сплошные проблемы

Это не как сейчас… Сплошные проблемы…

Холодный дождь пронизывал до костей. Вода стекала, словно хотела раздавить, и я прыгнул. Боль пришла не сразу, но когда пришла, то не собиралась уходить, пока не выпьет все соки. Я связан. Тёплая кровь обволакивает лицо. Кровавая Мэри взяла лицо в безжалостные руки. Он лежал на земле и стонал о пощаде.

«Свиньям тихо подсыпают отраву», — сказал Пол и всадил добрую обойму. Множились убийства, множились брызги крови. Город проклял нас, а мы съедим его изнутри. Я сел в машину и повёл импалу в тишину. Подальше от криков демонов. Пол, чёрт-искуситель, выгнулся у меня над плечом, вытер кровавые пальцы об свой новый костюм. Он сказал всего одно слово: «Ещё.»

Это не останавливалось. Мания. Не останавливалась. Змея со своими объятиями превратилась в смертельную ловушку. Всё началось с того, что я, как и Пол, мы оба перестали чувствовать.

Мы, как и сейчас, сидели в одной машине, смотрели в окна и понимали. Прежней жизни пришёл конец. Никакой удачи. Никакого счастья. Остался только страх. Страх перед завтрашним днём, что завтра снова настанет. Наслаждаясь настоящим, ты не помнишь и забываешься. Ты не можешь досчитать до ста. Раньше это не составляло труда и не было смысла, но сейчас головная боль, как адские псы разрывает на части и ты не можешь концентрироваться. Ты умираешь от болезни с мерзким названием — жизнь. На сигаретных пачках пора написать: « Жизнь может являться причиной смерти». Тогда бы каждый в этом городе пошёл в ближайший оружейный магазин, купил бы ружьё, а после того как всё было кончено, явился с повинной. Весь в крови и фекалиях. Пустой взгляд. Иногда смотришь в комнату без вещей и думаешь — это замечательно. Человек расставшийся со своей человечностью становится кем-то ещё? Когда стреляешь себе в голову, просто теряешь сознание, но чуть дольше обычного, а люди в лифте дерут волосы на голове и шипят сквозь зубы: «Ты совсем идиот?». Тебя отпускают. Жить дальше. А некогда твои близкие репетируют сострадание. « Поздоровайся! Ты уже не знаешь всех этих людей. Ты же у нас, чёрт возьми, такой самостоятельный!»

Звук рвущего мотора привёл в чувство. Всё покажется сном, тогда госпожа Реальность больно зарядит под дых. Я просыпаюсь и вижу как Пол душит проводом мужика и у меня не щёлкает. глаза заплывают и я вижу пляж. Под ужасающие стоны, хрипы. Горячий песок, синее море, лодка. Панно медленно стекает, как повреждённая, неисправная плёнка. Мы подскочили — наверное, деревяшка, но Пол ударился головой об потолок машины

— Чёрт!

— Прости, Пол.

Фонари судорожно подёргиваются, будто питаются от криков всех, кого мы убили. Мысль казалась потрясающей. Меня она заставляла закипать и Пол чувствовал то же самое. Мне кое-что вспоминается, я изображаю это на своём лице: как мы с Полом попали в передрягу, вкус смерти отчётливо пляшет на губах. Я стрелял и стрелял, за спиной Пол делал то же самое. Пол, его классные очки и модный костюм, разорванный пулями, мокрый от крови. Гильза падала за гильзой, обойма за обойма, а пуля вкушала плоть. мы остановились, когда даже воздух замер, когда абсолютно вся комната была в дырах. Тел было не счесть и мы просто ушли. Это воспоминание особенное, засело в голове, я почувствовал что-то необычное. Я почувствовал себя особенным. Праздник смерти. Души просили больше не издеваться над их телами. Тогда мы всадили каждому ровно по пуле промеж глаз исказив их навсегда. Когда то я был человеком, по настоящему ощущаю себя им только сейчас. Сейчас, когда от человека во мне так мало, что осталось и останется ещё меньше. У меня была работа. Клерк, как ни прозаично, и мой статус диктовал моё поведение. Скоро от меня ушла девушка без пяти минут жена, из-за того, что я охладел и она не узнавала меня. На работе было полно уродов, которых бы я с радостью прикончил. Я миллион раз спрашивал себя « зачем я это делаю?» Однажды я случайно ляпнул это во время соития со своей без пяти минут женой и не стал оправдываться, без разговоров лёг на край дивана и тогда она ушла. Она долго собиралась, что то кричала. Но мне было так больно, что было всё равно. Она уходила, как поезд.

Сколько не кричи ему вслед, он не вернётся, хотя бы задавить тебя. Тогда у меня было всё, а сейчас у меня нет ничего, но это ничего для меня — всё.

Стабильность. Стабильный секс. Стабильный страх перед жизнью в государстве. В строю.

Иногда веселье, и пока ты разбираешь, что к чему — жизнь кончается и ты ушёл, даже сам что то поняв, но не записав. Я устал бояться. Вот тогда и появился Пол. Сначала казалось будто он голос. Свербит мою голову. Затем я повстречал его. Уволился, но деньги были нужны и я со своим высшим образованием устроился унижаться официантом и тогда он заговорил со мной. Остановив меня, сказал: «Хватит».

— Хватит!, — кричит женщина, которая отказала делать минет Полу, её мужик лежит рядом пускает предсмертные газы. Тихая улочка и я стою на карауле. Иногда Пол пугал меня, но когда я говорил ему это об этом, он отвечал что «чувствует» в этот момент: « Я не отбитый псих, просто меня бесят такие шмандовки, что манят своими пиздами нормальных парней, а потом дверка то захлопывается, парни как собачонки, и всё в этом духе. Не надо быть гением, чтобы тебя что то да раздражало. Человек без ног жалуется, что у него всё валится из рук.»

Пол сказал, что всё превращается в привычку. Неотъемлемо как привычка дышать. Там, где заканчивается город, начинается бездна. Мрачная и цепкая, она вмещает в себя всех живших. Я проснулся. Никакого Пола не было, никакой ноющей работы и без-пяти-минут-жены. Мне приснился сон другого человека. «Это был долгий сон», — подумал я и втопил ещё сильнее. Я смотрел в зеркало и видел гнусно улыбающегося Пола. Он мне не нравился. На момент я подумал, что вовсе забыл своё лицо. Я стал ощупывать себя. Неожиданно Пол спросил, что я подскочил:

— Куда спешим…», — однако он будто ни к кому не обращался.

— ну, так, дальше… ты сказал… ещё..

Речь несвязная, словно двое говорили в одной голове.

Я вдруг понял, что машина катится сама. Я дёрнул руль. Нет реакции. Я перестал чувствовать контроль. Вокруг сгустилась тьма. Резко похолодело внутри. Я отпустил руль. Пол этого не заметил.

Краска спустилась, окна исчезли, мы сидели в каком-то пространстве, но Пол изображал будто всё ещё едет в машине. Он внезапно затрясся и забил головой о стенку до скрипа повторяя « просто бесят такие шмандовки».

Эту канитель я крутил много раз и сейчас меня отшатнуло от своего единственного друга. Мне хотелось убить за него. Его. Я засмотрелся всего на секунду. Обжаренная квартирка и труп какого-то козла на кресле, которого мы только что кокнули с Полом. Насиловал детей. Всё просто. Всё было просто — как никогда. Понимаете? Просто. Что мы делали? Я верю в одно. Я верю в оружие. Оно поставит всех на равных. Я верю в правосудие. « Каждому по пистолету,» — Пол угадал мою мысль, я вышел в одинокий дождь. холодный и безжизненный.