Хорошо начинается. Легко читается. К «жалиться» и прочим опечаткам решил не придираться, как только понял, что это перевод с латышского – очень даже хороший, а корректор доделает, не вопрос.

Диалог нормально вовлекает, пробуждает интерес, ГГ якобы разрисована отчетливо, понимаем также, что она свою противомужскую стойкость, естественно, разыгрывает, дабы прятать то, что такому персонажу такого рассказа положено прятать от столь же клишейно противоположного персонажа такого рассказа, и читатель все заранее знает, куда все клонит и чем кончится, но интересно, во-первых, как же? а во-вторых, а вдруг все-таки совсем другое, вдруг придется приятно неожиданно ошибится?

Первое разочарование настигает при сцене знакомства ГГ с Айваром. Согласно моему уже возникшему представлению о ГГ, она должна была вообще резко отвергнуть этот неинтеллигентный примитив – сестра уже привела чужого мужика и передает ей сестру как тупой предмет. Но коль уж она почему-то вдруг так основательно раскисла перед его внешним видом (что тоже против ее высокого уровня, но допустим), то пусть позволяет чужаку все-таки испробовать удачу, но… Она должна была это невоспитанное животное отправить на три буквы (не произнося их, разумеется) после первого тупо грубого обращения не поздоровавшись. А она?

«— Давай быстрее к делу, — холодно ответила я.» Хорошо. Холодно еще можно. Допустим, краткий диалог и является тем – она его отшила, но у него еще остается возможность пробовать посторно, если сумеет вести себя прилично.

А тут вдруг – официантка! Еще одно тупое животное! Сразу пристает к посетителю с непрошенными комментариями весьма не скрытого значения: ты – мымра! Будь я хозяйном кафе – немедленно уволил бы, но я лишь читатель, потому просто – не верю!

Потом Лиго в кругу друзей, нормально, но недоступная ГГ почему-то уже до такой степени на крючке у этого чужого быдла Айвара, что сама звонит, напрашивается. И тот не подводит: приглашает на своем животном уровне: «кровать есть». А дешевая шлюха ГГ – сразу на все готова. Нет уж, автор, этот персонаж никак не может быть тем, кто в первых страницах, мне она к сожалению теперь уже основательно неприятна, не хочу ее!

Дальше – оклик приятеля: «Твоя модель слишком простовата, не находишь?» Это нормально: у грубого быдла и приятели такие же. А ГГ кокетничает: «Да что ты вообще о себе вообразил!» Я ей отвечу за Айвара: «Я вообразил, что ты дешевая шлюха по первому свистку – и не ошибаюсь.»

А ГГ рассуждает: «Но почему мне нравится его наглость? Да другому за попытку влезть в мою жизнь, я бы рожу расцарапала. Так почему теперь стою, как дура, не в силах выдавить из себя и слова?» Какие эмоции, какая перелом ее стойкой личности перед завораживающе не отвергаемым джентльменом! Но только не верю я им: мужик – отвратительный грубиян, а ты – никому рожу не царапала бы, любой тебя снимет щелчком пальцев!

Потом слегка эротичное описание работы кистью. Но полны клишейных пошлостей: «от каждого прикосновения под кожей пробегали огненные искры,» «беззащитное горло,» «горько и обидно, и сладко, когда вдруг весь мир поплыл,» «Меня бросило в дрожь». А меня – не бросило! А эротическое описание должно не передавать мне информацию, что ее бросило в дрожь, а бросить в дрожь меня самого! И в таком духе продолжается – вплоть до дешевейшего пафоса «Но я всю жизнь буду помнить миг,» без какого не обходится ни одно описание эмоций теми, которым не удается описание эмоций.

«долго, мучительно водил по грани, чтобы с головой окунуть в пылающий огонь страсти,» да, это то, что автор эротического текста должен был сделать с читателем, но – и близко не дотянул.

Потом вдруг – «топлесс». Видимо, до этого подход автора к передаче фактуальной информации был недопустимо оплошным, ибо мне как читателю она уже давно и боттомлесс, а тут вдруг – трусы на месте!

А дальше – в противоположную канаву по передаче фактов: «Флуоресцентная краска, стыдно не знать». Интересно, для кого это пояснение в упор уже всеми понятого…

Ну, дальше там развязка, Афродозиак, ясно, дань легкой мистификации в честь требования купальского конкурса… В общем, рассказ кончается без неожиданностей, однако мог бы быть весьма съедобным, если бы главные герои были бы вероятными и симпатичными, в происходящее можно было бы поверить, читателю хотелось бы сопереживать и описания ему такое предоставило бы. К сожалению…

Еще пара слов о мелочах.

«запивать их дешевым пивом,» не хорошо так представлять свою страну русскому читателю: в Латвии – самое лучшее пиво в мире, притом в широком выборе, процентов пять всего предложения очень качественное (я не говорю об Алдарисе и прочей европеоидной моче, а о настоящем латышском пиве). ОК, офтопик.

«придорожные тополя,» совсем нетипичные деревья для Латвии. Где это может быть? Сдается мне, около Яунъелгавы, да? Но русскому читателю лучше бы передавать типичный колорит, характеризующий Латвию, не отдельные исключения – значит: дубы, липы, типа того.

«Янис» — хреново звучит по русски. Дались им латышские окончания второй деклинации, да ну их, отбрасываем, как первой: разумеется, Айвар, не Айварс, а также и Ян, не Янис. Ян – мужик что надо, а Янис – какой-то… янис.

И дважды сказанное Айваром осталось на латышском: «Русалка, моя русалка,» и «Нам пора!» Ошибка? Полагаю, что да. Хотя, будь герои такими, что хочется верить их красивым чувствам, было бы очень даже психологически красиво: латышский джентльмен (не данный грубый мужик) Айвар с русской дамой Зоей говорит по-русски, а в разгаре чувств переходит на родной… Только тогда перевод в ссылке требуется.

В общем, рассказ с даже небольшой по объему переделке, превращая личностные черты персонажей и психологические нюансы происходящего в корень, мог бы быть очень хорошим. В данном виде к сожалению не съедобю.