Святой человек, отрешенный от мира и эротическими описаниями. Сами поняли, что сказали — отвечу из БГ:

 

Хорошо анахорету — Виски с Гиннесом мешая,

Он плетется меж сугробов,

Тихо песенки поет.

 

БГ можно, а мне нельзя? Нету более никаких святых, по Голгофе бродит Будда и кричит "الله اكبر", если помните)))

 

Это герой думает, не вы. — Это я думаю. И герой — мой. И тексты — о моём мироощущении. Чужое мне не интересно.

 

А знаете почему? По той причине, что такое отношение подразумевает фразу — Бог есть, — ну, я не думал, что надо настолько разжевывать… Хорошо: тот, кто считает «добрым» преступно не оказывающего помощи, имеет проблемы с самооценкой, ибо это рабское мироощущение. Для здорового жестокий добрым не бывает. Так что моя задача не просто сказать «бога нет», а пояснить абсурдность веры в бога, подмеченную, кстати, задолго до меня. Вы просто не понимаете, что за чудовище вы допускаете, когда видите кругом не случай, а тайну и промысел))

 

Для меня то, что вы написали выше — это взяли РЕАЛЬНО существующий персонаж — Но не то же ли сделалано в «Мастере и Маргарите»?))

 

Прочитав этот рассказ мне сложно надеяться, потому что тут и со стилистикой большие проблемы. — Спасибо, что вам понравилась аннотация. Рассказ «Последний камень» всего лишь второй из мной написанных, а пишу я только с января 2012 года. Так что не смею настаивать, но что не так в стилистике? Разве постмодерн — это не смешение стилей?

И разве не логично:

 

Жизнь — мгновение, прекрасное и бесцельное. Мир зовет к наслажденью, но заблудший Левий ищет страданий. Тем временем Христос готовится выйти в оперной партии, ибо, как он позже пояснит, ему больше не нужны последователи, их место заняли поклонники. Воображаемые боги давно неактуальны, люди поклоняются истинным богам — Мастерам своего дела. После беседы с «гулякой праздным», заносчивым, как все Моцарты, Левий, естественно, разочарован, ибо Иисус — обычный любимчик жизни. Но ответы даны: нет знания, философии и религии. Есть простая путаница в словах! Неудавшийся пророк понуро бредет прочь, и природа иллюстрирует его разочарование, но до катастрофы не доходит. Мир вновь возрождается к жизни, уже без бога. Смысл обретается в теплом домике, у кого шумном, у кого одиноком. А потом и в тишине небытия…

 

Не логично, скажете?