Странный рассказ, и читается сложно. Почему. Потому что всякие подробности выскакивают в тексте тоже, как сюрприз, и какое-то время читатель вынужден соображать, что к чему вообще.

Например, вот в первом кусочке текста все эти флэшбеки и объяснялки – зачем они? Сначала говорится о том, кто там кружил в очереди у компьютера, потом – про тайну портфельчика, потом вообще школьные воспоминания, потом вся трудовая деятельность, и разные мелкие хищения – что это за экскурс в историю? Да еще и с каждым абзацем все дальше и глубже.

Или вот это – «Протягивая сквозь крапиву руку, Леонард Семенович морщился и думал о том, что настой из жгущих листьев совершенно не помогает укреплению пушка на лысине.» — я, читатель, не очень соображаю, причем лысина – к руке? И причем настой – к крапиве? Протягивая руку сквозь крапиву, логично думать о руке в крапиве ))) На крайняк – о туфле, которую нужно найти этой рукой в этой крапиве.

«Коньков топтался у входной двери. Люба отшатнулась — на приподнятом большом пальце грязной ноги засохла кровь.» Он топтался у двери или вошел в дверь? Если он топтался в прихожей – так и пишите, что дело было в прихожей. Потому что у входной двери – кажется, что за дверью. Топтался у двери, не открыв ее. И тут вдруг Люба отшатнулась. Она может видеть сквозь двери? ))

«Завтра едем на шашлык! — Леонард Семенович фальшиво улыбался, решив отсрочить развязку.» — какую развязку? У него еще есть новости для семьи?

«Он гордо указал на рубероидную крышу в заплатах за ветвями цветущих яблонь, барышни в летних платьях застыли на дорожке между заброшенными участками.» — опять же, читаю и чудятся совершенно чужие герою барышни в летних платьях.

«Коньков пожертвовал чистыми листками из тетради и пытался разжечь костер, косясь на открытую кастрюльку с мясом. Мародеры терзали добычу.» — тоже первая мысль – какие мародеры??

И тут же «Осиные жала нервно подергивались на мякоти свинины, нарезанной идеальными брусочками для шашлыка.» — осиные жала – отдельно от ос? Осиные жала, выдранные из ос, лежали на мякоти свинины и подергивались?

И тут же дальше снова идет воспоминание из детства, снова какие-то шершни, какие-то колышки, какие-то отверстия для растяжки палатки.

Вообще если взять вот этот кусочек с осами, то они названы как угодно, только не осами. Сначала они названы мародерами, потом упомянуты их жала, потом разок они названы таки осами, потом полосатыми разбойниками, потом – желто-черным ковром. Дальше они еще раз названы осами и снова – грабителями шашлыка. Шершни аналогично назывались и осиными родичами и злющими насекомыми. Ну и зачем плодить сущности? Я понимаю желание автора не повторяться, но нельзя же это делать так буквально.

И дальше снова в том же духе «Потом Леонард Семенович хрюкнул, вспоминая, как сгорбленная старушенция ощупывала воротник камзола Бенджамина Франклина на каждой из десяти купюр.» — какая старушенция, зачем она тут, откуда вынырнула? И только в следующем предложении понимаешь, что это была бывшая хозяйка дачи.

Вот именно это меня и обескураживало при чтении. Сначала – бабах! Мародеры терзали добычу, и только в следующем предложении соображаешь, какие мародеры и какую добычу.

«Угли потрескивали в тишине, отдавая приятным жаром. Леонард Семенович встрепенулся и мгновенно покрылся мурашками.» — почему, недоумеваю я? И только в следующем предложении – «на него смотрел громадный черный пес». Но ведь последовательность событий-то другая. Угли потрескивали в тишине и отдавали приятным жаром сами по себе, а трепетание и мурашки героя с ними не связаны вовсе. Угли потрескивали. Леонард Семенович поднял голову – на него смотрел громадный черный пес. Леонард Семенович мгновенно покрылся мурашками. Вот она какая на самом деле, последовательность-то.

Это я к тому, почему рассказ кажется именно что странным. И юмор не воспринимается. Потому что что-то откуда-то выскакивает, как чертик из коробки. И это в первый миг просто непонятно. Потому и не срабатывает.

Ну, такие мои соображения.