Грустным взглядом я провожаю оторванный ветром листок, который, качаясь, уплывает к прочерченной горизонтом линии. Река редкими всплесками подгоняет желтый кораблик осени, обдавая хлопьями белой пены. Ему сейчас там так же тревожно, как и мне здесь, на берегу. Лист покинул раскидистую ветвь, где весной пророс из маленькой почки и где еще юнцом, весело шелестел с родными братьями, радуясь, что он такой же зеленый как и они. Но вернуться туда он уже не сможет. Как и я не вернусь в свою прежнюю жизнь. Все, что мне объясняли в детстве, все, что внушали в школе и все к чему стремилась я сама – рухнуло. Осталась неизвестная дорога засыпанная шипами, пугающая, но такая манящая!.. Кто я? Почему так? Вопросы мучают меня, не дают спать, разрывают изнутри, но ответить на них пока не могу. Просто не знаю ответа. И я бьюсь до крови об острые прутья морали, ограждающие меня от познания самой себя. Зачем?..

— Надо… — говорили всегда в детстве, одевая на меня, купленную мамой, новую юбку.

А мне хотелось брюки клеш и кепку на глаза надвинуть, сигарету закусить зубами и на скамейке, под ее окном спеть под гитару.

— Так нельзя! – кричали все, заставляя устыдиться самой себя.

— Хорошо, — послушно я шептала и забывала ее плечо, обвитое сияньем звезд, — не буду…

И твердо веря, что скоро все пройдет, покорно позволяла кольцо себе на палец надевать. Но становилось, почему-то, тошно очень и я опять одна встречала вечер. «Как надоело все!» — улыбаясь мило кому-то, в душе рвала себя я на куски. И выходила ночью под моросящий дождь. Закрыв глаза, я позволяла каплям прикоснуться к себе, отдавая им все то, что мне не нужно. Но робкий жест ее руки разрушил, нанесенный на меня запретом, кокон.

— Привет! Ты почему одна? И под дождем?

— Мне нравится…

И больше ничего. Ее дыханье только огнем жгет щеку, заставляя растворяться в звонких каплях, пронизанных прозрачным лунным светом. И мира – нет вокруг меня. Лишь дождь бежит по листьям, смывая прошлое, да осень плетет ажур из паутинки дней…