Тучи над городом наконец разродились ливнем. Потоки воды вынесли на берег тротуара целую флотилию окурков, пластиковых бутылок и прочего мусора. На свалку речных сокровищ слетелись полчища чаек, галок и голубей. Словно обезумевшие бюргеры на блошином рынке, они расталкивали друг друга, хлопали крыльями, щедро раздавали тумаки когтями и клювами.
За всем этим бардаком из раскидистых кустов неподалёку наблюдали коты. Чёрный и белый. Они, прижавшись к земле, не обращая внимания на проливной дождь, осторожно подбирались к давно намеченным жертвам.Первым прыгнул чёрный, но вместо жирного зада серого голубя пропорол когтями воздух и приземлился с оглушительным всплеском прямо в центр огромной лужи. Белый, усмехнувшись, продолжил путь.
Он не стал бросаться в самую гущу базара, а затаился, выжидая. Вот, из гомонящей толпы вырвалась маленькая сорока, держа милую блестяшку в клюве. Только-только она собралась взлететь, как почувствовала, что не может оторваться от земли — белый лапой придавил ей хвост и с любопытством наблюдал за её отчаянными попытками освободиться. Ей бы позвать на помощь товарок, да как крикнуть, когда такая роскошная блестяшка во рту?! Забилось крохотное птичкино сердечко, заморгали глазки, занёс белый вторую лапу для удара, перламутром блеснули когти. Сорока глаза прикрыла, с мужем и детками попрощалась, зареклась хватать всякую гадость, как бы призывно она ни блестела, да только удара всё не было и не было. Приоткрыла сорока один глаз, огляделась, увидела, как белый кот с диким воплем гоняет по двору чёрного, умиротворённо вздохнула, отряхнулась, распушив пёрышки, и взлетела, с каждым взмахом всё увереннее набирая высоту.
Дождь кончился, озорник-ветер разогнал облака, из-за старика-клёна робко выглянуло солнце, согревая весь мир по-весеннему нежной улыбкой. На бездонной лазури неба распустилась радуга, и даже носящиеся по двору коты, распугавшие всех окрестных птиц, замерли в изумлении.
«Что это?» — мяргнул чёрный.
«Дурашка», — со знанием дела промурчал белый — «это масло, по которому катается вон тот сырный шар, зовущийся у двуногих Солнцем. Если добежим до края, найдём целый горшок. Давай наперегонки!».
«А ты со мной поделишься, если найдёшь горшочек первым?»
«Если больше не будешь кусать меня за хвост», — обиженно буркнул белый.
«Не буду, если не будешь смеяться надо мной. Спорим, что не догонишь?».
Спокойное
Тучи над городом наконец разродились ливнем. Потоки воды вынесли на берег тротуара целую флотилию окурков, пластиковых бутылок и прочего мусора. На свалку речных сокровищ слетелись полчища чаек, галок и голубей. Словно обезумевшие бюргеры на блошином рынке, они расталкивали друг друга, хлопали крыльями, щедро раздавали тумаки когтями и клювами.
За всем этим бардаком из раскидистых кустов неподалёку наблюдали коты. Чёрный и белый. Они, прижавшись к земле, не обращая внимания на проливной дождь, осторожно подбирались к давно намеченным жертвам.Первым прыгнул чёрный, но вместо жирного зада серого голубя пропорол когтями воздух и приземлился с оглушительным всплеском прямо в центр огромной лужи. Белый, усмехнувшись, продолжил путь.
Он не стал бросаться в самую гущу базара, а затаился, выжидая. Вот, из гомонящей толпы вырвалась маленькая сорока, держа милую блестяшку в клюве. Только-только она собралась взлететь, как почувствовала, что не может оторваться от земли — белый лапой придавил ей хвост и с любопытством наблюдал за её отчаянными попытками освободиться. Ей бы позвать на помощь товарок, да как крикнуть, когда такая роскошная блестяшка во рту?! Забилось крохотное птичкино сердечко, заморгали глазки, занёс белый вторую лапу для удара, перламутром блеснули когти. Сорока глаза прикрыла, с мужем и детками попрощалась, зареклась хватать всякую гадость, как бы призывно она ни блестела, да только удара всё не было и не было. Приоткрыла сорока один глаз, огляделась, увидела, как белый кот с диким воплем гоняет по двору чёрного, умиротворённо вздохнула, отряхнулась, распушив пёрышки, и взлетела, с каждым взмахом всё увереннее набирая высоту.
Дождь кончился, озорник-ветер разогнал облака, из-за старика-клёна робко выглянуло солнце, согревая весь мир по-весеннему нежной улыбкой. На бездонной лазури неба распустилась радуга, и даже носящиеся по двору коты, распугавшие всех окрестных птиц, замерли в изумлении.
«Что это?» — мяргнул чёрный.
«Дурашка», — со знанием дела промурчал белый — «это масло, по которому катается вон тот сырный шар, зовущийся у двуногих Солнцем. Если добежим до края, найдём целый горшок. Давай наперегонки!».
«А ты со мной поделишься, если найдёшь горшочек первым?»
«Если больше не будешь кусать меня за хвост», — обиженно буркнул белый.
«Не буду, если не будешь смеяться надо мной. Спорим, что не догонишь?».
«Спорим».