— … и за что я вам плачу? За что я вам плачу, спрашивается?
Герр Герр кричит на офцера Офицера так, будто он сам лично ему заплатил за охрану порядка, а порядок украли, вот и доверяй охрану порядка всяким там всяким…
— Я на вас нажалуюсь офицеру! – не унимается герр Герр.
— Позвольте, я и есть офицер.
Герр Герр краснеет, как перезрелый помидор, брызжет соком:
— … нет, ладно бы у герра Шмитда… или у герра Штрауба… или у герра Баума… или у герра Шимдтштрауббаума… но у меня! У герра Герра! Немыслимо!
Герр Герр снова в отчаянии показывает на разбитую витрину с таким пафосом, как бдуто от одного его жеста разбитая витрина снова соберется по осколочкам и встанет на свое место. Витрина сжимается под взглядом герра Герра, но при всем своем желании не может вернуться назад.
— Вы хоть понимаете, что сюда невозможно пробраться снаружи? – снова взрывается герр Герр, — не-воз-мож-но!
Больше всего герр Герр возмущается, что случилось невозможное – это ж куда годится, это же конец порядку, так, глядишь, и сам порядок украдут, вот так проснутся утром добрые бюргеры, а порядка-то и нет.
— Она не была разбита изнутри, — говорит Офицер.
— Что вы имеете в виду? Уж не хотите ли вы сказать, что…
— … она не была разбита изнутри.
— Уж не хотите ли вы сказать, что вор тайно пробрался…
— … видеокамеры не показали никакого вора.
— И мои замки… мои прекрасные замки! Начнется рабочий день, магазин откроется – он должен открыться, понимаете? И придут туристы, и что я им скажу? А? Что я им скажу?
Офицер теряется на минуту, потом тут же находит себя в лабиринте узких улочек, на то он и офицер. Отчаянно пытается понять, про какие замки говорит герр Герр, а ведь не бедный человек, если у него не одно родовое поместье, а штук несколько, ну так кто ему запретит…
— Мои замки… Да вы даже представить себе не можете, чего здесь только не было! Драхенбург! Эльц! Гогенцоллер! Нойшванштайн!
Офицер не верит своим ушам, еще пытается что-то возразить, хотя какое тут может быть «возразить», герр Герр не тот человек, чтобы ему возражать, и вообще…
— … Монсвальт…
Тут уже Офицер не выдерживает, вспыхивает, как спичка:
— Но… позвольте, его же не существует!
— … да как не существует, если он стоял вот здесь! – герр Герр в гневе показывает на прилавок.
Офицер задумывается, не позвонить ли в психиатрическую помощь, и тут же хлопает себя по лбу, осененный:
— Вы продавали сувениры, не так ли?
— Совершенно верно, ну а что же, по-вашему? Уж не подумали ли вы, что я продаю настоящий Нойшванштайн, наше величайшее достояние? Это все эти виноваты…
— Кто эти?
— Ну, эти… эти самые…
Герр Герр не договаривает, кто – эти самые, офицер снова настороженно смотрит на витрину:
— Боюсь, все намного сложнее… в магазин никто не входил, а витрина разбита изнутри!
— … не желаете ли экскурсию?
— А...?
Пытаюсь понять, что я вижу, вроде бы пока в Голландии был, ничего такого не пробовал, или нет, заходил же в какую-то крохотную кафешечку за чашечкой кофе, мало ли чего они мне в этой чашечке поднесли, судя по цене, которую они с меня содрали, там не кофе был в этой чашечке, ой, не кофе… вот и мерещится теперь не пойми что…
— … не желаете ли экскурсию?
— Нет, не отстанет глюк, так и будет за мной шариться, крохотный замок на пустоши, совсем крохотный, мне по пояс…
— Э-э-э…
— … всего пять евро…
Хочу ретироваться, тут же спохватываюсь, задумываюсь, а почему бы и да…
— … уважаемые туристы, перед вами уникальный замок двенадцатого века…
— Разве вы настоящий?
— А… разве нет?
— … но, насколько мне известно, настоящий замок…
… герр Герр, мы нашли ваши замки.
— Отлично, а то я уже думал… Это… это еще что такое? Это что такое, я вас спрашиваю, а?
— Позвольте, это…
— … ваши замки, герр Герр…
— Да вы что, издеваетесь? Вы что, издеваетесь, я спрашиваю? Это же… это… От них одни обломки остались, вот что!
— Ну что же, скажите спасибо тому негодяю, который раскрыл замкам правду!
— Какую еще правду?
— Правду о том, что должны сделать замки, чтобы стать настоящими… Скажите спасибо тому, кто рассказал им о сражениях, о битвах…
— … и что мне теперь со всем с этим делать? Как я их должен продавать? Вы хоть понимаете, что я разорен?
— Ну… я полагаю, что на руины замков тоже найдутся покупатели…
— Он полагает! Вы посмотрите на него, он полагает! Где порядок, я вас спрашиваю? Где порядок?
Герр Герр смотрит на офицера так, будто это он виноват, что пропал порядок, что он сию минуту должен достать из кармана порядок и вернуть его на место…
… эта книга предназначена прежде всего для замков – чтобы замки могли прочитать и узнать правду о самих себе, о том, что должен делать настоящий замок…
— … вы… это вы писали?
— Да, я хотел помочь замкам…
— Ну ничего себе, вот уж помогли так помогли! В жизни не думал, что замки будут строить свой город!
— А разве это запрещено законом?
— Нет, но… – офицер понимает, что ничего не может сделать, действительно, нет такого закона, чтобы замкам строить свои города, и даже порядок не нарушен, город-то по всем нормативам построен, не придерешься…
… собираются на ежегодное празднество, посвященное отбытию очередного города сувенирных замков в дальнее странствие к чужим землям под чужими солнцами…
Еще одно… про легенды… и про замки…
— … и за что я вам плачу? За что я вам плачу, спрашивается?
Герр Герр кричит на офцера Офицера так, будто он сам лично ему заплатил за охрану порядка, а порядок украли, вот и доверяй охрану порядка всяким там всяким…
— Я на вас нажалуюсь офицеру! – не унимается герр Герр.
— Позвольте, я и есть офицер.
Герр Герр краснеет, как перезрелый помидор, брызжет соком:
— … нет, ладно бы у герра Шмитда… или у герра Штрауба… или у герра Баума… или у герра Шимдтштрауббаума… но у меня! У герра Герра! Немыслимо!
Герр Герр снова в отчаянии показывает на разбитую витрину с таким пафосом, как бдуто от одного его жеста разбитая витрина снова соберется по осколочкам и встанет на свое место. Витрина сжимается под взглядом герра Герра, но при всем своем желании не может вернуться назад.
— Вы хоть понимаете, что сюда невозможно пробраться снаружи? – снова взрывается герр Герр, — не-воз-мож-но!
Больше всего герр Герр возмущается, что случилось невозможное – это ж куда годится, это же конец порядку, так, глядишь, и сам порядок украдут, вот так проснутся утром добрые бюргеры, а порядка-то и нет.
— Она не была разбита изнутри, — говорит Офицер.
— Что вы имеете в виду? Уж не хотите ли вы сказать, что…
— … она не была разбита изнутри.
— Уж не хотите ли вы сказать, что вор тайно пробрался…
— … видеокамеры не показали никакого вора.
— И мои замки… мои прекрасные замки! Начнется рабочий день, магазин откроется – он должен открыться, понимаете? И придут туристы, и что я им скажу? А? Что я им скажу?
Офицер теряется на минуту, потом тут же находит себя в лабиринте узких улочек, на то он и офицер. Отчаянно пытается понять, про какие замки говорит герр Герр, а ведь не бедный человек, если у него не одно родовое поместье, а штук несколько, ну так кто ему запретит…
— Мои замки… Да вы даже представить себе не можете, чего здесь только не было! Драхенбург! Эльц! Гогенцоллер! Нойшванштайн!
Офицер не верит своим ушам, еще пытается что-то возразить, хотя какое тут может быть «возразить», герр Герр не тот человек, чтобы ему возражать, и вообще…
— … Монсвальт…
Тут уже Офицер не выдерживает, вспыхивает, как спичка:
— Но… позвольте, его же не существует!
— … да как не существует, если он стоял вот здесь! – герр Герр в гневе показывает на прилавок.
Офицер задумывается, не позвонить ли в психиатрическую помощь, и тут же хлопает себя по лбу, осененный:
— Вы продавали сувениры, не так ли?
— Совершенно верно, ну а что же, по-вашему? Уж не подумали ли вы, что я продаю настоящий Нойшванштайн, наше величайшее достояние? Это все эти виноваты…
— Кто эти?
— Ну, эти… эти самые…
Герр Герр не договаривает, кто – эти самые, офицер снова настороженно смотрит на витрину:
— Боюсь, все намного сложнее… в магазин никто не входил, а витрина разбита изнутри!
— … не желаете ли экскурсию?
— А...?
Пытаюсь понять, что я вижу, вроде бы пока в Голландии был, ничего такого не пробовал, или нет, заходил же в какую-то крохотную кафешечку за чашечкой кофе, мало ли чего они мне в этой чашечке поднесли, судя по цене, которую они с меня содрали, там не кофе был в этой чашечке, ой, не кофе… вот и мерещится теперь не пойми что…
— … не желаете ли экскурсию?
— Нет, не отстанет глюк, так и будет за мной шариться, крохотный замок на пустоши, совсем крохотный, мне по пояс…
— Э-э-э…
— … всего пять евро…
Хочу ретироваться, тут же спохватываюсь, задумываюсь, а почему бы и да…
— … уважаемые туристы, перед вами уникальный замок двенадцатого века…
— Разве вы настоящий?
— А… разве нет?
— … но, насколько мне известно, настоящий замок…
… герр Герр, мы нашли ваши замки.
— Отлично, а то я уже думал… Это… это еще что такое? Это что такое, я вас спрашиваю, а?
— Позвольте, это…
— … ваши замки, герр Герр…
— Да вы что, издеваетесь? Вы что, издеваетесь, я спрашиваю? Это же… это… От них одни обломки остались, вот что!
— Ну что же, скажите спасибо тому негодяю, который раскрыл замкам правду!
— Какую еще правду?
— Правду о том, что должны сделать замки, чтобы стать настоящими… Скажите спасибо тому, кто рассказал им о сражениях, о битвах…
— … и что мне теперь со всем с этим делать? Как я их должен продавать? Вы хоть понимаете, что я разорен?
— Ну… я полагаю, что на руины замков тоже найдутся покупатели…
— Он полагает! Вы посмотрите на него, он полагает! Где порядок, я вас спрашиваю? Где порядок?
Герр Герр смотрит на офицера так, будто это он виноват, что пропал порядок, что он сию минуту должен достать из кармана порядок и вернуть его на место…
… эта книга предназначена прежде всего для замков – чтобы замки могли прочитать и узнать правду о самих себе, о том, что должен делать настоящий замок…
— … вы… это вы писали?
— Да, я хотел помочь замкам…
— Ну ничего себе, вот уж помогли так помогли! В жизни не думал, что замки будут строить свой город!
— А разве это запрещено законом?
— Нет, но… – офицер понимает, что ничего не может сделать, действительно, нет такого закона, чтобы замкам строить свои города, и даже порядок не нарушен, город-то по всем нормативам построен, не придерешься…
… собираются на ежегодное празднество, посвященное отбытию очередного города сувенирных замков в дальнее странствие к чужим землям под чужими солнцами…