Пес яростно кидался на Григория, давая задний ход буквально в последний момент, потом припадал к земле, не спуская с растерявшейся жертвы безжалостных охотничьих глаз, и снова и снова атаковал.

На мой взгляд не стоит повторять два раза.

 

Не вызывало сомнения, что собака…

Похоже на канцелярский штамп.

 

Всегдашний, с раннего детства, страх перед собаками накрыл Григория с головой, парализовал волю и чувства. Он понимал, что спасения ждать неоткуда.

Отчего-то мне кажется, что местоимение он указывает на слово страх.

 

Хозяина собаки не видать. И вообще никого не видать возле свалки в этот поздний час.

 

Второе «не видать» стоит заменить. И вообще как-то не литературно.

 

Впрочем, если бы кто-то и был, он навряд ли — Григорий уже давно лишился иллюзий — поспешил прийти на помощь затурканному маленькому бомжику.

Может, лучше «вряд ли».

 

Григорий неподвижно стоял и смотрел на красное, как завороженный, исподволь цепляясь робкой надеждой, что агрессивная собака устанет или потеряет к нему интерес.

Что-то с логикой в этом предложении не так.

 

Пес накрутил себя до нужной кондиции, преодолел последний невидимый барьер и в этот раз хватанул клыками уже не воздух, а ветхую брючину.

Я бы поискала какое-нибудь слово на замену.

 

Не столько от рывка, сколько от верещащего и рвущегося изнутри окончательного страха Григорий неуклюже повалился на землю, прикрывая руками лицо.

Может, стоило бы написать в прошедшем времени. Верещавшего, рвавшегося.

 

Спустя некоторое время Григорий с трудом заставил себя осознать, что все еще живой, и, наконец, открыл глаза. Сейчас ему достанется на орехи от рассерженного хозяина собаки!

Можно подумать, что ему достанется за то, что он открыл глаза.

 

Но вокруг по-прежнему было тихо. Григорий осторожно приподнялся на руках и в сгущающихся сумерках вдруг увидел окровавленные останки напавшей на него псины.

Сгущавшихся.

 

Ее словно бы схватили и в самом деле порвали.

Как будто об этом уже была речь.

 

Две большие клетчатые сумки из полиэтилена, в каких начинающие торговцы обычно таскают китайское и турецкое тряпье, а Григорий и ему подобные обитатели жизненной обочины хранят свое немудрящее барахлишко.

Может все же лучше немудрёное.

 

По уму, нужно было забыть про вещи, пусть даже и со свежими приобретениями со свалки, но Григорий внезапно почувствовал в себе силы вернуться на место недавнего загадочного побоища.

Было бы.

 

На следующее утро, в четверг, его путь снова заградили собаки

Путь ему снова преградили.

 

Бродячие псы, едва принюхавшись, поспешили убраться, будто растворились в утреннем тумане. Да и сам он при виде разношерстной стаи не испытал ожидаемого испуга.

«Он» относится к туману

 

Григорий прекрасно ее понимал, но деваться ему, откровенно говоря, было некуда. Он совершенно не умел устраиваться по жизни, «шугался», как говаривала покойная жена.

Здесь было бы лучше переместить «откровенно говоря» в начало второго предложения.

 

Вернувшись как-то вечером от знакомого

Однажды, вернувшись вечером от знакомого

 

По телефону она не отвечала

На звонки она не отвечала

 

Григорию было очень печально

Как-то криво. Хотя бы заменить на «больно», и лучше без очень.

Этот криволапый крысоподобный бультерьер по кличке Туз был не то чтобы грозой округи, но чрезвычайно заметной четвероногой фигурой, до безобразия (во всех смыслах) походившей на своего хозяина, по слухам, бывшего бандита, а ныне, как водится, уважаемого директора универсама.

Лучше обойтись без скобок.

 

Они встретились на узкой тропинке. Маленький Григорий дерзко, словно дуэлянт, шагал навстречу грузному противнику. Выгуливаемый, как обычно, без поводка и намордника Туз криволапой торпедой рванул вперед.

Здесь отчего-то кажется, что «выгуливаемый» относится к Григорию, а не к противнику.

 

Григорий кивнул. Эта метаморфоза с еще минуту назад локальным хозяином жизни выглядела просто омерзительно.

Не мешало бы перефразировать, чтобы «с» не казалась ни к месту.

 

Наличная сумма — бывший бандит, похоже, инстинктивно не доверял кредиткам — определенно позволяла попытаться порвать шаблон и начать новую жизнь!

Разорвать.

 

Однако произошедшие перемены оказались слишком резкими, Григорий чувствовал, будто его подхватил мощный горный поток и стремительно несет куда-то вниз по ущелью.

Однако, после «однако» стоило бы поставить запятую, если я чего не путаю.

 

Грелка оказалась не только идеальным защитником, но и отличным собеседником, всё правильно воспринимавшим и не говорившим ни слова поперек.

Воспринимавшим всё правильно.

 

Всё еще нетрезвый Григорий спросонья мыкался, щурился и пытался понять, кому и зачем он понадобился здесь в ночной час.

Кажется, это слово употреблено не к месту.

 

Серый послушно переместился со своим планшетником в более удобную для видеосъемки позицию.

 

Совсем безжизненно.

 

Вожак глухо мычал, безуспешно пытаясь освободиться, оторвать резину от лица, затем упал, еще какое-то время судорожно дергался и, в конце концов, затих.

Много лишнего. Судорожно дергаясь, и вскоре затих.

 

Серый выпустил из рук планшетник, и тот, ударившись о бетонную балку, разлетелся вдребезги.

Осколками рассыпавшийся по бетонной балке ???

 

И стая вдруг исчезла — все кинулись врассыпную.

Плеоназм. Вторая часть предложения повторяет первую.

 

Окончательно протрезвевший Григорий с трудом встал на четвереньки — в животе тяжко болело, наверное, беда с селезенкой — и подполз к бывшему вожаку.

Или просто «протрезвевший», или «окончательно протрезвев,»

 

Человек весь затрясся, заметив знакомую красную резину на шее одного из лежащих тел, и бросился наутек.

 

На шее у трупа. На шее у ближайшего трупа. На шее у трупа бомжа. ???

 

Собаку он в тот же день, можно сказать, всучил главбуху и новых с тех пор больше не заводил.

Можно сказать в тот же день, или можно сказать всучил. Неясно.