— Ах ты ж мерзавец, подлюка, рыжая наглятина! А ну вылезай, урод!
Маня лежала на пузе, на полу, и тщетно шарила рукой в маленьком пространстве между дном кровати и полом. Кровать была супружеская и широкая, а кот залез в самый дальний угол. И смотрел на хозяйку нагло и презрительно.
Маня возмущенно сняла с ноги тапку и пульнула ее в кота. Кот увернулся и мяукнул. Она запульнула вторую тапку: кот остановил ее лапой и улегся на нее. Это совсем вывело Маню из себя.
— Я тебя, собака ржавая, отсюда не выпущу! Я тебя десять дней кормить не буду! Вылезай, сказала! Рожа наглая!
— Мам! — Маня услышала голос сына. — Мам, ну ты что как маленькая? Вставай.
Голос у сына Антошки ломался, и Маня услышала сочетания потешного петушиного кукареканья с вполне басовитым серьезным голосом. «Растет сынок», — подумала Маня и лягнула босой ногой в знак протеста.
— Мам!
— Тошка, неси мне швабру!
— Мам!
Маня лягнула обеими ногами.
— Маш, ну не позорься ты перед Иван Андреичем, — услышала она голос мужа. Маня перевернулась на другой бок, подперла голову рукой, согнутой в локте, но вставать не стала.
— Ага, я, значит, позорюсь! Ничего себе, родной муж заявы делает! Это я что ли напрудонила в ботинки Ивана Андреича?! Я?! Или все же этот рыжий гад, которого вы тут избаловали оба?
— Мария, ради Бога, не волнуйтесь! Мы с Николаем нашли мне его старые ботинки. Я их потом верну вам! Не надо из-за меня так волноваться! Вставайте!
— Ага. Добрые все тут какие! Я видела ваши ботинки. Этот мерзавец испортил дорогую обувь! А я должна это терпеть? А если завтра к нам министр пожалует, то тоже — пожалуйте устраивать туалет из ботинок?
— Маш, тебе удобно на полу?
— Неудобно! Не-у-доб-но! Но я не встану! Дай швабру!
Антон принес швабру. Маня стала водить ей под кроватью, пытаясь добыть кота. Кот бегал от швабры, но не вылезал.
Тогда муж отодвинул кровать от стены, кот метнулся было в дверь, но Маня заорала:
— Не выпускать, убью!
Антон успел схватить кота.
Кот вырывался и царапался, но Антон дал ему по заду, и кот притих.
Муж взял кота за шкирку и понес в прихожую. Он стал тыкать кота в описанные им ботинки гостя:
— Нельзя! Нюхай! Что ты отворачиваешься? Нюхай! Нельзя!
Маня стояла и удовлетворенно кивала. Иван Андреич надел старые ботинки мужа, помеченные его дорогие ботинки были завернуты в целлофан. Маня посоветовала вывести запах содой и уксусом, и гость ушел.
Кота выпустили, и он потрусил на кухню в поисках еды. Но Маня злорадно смотрела на него.
— Смотрите, добрые люди! Оно пришло покушать! А шнурки тебе не заштопать?
Кот опустил голову.
— Иди, принеси мне мои тапки, гад.
Кот лег около миски и заурчал.
— Нет, вы слыхали! Голодный! А как запел!
И Маня села, взяла кота на руки и стала гладить его. Мурлыканье становилось все громче и уютнее.
Маня поцеловала кота в наглую морду и сказала:
— Умница, что утер нос этому Иван Андреичу! Тот еще гусь!
Она наложила корма в миску. Кот поел.
— Поздно уже, пойдем спать.
Она подхватила кота и понесла на кровать. Муж уже лег.
— Мань! — многозначно шепнул он.
— Не видишь: я с котом?
— Мань!!!
— У, достали. Иди, рыжий, погуляй пока. Тут дело важное. Иди Тошку проведай. Потом приходи, спать будем!
И кот пошел проведать сына. Все в его жизни было просто отлично!
Кошачья доля
Кошачья доля
— Ах ты ж мерзавец, подлюка, рыжая наглятина! А ну вылезай, урод!
Маня лежала на пузе, на полу, и тщетно шарила рукой в маленьком пространстве между дном кровати и полом. Кровать была супружеская и широкая, а кот залез в самый дальний угол. И смотрел на хозяйку нагло и презрительно.
Маня возмущенно сняла с ноги тапку и пульнула ее в кота. Кот увернулся и мяукнул. Она запульнула вторую тапку: кот остановил ее лапой и улегся на нее. Это совсем вывело Маню из себя.
— Я тебя, собака ржавая, отсюда не выпущу! Я тебя десять дней кормить не буду! Вылезай, сказала! Рожа наглая!
— Мам! — Маня услышала голос сына. — Мам, ну ты что как маленькая? Вставай.
Голос у сына Антошки ломался, и Маня услышала сочетания потешного петушиного кукареканья с вполне басовитым серьезным голосом. «Растет сынок», — подумала Маня и лягнула босой ногой в знак протеста.
— Мам!
— Тошка, неси мне швабру!
— Мам!
Маня лягнула обеими ногами.
— Маш, ну не позорься ты перед Иван Андреичем, — услышала она голос мужа. Маня перевернулась на другой бок, подперла голову рукой, согнутой в локте, но вставать не стала.
— Ага, я, значит, позорюсь! Ничего себе, родной муж заявы делает! Это я что ли напрудонила в ботинки Ивана Андреича?! Я?! Или все же этот рыжий гад, которого вы тут избаловали оба?
— Мария, ради Бога, не волнуйтесь! Мы с Николаем нашли мне его старые ботинки. Я их потом верну вам! Не надо из-за меня так волноваться! Вставайте!
— Ага. Добрые все тут какие! Я видела ваши ботинки. Этот мерзавец испортил дорогую обувь! А я должна это терпеть? А если завтра к нам министр пожалует, то тоже — пожалуйте устраивать туалет из ботинок?
— Маш, тебе удобно на полу?
— Неудобно! Не-у-доб-но! Но я не встану! Дай швабру!
Антон принес швабру. Маня стала водить ей под кроватью, пытаясь добыть кота. Кот бегал от швабры, но не вылезал.
Тогда муж отодвинул кровать от стены, кот метнулся было в дверь, но Маня заорала:
— Не выпускать, убью!
Антон успел схватить кота.
Кот вырывался и царапался, но Антон дал ему по заду, и кот притих.
Маня наконец поднялась.
— Ага, попался! Мерзкий ты тип! Тебя сажать надо, дрянь! Ты…
Муж взял кота за шкирку и понес в прихожую. Он стал тыкать кота в описанные им ботинки гостя:
— Нельзя! Нюхай! Что ты отворачиваешься? Нюхай! Нельзя!
Маня стояла и удовлетворенно кивала. Иван Андреич надел старые ботинки мужа, помеченные его дорогие ботинки были завернуты в целлофан. Маня посоветовала вывести запах содой и уксусом, и гость ушел.
Кота выпустили, и он потрусил на кухню в поисках еды. Но Маня злорадно смотрела на него.
— Смотрите, добрые люди! Оно пришло покушать! А шнурки тебе не заштопать?
Кот опустил голову.
— Иди, принеси мне мои тапки, гад.
Кот лег около миски и заурчал.
— Нет, вы слыхали! Голодный! А как запел!
И Маня села, взяла кота на руки и стала гладить его. Мурлыканье становилось все громче и уютнее.
Маня поцеловала кота в наглую морду и сказала:
— Умница, что утер нос этому Иван Андреичу! Тот еще гусь!
Она наложила корма в миску. Кот поел.
— Поздно уже, пойдем спать.
Она подхватила кота и понесла на кровать. Муж уже лег.
— Мань! — многозначно шепнул он.
— Не видишь: я с котом?
— Мань!!!
— У, достали. Иди, рыжий, погуляй пока. Тут дело важное. Иди Тошку проведай. Потом приходи, спать будем!
И кот пошел проведать сына. Все в его жизни было просто отлично!