Не могу сказать, что это хороший рассказ. Более того, я даже не могу сказать, что это рассказ плохой.

И дело вовсе не в том, что приём «мертвые не подозревают, что они мёртвые» — затасканный классический. А в том, что это всё-таки приём, призванный осветить ту или иную идею автора. Но когда я спрашиваю себя, по прочтении, «про что этот рассказ?», в ответ получаю бодрое: «Это рассказ про то, как три мальчика сидели на дереве, и не подозревали, что они мёртвые, а потом один позвонил брату и всё вспомнил».

Ладно. Тогда о чём этот рассказ?

О том, что за гранью нас ждёт? Бездоказательно.

О том, что мёртвые живы, пока о них помнят, а если помнят очень живо, то и восстают? Гхм… ну, тут сразу две проблемы: во-первых, в виде кого мёртвый лирический герой вернулся к семье? Зомбяка а-ля «Кладбище домашних любимцев»? Домыслы, в тексте этого нет.

Вторая проблема, и гораздо более серьёзная:

кому всё-таки дозванивались герои с «покойного» мобильника?

А) Живым. Ну, казалось бы, они сами мёртвые, считают себя живыми (затёрты воспоминания о смерти), а живых считают мёртвыми (подсажены искусственные воспоминания? Не сложновато ли?) При таком варианте не понятно, как они дозванивались Пушкину и Цою, и почему не считают мёртвыми моделей с плакатов, родителей (а только почему-то избирательно брата), да и вообще массу народу (потому что у подростка живых знакомых всё-таки больше мёртвых, это у старушек наоборот).

Б) Мёртвым. Но другим мёртвым, тем, которые в курсе, что он мёртвые.

Тогда становится понятно, почему Ванька не удивлён, что ему звонят мёртвые одноклассники, да ещё скопом, и вместо того, чтобы пытаться проснуться от кошмара, или орать благим матом, рассказывает про жмаканье груди и поёт частушки, а Саня так запросто говорит: «Заходи, брат, родители тебе будут рады».

Однако тогда возникает закономерный вопрос: это ж сколько там народу полегло? 4 одноклассника (причём не массово, скажем, при аварии автобуса или пожаре в школе, а независимо друг от друга), Саня, родители близнецов… прямо чудовищное стечение обстоятельств какое-то, объяснить которое может разве что авторский произвол.

В) Звонят кому попало. Живым, мёртвым, тем, кого загадочная телефонная книга позволяет в себя записать.

Принцип — неизвестен. Цель — неизвестна. Идея, заложенная в это действо автором — тайна сия велика есть. (Нет, ну вариантов-то много, я с ходу могу штук шесть из пальца высосать и предложить, но ни один из них никак не обыгран в тексте).

Кстати, в любом из трёх вариантов, три мёртвых одноклассника (или просто приятеля) — смотрится достаточно натянуто (с учётом озвученных причин, разумеется).

Ну и вариант Д) Автор менял концепцию в процессе написания рассказа. Потому что главное — саспенс. Писалось ради саспенса, и вообще «Где тётушка Рут?»

Из хорошего: это всё-таки рассказ. У него есть завязка, кульминация, развязка, и даже присутствует то, что при известной доли впечатлительности может сойти за катарсис. Сразу скажу, ни хоррора, ни саспенса я тут не ощутила, но я на это дело вообще привередливая, так что не принимайте близко к сердцу, на меня вообще сложно угодить.

Ещё из хорошего: вполне грамотный язык. Чистый, но не примитивный, читать легко и даже приятно.