Но Арман успевает сказать нечто, что Рэми ломает. И в то же время Рэми чуть было не погибает из-за медальона, который тянул из Мираниса силы.

Вот это «сказать нечто» резануло глаз. Для синопсиса показалось неуместным, будто автор что-то специально решил утаить) И что за медальон вдруг откуда-то взялся?

Рэми находит Армана. Сcорится с ним, срывает с его груди амулет, подаренный умершим братом, говорит, что тот не заслужил. Без защиты амулета Арман попадает в беду. Рэми в слезах рвется к Арману, но вмешиваются телохранители Мираниса.

СОвершенно непонятно поведение Рэми. И опять какой-то амулет…

 

Раннее они были почти неразлучны, а в последнее время наследный принц звал редко. Может, хандрил после смерти Этана, может, на что-то дулся, кто его поймет.

«дулся» резануло немного

Без смысла ходил из угла в угол, не позволял замку зажечь светильники и задернуть тяжелых штор, останавливался на время и смотрел, как за огромным, во всю стену, окном утопает в темноте, подмигивает огнями магический парк. И все не мог поверить.

Арман помнил его другим — испуганным, готовым умереть мальчишкой. Сорвавшимся высшим магом, которого Армана, главу рода, заставили пощадить лишь за дар телохранителя. Они оба были тогда мальчишками.

Теперь он приказывает. Теперь он может щадить или губить, Армана в том числе.

Вирес сел в кресло напротив Армана, посмотрел ему в глаза, будто изучая взглядом и тихо сказал:

— Давно не виделись, Арман. Может, даже слишком давно. Пора поговорить.

— Тебе виднее, — ответил Арман, откинувшись на спинку кресла. — Вопрос только почему со мной, а не с телохранителями принца?

— Потому что ты ошибся, тебе и исправлять.

А вот это новость. Арман внутренне напрягся, но на Виреса смотрел все так же спокойно — еще не хватало показать, как его задело.

— Я слушаю, — сказал Арман.

восстановить лад с самим собой. Привыкнуть. И к вдруг пробудившемуся дару, и к мучившему по ночами зову. Ну почему Мир не мог оставить в покое? Тянул, звал, будто и в самом деле имел на это право. Еще его слова о воле богов, об их узах, о предназначении. Начхать хотел Рэми на это самое предназначение. И на Мира с его горделивым дружком-Арманом. Ранее обходились без него и теперь обойдутся!

Он нашел свое место. Новые друзья, новая семья, новый дом. И даже учитель, который помогал справиться и с даром, и с зовом Мираниса.

ВОт тут ощущение, что читатель уже должен что-то знать и понимать

сказал Рэми, наливая другу из кувшина давно остывший земляничной чай.

Даша была действительно хороша: молодое гибкое тело нежно кутал короткий полушубок, пеной вздымались на качелях юбки, изящные ножки защищали красные, вышитые серебром сапожки.

как он под полушубком и пышными юбками разглядел молодое гибкое тело?

Если сила архана чувствовалась лишь слегка, то синяя аура Идэлана слепила так сильно, что Рэми не сразу и понял: виссавиец смотрит на него.

я не сразу поняла, кто это. Имя появилось неожиданно. Сначала просто жених, а теперь оказывается Рэми уже его знает