Ах, автор…

И эротика в вашем рассказе есть, и этника, и антураж. И даже композиция с сюжетом, что очень и очень много. Даже внутренний конфликт героя имеет место быть.

Зато логика провисает, и провисает ой-ой как. Ну в самом деле — Пилат испугался Иродиады (ладно, собственных желаний!) и поэтому приговорил к казни Иоанна. Тут уж скорее было бы логично как можно больше времени проводить с Иоанном и забыть об этой ночи! Но, видимо, выпитая сикера вот так фатально сказалась на разуме Пилата.

 

Но можно было бы закрыть на это глаза, если бы не глубокая вторичность вашего текста. Принято говорить — как будто нечто подобное я читала или смотрела раньше… только даже без как будто — такой вот восхитительный внутренний конфликт героя уже описан. Конкретно — Иваном Ефремовым, в «Таис Афинской». Ваш Пилат с Александром — ну просто близнецы-братья. Оба испытали на себе, так сказать, зелье Ашторет (только у вас прямо в храме, и именно Ашторет, а у Ефремова — в доме Таис, и Ашторет он называет Кибелой. Впрочем там же и храм, если мне не изменяет память, местами называется Ашторе-Кибелы), оба — с такой вот единственной, прекрасной женщиной. Оба в итоге перепугались так, что от этой женщины отказались.

 

Впрочем, и с самой Таис ваш герой имеет сходство — Пилат , ну точь-в-точь Таис! Которая, как мы помним "опускалась все ниже в своих желаниях, воплощаясь в первобытных мифических героинь — Леду, Филаррениппу, Пасифаю" (и. Ефремов, «Таис Афинская», гл. 9. «У матери богов»), Любовное стремление тоже присутствует, и именно непреодолимой мощи, никак иначе! «Колдовская мазь или напиток, или то и другое вместе вызвали в гетере любовное стремление неодолимой мощи». Что Таис "с испугом ощутила собственное тело, как нечто отдельное, наполненное дикими желаниями, сковавшими разум и волю, сосредоточившими все силы и чувства тела в едином фокусе его женской природы" ( та же «Таис Афинская», та же глава 9), что Пилат — вот правда, у Таис желания сковали разум и волю, а у Пилата тело .

 

Вероятнее всего, и храм эти персонажи посещали один и тот же, раз уж Пилат видит статую, у которой , а в видении Таис "Необъятные бедра, куда шире массивных плеч, служили пьедесталом могучему телу с тяжелыми руками, большими и правильными полусферическими грудями.

 

И уж не сама ли Иродиада разговаривала с Таис? А может быть, в этом храме есть определенные догмы? Ну, например, такая:

Это говорит Иродиада, а вот слова верховной жрицы храма Ашторет-Кибелы:

"Посмотри еще раз на облик Кибелы-Реи в древней статуе и поймешь, что только ненасытное желание может искать такой образ, и только необычайная сила и крепость может надеяться быть ее парой..."

 

Ритуал намазывания гостей храма неким снадобьем, после которого горит тело, видимо, тоже изменений не претерпел — Таис намазывали (правда, Ефремов уточняет, что дрянь была не просто восточная, а указывает и цвет — синяя, Пилат это не подмечает, ему не до того)

 

Кроме того, вероятно, побыв в Храме Ашторет Таис оставила там потомство — саму Иродиаду? Уж очень они похожи. Судите сами! Это о Пилате. А вот что видит Птолемей, когда смотрит на Таис: "Он следовал за ней в молчании, любуясь ее походкой, прямой, со свободно развернутыми плечами, придававшей величавость ее небольшой фигурке. Стройная шея гордо держала голову с тяжелым узлом волос на высоком затылке." («Таис Афинская», глава 1, «Земля и звезды») Дамы явно состоят в родстве!!! Причем спокойная уверенность и отточенность движений Таис так же свойственны — прошу: "Но откуда ее спокойная уверенность и отточенность движений, словно она в храме, а не на пустом берегу", та же глава 1.

 

На этом фоне даже не хочется упоминать о мелких блошках вроде «распахнутых ног» и бесконечных «тазов».

 

В общем, дорогой автор, мне снова грустно. Очень-очень грустно. Извините, но больше здесь сказать нечего.

 

Эрна Хэл