» и начинает создавать шедевр. Он тасует элементы записи, как заправский шулер колоду карт, добавляет парочку «семплов» и, вдоволь наигравшись, сохраняет файл. Файл записывается на диск. Диск тиражируется в двух экземплярах. Один передаётся семье погибшей, а другой он сегодня представит на собрании общины. Его музыку очень любят в общине.Снова переполненный зал. По плазменной поверхности экрана ползут слова: «Памяти Энн Картер. Любимой дочери, примерной ученицы, не сумевшей победить дьявола внутри».На сцену выходит уже знакомый нам музыкант. В руке он держит чёрную коробочку cd-диска. Он вставляет диск в музыкальный центр, нажимает на «play» и растворяется в зале, чтобы ровно через две минуты выйти под оглушающий ливень оваций. Все взгляды зрителей устремлены на сцену. Точнее на плазменный экран, где выводится время, оставшееся до конца записи. Кто-то нетерпеливо ёрзает на сиденье, кто-то бьёт по затылку особо расшалившегося ребёнка, кто-то пьёт принесённую с собой «Кока-колу», шумно втягивая напиток через трубочку, кто-то лопает поп-корн, кто-то делает вид, что увлечённо слушает музыку, а может, и не делает вид – просто привычка. Ни у кого в зале нет ушей. Среди долины глухих бьётся яростным ветром в тесной клетке женский, захлёбывающийся собственной кровью, срывающийся на хрип и неестественное бульканье крик, перемежающийся надсадным воем пилы, вгрызающейся в кость, и чавкающим звуком отваливающихся частей тела… Песня кончается, автор поднимается на сцену, его встречают громом оваций. Он раскланивается направо и налево, улыбается и, под несмолкающие аплодисменты покидает зал.