Солнце только-только встало, еще не откинуло с реки легкого туманного покрывала, еще не умылось прохладной водой.
«Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп» — далеко разносится над сонным омутом удары по воде, чуть замолкнут и снова: «Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп».
— Да что это ты, кума, мне всю округу взбаламутила?! — вдруг раздался недовольный возглас, и у самого берега вынырнул из воды дородный мужчина зеленоватого цвета, — делать что ли нечего, как соседей беспокоить? Чего пришла-то, а?
— И ты будь здрав, Мокрень! — стучащая по воде палкой лешачиха, усмехнулась и попросила, — хозяйку свою позови, надобна она мне…
— Ишь ты, Мокрень, на себя-то посмотри, — водяной был явно обижен, — грачиное гнездо бы сняла с головы прежде чем к приличной нечисти в гости идти… Мокрень, ишь ты… обзывается…
Водяной может быть и дольше возмущался, но лешачиха его оборвала:
— Ты, давай, не булькай тут понапрасну, дело у меня до твоей половины, — собеседница глянула на надувшегося водяного и продолжила уже более миролюбиво, — а кто ты есть-то на самом деле? Всей водой заведуешь, влагой, мокростью в округе повелеваешь — вот как есть главный Мокрень!
И смотрела с усмешкой, как тот пытается вникнуть в ее речи и решить: продолжить обижаться или заважничать от похвалы. Не очень преуспев, водяной все же спросил:
— А чего понадобилась-то? Занята она, мальков на зиму в омуте устраивает.
— Да то наши дела, бабские, тебе не интересно будет, — отвечала лешачиха, а потом добавила — а ты знаешь, чем кум-то твой занят? Я намедни мухоморовку сделала, ядреная получилась! Так он ту бутыль у меня разбил…
При этом известии внимательно слушающий куму водяной аж застонал от разочарования.
— Да, соврал он, чудо мохнатое… — продолжила лешачиха после небольшой паузы, — стащил и в овраге под старой сосной спрятал, а осколки от старой молочной подсунул… что говорить, простота лесная…
Лешачиха с улыбкой смотрела на мнущегося водяного, что разрывался между желанием побыстрее сбежать в овраг к другу и правилами приличия, нужно же и вид достойный соблюсти.
— Ты, кум, позови мне куму-то, — собеседница была настойчива, — а мой-то давно в овраг сбег, а бутылка-то не сильно большая… да ты рыбки, рыбки с собой прихвати…
Последнюю фразу про рыбку услышал только хвост исчезающего в глубинах омута водяного.
ну, вот еще)
Солнце только-только встало, еще не откинуло с реки легкого туманного покрывала, еще не умылось прохладной водой.
«Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп» — далеко разносится над сонным омутом удары по воде, чуть замолкнут и снова: «Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп».
— Да что это ты, кума, мне всю округу взбаламутила?! — вдруг раздался недовольный возглас, и у самого берега вынырнул из воды дородный мужчина зеленоватого цвета, — делать что ли нечего, как соседей беспокоить? Чего пришла-то, а?
— И ты будь здрав, Мокрень! — стучащая по воде палкой лешачиха, усмехнулась и попросила, — хозяйку свою позови, надобна она мне…
— Ишь ты, Мокрень, на себя-то посмотри, — водяной был явно обижен, — грачиное гнездо бы сняла с головы прежде чем к приличной нечисти в гости идти… Мокрень, ишь ты… обзывается…
Водяной может быть и дольше возмущался, но лешачиха его оборвала:
— Ты, давай, не булькай тут понапрасну, дело у меня до твоей половины, — собеседница глянула на надувшегося водяного и продолжила уже более миролюбиво, — а кто ты есть-то на самом деле? Всей водой заведуешь, влагой, мокростью в округе повелеваешь — вот как есть главный Мокрень!
И смотрела с усмешкой, как тот пытается вникнуть в ее речи и решить: продолжить обижаться или заважничать от похвалы. Не очень преуспев, водяной все же спросил:
— А чего понадобилась-то? Занята она, мальков на зиму в омуте устраивает.
— Да то наши дела, бабские, тебе не интересно будет, — отвечала лешачиха, а потом добавила — а ты знаешь, чем кум-то твой занят? Я намедни мухоморовку сделала, ядреная получилась! Так он ту бутыль у меня разбил…
При этом известии внимательно слушающий куму водяной аж застонал от разочарования.
— Да, соврал он, чудо мохнатое… — продолжила лешачиха после небольшой паузы, — стащил и в овраге под старой сосной спрятал, а осколки от старой молочной подсунул… что говорить, простота лесная…
Лешачиха с улыбкой смотрела на мнущегося водяного, что разрывался между желанием побыстрее сбежать в овраг к другу и правилами приличия, нужно же и вид достойный соблюсти.
— Ты, кум, позови мне куму-то, — собеседница была настойчива, — а мой-то давно в овраг сбег, а бутылка-то не сильно большая… да ты рыбки, рыбки с собой прихвати…
Последнюю фразу про рыбку услышал только хвост исчезающего в глубинах омута водяного.